День шестой

Дверь открылась. Я был застигнут врасплох, но постарался держаться достойно.

Из дверного проема, в образовавшееся пятно света, упал человек и застонал от боли, пытаясь подняться. У него было разбито лицо и, по влажным пятнам и прорехам на его светло-бежевой футболке, можно было понять, что физическим воздействиям подвергалось не только оно.

- Хочешь что-то добавить, дерьма ты кусок? – раздался неприятный голос из света.

Господь, это ты?

Мужчина опять попытался подняться, но это было выше его способностей. В доказательство этого он бессильно уронил голову на асфальт, затихнув окончательно.

Дохнуло спиртным. Из двери не спеша вышел субъект в пиджаке и торчащей из-под него рубашкой. Он незаметно для себя пошатывался и качался из стороны в сторону, но, судя по состоянию лежащего, все еще был способен орудовать кулаками.

Парень на асфальте попытался поднять лицо, но его попытка была пресечена мощным ударом ноги сверху вниз. Получив очередную порцию обжигающей боли, он залился кровью и, кажется, потерял сознание.

Я стоял за дверью, немного ошарашенный происходящим. Из-за того, что я стоял за раскрытой дверью, на меня никто не обратил внимания. И, наблюдая за силой ударов и общим поведением бьющего, я понимал, что через несколько минут душа лежащего парня покинет его бренное искалеченное тело.

Но нет, оказалось, что даже мои не особо позитивные расчеты оказались неверны.

Рука мужчины на мгновение скрылась за воротом пиджака, вернувшись с коротким складным ножом.

Этой детали оказалось достаточно, чтобы я, наклонившись, подцепил горлышко одной из бутылок. Два шага, замах – и изумление на лице обернувшегося на звук столкнулось с классическим Шардоне урожая прошлого года. Не знаю, удачным ли был урожай, но бутылки они делают неплохие.

Полетели осколки, лицо мужчины окрасилось в малиново-красный благородный оттенок.

- Какого.!. – он отшатнулся, но выстоял на ногах, чем нарушил мой внезапно построенный план. Схватившись за голову, он согнулся пополам и начал изрыгать ругательства вперемешку с рычанием, стонами и рвотой. Я попятился, шаря руками позади себя. Нашарив пластиковую ручку пакета, рванул его на себя и, размахнувшись, послал мою курицу-дублера в стремительный полет по дуге с конечной точкой в виде головы, которая как раз поминала грязными словами мою мать и её род.

Бац!

Мужчину швырнуло на асфальт. Я перешагнул его и подошел к избитому, не подающему признаков жизни.

- Эй! Эй, чувачок, - я перевернул его на спину. Он застонал сквозь сжатые зубы, но сразу же обмяк, по-видимому, опять вырубившись.

- О боже, - мрачный голос за моей спиной заставил меня обернуться. Около входа стояла она и смотрела на лужу крови, в которой стоял я, пытаясь поднять бедолагу. – Ты тут время не теряешь, я погляжу.

Её взгляд упал на лицо парня.

- Дерьмо! – она быстро подошла ко мне и вгляделась. – Дерьмо! – как бы подтвердила она.

Мой немой вопрос не мог быть выражен более явно в моих глазах.

- Это мой сменщик, он работает в ночную смену. Давай помогу, - она вцепилась в его руку, помогая поднять его на ноги. – Хорошее начало хорошего дня.

- Ага, – оторопело отозвался я, поднимая с земли пакет с курицей, которая наверняка раздувалась от гордости за свои боевые навыки.

- Не против еще одного гостя? – в её глазах блеснула улыбка. Я помотал головой, ткнув рукой с пакетом в сторону дома.

Черт знает что.

Я зажег свет, одновременно с этим молясь, чтобы мои демоны сидели в своих шкафах и не ползали по полу гостиной.

- У тебя уютно, - хмыкнула она, снимая туфли. – Пахнет безумием.

Уточнять, как именно связаны друг с другом эти две фразы я не стал. Вместо этого я, пройдя на кухню, распахнул духовку, явив на свет божий аппетитное чудо. За моей спиной раздался неясный звук, похожий на сдавленный смешок или рыдания одновременно.

- Ты для меня это сделал? – произнесла она. Я кивнул, она улыбнулась. – Очень мило с твоей стороны. Нет, правда. Но видишь ли, ты будешь смеяться… Я вегетарианка.

Нет, нет, нет. Я не хочу этого. Реальность, какое же ты дерьмо!.

Я попытался улыбнуться в ответ. Очевидно, в моей улыбке было что-то, что выдало мой ужас. Хотя какого черта, это было и так понятно.

- Я не ела мяса уже года три, - задумчиво продолжала она, присев за стол. – И, ты знаешь, мне это уже надоело. Давай режь, слишком вкусно пахнет!

