Часть II

Май, 2008. Москва

«При проведении
осмотра больного Шипулина А. А. было обнаружено варикозное расширение такой-то
вены слева. Требуется немедленная операция.

Кандидат медицинских наук Власов Б. Е.»

Август, 2008. Таллинн

«Гражданин Российской Федерации Шипулин Д. А. получил травму
ноги при посещении парка аттракционов «Vembu-Tembu maa».
На рентгеновском снимке чётко видна трещина в районе берцовой кости. Полученный
ущерб оценивается в 22 440 крон.

Страховой агент Арно Вятке»

Сентябрь, 2008. Москва

«Амбулаторному больному Шипулину А. А. была сделана операция
на такой-то вене слева. Операция прошла с некоторыми осложнениями, высока
возможность рецидива. Больного Шипулина А. А. задержать в больнице для
дополнительных наблюдений на неопределённый срок.

К.м.н. Власов Б.Е. »

Сентябрь, 2008. Москва

«Шипулин Д. А., получивший травму при поездке на курорт
жалуется на продолжительные сильные боли в районе перелома. Детальное
исследование показало, что из-за травмы правая нога Шипулина Д. А. стала на 2
см. короче левой. Без специальной терапии боли могут продолжаться вплоть до
окончательного формирования кости.

Мануальный терапевт, Гришин П. А.»

Сентябрь, 2008. Москва

«Шипулин А. А. перенёсший операцию на такой-то вене (слева)
может продолжать посещать занятия. Категорический запрет на любые физические
нагрузки в течении 2 месяцев.

К.м.н. Власов Б. Е.»

Октябрь, 2008. Таллинн

«Гражданину Эстонской республики Шипулину А. В., временно
проживающему на территории Российской Федерации, надлежит пройти ежегодную
медицинскую проверку, 20 октября сего года.

Семейный врач Йозеп Сихвка»

Октябрь, 2008. Москва

«Начальнику кафедры nnn: Прошу освободить меня от преподавания сравнительной
культурологии и социологии на срок до недели, в связи с болью в позвоночнике.

Денисова Ирина»

Ноябрь, 2008. Таллинн

«Шипулину А. В. Немедленно назначить лечение стероидами
тяжёлой формы васкулита.

Семейный врач Йозеп Сихвка»

Ноябрь, 2008. Москва

- Вы Денисова? Может, вы? Кто здесь Денисова? Женщина, ВЫ
Денисова? Вы что сюда, пешком дошли?? В рот Господу ноги, да меня лишат
лицензии за такое! Немедленно в каталку! Готовы ваши снимочки. Короче, с ТАКИМ
вообще-то уже не ходят.. Вот, пожалуйста: «Многочисленные грыжи в поясничном
отделе. Грыжа третьего поясничного позвонка 8 мм.» Да, дамочка, это много. Это
просто ох… извините, ох как много. Да. Болит? Угу, ну ещё бы, ножками-то хули..
ээ.. короче, хулиганство это. Сейчас рецепт выпишу на Лирику и Кодеин и
больничный листок. И ещё антидепрессанты. Нужно. Вы бы, дамочка, себя со стороны
видели. Ну-ну, не плачьте. Ой, да не берите в голову – подумаешь, и не таких
вылечивали – берите в рот, легче выплюнуть.. Ой, извините..

Федя – нейрохирург.

________________________________

Мы все не молодеем –
глупая фраза. Но иногда верная.

Позже мне рассказывали, что когда Лялю отказались выпускать
из больницы, она разрыдалась и попробовала сбежать. Свой поступок она
мотивировала тем, что дома у неё больной муж, пенсионер и капитан в отставке,
за которым она должна ухаживать. Бегать на рынок за картошкой и мазью. И
напоминать ему, когда начинается его любимая передача. 

Поражённые высшим проявлением супружеской любви эстонцы чуть
было не выпустили Лялю, но вовремя появившийся главврач объяснил возможные
последствия травмы, и Ляля согласилась полежать пару дней в больнице. 

Напоследок она дала отцу громадный список поручений и слёзно
умоляла беречь Васю.

