1.

Не хотелось из него выходить. Утренние, пусть даже унылые, городские пейзажи, завораживали, унося сознание далеко, от этих озлобленных, сонных лиц, неравномерно распределенных по всему автобусу. Излюбленные мелодии, идущие электрическими импульсами по проводам, овивающих мою шею, мелькающее отражение недавно вставшего солнца, всё это водило в полусонный транс…и только тревожная мысль о том, что всё это совсем скоро закончится, не давала совсем отрешиться от окружающего мира…

Боковым зрением я заметил силуэт, повисший слева от свободного возле меня кресла. Это был мужчина, среднего возраста. Давая понять всем своим видом, что он намерен сесть на свободное место, занятое лишь моей медицинской карточкой, он хмуро смотрел красными, видимо от недосыпания, глазами, выглядывающими из-под сведенных бровей.

Я постарался как можно быстрее отреагировать, так как его рот уже было начал приоткрываться, с намерением измолвить просьбу. Он сел. И я снова углубился в мелькающий за стеклом мир, изредка ослепляющим едкими лучиками утренней звезды.

-…..?

Моя голова автоматически повернулась, вызволив меня из множества, через мгновение забытых, мыслей. Его губы шевелились, глаза смотрели в мои. Я вытащил наушник.

-Что?

-Я говорю, с больницы едешь?

-С поликлиники…

Это было странно. Хотя, ведь что может быть странного в том, что незнакомый человек, в автобусе, пытается завести разговор.

-Аа…я вот тоже недавно в поликлинике был…

Мне было совершенно не интересно. Хотелось обратно засунуть наушник и продолжить странное наслаждение  утренним городом, ведь осталось так мало времени…Но воспитание не позволяло.

-…там творятся странные вещи…

Это фраза просто остановило мой мысленный процесс. Загнала в тупик. Кроме того, что за свою, пусть недолгую жизнь, но сотни, тысячи часов поездок в общественном транспорте я впервые встречаю подобную ситуацию, так еще этот человек несет какой-то бред.

Я рефлекторно потупил взгляд, смотря перед собой. Этот человек смотрел на меня, видимо ожидая моей реакции. Обычно людям, не понимающим, что они говорят ерунду, не важна оценка окружающих в момент их изречений,  но будучи уверенным в своей адекватности, он сидел и вглядывался в моё лицо, видимо, он был неудовлетворен моим потупленным взглядом, настойчиво ожидая, как я отреагирую на его слова.

Но опять же, моё воспитание, заставило повернуться к нему, изображая интерес к его словам.

-У нас в городе есть поликлиника, но, как бы это не было странно, люди о ней не знают. Но она работает, как и все другие поликлиники, принимает анализы, даёт консультации, выписывает лекарства…Но ни кто о ней не знает. У неё нет статуса, или какой-либо обязывающей городской принадлежности. Она есть, но её нет.

Мышцы моего лица снова сжались, изображая полное непонимание. Мужчина почувствовал на себе взгляд, как на человека, говорящего полную ерунду. На мгновение, его это словно отпугнуло. Он замолчал, посмотрел прямо перед собой, но повернувшись, снова продолжил:

-Сегодня я там был. Я словно попал…я…

Голос задрожал. Его глаза наполнились страхом. Рот приоткрылся, что бы продолжить фразу, но он просто покачал головой, отвернулся, встал и неожиданно вышел с только что остановившегося автобуса, кинув полтинник водителю.

Автобус тронулся, проезжая мимо только что вышедшего мужчины. Его глаза…мелкая дрожь прошла по всему моему телу. Какое-то время, прибывая в полном оцепенении, я просто не мог свести взгляд с несуществующей точки в пространстве, Это был не просто бред…

Наконец придя в себя, я повернул голову от окна, и заметил небольшой клочок бумаги, лежащий на соседнем сидении. С виду, это был обычный кусочек листка тетради в клетку, с какими то словами. Моя рука потянулась к нему, сразу после его обнаружения. Небрежный почерк, написанный синей шариковой ручкой, компактно вмещал фамилию и пару цифр. Это был адрес…

Клочок  сразу же попал в мой карман. Дело принимало совершенно другой оборот. Это было как минимум любопытно, хотя это чувство было затемнено непонятным страхом.

Приближалась моя остановка. Пара копеек. Пронизывающий ветер в лицо, склоняющий небольшие деревья вдоль дороги. У нас он был особенным. Дующий всегда. В любое время суток. В любое время года. Словно вечно ненавидящий жалких людишек, поселившихся вдоль почти высохшей реки.

