Ранняя весна в Подмосковье, пожалуй, самое тоскливое время года. В ней есть и слякоть поздней осени, когда машина превращается в ком грязи, отъехав от мойки на два квартала, и промозглые зимние рассветы, когда на градуснике ноль, а хочется закутаться в доху, которая пылится в чулане с самого Севера. Зато, много и сугубо индивидуальных прелестей. Лед с дорог сходит вместе с асфальтом. Истомленная морозом канализация, радостно выплескивает в твой нос, все, что думает об этом мире. Все чаще на обочинах появляются яркие зеленые пятна. Нет, это еще не травка, это изголодавшиеся за зимнюю спячку ГАИшники, выбираются из своих берлог.

 

***

- Андрюха, мне хреново! – мой армейский кореш живет в Киеве. Не виделись лет сто. Но те два года, он понимал меня, а я – его. Это дорогого стоит.

- Переходняк у тебя. Со всеми бывает. Съезди, отдохни. Как жена, дети, работа?

- Три месяца назад отдыхал – не помогло. Жена, дети, работа, дом – все как обычно. И это тоже причина…

- Приезжай в гости!

- Сводишь на свое шоу? – я рассыпаю улыбчивые смайлики. Андрей – клоун. В прямом смысле этого слова. Кому, как ни ему, знать, что тоска и грусть, удерживаемая внутри, разрушает гораздо быстрее.

– Ты же знаешь, я идейный противник Петросяна, а Енгибаровы с Никулиными, увы, давно не рождаются.

Чем хороша электронная почта, никто не ждет от тебя ответа сразу, но и ты в раздумьях: «А, не обидел ли человека, раз он молчит три дня».

- Эврика! Клин клином вышибают!

- Ты чего орешь? Каким клином? Подыскал вариант захоронить меня в Киево-Печерской лавре заживо?

- Хуже! Мы поедем в Чернобыль!

Да оригинальные репризы бывают смешными, но чтоб настолько...

- Ты Оболони обпился или что-нибудь куришь, на рабочем месте? – осторожно интересуюсь я.

- Саня, я не курю и не пью - гордо заявляет он, вывешивая обиженный смайл - ничего кроме водки. Да не стремайся ты так! Там уже безопасно, почти. В общем, сам погуглись, поинтересуйся. 26 апреля у них свободный въезд в зону – «День поминовения». От Киева полтора-два часа езды. Мы с тобой, на моем «танке» всю округу исколесим - экскурсантам и не снилось. Там, говорят, тоска такая… тебе твое состояние, в сравнении, легкой меланхолией курсистки, покажется. Только у меня суббота-воскресенье – выступления. Я тебе особо времени уделить не смогу, а в понедельник с утречка рванем. ОК? – с ответом я затянул только самую малость.

- Уговорил, искуситель. Только Киев мне твой еще в молодости надоел. Я тебя в Славутиче буду ждать, по пути Чернигов посмотрю. Ни разу не был.

- Как знаешь. В общем договорились. В воскресенье созвонимся. Не забудь свою Украинскую симку. Номер у меня остался.

 

***

Если уж, мне чего-то захотелось – выжидать нет мочи. К тому же, в Украине уже весна, почти лето, а у нас последние сугробы еще в тенечке дотаивают.

Вторник, вечер – длинный разговор с женой. Надутые губы – «Нужно, дорогая! Работа! Звонить буду обязательно».

Среда, утро – короткий разговор на работе – «Творческая экспедиция. Жене, смотрите, не проболтайтесь».

Среда, вечер – Киевский вокзал – билеты с переплатой - «Ну надо же! Всех в Чернигов понесло».

Четверг, утро – Чернигов – «М-дя! А смотреть-то, особенно нечего. Детинец, Собор, Десна – на все, про все, нужно часов пять, не более».

Четверг, вечер – Славутич. Смотреть, что-либо поздно. Гостиница «Европейская» - помпезно-то как! Теперь бег можно, слегка приостановить. Хорошо поесть и даже выпить. Администратор, хитро подмигивая, рекомендует кафе «Кураж»: «Там тоби и гульки и танцюльки».

Разухабистое гопанье Сердючки и, пока еще, не громкие разборки в дальнем конце зала несколько насторожили. Но нашелся свободный столик, да и ужин принесли довольно быстро. За соседним столиком громогласно, а как еще под такую музыку, перешептывались трое плечистых парней полу-уголовного вида.

- И нафига, мы сюда приперлись сегодня? Ни девок, нормальных, ни веселухи! Поехали в Киев. Два дня перекантуемся нормально, а к понедельнику подгребем.