Мой дух воспрял и вознес меня на покинутый железобетонный фундамент нерушимой уверенности в происходящем. Курица разделилась на разнообразные куски, вино разлилось по бокалам, а беседа все не клеилась.

- Вот так я и живу, - я отстраненно осушил свой бокал. – Наверное, не особо интересно.  Я уже привык.

- Поверь, у меня еще хуже, - напряженно бросила она, поглощая курицу. – Я рада, что ты зашел. В последнее время совсем плохо.

- Да, у меня тоже. Оттого и зашел.

- Черт, вкусно. Хорошо готовишь!

- Спасибо, - пробормотал я, смущаясь.

- Расскажешь, что было? – она наигранно безразлично бросила взгляд за окно.

- Что было? Ну, после.. курса лечения.. – я запнулся, но она понимающе кивнула, напомнив мне, что она тоже была там. – Я продал дом, купил эту квартирку и жду в общем-то своего часа. Убогая жизнь у меня, в двух словах.

- Как у всех, - парировала она. – Я вот собираюсь в пригород съездить. На природу. Пикник устроить, или что-то вроде того.

Я представил себе пикник умирающих раковых больных и у меня пропала большая часть аппетита.

- Это будет фиговая тусовка, - выдавил я из себя. Она засмеялась, я не нашел ничего лучшего, кроме как присоединиться к ней.

Было странно говорить с кем-то. Смеяться. Слушать.

- Ты смешной, - ее глаза начинали оттаивать. – Жалко, что мы не познакомились раньше.

- У нас есть шанс наверстать упущенное, - хмыкнул я. Поднялся со стула, подошел к двери и заглянул в комнату. Там, на кровати, лежал все еще без сознания перевязанный человек.

Жалко, что жизнь такая дерьмовая. Было бы так хорошо.

- Двадцатый, – я оглянулся. Как раз вовремя, чтобы она впилась в мои губы.

Мы целовались, понемногу сдвигаясь по стене к спальне с огромной кроватью. Настолько огромной, что нам понадобились обе пачки презервативов и четыре часа, чтобы наконец-то удобно устроиться и забыться сном.

Я не знаю, зачем мы это делали. Может, из-за симпатии, может из-за внезапного гормонального безумия. Может, из-за страха, что это может быть последний шанс на что-то подобное.

Я не знаю.

День седьмой.

- Проснись, – голос был мне незнаком, но мне было наплевать.

- Не хочу. Давай через пару часов, ладно?

- Мне скоро надо уходить, просыпайся, – настойчиво повторил голос.

Я разлепил глаза, резко сел на кровати. За окном едва светало. Быстро оглядел комнату.

Рядом с кроватью стоял стул, на котором сидел вчерашний сменщик в окровавленных бинтах.

- Доброе утро, - саркастично проговорил он.

- Угу, - Я шарил по комнате взглядом. – А.. а где.?

- На кухне, - усмехнувшись, ответил парень. Я недоверчиво свесил ноги с кровати и прошлепал в кухню.

Едва перешагнув порог, я щедро сблевал вчерашней курицей. Боже. Вся кухня была в крови. Везде валялись куски мяса, какие-то неясные фрагменты одежды и внутренних органов. Экстазирующим апофеозом представшей перед моим взором картины стала ее голова, которая покоилась на блюде, где вчера лежала курица.

Я все еще исторгал потоки рвоты, когда мимо меня прошел ее сменщик и сел на табурет возле стола.

- Прости за беспорядок, - спокойно заговорил он. – Я прямо вошел в раж.

- Что.. какого черта ты сделал?.. – я не мог отдышаться, перед глазами немного плыло.

- Я? Я убил наконец эту дрянь. И съел остатки курицы кстати, очень вкусно. Вроде в сковородке что-то осталось.

Как он нашел сковородку?

Я немного отдышался и взглянул на него. Его спокойные глаза и мясная лавка, в которую он превратил мою кухню, не сочетались в принципе.

- Что тут творится? – я задал Тот Самый Глупый Вопрос. Боже, этого мне еще не хватало. Маньяка в метре от меня, на моей табуретке в моей кухне. Желание жить резко возросло.

- Что конкретно тебе непонятно? – вопросом на вопрос ответил маньяк. – Ты не стесняйся, сидишь, как на иголках.

- Что за дерьмо ты учинил!? – крикнул я, отчаявшись найти зерно здравого смысла в происходящем.

- Слушай, ты так расстраиваешься из-за того, что я ее убил, или из-за того, что не разбудил тебя? Или из-за бардака на кухне? Это ведь отмыть можно, а если..

