Захотелось написать небольшой отрывок из какой-нибудь несуществующей космооперы.
Про тех,чьё желание жить,сильнее приказа
Написано в соавторстве с Raisalyng
Не бывает хороших войн, не бывает плохих войн и уж точно не бывает войн справедливых. Справедливая война – это все равно что доброкачественная гангрена, или рак переходного возраста. Вроде бы звучит вполне по научному, а на деле оказывается сказкой из бабушкиного сундучка. Поступая в Военную Академию, я по наивности своей думал, будто бы на войне становятся героями, будто бы война подобна тому аллегорическому горну, что выплавляет сталь характера. На деле все оказалось несколько менее поэтично, и несколько более прозаично. Единственное, в чем я сумел убедиться по личному опыту: война – это действительно горнило, очень жаркое, очень… горниловое горнило, но выплавляет она отнюдь не сталь характера, а мясо и кости, выплавляет мозги до консистенции жиденькой больничной похлебки. И, конечно, нет там никаких героев. Героями становятся те, кто умудрился выжить, а это, как правило, штабные крысы и лагерные хорьки. Продолжительность жизни настоящего героя в бою обратно пропорциональна интенсивности бомбежки, то есть – чем больше бомбят, тем меньше живут. Мне хотелось выжить, выжить любой ценой. Планета ZT09457 даже не имела собственного названия. Мы, десантники, по-доброму называли ее Болотушка, поскольку будучи людьми воспитанными и высоко моральными (если вы считаете, что десантник – этакий неотесанный мужлан с мордой кирпичом и одной извилиной в башке, значит, вы никогда не читали писем, которые десантники отправляют матерям и женам. К черту вашего Шекспира! Доведись ему прочитать оттуда хотя бы полторы строчки он бы от завести сожрал свои панталоны), да, будучи людьми высоко моральными, ZT09457 мы откровенно льстили. Сплошные болота, котловины с омерзительно булькающей грязью, метровые слизняки, какие-то крабоподобные, жутко воняющие твари – вот и все, что ожидало нас за пределами базового лагеря. Тысячи километров непроходимой топи, тысячи километров самой мучительной из всех возможных смертей – главная гордость ничем неприметного бурого шарика на границе Земного Союза и Империи Ц’шаар. «Поганая дыра», - говорили мы. «Стратегически важный объект», - заверяло начальство. Спорить с начальством мы не имели права. Наша задача заключалась в удержании объекта любой ценой. Любой. Любой ценой, пока не прибудет подкрепление. Сколькие из нас, пятидесяти десантников, сложат жизни за эту любую цену, разумеется, никого не интересовало. В планы стратегов редко когда вклинивается такая дурная штука, как жизнь отдельно взятого человека. Людей в Союзе много, а Болотушка только одна. И ее необходимо удержать. Наш базовый лагерь находился в трех километрах от базового лагеря ц’шаарцев. Болота и топи, окружавшие территорию, перечеркивали возможность произведения коротких вылазок, поэтому большую часть дня и вечера мы занимались тем, что отстреливали друг друга на расстоянии. Отстреливали качественно, со знанием дела, не скупясь на боеприпасы – разрывных бомб дальнего действия у нас было предостаточно. У ц’шаарцев тоже. По ночам, когда мир погружался в красновато-бурый полумрак за работу принимались снайперы. Мы лупили ц’шаарцев, ц’шаарцы лупили нас. Нужно отдать гадам должное, их снайперы прошли отменную подготовку. Недели через две-три в лагере воцарилась паника. Люди начали отказываться покидать укрытия, боясь, сделай они хотя бы полшага за пределы, как голова тут же превратиться в развороченный арбуз – красный, сочный и живописный. Я не стану утверждать, что наш отряд поголовно состоял из матерых волчищ, прошедших девять кругов ада профессионалов. Вовсе нет. Среди нас было предостаточно новичков. Молодых парней и девушек, успевших доказать отвагу в бою, но не успевших этим боем пресытиться, не успевших закостенеть, огрубеть, нарастить хитиновый панцирь цинизма. У нас сдавали нервы. Когда из пятидесяти человек в лагере осталось пятнадцать, я – девятнадцатилетний мальчишка, которому стоило бы сейчас бегать за девичьими юбкам, а не сражаться неизвестно где – не выдержал. Нервы мои с протяжным «дзынь!» лопнули. Я решил дезертировать. «Будь, что будет, - думал я. – Да, за моей спиной километры трясины, но впереди верная смерть. Смерть, чертовски смертельная смерть. Я так больше не могу. Пусть умирают другие. Я хочу жить. Чертовски хочу жить». В двадцати километрах от нашего лагеря, в горах, был спрятан спасательный модуль. Модуль предназначался на тот случай, если дела наши пойдут совсем плохо, а подкрепление так и не прибудет. Оставшийся в живых должен был проделать путь в двадцать километров по непроходимым топям, умудриться не свернуть себе шею и лишь затем, чтобы добравшись до спасательного модуля, послать закодированный сигнал бедствия: дескать, простите ребятушки, мы здесь передохли все, не будете ли вы столь любезны, выслать нам на смену новый отряд, ммм? Премного благодарствую. Однако я знал, спасательный модуль не может считаться спасательным, если он не умеет летать. Спасательный модуль летать умел. Я помнил об этом и однажды ночью, собрав скромные пожитки, перекинув через плечо винтовку, сказал лагерю последнее прощай. А потом произошло нечто, перевернувшее всю мою дальнейшую жизнь.