- Ты если начнешь «нормально кантоваться», мы через неделю очнемся. Мы, блин, приехали на Зону посмотреть! Два дня профилактики от радиации не помешают – мордоворот разлил по стаканам горилку. Третий парень, чуть поменьше ростом, задумчиво крутил вилкой с наколотым на нее грибочком.

- Есть маза – двое уставились на него – По утрам к самой Станции ходит электричка с работягами. Час туда. 20 минут на станции. Нас с платформы не выпустят, но и в окошки все хорошо видать, говорят. Еще час, и мы уже на пути к нормальной жизни – Первый здоровяк, аж слюну пустил от такой заманчивой перспективы. И тут наши взгляды встретились…

- Шо те надо?! Шо зеньки пялишь?!

- Извините. Я просто заинтересовался вашим разговором.

- Опа! Москаль! – троица явно вознамерилась перейти на ридну мову, красочно вплетенную в верикоросский мат и, с перспективой кулачного развития. Опытный в таких делах официант, тут же вырос с другой стороны столика и вежливо намекнул троице, что, мол «горилкы вжэ нэмае, можэ ще?» и «шкваркы сёгодни дужэ смачни». Поняв намек, я быстренько ретировался, расплатившись у бара. Остаток вечера провел в соседнем заведении с алкогольным наименованием «Б-52». «Веселыми» девяностыми там и не пахло. Приятная, тихая музыка и разливное Черниговское пиво. Разумеется, утренняя электричка, засела у меня в голове. Разузнать про неё не составило труда.

Пятница, утро, 7:24 – станция Славутич. Электропоезд Славутич – ЧАЭС.

 

***

Электричка не сильно отличалась от обычной Подмосковной, ни внешне, не внутри. Те же треснутые, местами, стекла. Такие же полусонные люди. Различие только в отсутствии женского пола и куч мусора под сидениями. Я прохожу несколько вагонов и, не найдя свободного места у окошка, пристраиваюсь у двери тамбура. Одна створка чуть перекошена, и из щели задувает прохладный, но уже по-весеннему приятный ветерок. Нос прилипает к стеклу. Славутич уже кончился, но электричка и не думает особенно разгоняться. Ползет себе километров пятьдесят в час, предоставляя зрителю, вовсю насладиться заоконными красотами. Притоки Днепра причудливо извиваются, сплетая арабскую вязь из стальных нитей воды, ярко зеленых стежков просыпающихся берегов и молочно белой канвы тумана. А вот, я уже взлетел и парю над водной гладью. И облака клубятся под колесами. Справа мелькнул ржавый забытый локомотив с двумя льнущими к нему, развалившимися вагонами. Но даже он пока не навевает жути. Все утопает в зеленом девственном мареве, вагон укачивает, пейзаж завораживает…

- Опа! Ты дывы! – Я резко оборачиваюсь. В тамбур вываливается знакомая, со вчерашнего вечера, троица. Похоже «профилактику от радиации» они так и не прекращали до утра – Ты шо? Думав утэкты?

- Сильно не увлекайтесь – тот, что поменьше старательно прикрывает дверь в салон – народу много, и ментов я в соседнем вагоне видел. Двинь ему пару раз и отпусти погулять. Самый здоровый еще не врубился и ошарашено пялится на кореша. Зато третий уже оттягивает перекошенную дверцу. До мордоворота тоже доходит. Я отчетливо понимаю - пришел капут. «Если во время прыжка стоять лицом по ходу поезда, но отталкиваться против – шанс, очень мизерный, разумеется, но есть». За дверью мелькает гладь очередной речушки. Пара шагов, толчок. Нога срывается со скользкой ступени. Удар обо что-то, уже снаружи. Ослепительная белая тьма…

 

***

Ощущения окружающего мира начинают возвращаться очень медленно, по очереди. В противоположность ожиданию, они не слишком отвратительные. Я практически не чувствую боли в теле, но мне холодно и мокро. Аккуратно приоткрываю один глаз – результат отрицательный. «Ну да, разумеется, я ведь зарылся лицом в грязь». Пытаюсь перевернуться – получается. Перед глазами все плывет и колышется. Рядом материализуется, чья-то фигура.

- Давно нам такое счастье не приваливало – голос мужской, довольно громкий, но какой-то расплывчатый, как и изображение.

- Ага, давно! Неделю назад егерь в болоте утоп и тоже в пятницу. Как будто знают, что не до них – это уже женщина. До чего же неприятное дребезжание!

- Так тот к кикиморам угодил. Нас не беспокоили. А этот прямо в глубину.

Что-то не так в этом разговоре и окружающей обстановке тоже. Я сел. Видимость улучшилась, все остальное – наоборот. Передо мной стояли две женщины в темно зеленых лохмотьях, похожих на водоросли. Из-под них свисали… груди? Здоровенный старик, с длиннющей зеленоватой бородой, выглядел чуть приличнее, но из-под спутанной шевелюры, торчали рога. Я вскочил, точнее только попытался. Воздух вокруг взбаламутился и пошел волнами. «Воздух ли? Вода?!» Я снова плюхнулся на илистую корягу. «Видать сильно все-таки долбанулся?!»

