Дядя Вася был не робкого десятка. И во всякую паронормальную чушь не верил, до этого вечера, но то, что увидели его расширенные от удивления глаза, повергло мужичка в священный трепет.     На стекле вахтёрки  багровела кровавая надпись, гласившая: «Вор!» И алые капли струйками медленно стекали на пол. Не веря самому себе, он потёр глаза руками, надеясь, что всё это ему привиделось. Но надпись никуда не исчезла, а только приобрела еще более зловещий вид от многочисленных потёков. Некоторое время, простояв ошарашенно соображая, Василий пришел к вполне логичному выводу: «Вот ведь паразиты малолетние, где-то спрятались, и теперь пошутить решили. Ну, я вас найду! Так сам пошучу – мало не покажется!»

  Он заглянул влево от лестницы, потом вправо – никого, только отчего-то люминесцентные лампы то погаснут, то загорятся и все вразнобой. В раздевалке было тихо и пустынно. Резко открыв дверцы единственного шкафа, не нашёл в нём ничего кроме кучи забытых вещей. Он бы с удовольствием в них порылся, но сейчас было не до этого. Круто развернувшись, от возникшего предположения, он вошёл в левый коридор.

- В туалеты направился, - предположил Даня, - вылезая из-под стола в вахтёрке.

- Слушай, а может быть к нам сюда вызвать полицию или пожарников? – Прошептал Гоша.

- А что это нам даст?  Кража откроется – нас же и обвинят! Если что, то позже … у меня идея есть!

  Женский туалет встретил  особу охранника тишиной и порядком. Заглянув в каждую кабинку и убедившись в полном отсутствии жизни, он решил продолжить свой обыск и только открыл дверь в мужской туалет, как там  что-то ухнуло, и целый фонтан холодной воды окатил его с головы до ног. Он резво отпрянул в сторону, словно это был кипяток. И потрясая головой ещё с минуту наблюдал, как вода наполняет комнату, стекая в сторону кабинок. Василий всё пытался сообразить – как такое вообще могло произойти? Чья невероятная сила своротила кран, лежавший теперь у его ног?

- Ах, ты, тудыш тебя через коромысло! - Боком, обойдя фонтан, он перекрыл вентиль. И смотрясь в зеркало, ворошил намокшие волосы. Больше всего досталось джинсовой жилетке, принявшей на себя направленный удар. В какой-то момент, отражение помутилось, и, он увидел странную ухмыляющуюся физиономию с длинными неровными прядями седых волос. Она подмигнула замершему охраннику и исчезла. Мужик протёр глаза, и потряс головой. Всё было в порядке. Из зеркала смотрела его собственная, только испуганная рожа.

  Далее, направился в мастерскую,  выключил свет и запер дверь.  Из кладовки технички принёс ведро с водой и тряпку. Он едва успел стереть надпись, как наверху снова хлопнула дверь, и раздался топот, бегущих ног.

   Его ещё один визит со шваброй на второй этаж не дал никаких результатов. На этот раз он всё-таки решил подняться на третий. Щёлкнул выключателем, находившимся справа от лестницы один раз, другой и третий, но освещение так и не отреагировало на его нервные попытки. Зато тень, которая заскользила вниз по стене, падая самым невероятным образом, уверила его в том, что здание гимназии прямо-таки наводнено нечистой силой. Эта сущность резво отделилась от стены на лестничной площадке, а держа свою голову на сгибе руки, как треуголку, поманила сторожа к себе. Её ужасно худая фигура во фраке обладала гибкостью паука. Не дождавшись  от остолбеневшего охранника послушания, разозлилась, отчего глаза загорелись красным огнём, белые острые, как иглы зубы обнажились. Чудовище  медленно стало спускаться вниз, скрипя и скрежеща.

  Издав громкий вопль, Василий, очнулся и ринулся назад по коридору, пытаясь вспомнить на бегу хотя бы одну молитву.

  На третий этаж, где опять царила полная темнота и тишина, желания подниматься у него больше не было. Слегка отдышавшись, он снова стал уверять себя, что всё это ерунда, делая себе неправдоподобно огромный комплимент, что это просто его больное воображение (которого у него не было никогда).

