Расписание электричек поменялось на летнее. Совершенно неожиданно. Да и лето наступило как всегда внезапно. От весны оно пока отличалось лишь чуть более сочной зеленью. Стас торопился купить билетик, стоя в молниеносно образовавшейся очереди. Касса представляла из себя кирпичную коробку с дыркой, а внутри на табуретке восседала важная тетка в трех вязаных кофтах. Кофты были разных цветов, заметно диссонировавших один с другим.  Обычная пунктуальность Стаса, привыкшего делать все заранее и не спеша, обернулась, благодаря летнему расписанию, неоправданной суетой, нервами и возней возле грубо прорубленного в кирпичной стене окна. Электричка прибывала на девять минут раньше, чем по зимнему расписанию. А значит, пришлось прибавить скорости, а точнее нестись очертя голову к платформе. 
 
- Я же вам сказала, готовьте мелочь! Здесь вам не сберкасса, - раздраженно повизгивала тетка, беспомощно роясь в ящике под кассовым аппаратом. 
 
- Что за страна такая! Достали уже, давайте так, - швырнув пару монеток в зев кассы, буркнул сутулый мужик с увесистой сумкой наперевес. 
 
- Нафиг мне ваши рубли! - капризничала тетка, - вы мне дайте нормально!
 
- Все нормально, давайте спокойно купим билеты и поедем, - успокаивал конфликтеров высокий полный дядька с портфелем и в галстуке, торчавшем из-под легкой аккуратной ветровки. Весь он был гладенький и припудренный, будто диктор телевидения. 
 
Все как ни странно примолкли. Тетка забыла про свои кофты и стучала по кнопкам кассового аппарата, выбивая билеты ловко и быстро. Очередь удовлетворенно шуршала бумажниками. Стас достиг заветного окна как раз в самый ответственный момент - электропоезд величественно заползал на станцию. Он равнодушно поскрипывал рессорами, готовясь заглотить пассажиров, подобно очень голодному питону. 
 
Кинув купюру на звонкое блюдце с золотой каемочкой и коричневым кругом от кофейной чашки, он уже считал билет купленным и высматривал себе удобный подход к дверям вагона. Навык вычисления точного места загрузки пассажиров он к сожалению потерял - много лет ездил только на авто и любые виды общественного транспорта откровенно презирал. А равно и пассажиров этого транспорта. Теснота, густота, жирные отпечатки чужих пальцев на поручнях вызывали у Стаса нервный зуд по всему телу, медленно переходящий в паническую атаку и приступ клаустрофобии. 
 
- Мужчина, вы что, с луны свалились? Сдачи нет! Сколько раз повторять? Глухие все вообще что ли? - затарахтела кассирша, глянув на свеженькую пятитысячную бумажку испепеляющим взглядом. 
 
Стас сначала не понял, что визгливый голос обращается именно к нему. Теткины кофты надулись, как будто капюшон кобры, чувствуя жертву. Она выпятила необъятную грудь, привстала с табуретки и просунула прическу в окно. 
 
- Следующий, - еще более ядовитым баском пропела она, отодвинув рукой Стаса от окна. Купюру она сунула ему прямо в нос вместе с щербатым блюдцем. 
Хамство Стас воспринимал как неизбежное зло, с которым нет смысла бороться. Он был уверен - его надо просто уничтожать. Как впрочем и любое зло. 
 
Он вежливо отодвинул от окошка уже успевшую радостно припасть к источнику заветных билетиков девушку в розовой кепке, взял тарелочку с золотой каемочкой и довольно аккуратно поставил на место. Купюру сдуло сквозняком, и она медленно спланировала на асфальтированный пол, совершив по дороге пару трепетных переворотов.
 
- Будьте любезны, барышня, продать мне билет на транспортное средство! И побыстрее! - сказал Стас привычным тоном, даже не включая страшного босса. Ему этого удовольствия и на работе хватало. 
 
- Не, ну видали, а! Глухой, да? Или слепо-глухо-немой? Я комуж говорю... - еще громче затарахтела тетка, выплевывая каждое слово вместе со слюной. 
 