- И что с ним теперь делать – не обращая внимания на мои подергивания, спросила все та же зеленогрудая.

- Знамо дело, к Яге отвести надо.

- Может ты и сопроводишь? Она тебя вместе с ним к порталу проводит, за такие подарки по пятницам. Я слышала в окрестные болота неделю уж как, новых кикимор набирают по объявлению – старик потупился.

- Да я и не могу. Вот-вот делегация прибудет – в его голосе послышались мечтательные нотки. Вторая тетка хихикнула, неестественно высоким голосом.

- Вот, кабель старый. Русалок, да Мавок ему наших, уже не хватает. Коряга ты замшелая! Ничего у тебя, с этими Мундинами, не выйдет.

- Это еще почему? – голос старика звякнул тяжелой якорной цепью.

- А потому! У них хвост, вместо ног. Со всеми вытекающими – старуха, похихикивая, уплыла в дальние заросли, чего-то зеленого и колышущегося, в чем мой мозг никак не хотел признавать водоросли.

- Ваньку к нему приставь – дедок сделался мрачнее тучи – пусть запрет на пару дней, а в понедельник доставит – он, было, развернулся, но потом исподлобья глянул на зеленокожую – Что правда? Хвост? – Та равнодушно пожала плечами, шепча что-то в сторону зарослей. Потом они вместе уплыли.

Я обреченно огляделся по сторонам. То, что вокруг река – несомненно. После ухода троицы сразу появилась стайка серебристых рыбок и затеяла догонялки с торпедовидной щукой. Меня они, похоже, не замечали. Песчаное дно кое-где пересекали полосы тины. С разных сторон, вдалеке, были заметны заросли водорослей. Задрав голову, я уставился вверх. Ровное колышущееся мерцание с редкими яркими бликами не оставляло сомнений, там поверхность и… жизнь? Значит, я все-таки утонул?

- А, утопленничек?! – от неожиданности я подпрыгнул. Передо мной стоял парень, почти голый, если не считать остатков плавок на чреслах. Кожа его подернулась, то ли зеленоватым мехом, то ли тиной. Волосы тоже отдавали зеленью. Но, в целом, он выглядел почти как человек – Пошли, что ли?

- Куда? – тупо осведомился я.

- Ко мне домой. Посидишь до понедельника и к Яге.

- А запирать ты меня разве не будешь?

- А тебе этого хочется? – парень серьезно посмотрел на меня, потом расплылся в улыбке – Да, негде мне тебя запирать, утопленник, и незачем.

- Меня зовут Александр. Саша.

- Иван. Ваня – в тон мне представился молодой человек и протянул руку. Пару мгновений я смотрел на, чуть расплывающуюся в толще воды, зеленоватую ладонь, потом пожал.

- Да не грузись ты так – Иван слегка поддерживал меня под локоть – с кем не бывает. Я тебя сейчас с женами познакомлю. Не заметишь, как пролетят два дня.

Больше всего меня интересовало, что же будет через эти пресловутые два дня, и зачем вести меня к Яге, и неужели это та самая Баба Яга. Но я спросил:

- У тебя много жен? И кто они?

- Русалки – беззаботно ответил Ваня. Я стал, как вкопанный и ткнул пальцем в обратную сторону – А-а?

- Это тоже русалки – парень приложил палец к губам – Жены водяного. Но об этом не в Глубине.

«Может в воде так хорошо передается звук, и он боится, что нас услышат. Но почему, уже второй раз меня так задевается это слово – Глубина?». Отвлеченные мысли так и роились в голове упорно, но безуспешно, отгоняя главную. Мы перебрались через заиленные коряги и очутились на дне светлой и, как мне показалось, более мелкой затоки. Со всех сторон, словно стены, поднимались белые корни, ближе к поверхности переходящие в веселенькую зелень. «Камыши» - определил я. В их зарослях мелькнула полупрозрачная, но очень симпатичная, женская фигурка.

- Мавка – проследив мой взгляд, буркнул Ваня – но где все мои? Блин, пятница же! – Он стукнул себя по лбу. Меня уже перестало удивлять, что подобные действия, так легко удаются под водой. «Наверное, после утопления свойства тела адаптируются к среде обитания. Точнее, пребывания».

- Ладно, пошли наверх. Мне и самому не терпится все тебе рассказать. С моими женами не очень-то пообщаешься. А в Глубине обо всем не расскажешь.

- Ты имеешь в виду - в воде?

