Лимбо Степень критики: только стиль (в более жесткой форме)
Короткое описание: Самое начало (первая глава-вступление), зацикливания на курении не будет, сюжет будет развиваться на подобии "Городов Красной Ночи" Берроуза (в более снисходительной к русскому языку форме). День спустя... глава будет переписываться, ибо появилась более новая идея, все ниже представленное - пустое фантазерство (сам признаю). Однако некоторые идеи будут сохранены. Прошу оценивать только стиль.
Я иду по узкой тропе. Тьма, точно медленно раскрывающиеся лепестки черной орхидеи, обволакивает лес. Лишь мутные очертания далеких гор озаряет луна. Тени вековых деревьев разбредаются по вязкой дороге. «Перед сонмом теней воспою я бесстрашную гибель мою…» Куда бы я не шел - моими постоянными спутниками были и будут зловещий мрак и шепот холодного ветра. Достаю из кармана плотно скрученный косячек (откуда он? я никогда не курил), закуриваю (зачем?). - Вдыхай в себя с… чувством. Поджигай… и с нежностью проводи вокруг кончика… огонек зажигалки, - подсказывает чей-то спокойный, отдающий нотками легкой меланхолии, голос за спиной. Оборачиваясь, уже знаю, что никого не увижу, - не забудь облизнуться перед… затяжкой – доносится эхом звонкий смех. - Хорошо. – с притворной любезностью отвечаю, достаю из левого кармана рубашки зажигалку (откуда она?). Пуская в воздух клубы дыма, нахожу курение довольно занятной вещью. Веки сковывает усталость. Губы расплылись в невинной улыбке. Мысли путаются в веренице бесконечных идей. Приятная умиротворенность. Неужели в реальном мире это так противно? Один из тех редакторов, что принимали мои очерки, любил повторять: «С хорошего табака - кашель не пробьет даже некурящего». После чего в мое лицо обычно ударял густой слой дыма, а затем следовал громкий смешок. Ублюдок. Дешевые часы, зачесанные ошметки волос, скрывающие лысину, кричащей расцветки пиджак. Жалкий тип, но с претензиями на роль большой шишки. Но травку уважал как никто другой. Теперь я понимаю почему. Наслаждаясь молочно-белым дымом, не замечаю, как мрак постепенно рассеивается и сменяется на серебристый туман. С каждым моим шагом он накрывает лес. Лунный диск пробивается сквозь него, точно свет маяка в ненастную погоду. Ориентируясь на него, я двигаюсь дальше. Чтобы не наткнуться на дерево, либо еще чего, выставляю вперед левую руку, в правой несу на половину приконченный косяк, ежесекундно делая маленькие затяжки. - Эй, дыму то… не многовато ли? – Ехидно произносит голос, вырывающийся из белесой волны. - А у вас вижу здесь - никто не курит. Не составишь компанию? - А разве не составляю сейчас? «Звучит пятая симфония Бетховена». - Мы идем вместе… с самого начала твоего пути. - Где же ты? «Сходи туда - не знаю куда, принеси то – не знаю что. Сослужишь – награжу по царски, а не то мой меч – твоя голова с плеч.» - Называй меня Путником, ведь я… и есть он, - не откликаясь на мой вопрос продолжает голос, - И в данный момент наши пути… пересекаются. - Плод моего воображения? «Смех за кадром: актер-неудачник вытравил вновь нелепость» Отдышавшись от дикого ржача, Путник насвистывает песенку из «Десяти негритят». - Боишься, что… с ума сходишь? Полузакрытые глаза смыкаются. Нащупываю гнилое бревно неподалеку от Тропы, еще раз глубоко затягиваюсь и обрушиваюсь на него. - Куда ты идешь? – говорю в пустоту. - Я держу свой путь на север, - голос, растягивая каждый слог, звучит за спиной. – На восток, на запад, - слева от меня, затем справа. - А может, я уже давно… остановился. Вчера я шел, сегодня иду, завтра… буду идти. Что за ересь несет этот…даже не знаю, как обозвать. - Не бойся… я сегодня щедрый: угощайся. - О чем ты? – мой интерес неправдоподобно искренен. - Да, я так, к