Весь поход отнял у меня четырнадцать дней. Я и представить не мог, насколько тяжелым может оказаться путь к спасению. Под ногами вечно чавкало, шел я медленно, спотыкаясь и падая, болотная жижа хлюпала под подошвами сапог, норовила затянуть, утащить в зловонную, густую бездну. Винтовку я потерял на вторые сутки, с жалобным причмокиванием она опустилась на дно болота. Одежду я изорвал. Корявые сучья удивительно черных, безлиственных кустарников, хлестали по лицу, царапали, били. Погода стояла жаркая, я изнывал от голода и жажды. Дабы не умереть от голода, мне приходилось есть слизняков, вознамерившихся позавтракать мною. На вкус они были дьявольски отвратными. После одной такой трапезы я трое суток пролежал, уткнувшись затылком в камень, с периодичностью в десять минут, выворачивая на изнанку кишки. Меня скосило несварение желудка. Несварение такой монументальной силы, что в какой-то миг я подумал, что не смогу не только сидеть и глотать, а не смогу еще и дышать. Но меня спасала воля к жизни. Я решил выжить. Выжить любой ценой. Отплевавшись, я поднялся на ноги и пошел. Покачиваясь, кренясь на бок, прокусывая губы, я шел к заветной цели. Я не видел вокруг себя никого и ничего, глаза мои загноились, кожа на лице высохла и потрескалась. Удушающие испарения обдирали глотку, рвали нутро. Я шел, потому что уже не мог не идти. Потому что я был дезертиром, а дезертирство бессмысленно, если дезертирующий не выживет. Мысли мои путались. На четырнадцатые сутки я добрался до гор. От радости закричал. Крик получился тихим, больше похожи на хрип. Кричал я долго. Затем потерял сознание. Очнулся я в белой, овальной формы комнате. Надо мной стоял человек в форме, по шевронам я узнал в нем капитана. Рядом с военным, переминаясь с ноги на ногу, стояла молоденькая девушка в зеленом медицинском халатике. Очевидно, медсестра. Заметив, что я пришел в сознание, девушка кивнула капитану и вышла за дверь. Разлепив губы я пробормотал самую заштампованную с древнейших времен фразу: — Что случилось? Капитан улыбнулся. — Мои поздравления, рядовой Себастьян. Вы первым успешно справились с заданием. — Где я? — вместо ликующего восторга пробормотал я. — Естественно, естественно, вы ничего не помните, — мягко ответил капитан. — Вы по-прежнему на ZT90457, или Болотушке. Ведь именно так вы, десантники, называете эту планету? Я кивнул. — Что ж, полагаю, теперь не будет вреда рассказать вам о нашем небольшом эксперименте, — продолжал военный. — Видите ли, ваше задание, мягко выражаясь, заключалось отнюдь не в удержании позиций на ZT. Говоря по чести, на Болотушку никогда не ступала нога ц’шаарцев… — Но… обстрел? — слабо возразил я. — Четвертый десантный имени генерала Мишрилла. Элитные бойцы… — Вы хотите сказать, по нам стреляли свои? — В вашей ситуации не было своих и чужих. Были те, кто хотят выжить и те, кто не должны допустить выживания. Понимаете, мой мальчик, война – сложное, комплексное, многоплановое явление, ее нельзя описать в рамках двухмерной системы добра и зла… — Бей своих, чтобы чужие боялись? — невесело усмехнулся я. — Грубое, неточное сравнение, абсолютно далекое от сути нашего эксперимента. Вовсе нет. Понимаете, мой мальчик, Союзу нужны хорошие бойцы. Лучшие бойцы, бойцы, умеющие выживать и бойцы, умеющие убивать. Бойцы, желательно, сочетающие в себе оба этих качества. Вы доказали нам, что принадлежите именно к этой, безусловно, малочисленной категории. На ZT