- И про это тоже расскажу – Ваня загадочно улыбнулся и потянул меня за рукав к стене камышовых корней. Когда моя голова показалась над водой, я благостно зажмурил глаза от яркого солнышка в предвкушении первого вдоха. Полный облом! Я не почувствовал никакой разницы. Мало того, только сейчас понял, что там, внизу я и не дышал. И сейчас мне это тоже не нужно. Зато, пробравшись сквозь молодую поросль на травянистый берег, я почувствовал странную легкость. Как будто ветерок может меня подхватить и понести...

- Эй! Держись за что-нибудь – Иван схватил меня за штанину – Или хочешь до скончания веков витать в атмосфере. Учти, хоть ты теперь практически привидение, шансов попасть в замок – ноль.

Мы расположились в ветвях плакучей ивы, густота которой, все еще состояла из сережек. Молоденькие листики, похожие на зеленых червячков, только-только потянулись к солнышку.

- Понимаю, что глобальные и личные проблемы тебя интересуют гораздо больше, но все-таки начну с себя. Это коротенько, не волнуйся – Иван удобно расположился на ветках и стал почти прозрачным в солнечных лучах. Украдкой, глянув на себя, я понял, что выгляжу не лучше – Моя история довольно тривиальна. Жил в Киеве. Учился. Компьютеры, музыка, дефицит денежных знаков – все как у всех, в общем. С девчонками не особо ладилось. Пять лет назад поехали с друзьями на Днепр с ночевой… В общем меня заманила Русалка – Глянув на мою недоуменную физиономию он смутился. - Русалки двух видов бывают. Натуральные – это те, что рождены в первом измерении. Их ты видел. Жены Водяного. Вреднючие и страшные, примерно поровну – Иван грустно хихикнул – они, по сути, и управляют определенными секторами Глубины. А вот природные – это утопленницы, не ушедшие в третье измерение и перерожденные пределом в очень симпатичных девчонок – глазки парня затянулись поволокой, мои же наоборот усиленно пытались вылезти из орбит.

- Ладно, давай с азов – сжалился он – Если упростить все до безобразия, существуют три измерения. Во всех религиях они упоминаются, только называют их по-разному. В Прави (он же рай, он же эдем, он же верхний мир и т.д.) обитают так называемые боги. Сомневаюсь, что именно они создали остальные измерения, но они самые древние, из разумных – факт. Явь (он же земля, он же реальность, он же средний мир) – это наш мир. Навь (он же ад, он же преисподняя, он же нижний мир и т.п.) – измерение, куда уходят умершие в реальности. А дальше начинается самое интересное. Все измерения связаны единой коммуникационной сетью. Думаю так тебе проще понять, да и мне проще выразиться. В общем – Глубина, она же астрал, она же ментал и т.д., изначально связывает миры. В отличие от нашего Интернета, Глубина не только для информации. Все что родится и умирает в этих мирах – проходит через Глубину, энергетические потоки и ментальные ресурсы через нее. Глобальная сеть во всех смыслах этого слова. Сервер где-то в Прави…

- Но как? За счет чего?

- Как ни странно, основа сети – вода. Сам посуди. Вода есть практически везде: в воздухе, в земле, в человеке, во всем. Самый удобный способ собирать и распространять информацию. Между прочим именно из-за грязной воды наш мир все больше отделяется от двух других измерений и от сети.

- Ваня, а где я мог слышать по Глубину… при жизни?

- Сань, прикинь, об этом написана уйма книг, оказывается. От древних Индусов и Египтян, до современной библии. Но мы с тобой люди темные, поэтому кроме как у Лукьяненко и не читали нигде.

- Точно! Но у него же народ мог нырять и выныривать из нее почем зря! Любой…

- Любой? – Иван внимательно смотрел мне в глаза – То-то! Разумеется, некоторые люди могут пользоваться Глубиной в освоенной и дозволенной мере. Экстрасенсы, шаманы, ламы, да мало ли как их называют. Но, большинство ныряет в Глубину только во время смерти и, увы, прибывает в ней совсем не долго.

- А мы?

- Я застрял на пороге. Таких, кстати не мало. Кто-то из админов решил, что совсем умирать нам рано, но и обратно путь заказан. Доживаем свой земной век, так сказать, на роутере – Иван печально усмехнулся – но я не жалею.

- А я? – Ваня смутился.

- С тобой все и проще, и сложнее. Когда человек умирает на земле, его сознание проскальзывает в третий мир через мельчайшую водяную взвесь, находящуюся в воздухе. Утонувший – окунается в целый поток, и найти выход из него бывает очень сложно. Для этого, по большому счету и держат нас. Берем под белы ручки и к Яге.