- Вы отказываетесь выполнять свои обязанности, я правильно вас услышал? - еще строже спросил Стас, провожая взглядом наглотавшегося кроликов удава - электричку, на которой он должен был вернуться домой. Стас догадался - он бы не попал домой ни при каких обстоятельствах, он бы просто переварился в утробе этого железного гада. А упертая кассирша его любезно спасла от неминуемой гибели. В конце концов, надо было хоть как-то сохранять человеческое отношение к тетке и ее жутким разноцветным кофтам. Лучше б погибнуть в пробке, чем оказаться переваренным в желудке электро-удава или умереть от яда трехкофточной кобры. Плюнуть бы уже на всю эту катавасию с продажей. Но деньги нужны на новую машину. Старая после аварии не подлежала ремонту, а общественный транспорт Стасу был противопоказан. 
 
- Заберите деньги, поезд уже тютю! - злобно объявила кассирша, захлопнув кассовый аппарат. Было очевидно, что он больше не понадобится до следующего удава. Она достала помаду и начала невозмутимо мазать рот в ядовито-бордовый цвет. 
 
Девчонка в розовой кепке поникла, обмякла и сунула кошелек обратно в малюсенький девчачий рюкзачок. Она подняла задорное лицо на Стаса и насмешливо заметила, что следующий "удав" будет только через два часа - обеденный перерыв! Стас обратил внимание на ее хорошее настроение и легкость в отношении окружающего ее мира. Ни тени возмущения или озлобления по поводу несправедливости судьбы, ни туч на лице, ни яда в сердце. Редкий случай.
 
- У вас случайно фломастера или хотя бы ручки не найдется? - спросила девушка.
- Сейчас посмотрю, - растерянно ответил Стас, прекрасно зная, где у него лежит ручка, а где маркер для документов. 
 
Девушка всем существом противоречила только что произошедшей несправедливости и вступала в хитрый баланс добра и зла с теткой в кирпичном бункере. Привыкший все анализировать и просчитывать, проникать вглубь событий и познавать взаимосвязи изнутри, Стас тянул время, стараясь привести свои перегревшиеся аналитические системы в стабильное состояние. Он сделал вид, что роется в сумке для ноутбука, пошарил туда сюда, открыл и закрыл пару боковых карманов и достал из одного из них точным движением маркер. 
 
— Мерси, —  девушка, схватила маркер и, оглядевшись по сторонам, что-то торопливо начирикала на бумажном расписании, висевшем справа от кассы. Стас залюбовался ее фигуркой чуть дольше положенного. Затем его взгляд скользнул на темно-зеленые буквы, выведенные каллиграфически ровно: "Осторожно, злой кассир! Оплачивайте проезд на станциях прибытия в кассе "НА ВЫХОД".
 
- О! Так можно? - спросил Стас, осознав, что безнадежно отстал от железнодорожной жизни. 
 
- Естественно! Я всегда так делаю, - похвасталась обладательница розовой кепки, возвращая маркер с торжествующей улыбкой на лице.
 
- А зачем тогда в очереди стояли? - удивился Стас. 
 
- Задумалась, встала в хвост, пока искала  интересную рифму к слову “город”. А тут уже и поезд прикатил.
 
- А этот “узник замка Иф” для чего в заточении тогда томится, если так легко можно обойтись без кассы?.
 
- Пережитки прошлого!
 
- Эх, скорее бы уже наступило будущее, - искренне погрустнел Стас, вспомнив про два часа безнадежно потерянного времени. 
 
Тяжелые мысли, как убить время, убить зло и при этом остаться не переваренным кроликом, благополучно добравшись все же сегодня до дома, разбудили застарелый гастрит и у Стаса неприятно засосало под ложечкой. 
 
- А я тут дом продаю. Бабушкин, -   зачем-то вдруг ляпнул он. Ему хотелось продлить общение, хотя он не совсем понимал, для чего. Девушка в розовой кепке была единственным свидетелем его сверхчеловеческого спокойствия при нападении трехкофточной кобры. Хотелось подольше упиваться ощущением собственного нервного равновесия. 
 