проводился маленький эксперимент боем по выявлению скрытых дарований. Людей, которые способны выживать в экстремальных ситуациях; людей, способных выживать в ситуациях, где выжить невозможно. — Вы забыли, я дезертировал… — Нет, вы приняли стратегически верное решение. Трусость и логика – два диаметрально противоположных понятия. Вы оценили обстановку и приняли единственно верное решение. Я вас поздравляю. К слову, мой мальчик, с вашим талантом к выживанию, думаю, вас стоит определить в разведотряд. Будьте уверены, я переговорю со штабом. В скором времени вас проинформируют о новом задании. Сейчас же – отдыхайте. — Выходит, никакого трибунала? — Что вы! Думаю, вас наградят.
Гилья Тайн менее поэтично, и несколько более прозаично мдя аффтор. Уберите любую половину сравнения, одно вытекает из другого, поэтому лучше половину отбросить. Продолжительность жизни настоящего героя в бою обратно пропорциональна интенсивности бомбежки, то есть – чем больше бомбят, тем меньше живут. не делайте из читателя идиота - думаю большиство знаю значение выражения "обратно пропорционально", а лучше вообще уберите это сравнение. Планета ZT09457 вот те кто прочитал текст - ответьте мне честно - кто разборчиво прочитал это название? бессмысленный набор букв и цифр. Зачем его вообще вводить? оно ведь никому не нужно .Болотушко так Болотущко, а номера, нууу бессмысленны они почти всегда. К черту вашего Шекспира! у каждого десантника - минимум три высших образования и по две три книги стихов о любви))) конечно десантники не кирпичи с одной извилиной, но вот так посылать Шекспира? Батальон Начписов у вас там что ли? пятидесяти десантников, 50 человек удерживали планету? или одну точку? я бы на месте этих пятидесяти очень призадумался почему эти Ц,шарцы не вынесут их всех за один штурм. дескать, простите ребятушки, мы здесь передохли все, не будете ли вы столь любезны, выслать нам на смену новый отряд, ммм? то есть к ним никто не летел? подмогу надо было позвать? тогда почему ранее говориться, что они ждали подкрепления? — Бей своих, чтобы чужие боялись? — невесело усмехнулся я. классно ведёт себя. Особенно если учесть, что он полу-живой и удивлён. А тут - на! крутая шутка гг!Такая сцена обычно проходит с крутым матёрым десантником, который сквозь белые ровные зубы хрипит что-то крутое в ответ. А тут испуганый чуть не умеревший мальчишка. Не правдоподобно. Ну это на мой взгляд конечно)))) Трусость и логика – два диаметрально противоположных понятия. не получается морального смысла. Содат именно струсил - у него не было и мысли предложить сбежать всем(!!!) он струсил! это не логично - бежать одному. у двоих-троих больше шансов выжить и добраться до шлюпки, а если бы все отступили? Тогда это просто тактический ход с целью сохранения жизней солдат.
В общем как-то так. Концовка конечно предсказуемая(почти)) но доводы комадира меня не убедили. В целом по тексты - хорошо. Описания малочисленны но в пределах нормы. Герои не очень понравились, мало в них логичности и правдоподобности поведения. Но! Но, язык лично меня порадовал, читалось на удивление легко и просто. За это - хвалю, остальное же пока - не очень. Развивайтесь, читайте, пишите. Удачи.
Двадцать километров идти четырнадцать дней, мне кажется слишком долго, даже по болотам. Болото или вовсе непроходимое, или трудно проходимое. По трудно проходимому 20 км- 2 дня(проверено) А сам рассказ очень интересный, идея тоже.
