Три громких удара ботинок о пол вырвали Диму из вязкого и тяжелого сна. Он ещё не успел поднять веки, когда услышал оглушительный вопль: «Подъём!». В резко распахнутые глаза тотчас ударил ослепительный свет люминесцентных ламп. Ещё не до конца проснувшийся Дима повернулся на бок и осмотрел казарму. Все прибывшие с ним с пункта сбора новоиспеченные солдаты, как стадо запуганных овец, неуверенно и явно не понимая, чего от них хотят, выходили в коридор, образованный кроватями.

Кто-то громко скомандовал: «Построиться!».

Дима, наконец, сполз со своего второго яруса и побежал к указанному месту. После нескольких секунд толкотни, все построились в одну неровную линию.

Между двух рядов стоящих лицом друг к другу солдат медленно прошёл серьезного вида мужчина в форме с четырьмя звездочками на погонах. В конце строя он развернулся и внимательно осмотрел присутствующих.

- Я командир учебной роты капитан Воронцов. Сейчас те, кто стоят от меня по правую руку, - он приподнял ладонь, как бы указывая, где именно она находится, - подойдут к своим кроватям, возьмут полотенца, которые висят на дужке в изголовье, захватят с собой зубную щётку и пасту из тумбочки. После этого они пойдут в туалет. Там справят естественные потребности, умоются и почистят зубы. В это время те, кто стоят от меня по левую руку, - он приподнял другую ладонь, - начнут заправлять кровати так, как умеют. После того, как первая группа вернётся из туалета, вторая отправится по тому же маршруту. Вопросы есть? - Он на пару секунд замолчал, затем более громко скомандовал. - Разойдись!

Снова началось хаотичное движение. Дима подошёл к своей кровати, взял полотенце, зубную щетку и пасту и двинулся в сторону туалета. Хорошо, что ночью, когда их привезли в казарму, он запомнил, где тот находится. Когда он подошел к вяло передвигающим ноги ребятам, капитан Воронцов крикнул:

- Солдат!

Дима обернулся посмотреть, на кого командир роты планирует наорать и увидел, что тот смотрит прямо на него. Дима не ожидал этого и застыл, не понимая, что от него требуется. Капитан подошёл чуть ближе и произнёс уверенно и чётко:

- При обращении начальника или старшего к отдельному военнослужащему тот принимает строевую стойку и называет свою воинскую должность, воинское звание и фамилию.

- Крылов, - неуверенно произнес Дима, не понимая, что ещё он должен сказать, но сознавая, что от него чего-то ждут, добавил, - сэр.

В глазах командира роты загорелся недобрый огонек.

- Здесь тебе не Голливуд, солдат! – он говорил громко, но при этом не переходил на крик. – Какой, на хрен, «сэр»? Рядовой! Крылов! Вот что нужно было сказать, а теперь доложите мне, товарищ Крылов, куда Вы попёрлись?

- В туалет, - неуверенно ответил Дима.

- Отлично! С этим разобрались, а теперь подскажите, по какую руку от меня Вы стояли, когда я рассказывал, кто и чем будет заниматься в ближайшие несколько минут.

Дмитрий задумался и только сейчас понял, что все те, с кем он стоял рядом, пошли заправлять кровати, и только он – направился в туалет.

- По левую.

- Прекрасно, рядовой, то есть Вы отличаете право от лева. Тогда объясните мне, пожалуйста, как так получилось, что Вас понесло в туалет, хотя я определил Вам заправлять постель с остальными?

- Видимо, я затупил, - неуверенно ответил Дима, опустив глаза.

- Видимо, да, Крылов, а теперь, когда мы со всем разобрались – отправляйтесь заправлять кровать.

Дима развернулся и пошёл к кровати, но капитан снова крикнул:

- Рядовой!

Он развернулся и непонимающе уставился на командира роты.

- Вы забыли сказать «Есть».

- Есть, - неуверенно произнес Дима.

- У вас осталось очень мало времени на заправку кровати, поторопитесь, - спокойно произнёс капитан Воронцов.

 

- Воинская дисциплина – есть строгое и точное, - лейтенант Нефёдов громким хорошо поставленным голосом уверенно произносил фразы из Устава внутренней службы.

