Короткое описание: Просто "тёплый" рассказ о том, что никакой недуг не может изменить настоящие добрые качества человека.
Три точки, четыре точки, две точки, снова три точки, снова четыре точки, пять точек. Все эти точки располагались по-разному, но обозначали одно и то же – Любовь. Это была необычная любовь. Это была любовь на языке Брайля, который дал слепым людям уникальную возможность – читать. Слушать аудиокниги – глупо, а читать настоящий текст – нет. Ну и что, что этот текст переведён на какие-то не понятные большинству людей точки? Зато эти точки можно читать. - Что ты читаешь? – спросила Аида. - Это не так важно, - ответил Рома. - Но зато ужасно интересно… - Я думаю, это книга о любви. Аида задумалась. Книга была открыта всего лишь на первой странице, а Рома уже сделал вывод о том, что она о любви. - Знаешь что… - продолжила Аида. – Может, ты потом почитаешь свою книжку, раз уж ты всё равно её только начал? А пока мы с тобой немножко поговорим. - О чём? – спросил он, оторвав глаза от книги и слепо глядя в сторону одной из стен. - Я понимаю тебя, Ромка. - Не думаю, что вы понимаете меня, Аида. Вы ведь прекрасно видите. - Возможно, ты прав. Человеку без недуга трудно понять человека с недугом, - она выдержала паузу. – Ты знаешь, моя сестра, которая вырастила меня, тоже была слепой. - Вы шутите? Как она могла вас вырастить? Она же ничего не видела! Аида улыбнулась. - Вы улыбаетесь? – поинтересовался Рома, словно почувствовав, что рядом сияет чья-то улыбка. - В жизни и не такие чудеса случаются. Да, моя сестра от рождения не может видеть, но это не помешало ей не бросить меня. Рома не стал спрашивать про родителей. Если Аида не упомянула их, то этому есть причина. - Расскажи мне, - продолжила она. - Что рассказать? - Как ты попал сюда? Я знаю историю каждого, с кем сижу и за кем ухаживаю. Один лишь ты для меня загадкой остался. Почему ты ослеп? - Если я расскажу вам историю о том, как попал сюда, вы сочтёте меня сумасшедшим. Меня уже считают слепым. Я не хочу, чтобы меня считали ещё и сумасшедшим. - Да ладно тебе, брось! - Вы любите сказки, Аида? Она настороженно посмотрела на него. - Не смотрите на меня так. Я чувствую ваш взгляд. Ну так что, вы любите сказки? - Люблю… - Тогда я расскажу вам одну сказку. Я называю её «Моя жизнь». - Сказку? Нет, мне не нужно рассказывать сказок! Мне нужно, чтобы ты рассказал правду о себе. Так мне будет проще общаться с тобой. - А с чего вы взяли, что сказка не может оказаться правдой? Вы ведь сами только что сказали, что в жизни каких только чудес ни бывает. Аида поставила деревянную табуретку рядом с креслом, где сидел Рома, и присела. - Ну что ж… я готова слушать твою сказку! - Отлично! – он уселся поудобнее, воодушевлённо вздохнул и начал свою сказку. - Первый раз это случилось весной, три года назад. Я пришёл домой из школы, выложил содержимое портфеля на диван, выпил стакан воды, переоделся в домашнюю одежду, вымыл руки, пообедал, поиграл в компьютерные игры, послушал музыку, посмотрел телевизор – словом, всё как обычно. Когда время приближалось к вечеру, в замочной скважине входной двери раздался щелчок, и дверь открылась. Это была моя мама. Она каждый день работала допоздна, именно поэтому меня удивило её столь раннее возвращение домой. Она держалась за живот и плакала, слегка наклонившись вперёд. Прямо стоять она была не в состоянии. Я спросил её, что случилось. Она ответила, что никогда в жизни не чувствовала себя так плохо. Мне стало страшно. Я аккуратно снял с неё пальто и повёл в комнату, где быстро расстелил ей постель. Она легла. Спустя час у неё поднялась температура, а спустя ещё час её начало знобить. Я умолял её вызвать «скорую помощь», но она, в силу своей упёртости и абсолютной боязни всего, что связано с больницами, напрочь отказывалась от «скорой» и запретила мне набирать «03». Вскоре она задремала. К тому времени за окном уже стояла ночь. Я лежал рядом