- Пусть там теперь хоть черти пляшут – я туда не пойду! – Решил он твёрдо. Постояв несколько минут у лестницы и, отдышавшись, охранник прошёлся в правый коридор второго этажа, где всё было благополучно, и только мельком взглянул на лестницу третьего этажа. Там даже горел свет, но неприятный скрежет и шорох, не оставляли сомнения, что не всё так просто. Охраннику чудилась западня, в которую его стремятся заманить. Скорым шагом он прошёл до конца коридора и выглянул в окно. Всё пространство было затянуто плотной серой мглой, через которую как жёлтый глаз, светился фонарь.

  У любого другого человека появилось бы желание тихо и мирно просидеть в вахтёрке, никуда не высовываясь. Но Василия не так-то просто было напугать до такой степени, чтобы он забыл о чужой собственности, легкомысленно оставленной хозяином.   Его звал к себе шкаф в раздевалке, где  намётанный глаз заприметил пару хороших кроссовок. С мыслями о них, он спустился вниз, и, открыв дверь, щёлкнул выключателем. И тут же от страха попятился и присел, съехав по стене. Прямо перед ним, на люстре качался труп с синим  искажённым  лицом. На его ногах были те самые вожделенные кроссовки. В душераздирающей тишине поскрипывал металлический крюк плафона.

  Неизвестно сколько бы Василий так сидел, трясясь, но из оцепенения его вывел настоятельный стук во входную дверь и пронзительный сигнал звонка. Василий задёргался туда-сюда, лихорадочно соображая «кто же это может быть», но потом решительно двинулся к входной двери.

- Как хорошо, что вы приехали! – Радостно сказал он, глядя на хмурых полицейских.

- Так, значит, это вы нас вызывали? – Спросил его низкорослый представитель правопорядка, прислушиваясь и подозрительно поводя носом.

- Нет, я вас не вызывал, но всё равно очень рад …, - эти странные слова посеяли в головах опытных сотрудников ещё большее недоверие.

- Как, не вызывал? – Возмутился его длинный напарник. – А кто же тогда?

- Не знаю, - мало обращая внимание на его слова, занятый пережитыми страхами,  пробормотал дядя Вася, - здесь такое творится! Свет то и дело включается и выключается, двери хлопают, надписи всякие, тени … Опять же вода фонтаном из крана.  – Полицейские многозначительно  переглянулись. – Или вот ещё! Я захожу в раздевалку, а там – труп!

- Какой, такой, труп? – Заинтересовался коротышка.

- Чей труп? – В унисон старшему товарищу забеспокоился длинный.

- А вот, пожалуйста, - вахтёр повёл полицейских за собой.

  Они скорыми шагами миновали тамбур и вошли в холл. Странность уже была в том, что свет в раздевалке был погашен. Щелкнув выключателем, все трое остановились у порога. В помещении царили тишина и пустота. Только плафон люстры чуть-чуть покачивался.

- Ну и где ваш труп? – Саркастически ухмыльнувшись, спросил длинный.

- Не знаю?! – Выкатил глаза вахтёр. – Тут на люстре качался …

- Та-а-ак! – Коротышка прищурившись, воззрился на Василия. – Спиртным, вроде бы не пахнет. Кололись? Или курили?

- Нет! Что, вы! – Возмутился дядя Вася. – Как вы могли это подумать! Да чтобы я? Да ни в коем разе!

- Да, - почесал затылок длинный полисмен, - сегодня молодёжь этот, как его – Хэллоуин празднует! Много ложных вызовов. Так то, молодёжь, что с них возьмёшь? А вы? Пожилой уже, можно сказать, мужчина – и туда же! Шутить вздумали!

- Нет, нет, что вы? – И видя, что они повернулись, чтобы уйти, взмолился. – Вы, не проверите, нет ли посторонних?! Мне одному трудно – они же, как тараканы! Я вверх, а они внизу пакостить!

- Хорошо, проверим! – Заявил решительно коротышка. – Это наша обязанность!

- Да, и сразу всё понятно будет! – Длинный взглянул на схему этажей на стене. – Вы оставайтесь здесь у входной двери. А мы всё проверим! Надеюсь, что аварийный выход  заперт?

 Пройдясь по тихим этажам, и подёргав за ручки запертых дверей.  Включив, отменно хорошо работающее освещение.  Наведавшись во все кладовки и туалеты, кроме мужского на первом этаже, где пробираться к кабинкам и мочить обувь не стали,  они с ещё большей подозрительностью отнеслись к нервно ходившему по холлу, Василию. Коротышка даже заставил его дыхнуть и проверил зрачки глаз. И только после этого, пригрозив административными мерами за хулиганство и ложные вызовы, стражи правопорядка ушли.

