-Тернеп, ты толстый идиот!

-Тернеп, скажи "teacher"!!

-Тернеп, у твоей мамы рак? Какая жалость! Ничего, скоро отдохнёт.

-Эй, народ, смотрите, он ещё дерётся! Держите козла, он мне пиджак испачкал!

В то время ещё не били. Издевались над внешностью, издевались над плохой дикцией, издевались даже над подписью - кривым почерком написанное "Тер" с кривыми завитушками и в кружочке - первые три буквы фамилии. Этот самый "Тернеп" словно отражал его сущность - круглый, невнятный и нескладный.

За почерк же его не любила классная руководительница, женщина едкая и глуповатая.

Ей - руководительнице - было удобно, когда её класс разделён на множество маленьких групп, каждой из которых управлять гораздо легче, чем одним, единым классом. Татьяна Евгеньевна вообще уважала Македонского.

Терентьев же со всеми сходился плохо.

Любой, с кем пытались его посадить, через неделю взмаливался о пощаде, доведённый до отчаяния непрерывными попытками Тернепа наладить общение.

И вообще, Терентьев был толстый и нескладный, и нравился Татьяне Евгеньевне куда меньше всех остальных.

Тернепа не били - ещё не остыли страсти после недавней стычки 5 класса с 7. Заваривший кашу Синя попал в больницу с очередным, 4 или 5 по счёту сотрясением мозга, Шипа без него вёл себя смирно, Тёма влюбился в девочку на два класса младше себя, Кузя получил на день рождения самую-крутую-мобилу.. 5 "б" был спокоен и счастлив.

Время от времени издевались над Колясиком за его уникальную физическую форму, а в общем и целом вели себя тихо.

Синяев, как уже говорилось, временно отсутствовал, и рядом с Шипулиным появилось одно свободное место.

Которую Татьяна Евгеньевна заткнула Тернепом - и с ошеломляющим результатом. Прошёл месяц, начал подтаивать снег, а ни одна из сторон не проявляла никакого желания либо намерения рассесться.

Потом Шипулин разбил нос Колясику (как подслушала Т.Е. в учительской - за посягательство на шоколадку) и написал эпиграмму на о. Андрея. Место рядом с Тернепом вновь опустело, и в этот момент, сверкая новой головной повязкой, в школе появился Синяев.

В первый же день посыпались неприятности. До истерики доведена была учительница информатики.

Пытаясь обьяснить ученикам основы рисования в бэйсике, Надежда Фёдоровна ненароком заметила, что Терентьева пытается поджечь его новый сосед.

Как объяснил спустя 10 минут сам Синяев, потупив взор на директора школы, исключительно с целью помочь несчастному и вытопить из него лишний жир.

С этого момента гнобление продолжилось сновой силой. Синя не желал зла конкретно Тернепу, он вёл себя со всеми примерно одинаково, но остальной класс.. Нужен был выход накопленной злобы. Для тех, над кем издевлись раньше, это был повод побыть в полжении сильного, для прочих это было нормой.

Пока я числился отчисленным, наступили первые числа марта, и я с официального благословения высшего духовенства зачислился обратно.

Погода стояла пекрасная, настроение тоже было прекрасное - разве что не стояло, но это вполне можно списать на мой юный возраст. 

В гимназию по такому случаю я пришёл вовремя и через дверь. Завхоз Гном поприветствовал меня рукопожатием, о. Андрей - постной (вернее, как мне подумалось в тот момент, великопостной) физиономией, Марфа - приветливой улыбкой, что привело меня в совершеннейший экстаз.

В раздевалке меня ждал сюрприз. Группа моих одноклассников запихивала Дэна в шкафчик.

- Здорово, Шип! Подержи его ногу, пожалуйста.. ага, замечательно! Тернеп, прекрати орать быстро!

- Свидетелем чего я являюсь??

- Иеговы, блин.. шутка.. Мы тут с Ванесом поспорили, можно ли этого козла захреначить в его шкафчик, или он по объёму заведомо больше.. Тернеп, ЗАТКНИСЬ И ПРЕКРАТИ ДРЫГАТЬСЯ! Так вот, если поместиться, я отвешиваю пинок под зад, а если не поместиться - Ванес.. Тернепу, разумеется..

Бывает ситуации, в которых Сила Слова, данная мне при рождении, недостаточна.

В такие минуты основную роль играет Сила Тяжести.

Уронить на Кучерова и Кузю железный шкаф (без Дэна, зато со стикером "Никитин Савва, 11А" легко.

Ещё легче ударить Ванеса лбом по носу (отработанный на Колясике приём) и раскидать всех остальных.

Чуть сложнее выдернуть зарёванного Дэна из его шкафчика и скрыться с ним в лабиринте раздевалки.

Эффект внезапности помог.

После уроков.

Школьный парк.

Группа продлёного дня пытается спилить столетний дуб, "наблюдающая" за ней молоденькая учительница строит глазки Гному.