с ней на полу и вдруг сам начал засыпать. Но внезапно она вскочила с постели и побежала в уборную. Её очень сильно рвало. Когда она вышла из уборной, её лицо окрасилось в тона зелёного. Она не могла говорить, её всё так же колотило. Мне снова стало страшно. Так продолжалось ещё полчаса. Она лежала и тяжко дышала. Когда она снова заплакала, я не выдержал и взял телефонную трубку. Я вышел на кухню и набрал «03». Машина «скорой помощи» приехала уже через пятнадцать минут. Молодой врач с заспанным лицом, который остался на ночное дежурство, спокойно и медленно расспрашивал маму о том, как она себя чувствует. Я очень хотел ответить за неё, поскольку каждое слово давалось ей с невероятным трудом, но я не мог, потому что не знал, что она чувствует. Врач вколол ей какой-то антибиотик, потом выписал на бумажку какие-то лекарства, названия которых даже китайцы с японцами не запомнили бы, и напоследок ещё раз предложил ей лечь в больницу. Она, конечно же, ещё раз сказала «нет». Тогда врач посоветовал ей сходить и проверить желудок, потому что основное скопление всевозможных болячек собралось именно там. Всю ночь я пролежал возле неё, - Рома вдруг остановился и опустил голову. - Это очень грустно. Но какое отношение это имеет к твоей слепоте? – с ненавязчивым любопытством спросила Аида. - Подождите, Аида, не перебивайте меня. Я рассказываю сказку. А когда кто-то рассказывает сказку, его перебивать нельзя. - Прости. - Так вот. Всю ночь я пролежал на полу возле её постели. И вдруг я подумал: «Лучше бы то, что чувствует сейчас она, чувствовал бы я». Пока она дремала, я положил руку ей на солнечное сплетение и сделал глубокий вдох. В этот момент я закрыл глаза и стал задыхаться. Меня заколотило, стало тошнить, а сердце моё стало покалывать с ужасной силой. Мама проснулась. Она с удивлением и одновременно с испугом посмотрела на меня. Я не двигался. Спустя несколько секунд я спросил её, как она себя чувствует. Она ответила, что так, будто ничего и не было. Вся боль куда-то ушла. И когда я почувствовал, что моё сердце и мой желудок рвёт на части, понял, куда именно она ушла… - Рома освежил горло глотком воды и продолжил: - А потом я попросил маму попытаться заснуть, а сам кинулся в уборную, где провёл около часа. Наутро я оделся, привёл себя в порядок и ушёл в школу. Точнее сделал вид, что ушёл в школу. И когда мама ушла на работу, я вернулся домой, чтобы выпить лекарств, выпить чай с мятой и лечь в постель, укрывшись тёплым пледом. - Что ты хочешь этим сказать? Что ты вобрал всю болезнь матери в себя, тем самым вылечив её? – Аида слегка усмехнулась. - Да. Именно так. Вы смеётесь, да? Я слышу, вы смеётесь. - Нет, Ром, что ты! Я готова слушать твою историю дальше. Мне очень интересно. Честное слово! Настала короткая пауза, после которой сказка возобновилась. - В таком ритме жизни я провёл три дня подряд: дожидался, пока мама уходила, и, скрючившись от боли, возвращался домой. Но потом это как-то прошло, исчезло. Я стал достаточно хорошо себя чувствовать, но каждый раз после еды меня начинало слегка подташнивать. Часто болел живот. Наверное, это был хронический гастродуоденит, которым мама болела с детства. Я сначала не придавал особого значения тому дару, что открылся у меня, поскольку считал, что такого быть не может и это простое совпадение. Однако по истечении недели мой лучший и единственный друг сломал ногу. Его звали Денис, он был хорошим парнем и немного задиристым, как и все ребята в его возрасте. Он плохо учился, его три раза выгоняли из школ, он хамил девчонкам, ругался с родителями, которые часто его баловали, потому что он остался единственным ребёнком в семье после того, как два его старших брата разбились в авиакатастрофе, когда полетели в компании своих друзей в Египет по «горящей» путёвке. А ещё у Дениса была мечта – он хотел стать футболистом, а именно – самым забивным нападающим. Он тренировался в футбольной