- Вот это да! - Отчего-то удивилась девушка, - А я как раз покупаю! Меня риэлтор вызвал бумаги подписать. Неужели вам не жалко? Я вот мечтала купить дом. Именно здесь, именно в этом заброшенном поселке. Вы знаете, здесь жил Аксаков. Тут он написал «Детские годы Багрова-внука». А еще сюда приезжали Гоголь и Тургенев, Щепкин и Хомяков, здесь писали свои картины Поленов, Суриков и Репин..."
 
Стас был далек от литературы и прочих гуманитарных пластов человеческого познания. Он обитал в сферах естественных наук, а проще говоря, был ученым-физиком и занимался лазерной техникой в научном институте. Оценить восторг новой знакомой  он не мог. Но ощутить волны этого восторга, излученные душой возвышенного существа в розовой кепке вполне был способен. 
 
Девушка выговорилась и иссякла. Стас молчал, любуясь новыми переменами в ее подвижном лице. А она опустила глаза и застеснялась. И в этот самый момент из кассовой будки с обратной стороны, где, по всей видимости, пряталась секретная дверь, а скорее даже и не дверь, а проем, выломанный ударом кобры изнутри, как ни в чем не бывало вышла самодовольная кассирша. За собой она тащила велосипед, странным образом поместившийся в застенках. Ловким прыжком тучная дама запрыгнула в седло и покатила мимо брошенных пассажиров. Самая верхняя синяя кофта романтично развивалась в потоке ветра, открывая чудный вид на зеленую, под которой пряталась фиолетовая. 
 
- Давайте что ли знакомиться, раз уж так все вышло, - дружелюбно сказал девушке Стас, протягивая мощную ладонь, - Я Стас. И я похоже продаю вам дом своей бабушки.
 
- А я Рита, - сказала девушка, смело ответив на рукопожатие, - И я, судя по всему, покупаю дом вашей бабушки. 
 
- Что же вы в нем прямо вот так и жить будете? - продолжал недоумевать ученый физик.

- Да нет. Все время жить конечно не получится. Только летом. Буду музицировать, стихи писать. И еще самовар вечером ставить. Обожаю чай из самовара. 

- Ужас какой. Я думал самоварами только бабульки увлекаются, - засмеялся Стас, слегка смутившись от своего смеха. 

- Да. Вы правы, я очень старомодная. Да и во времена бабулек наверняка меня тоже считали бы старомодной. Я обожаю 19 век, самовары и поэзию. Вы читали Бальмонта? Вам нравится?

- Да ну, я вас умоляю, - махнул рукой Стас, будто отгоняя от себя призрак Бальмонта, - У меня проект горит, новый уже на подходе. да и вам будет скоро не до поэзии. Помню, бабушка жаловалась, что крыша течет. Вам первым делом придется крышу перекрывать, а не самовары ставить. Да и пол, кажется,сгнил. 

- Ну и что? Разве это важно? Ну что вы! Пол, крыша! Там дух прошлого, там даже сырость поэтическая. А шорохи! Вы слышали ночью какие шорохи. Я про них первым делом напишу, - Рита прикрыла глаза и начала произносить слова нараспев:

"В ночи одинокой крадется дурман

Тяжелого шороха мыслей,

Они в темноте словно туч караван

Под небом дугою провисли". 
 
Она улыбнулась. А Стас впервые  ощутил благодарность всем кобрам и удавам на свете… Но тут же ему стало страшно от одной только мысли, что вот эта фифочка останется одна ночью в бабкином доме. Он представил себе шорохи, вой ветра, дождь, заливающий чердак, затапливающий подвал, крыс, снующих по углам, ржавый самовар и плесень по стенкам. Навязчиво сверлило мозг сомнение в психике покупательницы. 
 
“Может она вообще куку?” - подумал Стас, нервно переминаясь с ноги на ногу. Рита перехватила его мысли и сказала:
 
- Вы наверное подумали, что я сбрендила? Ха-ха-ха! Подумали, подумали, - она слегка подпрыгнула на месте и ткнула пальчиком физику в грудь, - Не беспокойтесь, я не сумасшедшая. Я историк. 

- Историк? Странно, - ошеломленно поднял светлые невнятные брови Стас, - Я думал вы аспирантка филфака как минимум. А то и поэт-песенник под псевдонимом Жанна БичевскаяПахмутова!

