***

   На заброшенную, чуть покосившуюся от времени могилу упали пару сброшенных осенним порывом ветра листьев.
Надпись на выцветшем памятнике:

Чапаев Юрий Анатольевич
(27.12.1941 - 27.12.1965 г.)
Любимому сыну.

   Сердце Маши кольнуло, по телу побежали мурашки, но не от страха или холода, а от осознания того, почему на самом деле Юра не хотел праздновать свой настоящий День рождения. Её охватили какие-то почти материнские чувства, желание оберегать, она даже не сразу заметила как он отошёл и склонился над соседней, столь же заброшенной могилой. Надпись на двойном памятнике гласит:

Чапаева Анна Дмитриевна (07.02.1920 - 14.08.1991 г.)
Чапаев Анатолий Сергеевич (21.06.1917 - 30.11.1986 г.)

  Маша подошла к Юре, присела рядом и ободряюще взяла его за руку.

- Я не был здесь с тех пор как встретил тебя.
- Неужели у вас никого не осталось?
- На мне мой род прервался.
- А ты видел их... ну, после смерти?
- Нет, но я очень надеюсь, что они не скитаются по миру в одиночестве, как я, пока не встретил тебя.

   Осенний ветер ударил им в лица, растрепав коричневые локоны Маши, водопадом спадающие из под тёплой зелёной шапки, но не тронув своей промозглостью и буйством призрака в его привычной лёгкой рубашке и классических брюках. Было слышно, что приближается зима. Маша зябко поёжилась и принялась расчищать могилы.

***

- Он симпатичный.
- Юр, не дай бог ты меня сватать ещё начнёшь. Мне шестнадцать и ты знаешь, что я предпочту лишний раз почитать с тобой Фауста, чем пойти на какое-то глупое свидание. Макс всего лишь провожает меня к дому и всё. И то, только потому, что нравится моим родителям.

   Но Маша почему-то предательски покраснела. 

- А я ничего такого не говорил.
- Но имел в виду. Не хочу выходить замуж, хочу быть свободной, и пусть мои волосы развиваются на ветру, когда я скачу по долине, выпуская стрелы в закатное солнце.* Помнишь?

   Девушка сардонически улыбнулась и ткнула парня в плечо миниатюрным ноготком. Её тело уже начало соблазнительно оформляться, а домашняя футболка и шортики только подчёркивали это.

- Какой же ты ещё ребёнок, - улыбнулся Юра, облокачиваясь о стену.
- Ничего подобного! Это ты предпочитаешь видеть меня ребёнком, - возразила девушка, упрямо взмахнув каштановой гривой волос, и её глаза азартно блеснули. - Но то, что я выросла, далеко не значит, что буду бегать на свидания с каждым вторым и витать от этого в облаках!
- Но когда-нибудь ты обязательно влюбишься! И когда ты встретишь того самого, то обязательно поймёшь это.
- Бла-бла. Да-да, я обязательно это пойму, - со скучающим видом подытожила Маша и перевела тему: - Но мы с тобой вроде как договаривались почитать вместе, и это планировалась не когда-нибудь в необозримом будущем, а сегодня!


***

- Давай куда-нить пройдёмся, м? - девушка задумчиво потрясла спичечную коробочку с домиком улитки, которую Юра подарил ей когда-то. - Может, заведём ещё одну Узю? - шутливо предложила она, только сейчас заметив, что непочтительно трясёт останки моллюска.

- Если бы я знал, что ты до сих пор питаешь страсть к улиткам, то давно бы принёс тебе целую дюжину! - хмыкнул в ответ парень, стряхивая пыль с ящика с игрушками, о котором они вспоминали всё реже и реже. - А куда ты хочешь пойти?
 - Да куда-нибудь, а то родители вечно ругаются, что я сутками на чердаке пропадаю. Они даже в детстве это не одобряли, а сейчас так вообще подумывают, что у меня здесь склад с травкой, наверное, судя по красноречивым взглядам мамы.
- Ты права, - отчего-то внезапно весело отозвался Юра. - Если так пойдёт, то они вообще вход сюда заколотят!
- Меня бы это вряд ли остановило.
- Ничуть не сомневаюсь.

***

   Посиделки в самом глухом уголке парка. Летний ветер нежно поглаживает страницы книги, лежащей на коленях Юры, то и и дело стараясь их перевернуть редкими, но смелыми порывами.

- Выходит, Фауст всё же согрешил, когда пошёл на сделку с Мефистофелем.
- И да, и нет. Всё многограннее, - пожал плечами Юра, откладывая книгу на одеяло рядом с ними. - Фауст хотел помочь людям добытыми знаниями, а это, можно сказать, даже некая жертвенность.

   Юра зарылся носом в её густые локоны, а затем сорвал травинку и пощекотал нос девушки.