- Это та самая Баба Яга из сказок? – наконец-то задал я, давно вертевшийся на языке вопрос. Иван неопределенно пожал плечами.

- Она проводник в нижний мир. Возможно, кому-то, она и помогла в этом. Но у нас это воспринимается такой же сказкой, как на земле.

Солнце начинало клониться к закату. Как же быстро пролетел день. Откуда-то из-за перелеска послышалось приятное девичье пение.

- Здесь живут люди? - Нет. Это мои русалки. Вечереет, скоро соберутся гости и начнется очередная весна.

- Как это? – Иван досадливо махнул рукой.

- Да весна у нас по пятницам, понимаешь?

- Нет – честно признался я.

- После аварии в зоне отчуждения практически не осталось людей. А вот обитатели пограничной зоны, подобные нам, наоборот, рванули сюда из всех загаженных городских водоемов и запыленных придорожных перелесков. Растительность тут, сам видишь, распоясалась по полной. Вода очистилась. А радиация нам безразлична, мы ведь не белковая форма. В скором времени, разумеется, началось перенаселение. Лешие, водяные, кикиморы бились так, что гектары леса превращались в буреломы. Яга пожаловалась наверх, и миграцию запретили.

- А весна тут причем?

- Родственники успевших заселиться начали приезжать в гости. Разумеется, все норовят приурочить приезд к какому-нибудь празднику. Ну, там, Иван Купала – летом, Осенний солнцеворот, Карачун – зимой или вот, как сегодня – Юрьев день. Снова бардак, ссоры, драки и, перепуганные до мяуканья волкодлаки. Порешили праздновать одно и тоже по несколько раз, каждую неделю. Вот и имеем теперь Ярилу - по пятницам, Купалу - по средам и так весь год. Наш бизнесмен еще и зарубежные экскурсии повадился возить. Слыхал? Сегодня Ундины со своим Тритоном пожалуют?

- А кто у вас бизнесмен?

- Сань, ну ты чего, совсем сказок при жизни не читал? Кощей, конечно. Кому еще золото нужно?

Пение стало громче, и из-за тростников показалась вереница девичьих фигурок. Их прозрачные рубашки едва касались воды. Головы были убраны венками из свежей зелени. Я покрепче ухватился за ветки, чтобы не грохнуться. Зрелище было умопомрачительным.

- Мои идут – гордо заявил Иван – По традиции сегодня они выходят из воды и на лето переселяются на деревья. Одна из красавиц отделилась от стайки и порхнула в нашу сторону. На мгновение она оказалась между мной и затухающим солнышком. Край «комбинации» прохладным вздохом скользнул по лицу. В груди упало то, что еще утром было сердцем. То, что шевельнулось в штанине, было более материальным. Я, с некоторым удивлением, глянул вниз. Русалка уже прилипла губами к уху Ивана.

- Нет!!! И даже не думайте об этом! – голос у парня звучал грозно, и девушка мигом ретировалась к подружкам.

- Нет, ты представляешь?! – Ваня повернулся ко мне – Они интересуются, можно ли на тебя занимать очередь!

- А ты ревнуешь, что ли – немного обиженно пробубнил я, сглотнув застрявший в горле комок.

- Да ты, сдурел?! Они же сразу передерутся. Опозорят нас перед иностранцами. Яга с Кощеем нам этого точно не простят, особенно тебе. Ты хочешь побыть здесь еще пару дней или спешишь? Я неуверенно кивнул, не переставая коситься на образовавшийся хоровод русалок. В вечерней тишине вновь зазвучали голоса, похожие на колокольчики металлофона. Разноцветные светящиеся пузыри поплыли по воде, подсвечивая пушистые клочья тумана, и создавая атмосферу провинциальной дискотеки. Под деревом зашуршало, и я увидел внизу длиннобородого старика в длинной мешковидной одежде. Дед кивнул нам с Ваней и уселся на пень. Вокруг замельтешили маленькие черные тени.

- Это местный леший. Не бойся – заметив, что я поежился, уточнил Иван – Они только между собой дерутся. А вообще он ничего старикан.

- А что за зверушки вокруг него скачут? - Это анчутки – мелкие бесы. Черти, по-нашему. Они фактически безобидные, но приколисты, и не всегда их проказы приятны объекту приложения. Ладно, ты наблюдай, а я окажу уважение старости – Ваня соскользнул вниз.