- Исторический факультет, красный диплом и пара лет в аспирантуре. Но я ушла оттуда. Сейчас пишу одну работу - мое собственное исследование. 

- А как же аспирантура? - оседлал своего любимого конька Стас, порозовев от знакомых и греющих душу терминов. 

- Ну ее, эту аспирантуру. Зачем?! Меня не манят научные регалии. Мне просто интересно делать то, что я хочу, в чем я разбираюсь. А писать по плану в нужные сроки - это не мое. 

- Никогда не предполагал, что можно взять и уйти из аспирантуры. Вы меня простите, Рита, но я бы так никогда не сделал. Вы ж поймите, любой труд должен приносить пользу, иметь отдачу. А сидя в старой развалине в обнимку с самоваром вы только бронхит наживете. Это самообман! Так наукой заниматься нельзя. Смешно, ей богу, - Стас распалился и начал отчитывать девушку в кепке, словно она была его несмышленой младшей сестренкой, прогулявшей экзамены.  
 
Рита нисколько не смутилась и не удивилась переменам в интонациях. Она будто к ним привыкла. Наверняка она уже слышала что-то подобное, а может быть, что и похлеще, от своих руководителей, преподавателей или хотя бы от мамы с папой. А может и от мужа. Стасу до сих пор еще ни разу не пришло в голову, что Рита могла быть замужней дамой с детьми. Глядя на нее это даже присниться не могло. Но все же, это вполне могло быть. Как и тот факт, что Рита была покупателем, а он продавцом разваленного полусгнившего домины в этой живописной литератруной дыре. И как угораздило их столкнуться у той чертовой кассы, продал бы недвижимость спокойно, а она бы купила. И не оставалось никаких лишних впечатлений. И угрызений! 
 
Да, Стас почувствовал угрызения совести. Нелогичные и иррациональные сомнения, а прав ли он, что подвергает сумасшедшую Риту реальной опасности оказаться погребенной под обломками крыши или под рухнувшей балкой. Или еще вдруг электричество замкнет и случится пожар. И непременно он случится ночью, когда это эфирное существо будет мирно сопеть на матрасе возле печки. Картины одна страшнее другой лезли в ученую голову Стаса и грызли ему совесть. Наверное, у него она жила именно в голове, а не как у всех нормальных людей - в сердце. И тут совесть догрызла Стаса до новой идеи!
 
- А давайте, Рита, я вам дом еще раз покажу. На правах хозяина. У нас еще добрых два часа свободного времени. Надо ж его как-то осмысленно потратить, - голос Стаса стал чуть ниже и чуть грубее, осанка чуть ровнее, плечи чуть шире. 

- Ой, да ну что вы, я ж там все видела! - задорно сверкнула улыбкой Рита и схватила его за локоть, - Хотя ведь и правда у нас еще куча времени. Прогуляться все ж лучше, чем торчать на пустой платформе. Мне нравится ваша идея. 

- Бьюсь об заклад, я тебя отговорю брать эту рухлядь, да еще за такие деньжищи. Неужели не найдешь, куда их деть? Небось кредит взяла? - Стас неожиданно перешел на ты, но сам этого не заметил. Рита тоже сделала вид, что не заметила. 

- Посмотрим, - опустив ресницы, ответила покупательница. Она сняла кепку и стала ею обмахиваться, как будто это был веер из перьев фламинго. Розовый отсвет падал на лицо девушки, усиливая и усложняя ее очарование. Темно-русые волосы распушились и мягко легли на ее плечи. 
 
Стас шел рядом, оберегая ощущение маленькой ладошки спутницы на своем мощном локте. Он нес эту ладошку аккуратно, как новорожденного котенка. И все больше злился на себя - надо было настоять на личной встрече с покупателем, а не спихивать всю сделку на риэлтора. Вот теперь получается какая-то дурацкая фантасмагория. Как можно обдирать фею-историка на сумму, которую ей и за год на заработать. Небось кредит взяла или накопления все свои бросила в топку диких научных фантазий. А ведь дом-то в самом деле сгнил, черт бы его побрал. 
 
- Ты бы хоть мужа попросила приехать, глянуть, что да как. Может прикинули бы ремонт, смету материалов. Деньги-то немалые.