- Но он принёс в жертву и Гретхем! - неподдельно возмутилась она. - Хороша жертвенность, - Маша поймала его холодную руку и зажала в своих ладонях. - По-моему он не думал ни о чём, кроме своих стремлений и убеждений.
- Нельзя винить Фауста за то, что он хотел выйти за рамки понимания человека, вкусить истинную природу вещей. Да и фактически в его сделке присутствовало слово «если».
- Мужчины всегда так, хотят чего-то за пределами. Хотя мог обрести обычное, человеческое счастье с любимой.
- Его счастье заключалось не в этом. Да и тогда бы он проиграл, остановил мгновение, ведь именно Мефистофель привёл Фауста к ней.
- Всё равно он идиот.
- Так или иначе, все заплатили за всё сполна.

   Маша отпустила руку Юры и легла на спину. Парень последовал её примеру.

- Почему ты никогда не зовёшь Макса в дом? - внезапно спросил он.
- Не хочу.
- Но ты же понимаешь, что это невежливо?
- Мне плевать.
- Так бы я мог приглядеться к нему получше. Я уверен, что он славный парень.
- Я тоже в этом уверена.
- Неужели он тебе ни капельки не нравится?

   Дружеский тычок в бок красноречиво сказал: колись!

- Ну, он... нормальный.  
- Тогда почему ты упрямишься? Не хочешь его в дом приводить — сходите куда-нибудь! Ты молода, тебе совсем не нужно проводить каждую минуту с таким холодным стариканом, как я.

   Он попытался улыбнуться. Зелёные чёртики блеснули в глазах Маши, она приподнялась на локте и чуть склонилась над ним.

- Если бы ты видел себя моими глазами, то не называл бы себя стариком, - и шутливо добавила: - Да и не дать тебе больше шестидесяти!
- Шестидесяти? - подавился смешком Юра, сделал резкий выпад и оказался верхом на ней, полностью лишив её возможности двигаться, как в старые-добрые времена, когда они играли в барюкачки.

   Улыбка Маши исчезла, уступив место чему-то другому, тому, что Юра не сразу смог понять. Одно сердце билось так быстро, как будто работало за два. Она больше не пыталась выбраться из его цепкого плена, как в детстве, чего Юра несомненно ожидал и в этот раз, учитывая неукротимость её натуры, желание побеждать, а не быть побеждённой.

   Ветер затих, а точнее она его больше не слышала, как и птиц, неустанно щебечущих о наступившей весне. Маша чуть приподняла голову и робко коснулась губами его холодных губ.

***

   Юра резко отстранился и как будто даже посмотрел на неё другими глазами.

- Пожалуйста, Юр, не молчи только, - умоляюще прошептала Маша и попыталась дотронуться до руки парня, но он тот час убрал её. - Ты ведь знал, не мог не знать...
- Молчи, - жёстко, но с едва скрываемой болью перебил он. - Я думал, что ты переросла эти глупые, детские фантазии о нас!

   Парень словно стал ещё холоднее и Маша испугалась, что может потерять его навсегда.

- Прошу тебя, послушай! Мы ведь не выбираем кого любить. Ты не задумывался о том, почему только я могу видеть тебя? Только я могу касаться, чувствовать тебя! Ты ведь сам говорил мне когда-то, что природа гениальна и у неё не бывает ошибок! Так вот она сохранила тебя для меня. Скажи, разве это не знак? Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня. Сейчас. Скажи это прямо сейчас!

   В отчаянной надежде девушка ещё раз попыталась коснуться его, но парень вздрогну от её прикосновения, как от змеиного укуса, и ей пришлось убрать руку.

- Ты сама не понимаешь, о чём говоришь, - необычно резко отрезал он. - Очнись! Ау! Мы живём не в сказке! Я мёртв, понимаешь? Мёртв! Ты что, хочешь, чтобы я выкопал свои останки и показал тебе? Может, тогда до тебя дойдёт?

   Понимая, что причиняет ей боль, он постарался успокоиться и уже чуть спокойнее добавил:

- Ты всегда будешь моей маленькой мышкой, даже когда состаришься и на твоей голове не останется ни одного коричневого локона. Я люблю тебя. Люблю всем сердцем, которого физически уже нет, всем своим существом, которое ты видишь и чувствуешь. Но у меня нет того, что нужно тебе! Понимаешь? Все эти года я мечтал увидеть как ты вырастешь, влюбишься в живого человека и заведёшь свою семью. Твоё человеческое счастье — моё, твои слёзы — мои.

- И моё сердце — твоё.

   Губы Маши дрогнули, а глаза предательски заслезились. Она подумала, что, наверное, поспешила, но уже ничего нельзя изменить. Юра нежно, но уверенно приподнял её подбородок, тем самым заставив взглянуть себе в глаза.

- Поверь, так будет лучше, мышонок, - добавил Юра и наконец крепко, по-отцовски обнял её.
- Как... так?

   Маша испуганно вздрогнула от предчувствия чего-то ужасного и неотвратимого, но он так ничего и не ответил.

***

   Весь остаток дня Маша не отходила от него ни на минуту, боясь даже мысленно признаться себе в своём страхе. Девушка попыталась вести себя так, как будто ничего не случилось, а Юра хоть и был более сдержан, но, казалось, всё таки постепенно оттаивал. В какой-то момент у неё даже закралась мысль о том, что всё останется хотя бы так, как раньше. Наступила ночь.