- Воинская дисциплина – есть строгое и точное, - гул голосов солдат, сидевших перед командиром взвода на табуретках, вторил его словам.

- Соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил, - перед лейтенантом лежала раскрытая книга, но он смотрел на сидевших перед ним.

- Соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил…

- Установленных Федеральными конституционными законами, Федеральными законами, общевоинскими Уставами и иными нормативно-правовыми актами Российской Федерации, приказами командиров и начальников, - лейтенант закончил фразу и внимательно всмотрелся в лица солдат.

- Установленных Федеральными конституционными законами, Федеральными законами, общевоинскими Уставами и иными нормативно-правовыми актами Российской Федерации, приказами командиров и начальников, - обучаемые замолчали, ожидая очередного повтора от офицера.

- Рядовой Коростелёв.

Солдат, секунду назад сидевший рядом с Димой, выпрямился во весь рост и громко ответил:

- Я!

- Что такое воинская дисциплина?

- Воинская дисциплина – есть строгое и точное соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил, установленных Федеральными конституционными законами, Федеральными законами, общевоинскими Уставами и иными нормативно-правовыми актами Российской Федерации, приказами командиров и начальников, - без запинки и, кажется, даже не делая вдохов, продекламировал солдат.

- Верно, - подтвердил командир взвода. - Взвод!

Все солдаты поднялись на ноги и приняли строевую стойку.

- Пять минут перерыв, затем – строиться у входа в казарму. Сержанты Сергеев, Прокофьев, получить учебное оружие. Сержант Никитин, взять плащ-палатки. Остальным - разойдись!

Обучаемые расслабились, перенесли свои табуретки к кроватям и разбрелись по казарме.

Дима подошёл к только что верно ответившему солдату:

- Ну, ты и ботан, Коростель!

- Да пошёл ты, - ухмыльнувшись, ответил тот. - Мы же сто раз повторили определение, нужно быть совсем уж конченным, чтобы не выучить.

- А я зубрить не нанимался, Серёга.

- Я передумал. Нужно быть просто тобой, чтобы не суметь запомнить, - подначил товарища Коростелёв.

- Не надо вот этого вот! Я всё запомнил! - возмутился Дима.

- Ну, и скажи тогда, что же такое воинская дисциплина?

- Это строгое и точное соблюдение правил и порядка, - начал сбивчиво отвечать Крылов.

- Кем? – ехидно уточнил Сергей.

- Да пошёл ты, - с обидой произнёс Дима, - я же говорю – ботан.

- Ну да, ну да, - улыбнулся в ответ Сергей, - ладно, пошли строиться, а то Нефёд снова будет тебя перед всем строем чихвостить за опоздание.

Товарищи направились к выходу из казармы, по дороге ответили воинским приветствием дневальному и вышли из помещения.

На улице светило солнце, май подходил к концу. На начало июня был запланирован ритуал приведения нового пополнения к Воинской Присяге. До возвращения на «гражданку» оставалось одиннадцать долгих месяцев.

Но это ещё далеко, а сейчас предстояло занятие по огневой подготовке, с отработкой первого упражнения учебных стрельб. После приведения их призыва к Присяге, необходимо будет отстрелять это упражнение, и чтобы при выполнении ни у кого не было проблем, вся рота весь месяц отрабатывала его без боеприпасов. Каждый из солдат их призыва уже наизусть выучил требования безопасности на занятиях по огневой подготовке и условия выполнения этого упражнения.

- Становись! – лейтенант Нефёдов осмотрел построившихся солдат, затем скомандовал. - На огневой городок шагом марш!

Крылов и Коростелёв, занявшие свои места в третьей шеренге, в составе своего взвода уверенно зашагали в сторону тактического поля.

- На месте! Стой! – лейтенант Нефёдов в очередной раз остановил взгляд на подчинённых, затем дал команду. - Разойдись!

Только что стоявший неподвижно строй мгновенно рассыпался, и солдаты разбежались на десять-пятнадцать метров в разные стороны.