Я вдохнул и выдохнул, не особо вслушиваясь в бред, который нес этот псих. Нет, правда, он сумасшедший. Непонятно только, сошел ли он с ума после вчерашнего или она работала рука об руку с сумасшедшим сменщиком довольно долгое время. Я абсолютно не задумывался о том, что могу присоединиться к интерьеру в форме кусков.

- Послушай. Ты не такой, как они все. Не такой, как она – это уж точно. Ты похож на меня, только более.. как это сказать… неорганизованный. Ты как будто живешь по правилу игрального кубика, выпала шестерка – сварю суп, выпала двойка – пойду убью себя. Ну правда, парень, это несерьезно, - он встал и вышел в комнату, где мы его вчера положили.

- У тебя большой потенциал, но я боюсь, что ты его запорешь, - продолжал вещать он оттуда. Вошел обратно на кухню, что-то сжимая в руках.

Я сидел на стуле, смотря перед собой. Страшно не было, в груди копошилась боль и обида. Мы бы могли провести остаток своих никчемных жизней вместе.

Он остановился у меня и опустился на колени. Заглянул мне в глаза.

- Вот, держи. Будет, что вспомнить, - с этими словами он вложил мне в руку длинный тонкий медицинский скальпель. Я чуть не подавился собственным языком. – Нет, ты не подумай ничего такого. Он новый.

Я вопросительно взглянул на него. Он ободряюще улыбнулся и направился к выходу.

- Я бы на твоем месте приступил к уборке. Потом езжай куда-нибудь подальше, отдохни. Счастливо.

- Погоди, - он обернулся, а я задал вопрос, вертевшийся на языке. – А меня ты почему не убил?

- Ну ты же меня спас вчера, - парень выглядел, как человек, которому приходится объяснять элементарные вещи умственно отсталому. – Все, пока.

Хлопнула дверь. Я сидел на табуретке, с подарком маньяка в руках, на кухне, залитой кровью.

Еще целых три недели.

Я не выдержу.

Оттереть кровь с пола и мебели не составило труда, гораздо сложнее было собирать ее куски в ведро и справляться с позывами рвоты одновременно. Трясущимися руками я закончил генеральную уборку. Дело было за малым, провернуть ведро мяса и что-то придумать с головой.

Куда этот ублюдок засунул кости?

Ощущалось почти материально, что границы, отделяющие меня от беспросветного безумия, стали тоньше волоса. Оно сдавило меня со всех сторон, празднуя выигрыш своей позиции.

Уже чуть ли не давясь подступающим хохотом по поводу безумия ситуации, я торжественно закончил спускать фарш в канализацию.

Сел на стул. Попытки сконцентрироваться  проваливались, воздвигались, но опять проваливались. Проект был дорогостоящим и попытки свернули, оставив меня в форме огромного оголенного нерва посреди астероидного поля.

Как всегда.

Я отрешенно поднял скальпель, попробовал лезвие пальцем. Конечно, порезался, куда ж без этого. Секунду задумчиво сосал палец, затем, внезапно охваченный яростью, шагнул к стене и с силой резанул стену, высекая две цифры на крошащейся штукатурке.

20.

Диктофон в карман, деньги, рюкзак с какими-то вещами. Нужно бежать из города, этот псих не оставил мне другого выбора.

В голове царило звенящее Великое Ничто, которое вытеснило даже страх и шок. Я, как будто во сне, управлял огромным человекообразным биороботом, наблюдая, подсказывая со стороны. Все, пора.

Посмотрелся в зеркало, проверяя, нет ли на одежде крови. Глаза абсолютно неземного напуганного существа из параллельного зеркального мира поймали мой взгляд.

Наверное, он боится, что я снова его ударю.

Быстрый шаг по улице. Я летел, подталкиваемый со спины нестерпимым жаром от моих горящих мостов.

Две купюры, окошко.

Быстрее, быстрее, быстрее!!

- Один в пригород, пожалуйста. До конечной, - я вложил в эту фразу все жалкие крохи своего самообладания. Схватив билетик, я забежал в конец полупустого автобуса и сел у окна, изнемогая от неторопливости бытия. Потихоньку начинало трясти, сейчас малозаметно, мелкой дрожью, но было понятно, что через какой-нибудь час истерящего меня выкинут вон из автобуса. Выбежав на улицу, я направился к ближайшему киоску и наполнил пустые боковые карманы рюкзака различными бутылочками и скляночками с алкоголем. В два глотка опустошил литровую бутылку вина,  вернулся к себе на место. Дрожь ушла, гонимая блаженным алкогольным отупением. Я засыпал, а сквозь туман в моей голове слышался ее голос, что-то неразличимо повторявший. Сквозь сон я почувствовал, что из моих глаз вырвались две мокрые трассы, которые соединились на подбородке.

Затем я, к невыразимому счастью, окончательно вырубился.