Знаешь, сегодня в переулке, в одном из сотен московских переулков, сбили человека. Одного из многих миллионов людей. Из всех маленьких улочек, из всех закоулков ему достался именно этот. Не знаю, кто это был. Похоже, что мужчина… Его уже накрыли большим белым куском ткани. Он лежал на взгорочке, движение было перекрыто. Для машин, но не для людей. И я прошел мимо. Я шел туда, куда мне было надо, и этот переулок всегда входил в мой постоянный маршрут. Что в нем особенного, кроме того, что я знаю, где там сточный люк, а мои ботинки уже давно на ты с каждой неровностью маленькой улочки. И я прошел. И он бы тоже прошел. И после еще пройдут сотни людей. Но сегодня – на одного меньше. И на одного меньше будет, когда точно так же как утром, только уже к метро, побегут по этому переулку с работы люди.

 Он лежал, раскинув руки. И с горки кривого центрального переулка текла двумя ручейками такая светлая алая кровь. Такая ненастоящая… В фильмах она совсем другого цвета. Текла двумя тоооненькими ручейками и затекала под припаркованные машины, а потом – в сточный люк. Тот самый, который я всегда перешагиваю, сходя с тротуара. А машины ехали в объезд.

Чуть больше суматохи в это утро. Сегодня оно было чуть другое. Не как вчерашнее и точно не как завтрашнее. И его, такого, уже больше не будет. Кто-то сегодня проспал на работу, кто-то, наверное, поссорился с женой; у одного собака съела ботинок, а другой совсем недавно решил бросить курить. У каждого оно было свое. Утро. У рыжего было сегодня свидание, у молодой мамы – плохое настроение, а у него, у этого, был совсем особенный день. Сегодня у него была смерть.

Понимаешь, вот до середины дороги он был, а потом – уже нет. И вторую половину он никогда не пройдет. И остальную часть пути – тоже. Ни-ко-гда. Боже, каким дорогим мог бы стать для него этот кусок пути, если бы он только посмотрел со стороны, если бы он только мог понять…

Еще днем я услышал, как под окном снова заездили машины, - проезд открыли. И вечером я пошел домой. И много-много людей шло вместе со мной по этому переулку. Но кто из них, думал я, кто знает, что утром, этим утром здесь лежал человек? Что он раскинул руки и, смотря в небо, лежал посередине дороги. Кто видел его? В этот день я опаздывал на работу, - шел поздно утром, и все остальные уже сидели каждый на своем стуле за своим столом. Работали.

И возвращаясь домой, идя по тому же переулку, только в другую сторону, я смотрел на проезжую часть. По которой туда и обратно разъезжали машины. По которой тянулся тоооненький длинный след. Такой светлой алой крови. Удивительно светлой крови. Уже не такой явный. А по нему туда и обратно разъезжали машины. Прямо по нему, представляешь…