Легкий плеск возвестил о прибытии зарубежных гостей. Они подплыли с середины реки в сопровождении светловолосого старика с короной на голове, и уже знакомого мне рогатого водяного. Вынырнув по пояс, девушки рядочком уселись вдоль берега, лицами к хороводу. В отличие от наших, импортные русалки рубашек не носили. Я почувствовал себя вуайеристом, забравшимся на балку над сценой театра варьете. Брюки снова, предательски завибрировали. Скосившись вниз, я обнаружил расстегнутую ширинку. «Позор-то, какой!» Но рядом бугрилось и извивалось такое, чего я не видел даже в немецких порно-роликах. Уставившись на собственные промежности, я с удивлением и зарождающимся страхом наблюдал, как Это показалось из расстегнутой молнии. Оно поднималось, слегка изгибаясь и вдруг, крутанувшись, сверкнуло на меня черной бусинкой глаза. Отшатнувшись, я полетел с ивы. Внизу извивался от хохота Иван. Лесовик ритмично поскрипывал, что у него, вероятно, тоже считалось смехом. С ветки ивы, удивленный не меньше меня, свисал длинный уж. Я глянул на ширинку. Из нее выскочил лохматый анчутка, отвесил зрителям шутовской поклон и сквозанул в темноту.

- Пойду, пройдусь – буркнул я все еще захлебывающемуся гоготом Ивану.

- С-с… смотри, вернись к реке сразу после восхода луны. Волкодлаки сегодня тоже гуляют. Съесть, не съедят. Но загонят к черту на кулички, а мне потом ищи-свищи. Поддернув молнию, я двинулся вглубь леса. Настроение было испорчено. «Можно подумать, весь день оно у тебя было праздничным» - пробурчал рассудок. Между корней сновала мелкая лесная живность. В зарослях пару раз хрюкнуло, и заухал филин. Я приподнял голову. Восток уже серебрился. Прямо передо мной, на ветке сидела огромная темная птица. Развернув ко мне доброе женское лицо, она пропела мультяшным голосом Говоруна: «От скорости потока может зависеть не только объем переданной информации, но и направление всплытия».

Отвесив челюсть, я наблюдал, как, расправив огромные крылья, птице-женщина взлетает с дерева.

- Сударыня, но я не понял… - сзади раздался смешок. Я развернулся к кустам.

- Это Гамаюн. Вещая птица. Всегда говорит загадками, и никто ее не понимает – В паре шагов стояла та самая Мавка, которую я видел дома у Ивана.

- Пойдем? – тонкая рука чуть отсвечивала голубым, в свете восходящей луны. Точеные бедра под тонкой рубашкой призывно качнулись. Меж губ скользнул кончик языка.

- А? – я рефлекторно качнулся в ее сторону – А, как тебя зовут?

- Мавка – ее пушистые ресницы чуть удивленно дрогнули – Иван же тебе говорил.

- Да – чуть оправляясь от шока, промямлил я – но я думал, что это не имя, а…

- А это не имя. У нас нет имен. Потому мы и Мавки – она медленно отступала к зеленеющим на берегу кустам.

- Чем же вы отличаетесь от Русалок – мое тело, не зависимо от воли, двигалось за ней следом.

- Тебе лучше не знать – рассмеялась зеленоволосая фея – В вас, свежеумерших, еще слишком много морали. Просто возьми меня.

Прохладные руки обвили мою шею. Упругая, точеная грудь мягко притиснулась к футболке. Легкий ветерок сбросил с плеча ее волосы, и на нем мягко блеснул лунный лучик. Мои руки уже скользили по гладким бедрам, подхватывая круглые ягодицы. Шелковистые волны ее рубашки струились по моему животу. Краешком сознания я понял, что одежды на мне уже нет. Красивые холодные ноги обвили мою поясницу. Ее губы прикоснулись к плечу. Какая-то не нужная, не подходящая к моменту, ассоциация настырно ломилась в сознание.

«Оставьте меня с ней навеки» - стонала похоть.

«Резиновая надувная кукла без подогрева» - констатировал, с трудом пробившийся, разум. Застигнутая врасплох похоть испытала эффект холодного душа и начала сдаваться. Откуда-то справа раздался звонкий крик: «Ваня обманул! Он - может!». Мавка сверкнула огромными зелеными глазами, развернулась и бросилась в чащу. Душ для похоти резко понизил температуру до отрицательных величин. У нее не было спины, точнее кожи на спине. Сквозь прозрачную рубаху четко различались серо-зеленые внутренности. Я плюхнулся на заболоченную землю голой задницей. А из речной заводи в мою сторону уже неслись очередные воздыхательницы. Чуть сзади, явно забыв про танцы, к нам двинула остальная часть женского коллектива. Приблизительно на половине пути ко мне, первую Русалку настигли две преследовательницы. Схватив ее за волосы, они все повалились в небольшое болотце. Еще с десяток очаровашек были уже на подходе. Среди камышей начали появляться любознательные глазки иностранных гостей. Ундины отчаянно работали хвостами, стремясь занять лучшие места.

