Посвящается моему деду, Шипулину Василию Георгиевичу - или просто Васе.

Часть I

Ляля и Вася. На моей памяти - вечно неунывающие, бодрые бабушка с дедушкой, полные каких-то новых идей, любители всего нового.
Вася, капитан второго ранга - в отставке - умный, всегда непреклонимый человек, с очень обаятельной улыбкой. 
Ляля, его жена, хохочущая, пламенная рыжая и очень энергичная. Балует внука, то бишь меня, сладостями.
Мои дедушка и бабушка.
На самом деле, в русской раскладке нет букв, чтобы правильно написать их имена, однако Ляля и Вася - ближе всего. Только всё равно по другому. 

"Малыш, ты давно их не видел, они сильно изменились" - Папа, перед тем как войти в квартиру.

Темно, свет не горит. Я спотыкаюсь об какую-то вещь.
"Вот они, явились". 
Сначала раздаются эти слова, за ними идёт, точнее, ковыляет, незнакомая старушка. Хмурое лицо, серые волосы. Тусклые.
Щелчок выключателя, вместе с ним по лицу старушки пробегает лёгкая улыбка. Освещённое ею, и ещё немного лампой, лицо приобретает знакомые черты, точнее, воспоминания о них.
Волосы не седые, при свете видны огненные пряди. Лицо не хмурое, при свете видна улыбка. Старушка не незнакомая, при свете видна Ляля.

Здороваюсь, подавляя растерянность. Всё-таки, человек ведь не изменился. Просто невыспалась.

На вопрос где Вася, бабушка отвечает, что у него головные боли. Он больше не выходит из своей комнаты. Вечером можно зайти поздороваться.

О.К....

Ляля рассказывает, как недавно упала с лестницы. Ходила в магазин, а на обратном пути грохнулась. Разве Денис не мог привезти продукты и лекарства? Нет, он занятой человек и всё перепутает. А заказать в интернете? Я ничего не понимаю в этом вашем компьютере. Лучше уж так, по старинке. Правда теперь ходить не могу, но ничего, скоро всё срастётся.
Папа везёт Люлю в травмпункт. 
Я не могу находится в квартире, всюду темно, пыльно, и странный запах. Запах затхлости. Лекарств. Кошек. 
Кошек? Вася их ненавидитт... Кошки нет, а запах есть. Прям как жопа.
Проветриваю, убираю пыль, зажигаю свет. В остальном всё идеально убрано, но запах остаётся. Как он там у Фрая назывался?
Гоню от себя эту мысль. Иду в старый город. Ну, хоть здесь всё неизменно - булыжные мостовые, каменные башни, флюгера на всех домах. На 3 смотровой площадке через бинокль нахожу свою любимый флюгер - петух. По легенде, его поставили 400 с чем-то лет назад, в год петуха. 
Я дома

Безумно люблю ходить по Старому Городу. Каменные здания, узкие переулочки. 
Сворачиваю в ближайший. Дома так близко, что прямо надо мной какая-то парочка пытается поцеловаться. Не слишком успешно, что вызывает у меня смешок. 

Я ухожу, моё душевное равновесие почти восстановлено. Всё-таки Вана Таллинн - мой любимый город. И люди в нём живут прекрасные. И вообще, всё хорошо. Если бы..

Вспоминаю об одном очень важном деле. Сворачиваю на главную площадь, за неё в церковь Александра Невского (вроде бы), сквозь неё на площадь и оттуда - в древнее здание.
Построено хрен знает когда, из камня (как и всё вокруг) и дерева. У входа львята, моя мечта), надпись EESTIPOST. 
- Mulle on vaja mark ja ümbrik, palun. Internatsionaalne. Aite.
Наскоро завершив свои литературные изыски, я отправился в своё самое любимое место. Там, где заканчивается улица Динной Ноги, стена раздваивается. Если пройти в просвет между стенами, чего добропорядочные эстонцы никогда не делают, скоро дойдёшь до лесенки. По ней прямо в стене поднимаешься наверх и выходишь на самый короткий в мире переулок. Проходишь по нему 3 метра (ещё через столько же он заканчивается), и направо. В стене - маленькая дверь, надо только нажать на ручку и 
ЗАПЕРТО. Новый кодовый замок.
Что, Лёш, ничего не меняется в твоём любимом Таллинне?
Дверь - заперта.
Как так?
Я посмотрел на стену, в которой была проделана дверь. Там, где я стоял, она была достаточно высока, но зато там, где кончалался переулок, её высота не превышала двух с половиной метров.
Неслышно матюгнувшись, я перелез через каменную стенку с ооочень удобными выступами, и попал в миниатюрный скверик. Никаких камер видеонаблюдения с лазерными лучами, охранников на танке, и, чего я больше всего боялся, никаких собак там не оказалось. В нём всё было по прежнему, как и много лет назад. Раздолбанная скамейка с выцарапанной на ней надлисью Leshik ja Lera, камень-пепельница, узорная чугунная оградка и я. 
Сколько помню это место, в нём всегда был я. Теоретически я знаю, что когда я ухожу, меня в этом месте больше нет. Но сколько я не пытался, ни разу застать это место, когда в нём нет меня, мне не удалось. Поэтому здесь всё было, как всегда. Скамейка, пепельница и я. И ещё - вид на весь Таллинн.