  Запирая наружную дверь, охранник уже почти в истерике, видел, как мигнув фарами в сгустившемся тумане, уезжает вместе с полицейскими его надежда на спокойную и безмятежную ночную вахту. Что было тут же подтверждено громким хлопком пары дверей наверху. Но его реакция на это была какой-то безнадёжно вялой.  Он только подошёл к лестнице, полюбовался на широкую полосу мигающего света, и, махнув рукой, повернул обратно. На мгновение или чуть больше, его взгляд зацепился за нечто очень интересное в коридоре, ведущему к мастерским. От этого его и без того не густые волосы зашевелились на голове. По всей длине на полу вилась и переплеталась, поблёскивая в неровном свете, цепочка следов. А там где она заканчивалась, у двери в столовую, маячила какая-то прозрачная, как туман, женская фигура в платье старинного кроя. Ещё один неясный силуэт, покачиваясь, как пьяный от стены к стене, выплывал из коридора, ведущего к аварийному выходу.

  Это видение повергло Василия  не просто в ужас. Вздрогнув всем телом, он со всех ног бросился в вахтёрку, мгновенно оделся и, прихватив пакет с добычей, рванул прочь, только клацнул запираемый им замок.

- Ну, и что теперь будем делать? – Спросил растерянно Даня, выходя из тёмного уголка.

- Да-а, - протянул, оставляя своё убежище, техническую  кладовку под  лестницей, Гоша, - ключи наверняка с собой прихватил! Может, чёрный ход проверим? Его иногда забывают закрыть, как следует…

  И товарищи отправились в еле-еле освещённый коридорчик. Как только они скрылись из виду, на лестнице послышались осторожные шаги. Лиза медленно спускалась вниз и тянула за руку Сеню. Оглядевшись по сторонам, они подошли к входной двери. Но, увы! Их радужные надежды на спасение не оправдались.

- По-моему, мы переиграли?! – Спросил парень свою подругу.

- Сейчас посмотрим, - задумчиво произнесла девушка. – Надо глянуть на щиток с ключами и в ящиках порыться. Заодно и ключ от учительской положить на место.

- А не проще ли наведаться к чёрному ходу? Его часто закрывают на задвижку изнутри …

- Айда! Проверим!

  И надо же было такому случиться, что именно в то время, как они двинулись по коридорчику за лестницей, и без того мерцавшие лампы, вдруг разом погасли. Теперь холл освещался только горевшим в вахтёрке светом.  На мгновение они совершенно ослепли. Тем не менее, две пары неминуемо сближались. Рука Лизы, выставленная вперёд,  неожиданно наткнулась на что-то холодное и скользкое. Прямо перед ней обрисовался неясный силуэт, смутно очерченный далёким светом.

- А-а-а-а!  -  Вскрикнули все четверо и ринулись в разные стороны, путаясь и поскальзываясь на кафельном полу.

  Пытаясь укрыться в укромном уголку под лестницей, Лиза с размаху угодила в чьи-то объятия. И тому, кто её принял, досталось основательно по ногам и лицу.

- Ой, ой! – Возопил он.

- Извини, Сеня! Так получилось … - зашептала девушка.

- А я не Сеня! – Озадачил её голос из мрака.

- Не шути так! – Возмутилась она.

- А я и не думал шутить! Я Гоша! – Сообщили ей.

- Гошка?! Ты? – Краснея от смущения (всё равно в темноте не видно) уткнулась она лицом в плечо одноклассника, сотрясаясь от хохота.  А у него сердце готово было вылететь из груди. И, надо сказать, что не только от пережитого испуга!

  Пока продолжалась эта романтическая встреча под лестницей, Дане и Сене удалось распознать друг друга под тусклым светом лампы аварийного выхода. Куда они оба выскочили, как бильярдные шары в лузу.

- Ты что здесь делаешь? – Первым отдышавшись, спросил Сеня.

- Мы-то с Гошкой костюмы пришли забрать! – Вызывающе ответил, оскорблённый своим собственным испугом до глубины души, Даня.

- А мы, контрольную исправить …

- Значит, это вы наверху чудили? – Засмеялся одноклассник. – Здорово у нас получилось!

- Да, уж, - Сеня осматривал дверь, уже сознавая, что надежды на свободу не оправдываются. Дверь была закрыта на замок. Он с долей таящей надежды отодвинул задвижку.

- Не-а! – Авторитетно заявил Данька. - Проверено! Надо как-то иначе выбираться.