Хм ... Перечитала два раза. Кажется, понравилось :))) На мой вкус, хороший стиль. Не бывает хороших войн, не бывает плохих войн и уж точно не бывает войн справедливых. - прописная истина. Банально. очень… горниловое горнило - ага, и мало масляное, а картошка картофельная. выплавляет мозги до консистенции жиденькой больничной похлебки. - ну и сравнение! он бы от завести сожрал свои панталоны - от зависти уткнувшись затылком в камень - об камень можно удариться, но вот уткнуться ... Не знаю. как голова тут же превратиться в развороченный арбуз – красный, сочный и живописный. - уф! Ну это то, что сразу бросилось в глаза. А вообще не против прочитать, что дальше случилось с этим молодым человеком.
Степень критики: приемлимая - приемлЕмая Про тех,чьё желание жить,сильнее приказа - после запятых ставится пробел. После "жить" запятая не нужна. выплавляет мозги до консистенции жиденькой больничной похлебки. - выплавлять можно из чего-то. А до консистенции, наверное, РАСправляют. Доведись ему прочитать оттуда хотя бы полторы строчки он бы от завести - завИсти. "Завести" это форма глагола "заводить". И после "строчки" запятая. главная гордость ничем неприметного - либо "неприметного" без "ничем", либо "ничем не примечательного", где "не" раздельно. Любой ценой, пока не прибудет подкрепление. По ночам, когда мир погружался в красновато-бурый полумрак за работу принимались снайперы. - после полумрака запятая нужна. начали отказываться покидать - сразу три глагола подряд... не ошибка, но тормозит чтение. покидать укрытия, боясь, сделай они хотя бы полшага за пределы - перед "сделай" вставьте союз "что" голова тут же превратиться - мягкий знак не нужен состоял из матерых волчищ, прошедших девять кругов ада профессионалов. - я бы убрала профессионалов. Когда читаешь предложение, чувствуешь, что фраза про девять кругов ада отночится к волчищам. И когда вдруг появляется "конкурирующее" слово, это сбивает с толку. впереди верная смерть. Смерть, чертовски смертельная смерть. Я так больше не могу. Пусть умирают другие. Я хочу жить. Чертовски хочу жить».- переборщили с концентрацией повторов. спасательный модуль. Модуль предназначался - у вас я заметила пару раз по всему рассказу, что вы начинаете предложение тем словом, которым закончили предыдущее. Это классный прием в случае со словом "смерть" или "выжить". Но здесь это не имеет смысла. Напишите проще: Он предназначался. не будете ли вы столь любезны, выслать нам на смену новый отряд - лишняя запятая. Однако я знал, спасательный модуль не может - тут или "знал, что ..." или "знал: ..." Корявые сучья удивительно черных, безлиственных кустарников, хлестали по лицу - после кустарников не нужна запятая. с периодичностью в десять минут, выворачивая на изнанку кишки. - это все один большой оборот, поэтому запятая не нужна. Были те, кто хотят выжить и те, - запятая после "выжить" бойцы, умеющие выживать и бойцы, - по той же системе. Запятая после "выживать", чтобы замкнуть оборот.
Ну что, само произведение написано лучше, чем анонс)) Несколько слов о рассказе. Во-первых, это никак не тянет на отрывок. Слишком явное композиционное построение как у самостоятельного произведения. Это цельный законченный рассказ, а не вырванный откуда-то кусок. Во-вторых, мне понравился язык. Мило, занятно, местами остроумно, местами сильно, и повсеместно легко и непринужденно. Похоже, вы писали с удовольствием. И в-третьих (но это уже минус), есть сомнения насчет некоторых моментов. Вот я сомневаюсь... как он мог идти по болоту и страдать от жажды? Это же влажная среда! Или поведение командира... По-моему нелогично так мягко разговаривать с военным преступником. Он ждет трибунала, а ему обещают награду. Это даст ему повод расслабиться и почувствовать себя свободнее, а в армии этого не нужно. Тем более, что парень-то воевать не хочет. Гораздо логичнее было бы сказать ему, что мы, мол, тебе простим побег, если будешь хорошо себя вести в разведвойсках. Постарайся, или трибунал. Это дало бы ему повод наоборот собраться и приложить все усилия для успешной службы.
0