Всего в Старом городе три смотровые площадки, и считается, что с них видно всё, что нужно видеть туристу. Море, Сердце Города, Старый Город, Новый Город (разумеется, только блестящий стеклом и металлом центр).
Однако существует ещё и 4 смотровая площадка. На ней нет биноклей; с неё виден всего один флюгер Сердца Города, только несколько шпилей Старого Города, и лишь самый краешек громадного стеклянного небоскрёба. Зато с 4етвёртой смотровой площадки очень хорошо видны все три другие смотровые площадки. 
Можно смотреть на людей. 
Вон тот господин в зелёном берете, тёмном плаще и оранжевых ботинок - это эстонец, скорее всего молодой, хотя лица из-за экстравагантного головного убора не видно. Впрочем, именно по цветам, присутствующим в его одежде, можно судить о его возрасте. По цветам и по походке. 
Этой самой походкой - лёгкой, но медленной, бредущей - господин остановился на развилке между первой и второй площадкой. Немного поразмыслив, он пошёл на вторую. 
Правильно, я бы сам так сделал. Вечером на море смотреть нечего. Оно далеко, и не подсвечивается. К тому же, если смотреть на море, видно этот ужасный небоскрёб.
На секунду я потерял из виду человека. Потом увидел, как он поставил локти на решётку и снял берет. Блондин, ну надо же, а я думал, брюнет.
Блондин в оранжевых ботинках смотрел вниз, в Сердце, прямо на маленьких бегающих людишек и наблюдал за их жизнью там, внизу, а я смотрел на маленького блондина, и наблюдал, как он стоял у решётки второй смотровой площадки, и жёлтый фонарь светил прямо на него, и человек выглядел очень грустным, даже не смотря на весёлые оранжевые ботинки, и его зелёный берет падает прямо вниз, туда, к людям, которых я уже не вижу со своего места, но о существовании которых знаю - просто потому что на них смотрит блондин.
Этот блондин мне понравился. Он был свой парень.
В такие моменты начинаешь верить в Бога. Бог тоже свой парень. Смотрит на меня сверху, на мои кожанные полуперчатки, белую куртку, тёмные волосы, и знает, что я чувствую, и почему пришёл сюда. 
Что мне грустно одному, но с другими хуже - сейчас. И что я очень хочу назад, в сумасшедшую Москву, где всё чёрт знает как и через одно место, но там люди, которых я люблю, и без которых я не могу жить.

На развилке между первой и второй площадкой появилась парочка. Простоволосая светлая девушка и слегка подвыпивший молодой человек. Молодой человек размахивал руками и громко смеялся. Девушка была очень мила, но выглядела усталой. Её спутник внезапно ущипнул девушку за щёку, схватил за пояс яркой куртки и потянул на первую площадку. Девушка помотала головой. Парень настаивал. Девушка вырвалась. Отчего-то я знал, что она сказала. "Я-НЕ-ХО-ЧУ". Посмотрев на парня девушка развернулась и ушла. Парень рванул было за ней, остановился, вновь рванул.. Потом посмотрел на дорогу сделал глоток из бутылки (оказывается, она всё время была у него в руке) и побрёл на первую площадку. 
Его я тоже понимал. Он давно не видел эту девушку, ему очень её хотелось - в самом прямом, физическом смысле. Перспать. 
Он даже шёл ради неё на какие-то жертвы. Ради неё он не смотрел на других, даже если очень хотелось, ради неё он не спал ночью, пытаясь посвятить ей стихи, ради неё избегал все магазины - там, куда он ездил - чтобы найти всего одну шляпку, на которую хватило бы его зарплаты, но которая была бы самой лучшей, ради неё.

Он любил её. И он хотел её. Сейчас.
И она любила его. Но она хотела просто быть с ним. Сейчас.

И, если бы он догнал её, может, всё и устроилось. Они провели бы вечер вместе, скажем, на третьей площадке, обнявшись, глотая по очереди из бутылки и разгадывая секреты мироздания. А дальше - как знать.. Может, она и пригласила бы его зайти. 