- Ну, что ж, - Сеня повернулся в сторону тёмного коридора,- надо наших товарищей по несчастью искать. Что-то они притихли …

- Небось, где-нибудь по углам спрятались! – Хмыкнул парень.

- Не похоже на них …

- Мне интересно, нет ли здесь ещё кого-нибудь?

  Они, уже нисколько не таясь, обсуждали происшедшее и смеялись. Обмен информацией так их занял, что явное смущение на лицах Лизы и Гоши было не замечено, когда последние к ним присоединились. Дружные поиски ключей ничего не дали, вахтёр явно забрал их с собой. Зато пирожки и чай, принесённые дяде Васе из столовой сердобольной поварихой, очень даже пригодились.

   Уже после первых же слов, Наденька ощутила лёгкий холодок, коснувшийся лица. Вялый и красноватый свет от подёргивавшихся огоньков свечей, изменился. Пламя вытянулось в струнку, свечение стало голубовато-белым. Из жаровни полетели искры. По стенам заходили тени, образуя хоровод. Сам воздух сгустился и заколебался. В зеркальном коридоре струился туман, как пар от нагретой земли.

  Наверное, кто-нибудь другой и отступился, но только ни Наденька. Даже чувствуя всем своим существом нарастающую жуть, она не дрогнула и продолжила. Пространство пронзил еле ощутимый вибрирующий звук, как призыв. Вокруг раздался шёпот многих голосов. Неизвестно откуда донеслась музыкальная фраза. Невидимый пианист легко касался клавиш, пел чей-то неземной голос страстно и нежно. Но невозможно было понять женский он или мужской. Всё совершалось за гранью реальности.

  Юная колдунья вылила сгущавшуюся кровь из пузырька в жаровню и произнесла последние слова. Из тлеющих трав поднялся сноп искр, как будто вспыхнул фейерверк. Ещё мгновение и всё погасло. В комнате воцарилась плотная густая тьма. Даже свет луны и фонарей остался где-то за гранью окон. Вязкая тишина повисла вокруг, словно кто-то невидимый выключил все звуки жизни.

- Ты звала меня, девочка? – Раздался тихий, но чёткий женский голос. И всё вдруг сдвинулось с мёртвой точки. В центре пентаграммы возникло сначала неясное свечение, оно становилось всё яснее и яснее, приобретало очертания и объём, цвет и даже запах. Повеяло ароматом роз.

  Перед Наденькой стояла уже не молодая женщина в старинном одеянии. В тёмно русых волосах с сединой, поднятых в высокую причёску, поблёскивали  росинками алмазы заколок. Пышное чёрное шёлковое платье с кружевами. Тонкими пальцами в высоких перчатках, она перебирала жемчужные  шарики длинных бус. Веер из страусовых перьев свисал с пояса.

- Вы – Маша? То есть – Мария? – Запинаясь, пробормотала Наденька.

- Да, та самая, которую обманул вероломный возлюбленный и подруга-горничная, - грустно  улыбаясь, спокойным ровным голосом произнесла женщина. – Теперь вы все у меня в гостях.

  Девушка только сейчас заметила, как преобразовалось пространство вокруг неё. Они находились уже не в классе с потёртым паркетом, а в каком-то старинном кабинете. Здесь паркет сиял новизной из-под персидских ковров. Цветные атласные шторы с множеством складок и кружевными занавесками закрывали окна. На стенах, обитых в английском стиле конца девятнадцатого века, висели картины в золочёных рамах.  В камине пылали за низкой стеклянной ширмой дрова. Два мягких резных кресла с высокими спинками стояли возле него. Неяркий свет исходил только от огня. Вся остальная часть комнаты терялась во мраке.

- А кто это все? – Как-то невежливо получилось спросить у Наденьки, и она опустила глаза.

- Как же ты порывиста, - скорее пожурила, чем упрекнула её хозяйка, - всё тебе надо знать сразу. Совсем как я в молодости! Они скоро появятся. А пока давай присядем и поговорим. – Женщина указала рукой на кресла. -  Ты же хотела со мной посоветоваться?

   Гоша ещё сжимал в руке стакан из-под компота, когда все они почувствовали, как по всему пространству прошла осязаемая колеблющаяся волна. Он поставил стакан на стол, который тут же растворился в воздухе, как и стеклянная вахтёрка, и раздевалка, и много чего ещё …

  Теперь они стояли в просторном холле богатого господского дома. Сиял натёртый до зеркального блеска кафельный пол в чёрно-белую, как шахматная доска, клетку. На обитых дубовыми панелями стенах, источали свой желтоватый свет бра в виде ледяных лилий. Бархатные портьеры прикрывали окна.