школе. Тренеры называли его настоящим талантом, который нужно развивать. Иногда я приходил на его тренировки и представлял себе, как он выходит из автобуса своей команды и по дороге на стадион раздаёт всем автографы, а я наблюдаю за всем этим, стоя на балконе VIP-сектора, где сидят все самые известные люди из мира футбола. Просто удивительно, насколько в один миг может измениться судьба человека! Он торопился на очередную тренировку. Тогда лил дождь. Дорогу было плохо видно, так же как и её отсутствие. Денис бежал, потому что сильно опаздывал, и упал в открытый канализационный люк. Помню, как он плакал в больнице. На тот момент ему было пятнадцать – идеальный возраст для того, чтобы показать себя во всей красе тренерам, которые, возможно, переведут его в дублирующий состав, а далее появится шанс пробиться в основу. Но врачи в один голос говорили: «Никакого футбола! И вообще, больше никакого спорта! Тем более большого». После этих слов Дениса было невозможно утешить. Он две недели ни с кем не разговаривал. Даже со мной. Он ходил на костылях, без которых не мог обойтись. В тот период времени ему предстояло важное соревнование, на которое его заявила футбольная школа. Я пришёл к нему домой и сел возле него. Я попросил его лечь на диван и вытянуться во весь рост. Сначала он немного испугался моих слов, но потом всё же выполнил мою просьбу. Я рассказал ему про мой секрет. Про то, что случилось тогда, когда я первый раз это почувствовал. Этот секрет вызвал у него большую дозу смеха, от которого он чуть ли не задыхался. Что ж, по крайней мере, я впервые за те две недели видел его улыбку и слышал его смех. И тогда я молча подошёл к его загипсованной правой ноге, закрыл глаза, положил обе руки на ногу и сделал глубокий вдох, всем своим существом пожелав избавить его от этого бремени, которое мешало ему воплотить в реальность его единственную мечту. Я стоял. Спустя минуту я уже лежал на полу и не мог пошевелить своей правой ногой. В этот раз я уже не был испуган и удивлён. Денис стал кричать и биться в панике. Его нога не болела, и он спокойно мог на неё опираться. Уже к вечеру гипс был на моей ноге. Если вы помните, Аида, моя мама говорила вам, что у меня проблемы с желудком и что однажды я сломал ногу. Если хотите, мы можем пойти в больницу и сделать снимок. Вы увидите трещину на большеберцовой кости правой ноги. Кстати, если вы не заметили, то я очень мало ем. А иногда я хромаю. «Эх, Ромка, Ромка! У тебя бурно развита фантазия! Тебе бы книжки писать» - подумала Аида, но из вежливости произнесла: - Но ведь это не касается твоей слепоты, ведь так? - Да, не касается. Но всё это взаимосвязано с моей слепотой. - Ну, тогда расскажи мне, что было дальше. - А дальше я закончил экстерном девятый класс. В десятом я уже более или менее ходил, но хромая. Денис уехал на соревнование и, сложилось такое впечатление, забыл меня. Хотя первое время он часто приходил ко мне в гости и рассказывал, что было в школе. Я всерьёз взялся за учёбу и решил доучиться до золотой медали. Отец мой полгода жил в Италии, полгода – у нас. У него были большие связи во всех областях, и он сказал, что может отправить меня учиться в Канаду по окончании школы. Но я заявил, что хочу поступать в МГУ на биохимический факультет. Я не то чтобы любил биологию и химию, но я страшно был влюблён в свою учительницу по биологии. Как-то раз у неё дико заболел зуб. Мы сидели у неё в кабинете и пили чай, а она чуть не плакала. Оказывается, она уже четвёртый день мучилась из-за зубной боли. Я уговаривал её сходить к врачу как можно скорее, но она очень боялась стоматологов. Если бы она пошла к стоматологу, то только к самому хорошему и дорогостоящему, но денег на такого нет. Целый час вокруг неё ходили ученики и жалели её. Я же сидел в сторонке. Обычно я засиживался у неё допоздна. Я мог говорить с ней обо всём до бесконечности. С ней всегда было очень интересно. Ей было