Но сложилось так, как сложилось. Парень с бутылкой сидел на лавочке, обхватив голову руками, подсвечиваемый огнями мегаполиса, пил. И, может быть, плакал. 
Я бы плакал на его месте, но я вообще натура чрезвычайно тонкая и сопливая. Он даже не знал, куда Она пошла.

Моё, практически Божественное положение позволяло узнать ответ на этот вопрос. Но тем положение и отличалось от совсем Божественного, что узнать-то я мог, а вот разверзнуть небеса и гласом громовым поведать Парню-с-бутылкой, что простоволосая девушка ушла на третью площадку - не мог.
И ещё одно отличие - Бог сам сидел сейчас на каком-то потайном облаке и с интересом наблюдал, что же будет дальше.

Тем временем мои герои распределились по площадкам. Девушка как раз добралась до третьей позиции и стала искать что-то через бинокль, парень-в-ботинках смотрел на людишек со второй, а парень-с-бутылкой совсем никуда не смотрел на первой.

Тут надо немного сказать о самих площадках. Со смотровой отходят три дороги, вернее, одна дорога и две тропинки. Дорога ведёт вглубь Города, подальше от площадки, две тропинки по кругу ведут напрямую к остальным площадкам. Так устроена каждая смотровая - кроме четвёртой.

Парень в жёлтых ботинках начал подавать первые признаки замерзания. Впрочем, может быть, он просто хватился своего берета: обошёл скамейку, фонарь, вторую скамейку, пожал плечами и решил продолжить свой путь. Никто не знает, почему он не пошёл обратно той же дорогой, что и явился сюда, но могу с уверенностью утверждать, что к ночному морю он питал особое отвращение. Это отвращение подсознательно выбрало для него лучший из вариантов: вместо того, чтобы выслушивать пьяные самобичевания человека-с-уже-почти-пустой-бутылкой, он направился в сторону площадки номер три. Там уже знакомая нам девушка нашла в бинокль флюгер со скакуном, и как раз мечтала о принце на белом коне, который прискачет за ней из волшебной страны специально для того, чтобы обсуждать с ней "Степного волка" Гессе. Но принц всё не шёл, а девушка стала замерзать. 
По крайней мере, мы с Богом точно можем сказать, почему она пошла именно в сторону второй площадки. На обратной дороге ей мог встретиться ищущий её кавалер, который до конца будет докучать извинениями и рассказами о том, как он плавал куда-то там на своей дурацкой лодке. Хоть бы привёз что-нибудь, ухажёр называется. Нет, он хороший.. тут девушка едва не свернула на тропинку, ведущую к первой площадке, но потом представила себе, как глупо будет выглядеть, если Он ещё там, а она придёт, будто бы извиняясь... Нет уж! 
и решительно поведя носиком, девушка вспомнила свой любимый стих из Шекспира, и двинулась навстречу господину-в-жёлтых-ботинках.

К сожалению, а может и специально, с четвёртой площадки видны только остальные три. Переходы же между ними скрыты зданиями и Городской Стеной.

Наверное, Парень-с-ботинками и девушка всё же встретятся. Наверное, они проведут остаток ночи, обсуждая как люди похожи на муравьёв, и как много у этих муравьёв высоких нравственных идеалов, позволяющих им выбирать именно такие пути в своей жизни. И когда под утро протрезвевший парень-уже-без-бутылки приползёт к дверям Её квартиры, то как знать, не молодецкое ли уханье парня-с-ботинками, но уже без ботинок и вообще чего бы то ни было, услышит его отмороженное ухо?...

Как же противно наблюдать за естественным человеческим отбором со стороны, и до чего же приятно принимать в нём участие.
Впрочем, это главное, ради чего я пришёл сегодня в Старый Город - чтобы меня захватило происходящее, отвлекло от всех прочих проблем.. Что бы мне стало легко..
А насчёт остального - 

Люди встречаются, люди влюбляются, женятся...

Мысли о происходящем настолько захватили моё сознание, что на телефонный звонок я обратил внимание, лишь когда он затянулся "лишь рукой помахал ей в ответ....", настолько текст песни уложился в мои размышления.
"Алё!" - спохватился я. - "Выбирайся немедленно из кафе, или где ты там сидишь, и марш домой. У Ляли перелом позвоночника."
Чётко. Отрывисто. Как всегда, по делу.
Я понял, что от этой реальности мне уже не оторваться. Спасибо тебе, Старый Таллинн, ты правда помог, без тебя бы я сорвался ещё раньше. Как бы я не старался уйти от всего этого, забиться в угол не шевелиться, просто наблюдать, чтобы никто меня не трогал, не заставлял хранить чужие секреты, что бы никого из родных не обволакивал этот запах - как это там у Фрая? - запах близкой смерти..
"О.К. Я еду."

конец I части