  По укрытой ковровой дорожкой лестнице степенно ступая, поднимались и спускались дамы в старинных платьях, обмахиваясь веерами из страусовых перьев. Господа в накрахмаленных фраках  раскланивались с ними. Кто-то смеялся совсем рядом. Там стояли трое джентльменов. Один, из которых, рассказывал, по видимому анекдот: «Вы представляете, господа, заходит он в баню, а там …,»  Его собеседники дружно отвечали ему взрывами смеха.

  Где-то наверху гремел оркестр, и раздавался приглушенный топот ног. Венский вальс сменил ещё какой-то танец. Сверху, лавируя между представителями старшего поколения, сбежали две девушки в пышных бальных платьях, преследуемые двумя смеющимися юнцами.

- Петенька! Алексис! – Обращалась к преследователям на бегу пухленькая барышня. – Идёмте-ка в оранжерею! Там сейчас розы цветут …

  Вслед убегающим грустно качая головой, смотрела сквозь лорнет сморщенная, как черепаха дама. Её поджатые то ли от зависти, то ли от осуждения молодого легкомыслия, губы кривились. К ней подскочил улыбающийся старичок и шепнул что-то на ухо. Отчего дама уронила свои стёкла, глаза её округлились от удивления. А пожилой кавалер подхватил её под локоть и, продолжая что-то с увлечением нашептывать, увёл наверх.

  Кругом царило оживление и веселье бала. Никто не обращал на наших героев внимания. Оно в принципе было понятно – их одежда также преобразовалась. Причёски изменились. Так что они стали ничем неотличимы от всех тех, кто дефилировал вокруг.

- Добро пожаловать на балл госпожи Марии! – Обратился к ошарашенным гимназистам важный слуга в малиновой ливрее с золотом. – Госпожа просила вас развлекаться, как вам будет угодно. У неё сейчас важный конфиденциальный разговор. Как только она освободится, вас найдут и проводят.

  Ребятам ничего не оставалось делать, как присоединиться к гостям. Странно, но они не испытывали страха или изумления. Словно так и должно было быть!  Их охватила волна лёгкого веселья. Гоша даже решился пригласить Лизу на вальс. Сеня и Даня тоже нашли себе пары. Вскоре они, шутя и смеясь, кружились в вихре музыки. Никто даже на секунду не задумался над тем, откуда они знают все необходимые па и отчего им стало, вдруг, необъяснимо весело.

  Всё было до жути реально. От огня, полыхавшего в камине, ощутим, был жар. Потрескивали дрова. Кресло, Наденька погладила рукой, прежде чем сесть, было настоящим. Зелёный атлас обшивки слегка холодил кожу. Это было так странно, что слова как-то сами полились бурным потоком признаний.

- Как мне это всё знакомо, - задумчиво произнесла дама. – Сколько лет прошло, а я всё помню. – Она помолчала немного, а потом обратила на юную собеседницу взгляд своих серых глаз. – Почему ты думаешь, что совсем ему не нравишься?

- Потому, что он сказал, что я, как робот, - ответила девушка, но заметив недоумённый взор, поправилась, - как кукла.

- А-а, да, - молодые люди очень часто бывают, грубы с теми, кто задел их сердце, - женщина покачала головой, - это как своего рода щит. Ты, ведь, тоже отгородилась от всех одноклассников своей сухостью и холодностью, как каменной стеной. Возможно, что он просто боится тебя.  Не знает, как к тебе подойти, что сказать. Это так понятно и естественно. Вдруг ты посмеёшься над ним, или отвергнешь? Первые чувства нежны и ранимы, каждый бережёт их как может! Если ты уберёшь свою стену, может быть он сможет достучаться до тебя. Подумай над этим, девочка …, - она обернулась к двери, - а вот и наши гости …

  Двустворчатая дверь распахнулась и в комнату вошла чопорного вида служанка в белом накрахмаленном переднике и чепце.

- Ваше приказание выполнено, госпожа, - она покорно склонила голову, - молодые господа найдены и ожидают вашего разрешения войти!

- Вы свободны, Катя, спасибо. Я довольна, - Госпожа кивнула. Служанка в буквальном смысле слова исчезла. Озираясь по сторонам, один за другим вошли Гоша, Даня, Сеня и Лиза. – Рада вас видеть у себя в гостях!