слову. Руки дрожат, голова не соображает. Засовываю руку в карман, достаю металлическую коробочку (откуда взялась?). Подсвечивая зажигалкой, рассматриваю рисунки, выгравированные на портсигаре. Крылатая богиня Немизида заносит плеть над улыбающимся во весь рот человеком. Представляю себя в роли божьей отбивной. В таком месте как это, вполне возможно и наказание. Гнусная картина - отбивает всякое желание курить. - Еще по косячку? - Пошел ты! – встаю с бревна. - Постой, постой – разве ты не хочешь покурить со старым приятелем? Впервые кроме голоса Путника и собственного дыхания, замечаю другие звуки. «Занавес поднимается – на сцену выходит главный редактор. Лицо бледное, глаза кроваво-красные, неправдоподобно огромная улыбка тянется до самых бровей, из рукавов пиджака торчат тощие кисти рук. Декорации сменяются. На сцене появляются: окно, из которого бьет золотистый свет солнца. Возле него пара стульев, между ними офисный стол с разбросанными на нем бумагами и папками, чуть позади большой горшок с декоративной пальмой. Мы усаживаемся за стулья. Редактор достает косяк, протягивает мне. Вежливо, отказываясь, прошу выделить мне гонорар за предыдущий сборник рассказов. - С хорошего табака - кашель не пробьет даже некурящего. – кроваво-красный дым выходит из изувеченного гноем рта. - Сегодня у меня нет настроения на ваши шутки, мистер Снайп. Ближе к делу. - Расслабься. Сегодня, завтра, вчера – в этом месте течение времени искажается. Нам некуда спешить. Тусклые тени уносят импровизированный интерьер со сцены. Зал трепещет: появляется труппа из десяти-пятнадцати мертвяков. Физиономии закручены в уродливых улыбках. Встав чуть позади редактора, они запевают ямайские мотивы. Репертуар предсказуем – Боб Марли, Ли «Скрэтч» Перри, Десмонд Деккер. Снайп заводится как игрушечная машинка под звуки растафари, дергает своими конечностями в импульсивных припадках бешенства и безумия, делает вид, что дирижирует. Из-за кулис доносятся звуки барабанов. Зал ликует, кто-то из зрителей выкрикивает: «Подпевай!» - К черту, - показываю средний палец в зрительский зал, оборачиваюсь, ухожу. Песнопения заканчиваются. Редактор с деловым видом поправляет пиджак, подтягивает галстук. - Ну что присоединишься? Еще раз разглядываю Немезиду – богиню возмездия, изнасилованную Зевсом, женщину карающую за нарушение общественных норм, грозу и молнию всех курильщиков Греции. - Пожалуй – нет. Выхожу за кулисы. Свет на мгновение гаснет. Сцена пуста. В зале распространяется неодобрительный гул. Занавес опускается.» Ночь. Все тот же лес. Подражая скорости улитки, еле передвигаю ноги. Возле пня валяются две самокрутки. Туман рассеивается. - Идем дальше? – расслабленный голос звучит откуда-то спереди. «Шоссе в никуда». - Есть другие предложения? – с долгим выдохом откликаюсь я. Мертвые ветви деревьев качаются в унисон смеху Путника.
Очень понравилось. Обалденный хаос. А впечатления я бы выразила в сюрреалистической живописи. В самом конце чтения в воображении такая картина и появилась. Класс! Желаю продолжения! Возможно, у меня дурной вкус, но это пока единственное, что хочется читать дальше. Автор, удачи!
Утомился от вашей рукописи, честное слово. Нагромождение слов, смесь разного лексикона, путаница событий, пристранные реплики. Одно могу сказать точно: начало вам удалось. Выбросите весь второй абзац и треть всего материала - тогда что-то из этого стоящее получится. Но учитывая то, что вы требуете оценить только стиль, вы уж сами для начала определитесь, литературно вы хотите писать или жаргонно? И какое это направление? Я так и не понял,ваш главный персонаж травы перекурился или это сказочный мир вокруг него? Будьте проще - и к вам потянутся люди, тобишь читатели.
0