Поднятый воротник, отрешенный взгляд и медленные шаги в сторону дома…

2.

Суп в микроволновке. Шумящий на плите чайник. Бубнящий телевизор. Редкие пылинки  обволакивали невидимые лучики, пробивающегося сквозь балконные окна солнца, оставляли яркие прямоугольники на полу, стенах, шкафах…  Запах падающей листвы, проходящий слабым потоком, почти не чувствуемого сквозняка, сквозь москитную сетку, напоминающий о прекрасном времени года, осыпающего, в недавнем времени зеленые, сочные листья деревьев, тянущихся к лазурному небосводу.  Ощущение прекрасного утра. На мгновение забывалось всё произошедшее, но мысль, словно постоянная пульсирующая боль, снова и снова, напоминала о себе, заставляя вспоминать клочок бумаги обжигающий карман.

Рука очередной раз метнулась в джинсы, что бы снова повертеть в руках этот обрывок и вернуть его обратно.

Произошедшее всё больше казалось странной глупостью, чем-то совершенно бессмысленным и даже забавным. Но клочок бумаги с неизвестным мне адресом в моей руке, заставлял принимать всё это абсолютно серьезно, отчаянно борясь с моей жутко скептической точкой зрения.

Любопытство устраивало баталии в моей голове. «Может съездить? Зачем мне это нужно? Что мне мешает? Что я там буду делать? Зайду спрошу «Это поликлиника?», развернусь и уйду? А почему бы и нет?»

Действительно. Почему бы и не съездить? Хотя и мелкая, отпугивающая дрожь пробежала по лопаткам, было решено. Обрывок был аккуратно, дабы не потерялся, положен на полочку компьютерного стола, и отчасти забыт до следующего дня.

3.

Разбудил меня ранний телефонный звонок. Пришлось приподняться с постели, что бы дотянуться до телефонной трубки. На экранчике моргал номер моего знакомого. Какого черта, в такую рань?

Это оказалась его мать, нервно спрашивающая, когда я последний раз видел её сына. Не добившись результатов, но узнав у меня пару телефонов, она положила трубку.

Через несколько секунд, приятная форма подушки снова обволакивала мою голову. В голове, что характерно только проснувшемуся человеку, не было мыслей. Почти не было. Лишь только «поликлиника» ленно поблескивала далёким маячком на горизонте. Сонный взгляд устремился на ломающиеся об жалюзи лучики, отраженного от стёкл соседних домов, солнца. Сон пропадал всё больше, только от мысли о клочке бумаги, лежащем в метре от меня, который уже был и не нужен, ибо его содержимое отчетливо сохранилось в моей памяти. Но физическая потребность тела в ещё нескольких часах здорового сна, приковывала к постели. Часы показывали девятый час. Я с трудом оторвал голову, от тёплой от собственного тела, подушки, усевшись с полузакрытыми глазами. Одеяло медленно сползало с вертикально посаженного тела, оголяя плечи, руки, грудь. Холодные струйки утреннего воздуха отчаянно били по моей коже, создав секундную дрожь, заставив снова залезть под тёплое одеяло. Я задремал…

4.

Часы показывали одиннадцатый час. «Надо бы успеть до обеда»-промелькнуло у меня в голове.  Хотя какая разница. Я же не на приём к врачу. Я встал с постели, сделав все утренние необходимости, вышел с квартиры и побрёл к остановке. Редкие лужицы, видимо образовавшиеся после ночного дождя, размыто отражали ослепляюще-голубое небо. Я поднял голову, и лишь только пара пролетающих чаек разрушала картину абсолютности безграничного  небосвода.

Подойдя к остановке, я почти сразу прыгнул в подошедший автобус. Поездка была долгой, до противоположной окраины города. Высадившись на конечной, я с опаской осмотрелся по сторонам. Это был довольно криминальный район нашего города.

Пара старых деревьев, посаженных еще в советские времена, разбитая дорога, почти невидимые бордюры, и старые двухэтажки.

Нужное мне здание, должно было находиться где-то рядом, и я зашагал среди «хрущевок», оглядываясь вокруг. Через пару сотен метров, я заметил среди домов единственное, явно нежилое, здание, но почти сливающееся с окружением. Серая, незаметная поликлиника. Наверняка, это была именно она.