- З-здравствуйте! – Немного заикаясь, ответил за всех Даня.

- Странно слышать, как призраку желают здоровья! – Рассмеялась дама, - но, очень приятно! Не смущайтесь, господа и присаживайтесь рядом с нами.

 В комнате было очень тихо. Сюда не долетали звуки праздника. Только удары старинных часов громко отсчитывали замершее время. Оба кресла как бы отъехали в сторону, и напротив них возник диван с брошенными на него подушками. Ребята скромно присели. И только тогда, подняв глаза, увидели Наденьку. Она была в том же балахоне, в котором проводила обряд. Глаза Гоши так широко раскрылись от удивления, что чуть не вылезли из орбит. Его рот несколько раз беззвучно открывался, но он так и не рискнул произнести ни слова. Лиза из сочувствия взяла его за руку, совершенно не понимая, чему он так изумляется. От этого он как-то сразу притих и успокоился.

  В глазах одноклассников Наденька ничем не отличалась от призрака, сидящего рядом с ней. Она была, пожалуй, даже бледней Дамы. А лицо застыло, как гипсовая маска. Только глаза как-то слишком подозрительно блестели. Сеня сидел, опустив голову, как провинившийся школьник.

- Вы госпожа Мария, - начала первой Лиза, - так сказала ваша служанка.

- Да, я Маша, о которой слагали легенды ещё лет сто пятьдесят назад. – Ответила хозяйка.

- Тогда почему, - Лиза замялась, - почему вы седая, призраки же не стареют или …

- Просто я не умерла тогда от обиды и поруганного самолюбия, - госпожа Мария грустно улыбнулась. – Я прожила достаточно долго, чтобы волосы мои покрылись серебром.

- Тогда, совсем непонятно, почему вы призрак?

- Моя жизнь прошла спокойно и благополучно. – Дама ещё раз тяжело вздохнула. – После побега моей служанки, которая была мне как сестра с самого детства, я очень тяжело и долго болела. Несколько раз моим родителям сообщали, что я скончалась. Видимо тогда и появилась эта легенда. Когда поправилась,  то выглядела ничем не лучше призрака – страшно, как худа и бледна. Вскоре меня выдали замуж. Николай Васильевич был намного старше, но очень порядочный и добрый человек. Полюбить я его не смогла, но уважала до самой смерти. У нас родилось двое детей.  Умерла я в этой комнате в этом же платье, когда после бала, который давала в честь героев русско-японской войны, присела отдохнуть. И то, что я всегда нахожусь здесь не наказание. Нет. Просто не смогла до самого конца забыть это двойное предательство. Я сама заперла себя в этих стенах. Всегда ждала и жду до сих пор хотя бы извинения. Долгие годы, перебирая в памяти наши свидания, понимаю, что говоря мне эти страстные слова, он смотрел на Катеньку, или думал о ней, если её не было рядом. Неужели я не заслужила правдивых слов? Поняла бы и простила свою подругу и Петеньку. Отпустила бы …, - странно было видеть, как по щекам призрака текут неудержимые слёзы горькой обиды.

  Сеня, сидевший во время всего рассказа, опустив голову, при последних словах неожиданно вскочил на ноги. Все с недоумением посмотрели на него.

- Я … я, просто должен, нет – считаю, что обязан извиниться перед вами за поступок моего прадеда, Петра Сергеевича Н**. Он прожил совсем недолго и всё время корил себя за свой низкий поступок, за алчность и обман! Судьба жестоко наказала его и весь наш род. Так часто говорит моя бабушка, - он встал на колени перед призраком, - простите его и всех нас, Мария Семёновна!

- Ну что ты, мальчик, мой! – Подняла его дама. – Конечно же, я вас прощаю! – Её лицо осветила счастливая улыбка. – Ах, как легко стало на душе! Словно тяжкий камень свалился, - она встала и посмотрела на часы. Их невидимый до этого момента циферблат осветился, показывая 22:00.

  Ребята переглянулись – это было время, когда охранник убежал. Но с тех пор прошло уже никак не меньше часа.

- А теперь мы с вами пойдём и немного повеселимся. Я, как радушная хозяйка, не могу допустить, чтобы мои гости скучали, - Мария Семёновна сделала несколько шагов к дверям, которые тут же распахнулись перед ней. Всё пространство ожило и наполнилось бравурными звуками оркестра игравшего кадриль, взрывами смеха, голосами и приглушенным шарканьем ног по паркету.

