Запах музыки.

Ключ провернулся в замке, дверь распахнулась, и волна солнца и тёрпкого воздуха окатили её с ног до головы.

 - Да, – она медленно прошла к подоконнику. За окном, на баскетбольной площадке ворковали голуби, и грелась на солнце кошка. Женщина посмотрела на цветы в вазонах:

- Полить. Бедные мои, соскучились, - рука потянулась за банкой, - я скоро, скоро…

Аккуратным движением она открыла кран. Горячие руки оказались под струёй.

- Вода. Холодная. Как хорошо. - Взгляд скользнул по зеркалу, - а они ещё голубые, да, забыла накрасить ресницы, - взгляд бегал, изучал новые морщинки, высокий лоб, губы, - надо, что-то с собой делать…

Она вернулась в класс.

- Здравствуйте, Дина Александровна.

- А, Митенька, ты уже здесь, ну что ж, начнём, - она никогда не договаривала фразы до конца. Губы ещё еле заметно продолжали двигаться, но она уже ничего не произносила. Только движение пальцев «доигрывало». И если они двигались сверху-вниз, значит ей всё понятно и просто, а если снизу-вверх, то она не могла ответить, и самой себе тоже.

- Дина Александровна, я Вам своё принёс.

- Митенька..? Своё… как же…

Дина быстро подошла к фортепиано, открыла крышку. Тёрпкий запах теперь ударил прямо в нос, Дина жадно вдохнула его.

- Митенька, пожалуйста, садись.

Митя положил руки на колени:

- Дина Александровна, Вы не могли бы не смотреть? У меня тогда по-другому звучит.

- Конечно. – Дина подошла к окну.

Одинокий голос в правой руке зазвучал. Сначала задумчиво, неторопливо, затем стремительно взмыл к третьей октаве и спустился по ступенькам обратно. Снизу послышались шаги: чёткие, уверенные. Правая рука побежала к ним навстречу. И раздался первый аккорд неожиданный, мягкий. Это был Он. Дина не могла оторвать от него глаз. Обе руки медленно поднимались к третьему этажу. Левая мелодично переплеталась с правой. Дина иногда убегала наверх, но тут же возвращалась. Аккорды уже не были такими стройными, иногда второй голос рождал синкопы. Шаги становились всё более робкими. И вот оно, зазвучали интервалы: сексты, септимы. – Что? Что?

- Митенька, прости, прости, что прерываю, пожалуйста, дорогой мой, ещё с двадцать четвёртого такта. Пожалуйста.

И опять обе руки стали говорить, нежно, аккуратно. Дина снова убежала вверх, но тут же вернулась, и вот он – первый шаг левой руки назад, вниз, диссонанс. Дина снова не удержалась и стремительно стала убегать. – Так нельзя, нельзя, нужно было остаться, сделать паузу…

- Митенька, Митенька, подожди, верни её, остановись. Мне кажется, здесь необходима пауза, пусть самая короткая, но ей надо дать время подумать.

Правая рука стала подниматься вверх, но уже не так быстро. В левой звучал аккорд: долгий, выжидающий. И не дойдя до тоники, Дина остановилась. Аккорд ныл в её сердце. Она трелью стала переступать со ступеньки на ступеньку, со ступеньки на ступеньку… Взгляд упал на лестничный проём. Аккорд? Гробовая тишина. Его не было. Дина бросилась вниз, туда, где он звучал, она побежала ещё ниже. Распахнула парадную дверь и, резкий неоновый свет ударил ей в глаза. Одинокий голос, в правой руке, медленно возвращался назад, в тонику. Всё затихло.

Дина не знала, как долго она простояла у окна. Митя окликнул её. Она резко развернулась. В глазах, по щекам, подбородку катились слёзы. Митя с папкой стоял у двери:

- Дина Александровна, что с Вами?

- Ой, прости Митенька. Ты знаешь, пауза необязательна, она, в общем-то, ни к чему, она ничего не меняет.

- Я пойду, Дина Александровна.

- Да, да, конечно, до свидания.

Дверь закрылась. Дина подошла к фортепиано, нежно провела рукой по клавишам, по стопке изношенных нот.

Ключ провернулся в замке.

                                                     Конец.