Я подошел к главному входу. Потрескавшаяся лестница и два ряда железных дверей со стёклами ограждали меня от удовлетворения любопытства. На мгновение я даже захотел повернуться и уйти. Здание показалось закрытым, абсолютно безлюдным и даже, возможно, заброшенным…порыв пронизывающего ветра всполошил лежащие рядом желто-коричневые листья, обдав меня осенней пылью. Он заставил отдернуться от раздумий, словно отпугнув от соблазна войти внутрь. Но я поднялся к дверям. Со скрипом большой упругой пружины, одна из них поддалась. Вторая линия дверей была открыта настежь. Мраморный потрескавшийся пол плавно переходил в наполовину покрашенные в синий цвет стены, побеленные до потолка. Слева было что-то вроде регистратуры, справа стояли рядами железные вешалки, отделенные перегородкой. Голые стены, мрачная обстановка и жуткая тишина, нарушаемая лишь шуршанием моей одежды от необходимых движений тела, для рассмотрения всего вокруг. Впереди возвышалась лестница на второй этаж, с двух сторон от неё виднелся коридор. Я сделал пару шагов вперед, и вдруг услышал стук подошв доносящихся со второго этажа. Я замер, почувствовать себя вором в чужом доме. На лестнице показались чьи-то ноги, а после я увидел полный силуэт. Это был мужчина, настороженно спускавшийся вниз, но увидев меня, выдавивший из себя улыбку. Он, было, хотел что-то сказать, но я опередил:

-Это…поликлиника?

Его улыбка стала еще шире.

-Даа, - протянул он, - поликлиника, а ты что-то хотел?

-Да я так…

-У нас тут…- задумавшись, он зашагал мимо меня, к дверям, - …ремонт!  - осмотрев улицу через стекло, он спросил, - А ты один?

- Ну да…А что? – настороженно спросил я.

-Да просто! – изъявляя всем своим видом доброжелательность, ответил мужчина, -Слушай! Ты же студент? – не дав мне ответить, он продолжил, -У меня для студентов есть очень хорошее предложение, -сбавив голос и снова улыбнувшись, продолжил, -понимаешь, справочки, освобождения, все дела…

-Да мне особо не надо… -не уверенно промямлил я.

-Пошли, всё покажу! – бодро воскликнул мужчина, уверенно зашагав по лестнице, - пошли, это тебе пригодится! -повторил он.

Постояв мгновение, я двинулся за ним.

Второй этаж был аналогичен. Голые, потрескавшиеся стены, белые деревянные двери с оторванными табличками. Я от него отстал, причем довольно значительно, даже не заметив в какой из кабинетов он вошел. Но дверь была открыта лишь в одном.

-Заходи! - послышалось оттуда.

Я неуверенно побрел к приоткрытой двери. Оттолкнув её рукой, я сделал шаг вперед. Мой взгляд уперся в чьи то ноги, я поднял глаза, передо мной стоял другой мужчина, с битой на перевес. Битой?

Мои глаза расширились! В мозг ударил адреналин! И как только я среагировал, что бы что-то предпринять…!

Удар. Боль. И темнота…

5.

Резкий свет, ударивший сквозь веки, заставил меня очнуться. Жутко гудела голова. Я открыл глаза и тут же зажмурился, надо мной висели операционные лампы.

-Да, это он, -послышался голос.

-Тебе надо было в театральный идти, -насмешливо сказал другой мужской голос, - Артист, блин!

Я лежал горизонтально, тяжело дыша через нос, так-так рот был заклеен, без возможности пошевелить ни руками, ни ногами. Я начал осторожно осматриваться вокруг. Мои конечности были привязаны специальными ремнями, вшитым в кушетку. Повернув голову направо, я увидел стоящего, задом ко мне, мужчину в халате, что-то делающем за железным передвижным столиком.

-О! Очнулся! - послышалось с другой стороны.

Я повернул голову. Это был тот самый мужик с автобуса! И в этот момент, словно отрезвев, я почувствовал жуткий страх. Выплёскивая всю свою энергию, я начал колотить всем телом по кушетке, как только это возможно, пытаясь хоть что-то выкрикнуть. Но это были бесполезные усилия, что еще больше заставляло меня биться в конвульсиях невыносимого страха и желания выжить.

-Держи его руку. –спокойно и уверено сказал мужчина в халате, поднося ко мне шприц.

Мужик с автобуса навалился всем своим весом на мою правую руку, так, что бы я не смог ей пошевелить. Холодная игла вонзилась в мою вену. И уже через мгновения моё тело перестало меня слушаться. В глазах начало темнеть, а веки непроизвольно закрываться…

6.