  Они немного недоумевающие и объятые каким-то смутным беспокойством, но не страхом, пошли за ней. Как-то незаметно получилось, что впереди всех шёл Даня. Следом за ним гордо вышагивал Гоша, счастливый от того, что Лиза взяла под руку именно его. Сеня предложил свою руку Наденьке, а она не отказалась и плыла рядом, смущённо поглядывая на него. Теперь она была чудо, как хороша в нежно розовом шёлковом платье с оборками и белых кружевных перчатках. Волосы, уложенные в причёску, украшала заколка в виде розы. У обоих бешено стучало сердце. Оба чувствовали, что именно сейчас между ними зарождается нечто таинственное и прекрасное. После такой ночи уже ни что не могло остаться прежним. Их жизнь менялась раз и навсегда. Но долго сосредотачиваться на своих мыслях и ощущениях им не пришлось.

  Все встречные гости кланялись госпоже Марии. А  вокруг как облачко вился шепот, передаваемой от одного к другому фразы: «          Наступает последний час!». Они спустились на ещё более шумный второй этаж. Здесь музыка гремела вовсю. Уже снова вальс кружил головы.

  К госпоже Марие буквально подлетел какой-то невысокий, но ужасно тощий господин во фраке с пышной манишкой и в сияющих лаком ботинках. На его маленьком курносом носу едва удерживались круглые очки в чёрной металлической оправе, поверх которой блестели  шаловливые  глазки. Тонкие губы, растянутые в улыбку, превратились в щель. Безграничное счастье  - так можно было определить его настроение.

- Позвольте мне первым из друзей поздравить вас с последним часом! – Залепетал он.

- Буду молить Бога за вас, шалун! – Улыбаясь, промолвила Мария Семёновна. – Вот, мои юные друзья, представляю вам Павла Ивановича, очень доброго и весёлого человека!

  В ответ на её слова, Павел Иванович снял с плеч свою кудрявую голову правой рукой, и, поставив её на сгиб левой, поклонился, отступая и шаркая ножкой. На дружное «ой!» ребят, голова ещё сильнее растянула улыбку так, что она едва не стала от уха до уха, а очки свалились с носа, и наверняка бы разбились, если бы их не подхватил Даня.

- Премного вам благодарен, - заявила голова, а правая рука приняла и водрузила очки на место.

- Павел Иванович, Павел Иванович! – С укором  качая головой, произнесла хозяйка, - Когда же вы перестанете баловаться и всех пугать? – Голова перекочевала на место, продолжая  виновато улыбаться. А её хозяин, ещё раз поклонившись, убежал куда-то, подскакивая, как мальчишка. – Взрослый снаружи и ребёнок внутри! Был учителем в школе-интернате для бывших беспризорников. Мечтал сеять разумное, доброе, вечное. Но настолько любил детей, что совершенно не мог на них влиять, скорее они на него. И вот чем всё закончилось – отрубили ему голову, не нарочно, конечно. Если встретите его случайно, то не бойтесь – он добрый. Любит пошутить: то на полках зашуршит, то в зеркале кривляется, то с водой проказничает, но ужасно не любит воров. Им пощады никогда не будет. И вашего нечистого на руку охранника дома ждёт очень неприятный сюрприз! Я думаю, что вы его больше не увидите.

  Они вошли в танцевальный зал. Оркестранты, не переставая играть, поклонились вошедшим и продолжили своё дело. Военные в парадной форме, кавалеры во фраках кружили дам, завершая танец.

  К хозяйке с приветствиями и поклонами подлетела парочка, замеченная ещё в холле – «черепаха Тортилла», как назвал её мысленно Сеня, и весёлый старикашка. Мария Семёновна благосклонно покачивала головой в такт их трескотне.

- Не очень приятная парочка, - обратилась к ребятам хозяйка, когда они ушли в сторону. – Старичок-то ещё ничего – безобидный, хоть и любит пугать. А вот «классная дама» очень неприятная сущность. Очень не любит молодёжь. Вечно вставляет палки в колёса: то что-нибудь спрячет, то «случайно» завалит. Её следует опасаться.  Но вы, что удивительно, ей внушаете симпатию. Будем надеяться, что это не притворство.

- Котильон! – Громко объявил распорядитель. И новые пары заполнили зал неудержимым весельем.