двадцать шесть, и она была необычайно красива. Даже тогда, когда её лицо краснело от боли. Когда все её ученики ушли, я остался. На улице было уже темно, школа опустела – остались одни охранники. Она всё так же держалась ладонью за щеку и пыталась как-то поддерживать нашу беседу. И вдруг она сказала: «Господи, я сейчас заплачу!» И я увидел, как из её глаз выступили слёзы. Я подошёл к ней и прикоснулся к её левой щеке. Я закрыл глаза и… - Сделал глубокий вдох. Угадала? - Да, Аида, вы угадали. У меня ужасно заболел так называемый «первый моляр» с левой стороны. Я не боялся стоматологов и поэтому на следующий день пошёл к зубному. Так что сейчас этот зуб у меня не болит! - А как твоя учительница повела себя в той ситуации? - Я не знаю. Я убежал сразу же после того, как сделал это, чтобы не отвечать на лишние вопросы. Врать у меня особо никогда не получалось. Правда, потом я всё равно рассказал ей всю правду. В отличие от вас, Аида, она мне поверила. - С чего ты взял, что я тебе не верю? - Я это чувствую. - Да ладно тебе, брось! Рассказывай дальше! - А дальше, Аида, я поступил в университет. Как и хотел, в МГУ на биохимический. Там я познакомился с множеством замечательных людей, каждый из которых научил меня чему-то новому. Я говорю не только о преподавателях, но и о моих сокурсниках. Артём научил меня играть на бильярде, Света научила меня готовить цыплёнка табака, Паша научил меня пить водку, которую раньше я пить явно не умел. Каждый день я встречал новых людей, лица которых чётко откладывались в моём подсознанье. Но в один прекрасный день я встретил лицо, которое затмило в моём разуме все предыдущие. Я пересекался с ней каждый день, и при этом мы только переглядывались и улыбались друг другу. Выхожу из аудитории и вижу – она туда входит. Перехожу пешеходную полосу, а навстречу мне – она. Захожу в университетский спортзал поиграть в футбол, а там – она. И так каждый день. Я понятия не имел, как её зовут. Мне нравилось то, что происходило – это было как в кино. Но вдруг мне это надоело. Я стал злиться на себя за то, что вёл себя как пятиклассник в День Святого Валентина. Мне двадцать лет, а я не в состоянии подойти к девушке и спросить, как её зовут! – Рома резко топнул ногой. – Она была очень красива: рост невелик, волосы тёмные и длинные, глаза большие и интересные. А ещё мне безумно нравились её руки. Они были такими женственными и невероятно красивыми, что мне хотелось держать их и не отпускать. Когда мы пересекались в столовой, я внимательно наблюдал за тем, как она держит вилку и берёт стакан, чтобы попить. Или как она пишет сообщение на мобильном. В отличие от моего нынешнего, тогдашнее зрение позволяло мне отчётливо видеть все эти движения. Я так и не познакомился с ней. Так и не узнал, как её зовут. Забавно, я уже тогда был глуп и слеп и не видел всех её намёков, не умел читать между строк. - А что она делала? - В каком смысле? - Ну… оказывала какие-то знаки внимания или как-то намекала взглядом? Рома улыбнулся. - Да, именно это она и делала каждый раз, когда мы с ней виделись. Но только сейчас я понимаю истинную причину того, что никак не мог с ней познакомиться. - И какова же причина? - Страх. Я боялся отказа. Я робел при каждом взгляде на неё, а когда наши взоры сталкивались, я и вовсе чувствовал себя беспомощным, жалким, мелким человечком в этом огромном мире! – Рома стал заводиться. На его лице появилось отчаяние и какая-то обиженность на самого себя. - Из-за неё ты ослеп? – тихо с настороженностью спросила Аида. – Она причастна к этому, да? - Не смейте так говорить, Аида! Она ни в чём не виновата! Это было моё решение. - Какое решение? - Ослепнуть. - Как это произошло? - А вот и кульминация моей сказки! – Рома снова сделал глоток воды и принялся завершать свою историю: - Это был День студента. Мы пошли в клуб на вечеринку, посвящённую этому дню. Я подумал, что если вновь увижу её, то всё, это – судьба, и