- Взвод! Ко мне, в две шеренги становись! – выкрикнул командир и, не дожидаясь исполнения команды, сделал три строевых шага вперёд и два вправо. Развернулся на месте и обнаружил, что его подчинённые уже практически завершили перестроение. - Почти. Но надо бы ещё быстрее. Ладно, позже на строевой ещё отработаем. Равняйсь! Смирно! Огневая подготовка, занятие шестое. Тема – отработка выполнения первого упражнения учебных стрельб. Вольно! Сержант Никитин, расстелите плащ-палатку на месте для изготовки.

- Есть, - отрапортовал командир первого отделения.

- Сержант Сергеев, передайте учебное оружие первому в очереди, сержант Прокофьев - отдайте свой автомат второму. Итак, товарищи солдаты. Сейчас мы будем в очередной раз выполнять то, что отработали с вами уже не один десяток раз – первое упражнение учебных стрельб. Выполнять по одному, по окончанию выполнения – вернуться в строй и передать оружие следующему по очереди военнослужащему, вопросы?

Командир взвода оглядел подчинённых.

- Вопросов нет, рядовой Соловецкий!

Солдат, стоящий перед Димой, выкрикнул:

- Я!

- К бою!

Соловецкий сбросил автомат с плеча и побежал в сторону плащ-палатки.

Дима поправил лямку висевшего на плече автомата, и продолжил рассматривать кроны деревьев. Через несколько секунд окрик командира взвода вывел его из задумчивости:

- Рядовой Крылов!

Он вздрогнул и поспешно ответил:

- Я!

- К бою!

- Есть! – Дима сбросил автомат с плеча, взял его в две руки и широкими шагами выдвинулся к месту изготовки для стрельбы.

Подойдя к плащ-палатке, он опустился на левое колено, попытался поставить на землю левую ладонь, но зацепился за ремень автомата и повалился вперёд всем телом, успев вынуть из-под себя оружие. Оказавшись на земле, он подтянул к себе автомат, занял изготовку для стрельбы лёжа и прицелился в сторону мишени. На следующие несколько секунд повисла тишина.

- Товарищ Крылов, - негромко произнёс командир взвода.

- Я, - не поднимаясь, ответил Дима.

- Подскажите, как у Вас получается настолько феерично запороть любую поставленную задачу?

Дима не отвечал.

- Почему Вы не заняли изготовку к бою, так, как Вас учили? Почему Вы не сняли оружие с предохранителя и не дослали патрон в патронник? Почему не доложили о готовности к бою?

Дима продолжал лежать.

- Рядовой Крылов, встать!

Он подскочил и развернулся, держа в руках автомат.

- Крылов, что категорически запрещается на огневом рубеже?

- Направлять оружие, - начал отвечать Дима, но замолчал, когда понял, что ствол его автомата направлен на товарищей по взводу и поспешно опустил его в землю.

- Так какого хрена Вы направляете его в своих товарищей и в тыл стрельбища?! – «взорвался» лейтенант. - Что с тобой не так, солдат?

Он замолчал, вдохнул, затем продолжил спокойнее.

- Передайте оружие следующему военнослужащему.

- Есть! – Дима направился к строю.

- Сержант Сергеев, отведите Крылова в сторону и потренируйте с ним изготовку к бою, пока у него не получится это сделать на оценку «отлично».

 

 

- Димон, давай только без косяков. Протри «взлётку» и отбивайся, - дежурный по роте ефрейтор Коростелёв посмотрел в глаза товарищу и ещё раз повторил. - Без косяков, Димон. Завтра у нас «экватор», не хотелось бы начинать второе полугодие службы с «орбиты».

- Да, понял я. Нормально всё сделаю, как обычно, - с обидой в голосе произнёс Крылов.

- Вот не надо «как обычно», Дима, надо нормально! Ладно, иди, я пока «на тумбочке» постою.

Рядовой Крылов пошёл в туалет, взял швабру и пошёл мыть пол в казарме.

Закончив с уборкой и поставив инвентарь на место, он подошёл к своей кровати, положил шапку на тумбочку, разулся и лёг, не раздеваясь, чтобы не тратить на это драгоценное время сна. Через несколько минут он повернулся на левый бок, и штык-нож больно упёрся ему в бедро. Дима перевернулся на другую сторону, но тут уже помешал ремень. Он осмотрел тёмную казарму, освещённую лишь светом дежурной лампы, снял портупею и сунул её в прикроватную тумбочку. Теперь, когда ничего не мешало – Дима почти мгновенно уснул.