- Ну, что же вы, не становитесь в ряд? – Спросила Мария Семёновна. – В наше время это был самый главный танец! Его танцуют, как минимум,  друзья! – Девушки переглянулись со своими кавалерами, и пары встали на свободные места.  – Если ты не боишься призраков, - обратилась хозяйка к Дане, - может быть, пригласишь меня на танец?

  Даня о таком даже мечтать не мог. Он стал лихорадочно вспоминать, как это делали сто лет назад, поглядывая по сторонам в надежде повторить эту церемонию за кем-нибудь. Но все уже стояли парами, в нетерпении поглядывая на хозяйку. Поэтому он воспользовался тем, что вспомнилось из детской сказки.

- Вы позволите мне пригласить вас на танец? – Повторил её слова юноша и слегка поклонился. Она с улыбкой подала руку. Весёлый танец начался. Одним он показался невероятно длинным, а другим неизмеримо коротким. Время текло для каждого неодинаково, в соответствии с их желаниями. Горячие пожатия рук, смех, сияющие счастьем глаза – что может быть лучшим для завершения чудесного вечера?!

  Но то, что вокруг всё меняется, первой почувствовала Наденька, как творец всего произошедшего. Неуловимое дуновение невесть откуда взявшегося ветерка закружило мириады золотых, как огоньки свечей, светлячков, или это кружился, догорая пепел ушедших жизней? Дрогнул воздух. Поплыло марево, размывая очертания людей, стен, всего пространства. Всё исчезло, растворилось, ушло в небытие. Ещё какое-то время звучали, постепенно смолкая, последние аккорды.  И вот, они уже стоят посередине пустого актового зала гимназии, окутанные светящейся дымкой.

- Вот и всё, - вздохнула Мария Семёновна, - мой последний танец окончен, как и срок моего заточения. Теперь можно покинуть этот дом. Наденька ты знаешь, как закрыть портал и переправить меня туда, где и положено быть?

- Да, - тихо ответила девушка, - я заучила всё наизусть …

- Вот и прекрасно, - внешность дамы начала меняться, она молодела на глазах. Перед ними уже стояла их ровесница в белом лёгком платье из газа. Как ни было бы это странно, но она как две капли воды была похожа лицом на Наденьку. Глядя на вытянувшиеся от удивления лица молодых людей, она засмеялась звонким счастливым смехом и, подпрыгивая, захлопала в ладоши. – Ну, да! Наденька - моя единственная праправнучка!

  Они в молчании вернулись туда, откуда всё и началось. Комната тоже изменилась и приобрела тот вид, какой был прежде. На потёртом выщербленном паркете была нарисована пентаграмма и ещё дымились свечи. Из жаровни поднимался тонкий дымок, распространяя вокруг странный по сочетанию запах свежескошенной травы и раскалённых пряностей. В зеркальном коридоре всё ещё клубился голубоватой пеленой туман.

- Чтобы завтра вам не показалось, что это был только сон – хочу сделать каждому из вас маленький подарок. Машенька раскрыла свою маленькую сумочку  и достала оттуда пригоршню жемчужин. – В тот злополучный день я разорвала жемчужные бусы. Теперь очень хочу дать вам по одной из оставшихся жемчужин на счастье! – Она одарила каждого. – А теперь я готова уйти!

  Маша встала по центру. А молодые люди, по просьбе Наденьки, взявшись за руки, выстроились по кругу. Надя начала снова произносить только ей одной понятные слова. Свечи вспыхнули сами собой. Воздух заколебался. Откуда-то повеяло теплом, и радость разлилась в пространстве. На мгновение возник в центре сияющий луч. Призрак  стал таять и исчез. Обряд был окончен. Но друзья ещё несколько минут, как в оцепенении, стояли, вцепившись друг в друга.

- Слушайте! – Очнулась первой Лиза. – Если кому-нибудь рассказать – ни за что не поверят!

- И не надо рассказывать! – Убедил всех Даня. – Пусть это будет нашей общей тайной!

  Они вместе убрали все атрибуты магии. Стереть мел с пола было пустяком. Когда они спустились в холл, часы показывали половину первого.  Странное дело, но входная дверь оказалась открытой.

Туман, белой стеной, стоявший ещё до полуночи, развеялся. В морозном воздухе таял пар от дыхания. Яркие крупные звёзды смотрели на друзей с высоты. Всё было хорошо. Только чему-то ухмылялась голова тыквы, выглядывая из-за колонны.