я тут же познакомлюсь с ней. И я её увидел. Судя по всему, она потеряла своих друзей, с которыми пришла, а сама была прилично подвыпившей. Мы столкнулись около выхода спинами, а когда повернулись, сказали друг другу «привет» и в очередной раз обменялись улыбками. И я опять оробел. Не смог сказать ни слова! А потом мои друзья потащили меня к барной стойке. И я ушёл с ними. Когда вечеринка подошла к концу, народ направился к выходу. На улице уже стояло раннее утро. Когда из клуба вышел я, мне в глаза бросилось скопление большого количества людей возле стоявшей машины «скорой помощи», чьи мигалки сверкали так ярко, что, казалось, их свет виден за пять километров. Я подошёл поближе и увидел, как врачи уносят какую-то девушку на носилках в машину «скорой». Рядом стояли ещё три девушки, и они были в ужасе. Наверное, подруги. Спустя секунду я был готов уйти, но случайно заметил руки, которые мне так нравились. Руки той самой девушки, которая лежала на носилках. И тут меня бросило в жар и панику. Я кинулся к машине, но меня туда не пустили. Мол, только родственникам можно! – Рома сделал паузу, вытер ладонью выступившие капли пота со лба и продолжил: - Вскоре я нашёл в себе силы успокоиться и подошёл к её подругам. Оказывается, её зовут Даша и она первокурсница. Я узнал адрес больницы, где она лежала. Когда она вышла из клуба, чтобы поговорить по мобильному телефону, какие-то два урода пристали к ней. Она попыталась от них убежать и упала. Те отобрали у неё сумку вместе со всем содержимым, вырвали из рук телефон и ударили её по лицу несколько раз. В итоге она ослепла. Когда я вошёл в палату, я увидел на её лице множество ссадин. Она спала в тот момент. Я бы смотрел на неё бесконечно… - Рома замолчал. - И что произошло потом? Ты положил руки ей на лицо и вылечил её? - Да. Аида не знала, что говорить дальше. Всё это как-то странно, необычно. Так в жизни не бывает – только в кино. - Любовь, Аида, - это то, из-за чего ты готов страдать. Я променял своё железное здоровье на то, чтобы моя мама больше не мучилась по ночам. Я променял свои крепкие кости на то, чтобы мой лучший друг смог исполнить свою мечту. Я променял все виды мира, всю его красоту, взгляды, жесты, действия людей, которые нужны мне, все свои любимые кинофильмы, компьютерные игры, восход и закат солнца – я променял абсолютно всё на то, чтобы девушка, которую я едва знал, смогла жить дальше своей жизнью, нормальной, полноценной жизнью. И она живёт. «Бедный мальчик, - подумала Аида. – Он настолько страдает от своей слепоты, что ему в голову лезут всякие бредовые сказки, в которые он так искренне верит!» Вдруг в комнату вошёл охранник. Он подошёл к Роме и сказал: «К тебе тут гости пришли!» Аида помогла Роме встать со стула. Они вместе вышли из комнаты и направились в холл дома, который сестра Аиды построила для того, чтобы помогать слепым: учиться самостоятельно ходить, учиться читать, учиться ориентироваться в пространстве. В кресле сидела и читала журнал девушка с длинными тёмными волосами, а в соседнем кресле сидела мама Ромы и держала в руках пакет с его любимыми книгами, переведёнными на язык Брайля. Вдруг Аида начала громко смеяться. - Что с вами? – спросил Рома. - Ничего, просто… просто… я вспомнила твою сказку! Никогда не встречала людей с такой бурной фантазией! – она словно билась в истерике. Рома попросил маму с Дашей подождать, а сам медленно подошёл к Аиде. - Скажите мне, у вас что-нибудь болит? – спросил он её на ухо шёпотом. - Ну, болит, и что? - Что у вас болит? - Ну голова у меня болит. Что, вылечишь меня? – она успокоилась, но продолжила улыбаться. Рома положил руки ей на виски, закрыл глаза и глубоко вдохнул, задержав дыхание на несколько секунд. Улыбка мгновенно исчезла с лица Аиды, зато лицо Ромы засияло гордостью и самодовольством. Он выждал ещё несколько секунд и сказал: «Аида, дайте мне «анальгин», пожалуйста. У меня разболелась голова».