Черный костлявый силуэт внезапно вырос на берегу. Выпученные глаза на лысой голове с удивление глянули на меня, потом на беснующихся в грязи Русалок. Потом снова на меня, но уже со смертоносной злобой. В следующий момент костистая фигура развернулась, подняла руки и заорала козлиным фальцетом: «Шоу-тайм, Господа!!!».

- Mud wrestling! Mud wrestling! – проносилось по рядам восхищенных туристок. Рогатая и коронованная головы, тоже показались над тростниками. Со стороны ивняка бежал Иван, не обращая внимания на бросавшихся к нему под ноги бесенят. Следом ковылял Леший. Луна, пытаясь изобразить театральный софит, выбралась из облаков и озарила место безобразия голубоватым сиянием. От созерцания этого, поистине, феерического шоу, меня отвлек звук разрезаемого снарядом воздуха. Он нарастал. Головы зрителей начали подниматься, а та, что была с рогами, мигом скрылась под водой. На полянку бухнулась черная бочка. Теперь и русалки ее заметили и, напоминая стайку испуганных коростелей, прыснули на деревья. Из бочки показалось нечто, отдаленно напоминающее голову. Вспыхнул красный глаз, сканируя окружающее пространство. Когда он уперся в меня, я невольно скосился на свою грудь, отыскивая точку лазерного прицела. Громовой раскат металла, скрежещущего по стеклу, известил:

- Еще один инцидент и всем будет только Карачун! – На призывный изгиб крючковатого пальца меня просто потащило волоком. Хорошо, во время потасовки, я успел натянуть штаны. Футболка так и осталась на траве. Бочка, хотя понятно уже, что ступа, поднялась и, набирая скорость, пошла в сторону леса на бреющем полете. Меня тащило за ней, как на аркане. Благо, не приходилось затрачивать особых физических усилий на перебирание ногами, а мелкие препятствия в виде пней, деревьев и редких валунов, только пугали поначалу, но не причиняли вреда.

Путь оказался не близкий. Уже в рассветных сумерках я оказался перед классической избушкой на курьих ножках в режиме зимней консервации. Ноги завалены опилками и еловым лапником, небольшая дверь под самой крышей завешена куском стекловаты. Ступа, с чмокающим звуком, ухнула в печную трубу. Еще через пару минут из-за стекловаты меня поманил когтистый палец. Я полез по приставной лесенке, размышляя по пути, что она в своем нынешнем состоянии, не выдержала бы и трехлетнего ребенка. Внутри было на удивление тепло и чисто. Огромная печь занимала три четверти комнатушки. В углу стояла большая деревянная лохань, в которую из щели в стене струилась тоненькая струйка воды.

Из-за цветастой ширмы вышла Яга. Худощавое тело скрывало старомодное, но довольно чистое платье. Веселенький платок повязан на манер банданы. На мой приоткрывшийся было рот, бабуля только махнула рукой и проскрипела, вполне обычным старческим голосом:

- Сказки, небось, читал в детстве? – я кивнул – Во! Ну, с банькой у меня напряженка – Яга зыркнула на струйку над лоханью – Спрашивать мне тебя тоже не о чем, и так все знаю. Вот чайком, так и быть напою перед дорожкой. Приоткрой дверцу. Весна все-таки.

- Может совсем снять? Стекловата. Да и тепло уже – Бабка зыркнула на меня с некоторым интересом.

- Сними - Я скакал мягкую, но колючую завесу и заозирался по сторонам

– Ваське отдай. Он уберет до зимы. На печи проявились два огромных зеленых глаза. Я сунул рулон в их сторону. Раздалось недовольное шипение, потом чихание и, стекловата стала втягиваться в проем под потолком. Яга хмыкнула.

- Надо же. Ты ему понравился. Обычно, за такую неуважуху, он пытается выцарапать глаза – Из дыры антресолей показалась черная кошачья морда, со следами стекловолокна на усах. Еще раз чихнув, котяра мягко спрыгнул на пол. При этом мне показалось, что избушка слегка присела. Бросив на меня равнодушный взгляд, кот принялся снимать с полки чашки и выставлять их на стол. Причем три. Яга уже вытащила из печи закопченный медный чайник. Я, было, бросился помочь, но она уже водрузила его на колченогий столик.

Чай пили молча. Разумеется, чая как такового в заварке не было и в помине, но букет трав восхитил даже меня, предпочитающего кофе и пиво всем остальным напиткам.

- Очень сбалансированный букет – вежливо похвалил я, отставляя, пустую чашку.

- Ладно, спрашивай – снизошла Баба Яга, потягивая из блюдца свой напиток. Кот сосредоточенно дул в свое.

- Вам ведь очень много лет. Как Вас завали в древние времена?

- Ехидна, например – чуть поморщившись, ответила Яга – Но ты же хотел спросить не это?