- Муж от меня сбежал. А точнее я от него. Но это печальная история, - снова нацепив кепку и натянув ее на самый нос, буркнула Рита. Ей явно была неприятна тема мужа, - Я сама все решаю и все покупаю. 

- Я понял, - ретировался в своих притязаниях на откровенность сконфуженный продавец дома.  

Еще километр они шли молча. Стал накрапывать мелкий дождь. Летний, слабенький, мутный. Вдали показалась бревенчатая двухэтажная изба с торчавшей из крыши облупленной трубой. Сад вокруг дома когда-то был ухоженным и давал сытные породистые плоды редких сортов вишни, яблок, груш, слив и черноплодной рябины. Благоухание цветущих, но заросших, неопрятных, кое-где тронутых болячками,  деревьев врывалось в душу. 
 
- Пойдем сначала подвал глянем, - деловито произнес Стас. 
 
Рита послушно семенила следом и не собиралась ничего говорить. Ей было скучно. Она давно уже все знала про этот дом и ничего нового узнавать не хотела. В подвале была темнота и затхлость. Спертый воздух давил до тошноты. 
 
- Ну вот смотри, видишь, тут плесень, тут грибки, а вон там вода стоит месяцами. Здесь нужен полный снос, понимаешь? - по-хозяйски серьезно и строго убеждал Риту Стас. 

- Понимаю, - тихо вторила ему Рита.

- Пойдем выше тогда, раз понимаешь, - все больше злился на себя и на свой дом Стас. - Ну вот смотри теперь сюда, - схватив девушку за руку, он потащил ее к печке, - Печь будет чадить, пока ее полностью не переделают. Надо перекладывать печь! А это еще деньги. Понимаешь?

- Да.

- Так, отлично, полезли выше. Вон лестница, давай помогу, - он подтолкнул Риту вверх по крутой деревянной лестнице, грубо сколоченной из толстых дубовых досок. 

- Ай, - вскрикнула покупательница, вскинув руку.

- Что такое? - кинулся к ней Стас, высматривая что там с рукой.

- Заноза похоже, ничего, - уже сожалея о своем крике, объяснила Рита. 

- Так, ладно. Короче говоря, тут везде так. Понимаешь? Грибки, плесень, вода, жучок, крысы и соседи психи. Можем наверх уже не лезть, все и так ясно. Зачем тебе эта развалюха? 

- Причем же тут соседи? - усмехнулась Рита, грустно глядя в проем, ведущий на второй этаж. 

- Да так, старая история. Риэлторы скрывают, естественно. Тут метрах в пятистах живет старушенция. Психованная. Считает себя графиней. И мысленно живет она в начале 20 века. Нас всех холопами величает и задания раздает. Дама лет под девяносто. Ух и натерпелись тут все от нее. Бабка говорила, что та графиня чуть всю деревню не подожгла. Приняла жителей за беглых каторжников. А еще поговаривают, у нее в доме портрет Колчака висит. Она с ним беседы ведет как с живым.  

- Обожаю психованных графинь, - упрямо заявила Рита. Она отвернулась, будто все уже решив окончательно, вышла из дома и стала трогать старую грушу. Потом нежно обняла ее и закрыла глаза, - Мое, все тут мое, я чувствую. 

- Я понял, - улыбаясь, ответил Стас, глядя на странную покупательницу с печалью побежденного воина. 
 
Он достал из кармана  куртки мобильный телефон и не спеша набрал нужный номер.
 
- Алло. Татьяна Борисовна? Приветствую, - спокойно произнес Стас, продолжая улыбаться, - Я тут вот что подумал. Давайте-ка мы с вами цену снизим. Ну нет, давайте сильно снизим. 
 
На том конце сыпались мелким бисером слова о почти уже свершившейся сделке купли-продажи, о других потенциальных покупателях, о стабилизации цен в следующем месяце и прочих тонкостях риэлтерской кухни. Стас пропустил россыпи возражений мимо и продолжил:
 
- Ну все-все, я понял. Цену срезаем. Все. И сделку оформляем в понедельник. Мне надо срочно. Объяснения потом в кулуарах, - как можно настойчивее и многозначительнее подчернкул хозяин дома. 

- И что, правда срежешь? - наивно округлив глазки, вопрошала раненая покупательница.