Мы с папой появились дома почти одновременно. Пока я
напрямик проехал на троллейбусе, папа на машине объездил четыре рынка в поисках
нужной колбасы.

Мы стояли вдвоём у входа в комнату. Наконец папа постучал.

Без ответа. Папа постучал кулаком в дверь и окликнул своего отца.

- Наверное, Вася спит.. – сказал я.

- Вряд ли – сказал папа и замахнулся на дверь.

В этот момент она отворилась. Оценив обстановку намётанным взглядом, Вася проворчал что-то про 

отцеубийство и проследовал мимо нас в сторону туалета.

- Вася, привет.. – протянул я.

 - Мммм? - обернулся старик.

 - ПРИВЕТ, ГОВОРЮ!

 - А, ну да, здорово-здорово.

 - ЛЯЛЯ В БОЛЬНИЦУ ПОПАЛА!

Я никогда бы не подумал, что одна короткая фраза сможет мгновенно мобилизовать пожилого, согнутого, хромающего, почти не слышащего и плохо видящего мужчину, мучающегося головными болями.

 Он быстро поинтересовался, что случилось. Затем распрямился, окинул пространство бывалым взглядом и сказал: «Алёша!».

 - ДА? - хором отозвались мы с отцом.

  - Проветрить и расшторить мою комнату, открыть балкон и насыпать крошек голубю Гоше. Он второй день некормленый. А я по делам. 

- По каким делам??? 

- Ммм? 

- ПО КАКИМ ДЕЛАМ, СПРАШИВАЮ?? – докричался отец.

Вася горделиво продолжил свой поход на туалет. 

С этого момента мы с отцом оказались под жёстким, но справедливым Васиным правлением. Мы убирали квартиру, искали Лялины нычки с сигаретам и безжалостно сжигали их, настраивали компьютер и мыли посуду. После всех вышеописанных и многих неописанных вещей мы имели право отправляться куда хотим и насколько хотим. Как
шутил отец – мой отец – Вася только вид делает, что страшно болен. А на самом деле его просто достало постоянно находиться под Лялиной опекой, вот он и заперся у себя в комнате. 

И всё же, в совершенно седом старике я почти не узнавал моего
дедушку, который столько раз катал меня на плечах и однажды подарил настоящий
морской планшет. 

Иногда наступали моменты, 
когда делать было нечего. Когда посередине идеально чистой кухни мы с
папой сидели и ели креветки, Вася удалялся в свою комнату, садился на диван и
смотрел в одну точку. 

У него не было дела,
он чувствовал себя ненужным человеком. 

Возвращаясь вечером из магазина, бара, или от гостей, мы
всегда обнаруживали его в одной и той же позе.

 Позе уставшего от жизни человека.

 И ни одно супер навороченное западное чистящее средство не

могло тогда вывести этот страшный запах. Запах близкой смерти. 

Конечно, я знаю, что все мы когда-нибудь умрём. Что никому
этого не избежать. Но в глубине души я не могу поверить в это; не верю, что все
близкие мне люди рассыплются в прах, и единственное, что имеет значение в этом
неизбежном процессе – рассыплюсь ли я в прах раньше или позже прочих. Причём
даже не всех прочих. 

Мы сидели на кухне, я, папа и дедушка.

- Алёша!

- ДА! – как обычно, хором отвечаем мы.

- Передай нож.

Вася берёт нож их моих рук и тянет к себе хлеб. Хочет начать резать, но как бы с удивлением замечает, что у него Паркинсон.

 Потом протягивает нож вместе с хлебом отцу.

 - Давай сам, руки уже почти не работают.

 Это сказано абсолютно ровным, спокойным голосом. Нарежь хлеб, я не могу.

 Вот и всё. Никаких чувств. Никаких эмоций.

 А ведь они, руки, больше никогда, НИКОГДА не смогут нарезать хлеб. И вообще сделать что-либо. Вот вы хоть на секунду представьте, что ваши руки постоянно живут какой-то самостоятельной жизнью, и вы больше никогда не

сможете ими НИЧЕГО сделать. Даже, к примеру, нарезать хлеб.

 Конец II части