Жила-была марионетка. Самая обычная кукла на ниточках. Марионетка была очень сознательной и послушной и всегда следовала движениям чутких рук кукловода, хотя могла ли она поступить иначе? Она всегда делала именно то, что он хотел от нее: хотел – и она улыбалась, хотел – и она горько плакала. Как и другие марионетки, она играла во всех спектаклях, куда ее брали, как и все – играла ни хорошо и ни плохо, а ровно так, как от нее требовали. Марионетка играла в детство, играла в юность, играла в горе, играла в радость, играла в любовь, играла в ненависть – и почти не замечала тонких ниточек, оплетавших ее руки и ноги. Они не мешали ей, ведь она всегда следовала воле кукловода.
 
Но однажды шел очередной спектакль, и марионетку всего-то на минуту оставили одну, предоставив самой себе.   Она сидела и смотрела, как четко играют ее подруги, слушаясь Мастера… и в тот момент она потрясенно заметила, какие они одинаковые. Как одинаково взмахивают руками, как схоже улыбаются… А марионетка всегда верила, что она особенная и единственная в своем роде… И в очередной раз, когда она вновь играла на сцене, марионетка решила поступить не так, как все. Она могла немногое – всего лишь повернуться в другую сторону и сделать другое движение, нежели ее подруги… Такая малость, но для послушной куклы это был почти подвиг. Почти – потому что ничего не вышло. Нити, оплетавшие ее тело так больно и резко дернули ее в сторону, с такой силой впились в нежную ткань, что марионетка тут же повернулась в ту сторону, в которую и была должна. Хотелось заплакать от незаслуженной обиды, но марионетка не плакала – ведь кукловод хотел, чтобы она улыбалась…
 
 И вновь все вернулось в прежнее русло, игра в жизнь продолжалась, и марионетка снова плясала, повинуясь воле мастера… И все же… все же… марионетка хотела быть другой… А еще она хотела быть свободной, хотя боялась признаться в этом даже себе. И однажды она смогла перерезать удерживающие ее нити. Впереди ждала свобода….
 
…марионетка лежала на полу, забытая и никому не нужная. И она плакала, потому что никто не хотел, чтобы она улыбалась, а еще ей было страшно… Маленькое тряпичное сердце сжималось от ужаса. У нее была свобода, но что с ней делать? Нет никого, кто бы смог подсказать, кто потянул бы за ниточки, а она бы с радостью подхватило это движение. А что впереди? А ждет ли ее кто-то? А есть ли что-нибудь за пределами маленького полутемного театра? И если есть… а вдруг   там ее не примут? Что тогда ей делать?... Было так много вопросов и еще больше неизвестности там, впереди… а она была всего лишь маленькой марионеткой…
 
Она вернулась. Она связала порванные нити, она снова слушала кукловода, улыбалась и плакала – все, как он хотел. Марионетка никогда больше не думала о свободе и была по своему счастлива
 
Потому что страшно быть свободной…