- Если откажешься от покупки, я тебе еще и доплачу, - съязвил Стас, сорвав ветку яблони, усыпанную белыми пахучими цветками. Он протянул ее Рите и перестал улыбаться, как будто возникшая из неоткуда туча набежала на прозрачное ясное небо. 

- Спасибо, - забрав подарок, тихо сказала Рита, не переставая обниматься с грушей. За что именно она поблагодарила, можно было только догадываться. То ли за веточку, то ли за сниженную специально для нее стоимость дома, - А то я и правда кредит собиралась взять. Уже почти взяла. Теперь смогу обойтись без драконовских процентов банка и просто возьму в долг у подруги. Она мне сразу предлагала, но у нее только восемьдесят тысяч. Копила на кошку. 

- Что еще за кошка такая? Золотая? - хихикнул неудачливый продавец недвижимости.

- Какая-то сноу шу. Котенок под девяносто тысяч тянет. Она у меня на почве котят сумасшедшая.

- Знаешь, что я думаю, милая барышня. Я тебе подарю пожалуй этот дом. И точка, - обрубил разговор будто топором Стас и ушел в дом. 
 
Внутри дома сгущалась тишина. Она становилась все более терпкой, напряженной, волнующей. Никаких шорохов. Мертвая плоть когда-то , давным-давно, бурлившая соками жизни, спокойно поглощала все живое, медленно заражая холодом. Словно чумой. Стас молчал вместе с тишиной, растворяя в ней свои спутанные мысли, обрывки прошлого, мечты о новом авто. Ему было жалко Риту, ее нежные пальчики, в которые вопьется миллион заноз, ее тонкую шею, которую продует сквозняк. Нежное трепетное создание не должно жить в затхлом мертвеце. Хотя  он и рад бы избавиться от гнетущей душу собственности. 
 
Бабушка была личностью довольно сложной. Авторитарной и категоричной. Всю жизнь она держала обиду на своего сына - Стаськиного отца. Конфликт поколений затянулся на много лет. А потом оказалось - на всю жизнь. Отец умер рано. Не выдержало сердце. А мама с бабкой и не пыталась общаться. Прокляла их всех бабуля. На три поколения вперед. Темная история. Да и не интересовался ею Стас никогда. Бабку не видел ни разу в жизни. Слыхал лишь забавные истории о ее любви к Колчаку и потере ориентации в календаре. Рассказывая страшную историю про психованную соседку, Стас открыл правду про свою собственную бабку. И вот нате вам - проклятое наследство. Внучку от бабули. Смех сквозь слезы. Даром надо отдать эту плесень, не то что продавать. Кто знает, может и в аварию он попал из-за проклятия бабкиного.  
 
Стас глянул на часы и очнулся - перерыв электричек закончился. “Придется привыкать”, - сказал он сам себе вслух, имея в виду новую жизнь без машины. Он оглядел сад и обнаружил, что там никого не было. Рита растаяла, как снегурочка на весеннем солнышке. Как в сказке. Показалось даже странным, что она вообще была. Все сильнее накатывало ощущение, что ничего на самом деле не происходило. Привиделось, померещилось, приснилось. Стас потер лоб, подержал на нем прохладную руку и двинулся в сторону станции. 
 
А Рита пила самоварный чай с баранками, сидя в гостях у тети Шуры. Своей троюродной тетки. Чай был ароматный, с мятой, чабрецом и еще какими-то хитростями. 
 
- Ну все, теть Шур, пляши! Домик считай твой! Я ж говорила тебе - не боись, я его дожму, этого физика недоделанного. На следующей неделе подпишем дарственную!
 
Рита и ее тетя расхохотались, давясь баранками. От мощного хохота тети Шуры чай случайно выплеснулся из кружки с золотой каемочкой прямо на ее вязаные разноцветные кофты. Женщина тихо выругалась, стягивая самую верхнюю синюю кофту и продолжая смеяться. Она пошла в сени к умывальнику застирывать пятно от чая. И вдруг ее как будто дернул кто за ноги -  поскользнулась и рухнула прямиком виском об угол крылечка. 
 
А Рита продолжала еще некоторое время смеяться, не подозревая ни о чем.