Большой праздник Быковых Степень критики: Любая, делитесь ощущениями, что понравилось, что нет.
Короткое описание: Один день из жизни советской семьи.
Настенька Быкова росла в меру задиристым, но справедливым пятилетним ребенком в обычной советской семье. Жили они бедно, но никогда не голодали. Родители Быковы не стыдились никакой работы и уважали честный труд. Детей своих старались воспитывать без излишнего изобилия сладостей и игрушек. Однако, некий Дед Мороз, всегда читал старательно написанные Настенькой письма и охотно выполнял ее скромные заказы. А в ожидании всегда можно было чего-то подсобрать у соседских детей. Будучи ребенком воспитанным, она обычно призывала:
- Дай-ка мне эту стуку, пажалинька!
И если вдруг просьба не выполнялась, прибегала к физической силе. Ну, так, справедливости ради, естественно.
К сожалению, дни, проведенные семейством Быковых совместно, можно было пересчитать пальцами одной руки. Окончив свой восьмичасовой рабочий день на заводе по производству электроприборов, отец спешил рубить свиные туши на мясокомбинат, единственный источник обитания мяса, которое, если везло, можно было унести в поддоне металлического термоса. На выходных он отправлялся на коллективные работы, чаще в колхозы на сбор яблок, или ягод, или картошки или еще чего-то, в зависимости от предоставленных вариантов.
Мама занималась домашним хозяйством и следила за тем, чтоб из младших Быковых получились-таки «люди». Все книги, периодические журналы и магнитофонные кассеты, тщательно протертые от пыли, были упрятаны в алфавитном порядке в дубовых шкафах гостиной их незаурядной квартирки. Каждый Быков имел как минимум две полки в скрипучем шифоньере, размещенном в спальной, куда и следовало складывать всю одежду и прочую дребедень, эквивалентную по значению, но, к сожалению, не по форме, к нынешним аксессуарам. Разбрасывание игрушек, инструментов и сменных атрибутов одежды не приветствовалось, и обычно заканчивалось выносом мусора, в который перечисленное и помещалось. Обычно Настенька любила заглядывать в родительские коробочки и шкатулки, спрятанные где-то в глубине переполненных антресолей. Выстроив баррикаду из журнального столика, табурета и детского стульчика, она становилась на цыпочки и, достав родительские сокровища, с любопытством перебирала разноцветные бумажки, представляющие из себя официальные документы всех членов семьи, страховые сертификаты и сберкнижку с запасом на черный день.
Отец Настеньки уже давно присматривался к автомобилям советского производства. Приобрести любое транспортное средство в то время было не так-то просто: как и в любом другом пункте розничной торговли, сперва надо было пройти испытание трехмесячной очередью, а потом хватать оставшееся. Предварительно съездив несколько раз на авторынок, прикинув ассортимент и приценившись, он мог рассчитывать на автомобиль в неплохом состоянии еще годов семидесятых со способностью проездить еще лет десять, а как потом окажется, и целых пятнадцать.
Приняв во внимание нестабильность политической ситуации, и посоветовавшись на семейном совете, отец Быков истратил все накопления со сберкнижки и, улыбаясь и насвистывая «Let it be, let it be» запарковал единственную синюю «копейку» во дворе их панельной многоэтажки.
- Да здравствует, товарищ Быков! – кричал старший брат, усаживаясь за руль и втягивая сестренку к себе на колени,- Настюха, тяни ремень, ща выкатим на бугорок и как с горы шу-у-ух!
- А ну-ка, прокати и меня, - запрыгивая на пассажирское место и широко улыбаясь, сказала мама, - так, магнитолы нет… Ну, буду петь! Ей Богу, буду петь!
- Давайте-ка я вас лучше всех прокачу, - сказал отец, - как вам Гидропарк по такому случаю?
Привязав два белых банта дочурке и красный галстук сыну, Быкова мать примеряла голубые лодочки на высоком каблуке к своей новой клетчатой серо-зеленой юбке в три четверти. Отец Быков тщательно выбрил бороду, причесал усы и даже решил надеть по такому случаю свежие носки.
Открыв окна и обдавая прохожих запахами мыла, «Красной Москвы» и бензина, семья Быковых неслась под семьдесят километров в час в самый центральный парк отдыха на берегу Днепра. Набродившись по зеленым лужайкам, они закатили пир, заказав четыре свиных шашлыка с огурцами, две бутылки «Жигулевского» и по стакану «Дюшеса». Живо дожёвывая резиновый кусок мяса, Настенька поерзала несколько раз на своем стульчике и, не сдержавшись, сказала:
- Мама, а кахда ши ш мы, катаца падем?
- О! А я жду, когда ж ты уже попросишь, - сказала мама и, смеясь, протянула небольшую стопку купонов, - идите вдвоем. Только осторожно!