- Рядовой Крылов, подъём!

Дима подскочил и вытянулся в строевую стойку, пытаясь сфокусировать взгляд на том, кто его поднял. Перед ним стояло три человека.

Дежурный по роте укоризненно смотрел на своего товарища.

Майор из штаба полка с любопытством рассматривал дневального, только что вырванного из царства Морфея.

Контролирующий распорядок дня командир третьего взвода старший лейтенант Митин с перекошенным от злости лицом задал вопрос:

- Где Ваш штык-нож, товарищ рядовой?

- В ту…, - захрипел что-то невразумительное Дима, после чего прокашлялся и закончил фразу, - в тумбочке, товарищ старший лейтенант.

- И что же он там делает? – с интересом уточнил майор.

Дима задумался на несколько секунд, после чего ответил:

- Было неудобно, товарищ майор...

- Крылов, лучше молчи, - прервал его попытку оправдаться контролирующий распорядок дня.

- А зачем Вы мешаете человеку подавать жалобу, товарищ старший лейтенант, - насмешливо перебил майор командира взвода. - Пусть солдат объяснит, почему он, находясь в суточном наряде, принял решение снять своё оружие и убрать его в прикроватную тумбочку. Это ведь Вы приняли решение, товарищ рядовой, или Вас кто-то заставил?

- Я, товарищ майор.

- И почему Вы так сделали?

- Виноват.

- Это понятно, что Вы виноваты, но меня интересует «почему?»

- Товарищ майор, - вмешался Митин, - позвольте я разберусь с моим дневальным самостоятельно, а потом доложу Вам?

- Буду ждать объяснения в письменном виде на утреннем построении, товарищ старший лейтенант. И, думаю, не нужно пояснять, что Ваш наряд попадёт в утренний доклад командиру полка?

- Я понял, товарищ майор.

Проверяющий отвернулся и пошёл к выходу.

- Крылов, обувайся и в комнату командиров взводов, - сказал Митин и пошёл вслед за удаляющимся майором.

Только сейчас Дима заметил, что стоит на полу, по стойке «смирно» в одних носках. Он посмотрел на Коростелёва, но тот только покачал головой и пошёл ко второму дневальному.

Дима обулся, надел портупею со штык-ножом и направился к комнате командиров взводов. Подойдя к двери, он постучал.

- Заходи и закрой дверь, Крылов.

Дима, бледнея, закрыл дверь и повернулся лицом к командиру третьего взвода, приняв строевую стойку.

Тот стоял в нескольких метрах от рядового, опершись на один из рабочих столов.

- Вот подскажи, ты адекватный?

- Так точно, товарищ старший лейтенант, - без заминки отчеканил Дима.

- Ты, по-моему, слишком быстро ответил. Обдумай всё, что произошло, как ты выполняешь свои обязанности, как служишь, как провёл последние полгода своей жизни и ответь ещё раз.

- Адекватный, товарищ старший лейтенант, - уже менее уверенно, но всё-таки твёрдо ответил Дима.

- Ну, так объясни мне тогда, - начал было спокойно, но тут же, сделав шаг в сторону Крылова, перешёл на крик командир взвода, - какого хрена ты ложишься отдыхать без штык-ножа, солдат?!

От неожиданности Дима отступил на полшага назад, но взял себя в руки и снова принял строевую стойку:

- Я, - он замялся, подбирая слова, - товарищ старший лейтенант, неудобно было.

- Неудобно, Крылов, спать на потолке – одеяло спадает, - снова спокойным тоном произнёс Митин, - неудобно было нашим дедушкам и прадедушкам в сорок третьем году спать в окопах, ради того, чтобы я сейчас тебе эти прописные истины рассказывал. Неудобно мне перед ними за то, что ты в моей роте служишь! Ты же сказал, что адекватный, так?

- Так точно.

- И тебе известно, что дневальному разрешается отдыхать лёжа, раздеваясь, и только от отбоя до подъёма, так?

- Так точно.

- И что запрещается снимать с себя оружие во время отдыха?

- Так точно.

- Тогда объясни мне, тупому военному, как так получается, что адекватный человек, которому известно о том, что можно делать и чего нельзя, выполняет именно то, что запрещено, а то, что разрешено, игнорирует?