Я открыл глаза. Какое-то время, я не мог понять, тёмно ли у меня в глазах или я лежу в помещении без света. Конечности отекли. Голова, словно разрубленная тысячами топоров, разрывалась на части. Во рту был вкус крови. На лице чувствовались её засохшие потёки, видимо стекавшие ранее с разбитого лба. Тело не слушалось. Я не знал, сколько уже прошло времени. Пара часов. День. Неделя. Мне казалось, что прошла уже целая вечность с того момента, как я зашел в это проклятое здание. Я находился словно в полусне, отчаянно пытаясь проснуться.

Через время я начал понимать, что я нахожусь в той же комнате. Слабый свет, отражавшийся от ламп надо мной, вырывающийся из дверного косяка позади меня, тускло освещал помещение. Это было похоже на подвальную, самодельную операционную. Железные столики на колёсиках, заваленные разнообразными инструментами. Старенькая раковина. Наклонившийся железный шкафчик, заставленный какими-то баночками. Всё это только еще больше нагоняло жути. И невыносимого страха.

Страх, словно глоток новых сил, начал терзать моё сердце, которое билось всё сильнее. Сильнее и сильнее. Расширяя мои глаза. Мышцы, после невероятных усилий, начали мне поддаваться. Я уже мог с полной силой дёргать руками. Бесполезно дёргать руками. На какие-то сантиметры отрывая их от кушетки. От беспомощности, безысходности, появлялась паника. Сердце бешено колотило с обратной стороны грудной клетки. Руки безумно метались и били по ремням. Снова и снова. Я почувствовал, как кожа на запястьях начала лопаться. В мгновение меня одолела невыносимая усталость. Я остановился. Из моих глаз полились тёплые струйки бесцветной жидкости. Я зажмурил глаза и зарыдал.

Снова очнувшись, я понял, что просто терял сознание. Отчаяние стояло комом в горле. Придя в себя, я начал медленно подергивать правой рукой. Потом всё сильнее и сильнее. В последствии, с невероятной для себя мощью, выкрикивая вопли через заклеенный рот, не замечая растерзанной кожи и стекавшей по руке крови, я яростно дубасил по ремню. И, наконец, я услышал какой-то хруст. На мгновение, прислушавшись, я продолжил с новой силой. Хруст стал еще громче. Рука почувствовала себя свободней, что дало возможность с большим размахом ударять по ремню. И вдруг, моя правая конечность, наконец вырвалась из невыносимого плена. Ремень, последний раз полосонув по запястью, остался болтаться на краю кушетки.

И в этот момент дверь в «операционную» открылась. Моя освобожденная рука метнулась освобождать другую руку. Но мощным ударом по лицу, меня снова «прибило» к ложу.

-Серёга, иди коли! - выкрикнул мужик из автобуса, снова навалившись на мою окровавленную руку. Серёга зашел уже с готовым шприцом.

-Вот сучёныш! Сейчас я всё из тебя вырежу! – произнёс Серёга.

- Коли давай! – рявкнул держащий мою руку, - Не боись, нам только почки нужны, - произнёс он мне захохотав.

Игла вонзилась в мою вену. Резким стуком включились лампы. Мою руку отпустили. Я уже не мог шевелиться. Яркий свет тускнел в моих глазах. Все звуки превратились в однообразный гул. Я потерял сознание…

7.

Кафельный пол отчетливо издавал, отражающийся эхом об стены, резкий звук ударов каблуков стареньких туфлей. Полный мужчина в белом халате медленно шагал по тускло освещенному коридору, направляясь к выходу. Отдернув засов, он распахнул железную дверь. На улице его уже ожидал небольшой микроавтобус с двумя людьми. Один из них, заметив открывающуюся дверь, вышел из машины, направившись к нему.

-Здесь как обычно, -произнёс ожидающий, протянув конверт.

Мужчина в халате, молча взяв конверт, отошел в сторону, освобождая дверной проём. Двое мужчин из бусика, открыв боковую дверь машины, вытащили большой черный мешок и вдвоём понесли во внутрь здания.

Уже почти голые деревья, медленно покачивались, под натиском осеннего ветра. Безжизненно-серые, одинокие стволы деревьев с тоненькими веточками отдавали свои последние бурые листья, медленно пролетающие мимо небольшой таблички на сером здании, гласящей: «Городской Крематорий».