- Да. Вы правы. Некоторые Ваши слова, они совсем из нашего мира и времени.

- Дык. Глубина ж она постоянный информационный поток – бабка снова покосилась на лохань.

- Получается она и с нашим Интернетом связана?

- Это домовые. У некоторых городских прямой доступ и к тому, и к другому. Вот и конектят напрямую – кот неодобрительно покосился на Ягу. - Ладно – спохватилась старуха – Заболтались мы о бренном. Пора и вечным заняться. Ты, внучек, хоть и положительный чел, но доставить к переходу я тебя обязана. Сейчас поищем ближайший свободный портал – бабка заковыляла к лохани.

Медленно прозревая, я наблюдал как она, что-то шепчет, потом долго сидит, уставившись внутрь таза, снова шепчет.

- Отвр-ратительная связь – я дернулся от неожиданности. Котяра неспешно лакал чай из блюдца. Скосив на меня один зеленый глаз, он продолжил – Анимация даже не идет, что уж о игр-рах мечтать.

- Скажите, бабушка, может Вам помочь с сетью. Я, при жизни, иногда сталкивался – Яга обернулась и с явным раздражением уставилась на меня. Потом на кота. Тот увлеченно разглядывал что-то на дне чашки.

- Ну-ну! – она встала и уковыляла за занавеску, не произнеся больше ни слова. Я быстренько оценил состояние системы водоснабжения и выскочил наружу. К стене избушки подходил деревянный желоб от небольшого ручейка. Тщательно очистив его от прошлогодних листьев и хвои, я нырнул в кучу, прикрывающую куриные ноги. Конечно, сток тоже заилился, и я пробил его подвернувшейся палкой. Пробираясь вдоль, явно повеселевшего потока, я наткнулся на какой-то слегка сплюснутый пластиковый шар. Потерев его бок рукавом, я различил внутри цветные кубики конструктора Lego. Оглянулся. Одна из лап, угрожающе приподнялась. «Понял» - я шмыгнул из-под избушки. Забрался по лесенке. Упс…

Вальяжный кот Василий и степенная Баба Яга увлеченно прыгали вокруг лохани, отпихивая друг друга. Я кашлянул. Оба испуганно обернулись. Яга скорчила кислую физиономию и шагнула ко мне. Котяра мгновенно занял лидирующую позицию над тазиком. - На! – бабка вложила в мою руку серебристый клубочек – Некогда мне тебя провожать, сам дойдешь – в красном глазе промелькнула хитринка – Ну марш отсюда! Я опрометью бросился из двери. За спиной тут же послышалась возня.

Клубочек выскочил из ладони и задорно запрыгал по лесной тропке. Куда он меня заведет, можно было только гадать. Слова Ивана и птицы Гамаюн сталкивались в голове, то, разбивая, то снова воскрешая надежду. Клубок допрыгал до берега большой не знакомой реки и, не останавливаясь, ухнул в воду. Очертя голову и теряя последнюю надежду, я последовал за ним. Ноги уже привычно топтали илистое дно, а в голове проносилась вся земная жизнь. Наверное, так чувствует себя умирающий, на мгновение, попадая в Глубину. Вода вокруг зарябила, как неисправный телевизор. Пространство начал заволакивать багровый туман, словно в реку высыпали ведро марганцовки. Слегка светящийся клубочек, испуганно прыгнул в руку. И снова чернота ослепительного света…

 

***

Ощущения окружающего мира возвращаются очень медленно, по очереди. Первым из них вернулась боль. Она придержала возвращение остальных чувств, но потом неохотно отступила. Следующими были тактильные. Они дали мозгу сигнал, что вокруг мокро и холодно, а лицо снова воткнуто в грязь.

- Давно нам такое счастье не приваливало, да еще и по пятницам – надтреснутый мужской голос вызвал острое ощущение дежа вю. «Неужели все заново?! Но почему такая боль?». Сильные руки перевернули меня на спину. Начавшее просыпаться, зрение смутно различило бородатую физиономию. Рогов видно не было.

- Ты глядзи, жывый. Удараны тольки. И што с ним робиць?

- Подлечим, потом посадим – надтреснутый хохотнул. «Нет. Живой. Дома» - мозг ощутил мимолетную радость и снова переключился на страдание. Тело аккуратно приподняли и куда-то понесли. Сознание благодарно отключилась.

Жесткое заднее сидение УАЗика небрежно подбрасывало и раскачивало, приводя в чувство. «Какого бреда только не привидится травмированному мозгу» - мысли в голове шевелились с трудом. На особо выдающемся ухабе, правая рука соскользнула на пол. Из ладони выпал мокрый, слегка светящийся моточек ниток и, закатился под переднее сидение.