Крылов пару секунд раздумывал над ответом, а потом произнёс:

- Не могу знать, товарищ старший лейтенант.

- Вот и я не знаю. Ты прослужил в этом подразделении почти пять месяцев, а твоя фамилия известна уже во всём полку и совсем не с положительной стороны, ты же в курсе?

- Так точно.

- А ты не думал о том, чтобы взять себя в руки и начать делать всё так, как надо, а не как тебе хочется? Может быть, тогда ты сможешь исправить ситуацию? Вон твой друг, Коростелёв, вы же с одного города?

- С одной улицы.

- Вот! С одной улицы, только он – адекватный, ефрейтора получил, на сержанта планируется, дежурным по роте ходит. И, кстати, неплохо справляется, - Митин немного помолчал, а затем продолжил. - Даже хорошо справляется. Может быть, он вообще стал бы отличным дежурным, - он постепенно начал повышать голос. - Если бы у него в отделении служили нормальные солдаты, - Митин перешёл на крик, - а не ты, Крылов!

Старший лейтенант снова замолчал, ещё раз с ног до головы осмотрел стоящего перед ним рядового и произнёс:

- Своего кореша и земелю хоть не подставлял бы, воин, беззлобно сказал командир третьего взвода, а затем выплюнул. - Пшёл вон.

- Есть, - ответил Дима, поднёс руку к головному убору, развернулся и чётким строевым шагом вышел из комнаты, хотя Митин уже отвернулся к окну и не мог видеть его стараний.

 

 

- Как ты заходишь в помещение, воин? Ты разрешения спросил? – рядовой Крылов стоял в бытовой комнате и кричал на только что вошедшего в помещение солдата.

- А разве нужно спрашивать разрешение не только у старших воинскому званию или должности, товарищ рядовой? – спокойным тоном ответил солдат.

- Ты охренел, что ли, пререкаться, слоняра? Ты чё себе позволяешь? Смелый до хрена?

- Никак нет, - солдат чуть отступил и опустил глаза.

- Вот именно, тогда пшёл вон отсюда.

- Но мне подшиться надо, товарищ рядовой, - попытался возразить солдат.

- А мне по хрен, как я выйду – зайдёшь.

Молодой солдат развернулся и вышел из помещения, почти столкнувшись в дверях с младшим сержантом Коростелёвым. Тот посмотрел в спину удаляющемуся подчинённому и повернулся к Крылову:

- Ты что разорался, Димон? Пацан только пришёл, не освоился ещё. Себя вспомни в первые дни в новом подразделении.

- А не хрен расслабляться «духам» этим. Они служить пришли, а не осваиваться, - ответил Дима, разглаживая воротник кителя.

- Что? – переспросил Сергей, - «Духам»? Ты кем себя возомнил? Ишь «дедушка» нашёлся!

- А что? – искренне удивился Крылов, - Думаешь, только тебе командовать можно? Я своё уже послужил, так что могу теперь и молодых поучить.

- «Молодых поучить»? – снова не понял младший сержант. - Ты же сам девять месяцев только отслужил. И как?! Чему ты их собрался научить, боевик хренов? Как в нарядах косячить, как физо не сдавать, как стрелять мимо мишеней? Ты сейчас серьёзно говоришь? – он пристально посмотрел в глаза Крылову.

Тот ничего не ответил.

- Ещё раз повысишь голос на моего подчинённого или замечу какой угодно «неуставняк» - потом не жалуйся, Димон. Доложу по команде. А тебя за такое и посадить могут, сам знаешь.

- Доложишь? – на этот раз переспросил уже Крылов, - Вот так! Погоны получил и скурвился? Нет бы всё решить по-мужски, так ты сразу «стучать». Понятно всё с тобой, Серёга.

Коростелёв несколько секунд смотрел в глаза своего земляка, а потом спокойно ответил:

- Да, именно так. У меня – всё по Уставу, ну, а тебе удачи в просветительской работе, «дедушка». Но я предупредил: не вздумай трогать моих ребят.

 

- Прошу всех встать.

Судья прошёл к своему месту за массивным дубовым столом, взял в руки стопку листов и начал зачитывать:

«Приговор по делу номер 52/213/2019.