- Можно я сегодня переночую здесь? Как в те ночи, когда были грозы и я приходила к тебе, в детстве?

   Он внимательно посмотрел на неё и она тут же добавила:

- Я не усну, если не буду знать, что ты не сердишься!
- Я не сержусь.
- Так... Можно? Пожалуйста, я хочу почувствовать, что между нами всё так, как прежде.

   После минутного раздумья Юра кивнул и расстелил на полу старое одеяло, которое Маша принесла ему когда-то, боясь, что он может замёрзнуть.

- Ты можешь лечь здесь, - кивком головы указал на одеяло. - Не уверен, правда, что сейчас будет так же удобно, как в детстве.
- Если ты ляжешь рядом, то будет прямо как в детстве! - поймав на себе предостерегающий взгляд Юры, она пообещала даже не пытаться обнять его, и он согласился. - Мне просто важно чувствовать, что ты рядом.

   Маша легла на разложенное одеяло и с невольным трепетом ждала, пока он ляжет, как будто это должно было доказать, что всё забыто и прощено. Через пару мгновений Юра оказался рядом. Маша не могла уснуть почти всю ночь, желая постоянно ощущать, что он всё ещё с ней, и боясь, что если она уснёт, то случится неотвратимое... Но приближалось утро и страхи уходили с уходящим днём, уступая законное место дремоте. Маша уснула, а когда проснулась, на чердаке больше никого не было.


***

Два года спустя.

- Ты уже решила с кем пойдёшь на выпускной? - поинтересовался высокий рыжеволосый парень, привычно провожая Машу домой после школы.
- У нас же не организовывается выпускной бал, Макс, - девушка буцнула камушек, лежащий на дороге. - Так что мне совсем не обязательно приходить с кем-то.
- А я бы не прочь побывать ещё на одном выпускном!
- Так вот почему ты провожаешь меня со школы, даже после того, как сам окончил её год назад! А ведь потом ещё бежишь в ночную на работу!
- Именно! - не растерялся парень и добавил: - Поэтому будет нечестно с твоей стороны отказать мне в таком удовольствии!
- А с чего ты взял, что я такая уж честная?

 Он пожал плечами и как-то странно покраснел.

- Просто тебя знаю.


***

Пятьдесят восемь лет спустя.

   Уложив наконец внучку спать, Маша ушла к себе и выдвинула ящик в письменном столе. Вытащив оттуда небольшую спичечную коробочку с уже немного выцветшей на ней от времени гвоздикой, привычно потрясла её: внутри послышался глухой стук. Старушка села на пружинную кровать, которая, после очередного дня, со скрипом приняла уставшее, постаревшее тело. Маша осторожно выдвинула основную часть коробки и морщинистой рукой дотронулась до пустой раковины моллюска.

- Спасибо, - в тишину прошептала она, неловко утирая скатившуюся по щеке одинокую слезу и перевела взгляд на рамку с фотографией состарившегося Макса, стоящую на тумбочке у её кровати.  Как и полагается, правый нижний угол украшает чёрная траурная лента.

   Ласково проведя костяшкой указательного пальца по фотографии седого мужа, Маша столь же тихо добавила:

- И тебе спасибо, любимый. За терпение, за нашего прекрасного сына и за прожитую счастливую жизнь, о которой мечтает каждая женщина.

***

   Рождественское утро заглянуло в окно старого, всё ещё дремлющего дома. Спала даже трёхцветная кошка Мурка, любящая по ночам ловить мышей, а днём мирно отдыхать, свернувшись калачиком после долгой работы.

   Тихо склонившись над кроватью старенькой Маши, Юра легко провёл ладонью по её поседевшим от времени волосам. Весь дом спал, но его старушка теперь спала иначе: в семьдесят шесть лет она уснула сном куда более глубоким и отправляющим совсем в иные сны. Её уже мог разбудить ни крик петуха ранним утром, ни оживление дома в начале нового дня. Её сердце остановилось безболезненно, во сне, и его стук перешёл в тиканье настенных часов с деревянной кукушкой, которые она так любила.

***

   Юра вынул из кармана маленького голубого цыплёнка и вложил в безжизненную, искажённую бороздами времени руку Маши.

- Ты же её разбудишь, - едва слышно шикнула на него четырёхлетняя Соня, крепко-накрепко прижимая к себе плюшевого медвежонка, стоя босая на пороге комнаты, однако укутанная покрывалом, края которого шлейфом лежали на полу.
- У тебя бабушкины глаза, - дрогнувшим голосом произнёс Юра после минутного молчания и осознания происходящего.
- Почему тебе грустно?
- Потому что меня больше никто не видит, кроме тебя.
- Ты тот самый человек, о котором мне рассказывала вчера бабушка! - просияла Соня скорее утвердительно, чем вопросительно, сразу обретя доверие к чужаку.

   Юра присел и по-отцовски протянул к ней руки, безмолвно приглашая подойти ближе.

- Да, я человек, который красит снег.  

________________________________

*Цитата из мультфильма «Храбрая сердцем»

Перейти к первой части...