Переминаясь с ноги на ногу в бесконечной очереди и жадно обводя глазами мигающие и орущие отовсюду аттракционы, Настенька сразу определилась, что хочет кататься везде и по два раза. Не поддавшись уговорам кассира, они все-таки приобрели для нее все жетоны сразу. Старший брат, однако, себе жетонов не взял, надеясь уговорить сестренку прокатиться сначала по одному разу, а потом, вдруг что, докупить еще. Карусель «С ветерком» он предусмотрительно решил пропустить, решив, что выглядит она слишком по-детски. С нее же, кстати, он и предложил начать.
- А ты не падёш? – не унималась Настенька, - шо ссысся?
То была карусель, стоящая на металлической платформе метров с десять, которая двигалась по своей окружности, по очереди то приподнимаясь, то опускаясь одним краем. По кругу находилось около десяти столиков, которые напоминали механические карусели на детских игровых площадках, и вращались в обратную сторону. Стулья у столиков раскачивали своих пассажиров то вправо, то влево. На задней панели карусели художник попытался изобразить очертания кафе в ядовито фиолетовых тонах. Справа сбоку возвышалась голова циркового клоуна с оранжевым кудрявым париком, мертвенно белым лицом, красным носом и лиловой улыбкой от уха до уха. Все это действие сопровождалось какой-то типичной аттракционной музыкой, частенько прерывающейся громким хохотом. Опыт походов в цирк, уверял Настеньку, что этот смех принадлежал безобразному клоуну. Время от времени восторженный визг пассажиров сменялся криками ужаса и, если бы не наступила ее очередь и у нее не отобрали жетон, Настенька, наверное, предпочла бы передумать. Карусель остановилась и отдыхающие с серо-зелеными лицами, плохо балансируя, а иногда, не удержавшись за соседа, падали и плыли к выходу.
Пару раз вздохнув, деловитой походкой Настенька отправилась за контроллером к своему столику и уселась среди шумной компании лет восемнадцати. Парни подтрунивали друг над другом и над своими подружками, а те закатывали глаза и обещали вернуться к этому разговору после. Настенька в последний раз с надеждой посмотрела на старшего брата, но увидев его расплывающуюся улыбку, резко отвернулась и пристегнулась.
- Файв, фор, сри, ту, уан, - орали из громкоговорителя, - го-у!
И железная конструкция задвигалась, смешивая всех вокруг стоящих, огни прожекторов и гирлянд в одну нелепую декорацию. Настенька закрыла глаза и почувствовала горечь во рту. Сначала, она пыталась даже улыбаться, но ветер сильно раздувал ее щеки, и ей пришлось сжать крепко губы. «Блин, вот она, мясорубка!»,- подумалось вдруг ей. Повторяющийся смех, заставлял все ее тельце вздрагивать, а в недавно съеденное настойчиво просилось наружу. Продолжалось все это минуты три, но если вы спросите, Настеньку Быкову, она скорее ответит, что это было «бес-ко-не-чно!». Знай она, где кнопка «Стоп!», незамедлительно бы ею воспользовалась на тридцатой же секунде. Ее соседи тоже затихли и даже не переглядывались.
Услышав спасительный сигнал, Настенька расслабила вдавленные в сиденье кулачки и наконец-то открыла глаза. Хаотично шевеля зрачками, она так и не нашла своего брата и заявила: - Я ни-ку-да не пойду!
Старший брат молча подхватил ее на руки и отнес в тень берез в нескольких метрах от аттракциона. Шатаясь, она встала и оперлась одной рукой о ствол, а второй почесала лоб, вспотевший под свисающим капроновым бантом. Родители Быковы уже приближались и Настенька постаралась изобразить что-то вроде улыбки на своем измученном лице. Однако, учуяв неладное, мама налетела на сына с расспросами о случившемся, на что тот спокойно заявил:
- Ну что, Настюха, еще раз «С ветерком» прокатишься?
В ответ на это она хорошенько выблевала все ранее съеденное на начищенные до блеска мамины туфли. Где-то вдалеке послышался злорадствующий хохот клоуна и Настеньку Быкову проблевало еще разок, теперь и на юбку.
Доброго времени суток, автор. Отзываюсь на вашу заявку на рецензию.
Ну, что сказать... Чувствуется некий творческий опыт за плечами. Хорошо прописаны детали, читатель введён в курс дела и благополучно погружен в сеттинг повествования. Читается легко. Но при всём вышеуказанном, увы, безвкусно, на мой читательский взгляд. Нет чего-то такого, что цепляло бы. Нет интриги, сюжетной линии как таковой. У вас всё на одной ноте: можно сказать, что технически качественно, но усыпляюще-монотонно.
Насчёт вычитки: кое-где есть огрехи, которые поленились исправить. Но дело ваше.
Ещё один момент, на который хотела бы обратить ваше внимание, это то, что ваша пятилетняя девочка временами перешагивает свой возраст.
Цитата
«Блин, вот она, мясорубка!»,- подумалось вдруг ей.
Вы правда думаете, что в таких выражениях рассуждает пятилетний ребёнок? Серьёзно? Так бы мог подумать подросток, но никак не маленький ребёнок, имхо. Делаю вывод, что детское восприятие мира вами не учитывается. А это ведь немаловажный момент.
0
или что имеете ввиду?