В одном из циклов рассказов о коте Кысе и его мытарствах есть строки:
Давайте держаться поближе друг друга, В непрочных пределах, порочного круга.
Если я не ошибаюсь, то это было в "Кыся в Америке". Эти строки говорят о многом.
Я имею некоторые деффекты с дикцией, в определенных ситуациях, это усиливается. Мне, в некоторой степени, знакомо ощущение того, что ты не можешь сделать, казалось бы, обычной всем доступной вещи. Разумеется, это не сравнить с подобным горем, это неизмеримо больше и глубже оседает в душе.
"- Тогда я расскажу вам одну сказку. Я называю её «Моя жизнь». " На экране окна, сказка с несчастливым концом...
Знаете, описание того, "первого случая" очень похоже на то, как проходит наркотическая "ломка". Приехавшие врачи должны были бы оказать первую помощь и сразу же, или по дороге в госпиталь, расспросить о самочувствии. - тут сразу исключается "молодой, заспанный врач". Ее бы тут же определили бы в реанимационную палату.
"В таком ритме жизни я провёл три дня подряд: дожидался, пока мама уходила, и, скрючившись от боли, возвращался домой. Но потом это как-то прошло, исчезло." - человеческому организму свойственно восстанавливаться и сублимировать поступающую в него энергию в другое, более конструктивное, русло.
Так, я отвлекся. Это хорощий знак - значит, я смог достаточно глубоко окунуться в художественный мир автора. Если с читателем происходит подобное, это значит, что автор смог подобрать такие слова и их сочетания, что они разбудили чувства, несоответствующие объективной действительности. Но вполне сочетаемы с той реальностью, которая зарождается в уме читателя, в его сознании. Рассказ заслуживает широкого внимания со стороны нашей увжаемой аудитории.
Рассказ показывает то, насколько современный человек перестал верить в чудо. При этом, ничуть не разуверившись в том, что он особенный и "видит всех насквозь", знает картины их внутренних миров. Аида тому пример. Яркий, сопровождаемый особенной диалектикой человека, которому свойственнен альтруизм - воистину, чудо в наше время, но в тоже время, этот человек не хочет принять то же чудо, но в ином контексте.
Автор. Большое тебе спасибо за то, что ты облек в слова столь животрепещущий аспект нашей современной действительности! В мире всегда было, надеюсб есть, и должно быть, место для чуда!
Спасибо большое за столь конструктивный комментарий! Про заспанного врача имелось в виду то, что это был врач, который остался на ночную смену, и ему пришлось быстро "проснуться". Рада, что рассказ действительно понравился и произвёл какое-то впечатление! Спасибо!
0
- значит, я смог достаточно глубоко окунуться в художественный мир автора. Если с читателем происходит подобное, это значит, что автор смог подобрать такие слова и их сочетания, что они разбудили чувства, несоответствующие объективной действительности. Но вполне сочетаемы с той реальностью, которая зарождается в уме читателя, в его сознании. 
Рассказ заслуживает широкого внимания со стороны нашей увжаемой аудитории. 