Выше по склону футбольная площадка, на ней Никитин Савва из 11А в невероятном прыжке забивает гол и спасает свою команду. Самое удивительное, что на нём сменная обувь.

Ещё выше по склону находится заброшенная усадьба графа Безбородко. Разрушенные стены, кирпичные арки и система подземелий, за одно нахождение рядом с которыми вам гарантировано пожизненное исключение из Гимназии.

Поставить забор там невозможно, поскольку перепады высот в этом месте - около 4 метров.

У входа в усадьбу стоят две группы пятикласников в синих костюмах с золотыми пуговицами.

Мы с Дэном стояли рядом. Мне очень страшно. Потому что напротив меня стояли люди, которые неделю назад были моими друзьями. Потому что за черезчур громкий разговор нас здесь заметят, и шестеро человек покажут, что я был зачинщиком. Потому что сейчас меня будут бить.

- Ну?

- В чём проблемы? Шипа, какого хрена ты с ним?

- О, может потому, что нахождение рядом с ним избавляет меня от необходимости смотреть на его рожу? Отсюда я могу позволить себе любоваться на твою миловидную мордашку...

Так, Кучку на место поставили, он очень комплексует насчёт своей белобрысости, а ещё он первый раз здесь. К тому же, задев Дэна, я показал, что сам отношусь к ситуации несколько со стороны...

- Люди, послушайте, почему надо всем вместе кого-то гнобить? Почему нельзя честно избить Тернепа по одиночке? Или страшно? Зачем ТАК подло? Мы из одного класса..

Я говорю, и уже чувствую, что промазал. Обвинить шестерых готовых к драке пацанов в трусости - верх идиотизма.. йооо.

- Кому страшно?!

Это Синя. Мой лучший друг. Единственный, кто немного сильнее меня физически. Классный парень, но если заведётся...

Пока я рассуждаю, из под меня выдёргивают почву. Подкравшийся сзади Кузя. Я получаю по голове и мгновенно сцепляюсь с Синей в гордиев узел, Кузя прыгает сверху, остальные хватают Дэна. Очки улетают куда-то вдаль. Кузю я отшвыриваю. Синя берёт меня в захват и кунает лицом в снег, потом ещё и ещё..

Извиваясь, я бью его по лицу.

Он из тех людей, которые почувствовав боль, превращаются в сгусток энергии, концентрацию силы в короткий отрезок времени.

На мне - серия больнейших ударов, меня откидывает, отшвыривает, я плачу, отбрасывает, кидает об землю.. Серия спутанных размытых кадров: это наверное, всё ещё Синя, это Кузя, Ванес, я вижу Дэна.. Реальность происходящего уходит сама собой, голову заполняют мысли совершенно другого плана..

Как можно быть таким.. таким!?

Я ведь сам такой!

Как они! Я издеваюсь, прикалываюсь, насмешничаю, пугаю людей, управляю ими..!

НО ВЕДЬ ТАК НЕЛЬЗЯ!

ЭТО - ПЛОХО, МЕРЗКО, ОТВРАТИТЕЛЬНО!!!

Эгоистичен. как и все вокруг. Но. Почему же тогда. Сейчас. Здесь и Сейчас. Бьют меня. ?

За то, что на секунду отказался быть как все вокрут, за то, что на секунду дал остальным понять, что я слабее..

За то что не хотел мысли в стороны летят за меня за что я сильный никогда не буду я боюсь драться

пожалуйста

За что за отказ ? за идеалы ...

За всё не хочу за неповиновение нет!! отче

Кучеров бросается на меня, я отсупаю назад и оступаюсь, подо мной тоненькая кирпичная арка, над трёхметровым обрывом.

Цепляюсь за куст, он ломатся, я падаю вниз головой на железный арматурный штырь.

Падаю очень медленно, как будто в глицерине. Я не успел закончить какую-то мысль. А ещё я сейчас умру. Железный штырь приближается с неотвратимой настойчивостью пьяного ловеласа.

Какая же это была мысль?

Отче наш, иже..

Никто тогда не смог объяснить, что случилось.

Я упал ровнёхонько темячком.

Ни осталось и следа. Ни шишки, ни царапины.

Я разрыдался.

Мог себе это позволить. Было очень страшно. Я остался один, не совсем понимая, что только что произошло. Я был не способен на какое-либо самостоятельные действия. Череп тогда долбила лишь мысль, что я остался один, ОДИН, ОДИН!, ОДИН, один!!

Спустя полчаса я пришёл в себя и добрёл до гимназии. В здании я посетил туалет, где меня долго тошнило, уж не знаю от чего.

Данила Терентьев ушёл спустя год.

Я продержался до седьмого класса.

Авторитет мой был восстановлен в том же месяце, уж не помню, как.

Зато помню, что до этого, каждый раз заходя в кабинет, я чувствовал на себе несколько ненавидящих взглядов.

И один удивлённый.