Именем Российской Федерации от 13 июня 2019 года город Одинцово.

Одинцовский гарнизонный военный суд в составе председательствующего судьи – Ахтырского А.А., при секретаре судебного заседания Никифорцевой Г.Ф. Рассмотрев в открытом судебном заседании в присутствии личного состава уголовное дело в отношении подсудимого, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 286 УК РФ, установил:

подсудимый, находясь в расположении войсковой части 25052, нарушил уставные правила взаимоотношений между военнослужащими, применив физическое насилие в отношении потерпевшего, а именно произвёл два удара в лицо, причинив потерпевшему травму лёгкой степени тяжести. Непосредственно после получения травмы потерпевший обратился за помощью к своему командиру взвода лейтенанту Ибрагимову А.А., а тот, в свою очередь, действуя в соответствии с требованиями общевоинских уставов, доложил о происшествии по команде.

Виновность подсудимого в содеянном полностью подтверждается совокупностью представленных стороной обвинения и исследованных в суде доказательств. Утверждения подсудимого, что он применил физическое насилие в отношении потерпевшего по «объективным причинам», суд определяет как безосновательные и расценивает как способ защиты. Показания потерпевшего прямо подтверждаются кадрами, полученных с камер видеонаблюдения, установленных в расположении казармы войсковой части 25052. А так же последовательными показаниями свидетеля рядового Прокофьева И.А. При этом у суда нет оснований считать показания свидетеля недостоверными, поскольку суд, вопреки голословному утверждению подсудимого и его защитника не наблюдает у свидетеля оснований для оговора подсудимого.

Обстоятельств, отягчающих наказание подсудимому, кроме прописанных у соответствующей статье УК РФ, по делу не установлено.

В качестве обстоятельства, смягчающего наказание суд признаёт данные о личности подсудимого – младший сержант Коростелёв С.К. по военной службе характеризуется положительно и к уголовной ответственности привлекается впервые.

Так же суд учитывает при назначении наказания мнение потерпевшего рядового Крылова Д.А., который заявил, что принесённые ему Коростелёвым извинения он принял и простил подсудимого, не желая, чтобы тот был наказан.

Вместе с тем, с учётом приведённых выше обоснований, в качестве обстоятельств, смягчающих наказание Коростелёва С.К., суд признаёт его явку с повинной и его же активное способствование раскрытию и расследованию преступления.

На основании изложенного, с учётом норм статьи 43 УК РФ, тяжести совершённого преступления, суд находит необходимым назначение Коростелёву предусмотренного санкцией части 3 статьи 286 наказание в виде трёх лет лишения свободы условно с испытательным сроком в два года. Кроме того, в соответствии с частью 1 статьи 48 УК РФ, за совершение особо тяжкого преступления определить наказание в виде разжалования младшего сержанта Коростелёва С.К. в рядовые.

Руководствуясь статьями 303, 307-309 УПК РФ, военный суд приговорил: Коростелёва С.К. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 286 УК РФ, на основании которого назначить ему наказание в виде 3 лет лишения свободы условно с испытательным сроком в два года и разжаловать в рядовые.

Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Окружном военном суде черед Одинцовский гарнизонный военный суд в течение десяти суток со дня его постановления.

Осуждённый вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции в тот же срок в апелляционной жалобе, а также в возражениях на принесённые по делу апелляционные жалобы (представления) другими участниками процесса, в течение десяти суток со дня вручения их копий. Судья Ахтырский».

- Секретарю прекратить протоколирование, - судья осмотрел участников процесса.

- Рядовой Коростелёв.

- Я! – Сергей поднялся со своего места.

- Я Вам настоятельно рекомендую осознать всё зачитанное выше и порадоваться столь мягкому приговору. А не смотреть волком на потерпевшего. «Дедовщина» в Российской армии карается максимально строго и только лишь его показания и просьба не наказывать Вас по всей строгости, уберегли Вас от дисциплинарного батальона. А Ваша попытка обвинить рядового Крылова в проявлении «дедовщины» в отношении других Ваших подчинённых только ещё больше указывают на Вашу несостоятельность как военнослужащего и, тем более, командира. «Дедушка» нашёлся, - судья усмехнулся, - все свободны.