Трудно было сохранять спокойствие, зная, что за плечами висит рюкзак набитый пачками денег. Сколько там было? Миллион? Может больше? Джон запомнил на всю жизнь этот момент, когда в первый раз завладел такой кучей денег. В первый раз...

Рюкзак словно весил целую тонну, ноги предательски тряслись под тяжестью нескольких мазератти или роскошной яхты.
На улице уже вечерело, прохлада вытекала из переулков разливаясь по вечернему городу. Было людно, народ потихоньку покидал душные квартиры, совершая вечерний моцион.

Быстрыми шагами Джон разрезал толпу, стремясь скорее добежать до своего обиталища. Квартирой назвать это место не поворачивался язык. Да и что вообще мог себе позволить студент из провинции. Его футболка прилипла к телу, кое где проступили мокрые пятна, и даже прохлада не приносила никакого облегчения.

Каждый шаг отдавался пульсацией в голове. Рюкзак стал частью Джона, у них на двоих было одно сердце. Люди вокруг словно чувствовали, на уровне инстинктов, что мимо них сейчас промелькнул рюкзак, способный исполнить все мечты и желания. Они вожделели его, неосознанно реагируя. У бородатого мужика зачесалась левая рука, он нервно вздрогнул, и часто моргая, озирался по сторонам. Женщина напротив покрылась мурашками, словно кто-то нежно провел ей перышком по спине, а у молодого паренька вдруг встал, и он скукожившись свернул в переулок.

 Само присутствие такой суммы денег, хоть и незримое, вызывало в людях инстинктивные реакции, подсознательные движения, мысленные флюиды в сторону быстро шагающего паренька. Некоторые оборачивались, со вздохом провожая его взглядом, через секунду уже забыв промелькнувшее чувство.

Джон тоже чувствовал. Его буквально пронизывала энергия. Деньги за спиной  полыхали черным. Это было пламя жадности. Они не хотели никому достаться, словно обладая собственной волей.  Казалось, что спину  грызет тёмный и вязкий сгусток ненависти и злобы. А еще, перед глазами у Джона промелькнуло лицо. Лицо человека из холодных рук которого он забрал этот рюкзак.

Он нашел его, на чердаке. Джон частенько захаживал на технический этаж старенького здания, где в основном располагались офисы,что бы покурить травки, не боясь быть застуканным. Мрачный затхлый, пронизанный трубами отопления, ходить выпрямившись там было сродни игры в русскую рулетку - того и гляди влетишь головой в перекрытие или раскаленную трубу.

 Джон почувствовал их. Деньги, много денег. Словно абсолютно чёрная субстанция, выделяющаяся даже на фоне непроглядной тьмы. Он осторожно двинулся в сторону источника, подсвечивая телефоном. Что-то блеснуло в дальнем углу.

Яркий луч светодиода выхватил из темноты ноги, обутые в добротные кожаные туфли. Классические джинсы, черная рубашка в полоску. Мужчина лежал на бетонном полу, облокотившись на сваю. Безжизненные глаза смотрели в пустоту. Левой рукой он держался за бок, зажимая рану. Кровь между пальцев, на рукаве, на полу уже давно высохла, лицо белое как простыня. Он явно пролежал тут уже несколько дней.

Деньги были в рюкзаке, за спиной. Джон явно чувствовал их. Миллион евро, может больше. Отбросив страх и брезгливость он перевернул тело на живот, вытянул руки и стянул рюкзак. Звук разъезжающейся змейки пронзил тишину затхлого чердака. Деньги. Пачки евро. Пятисотки, сотни. Он схватил сколько поместилось в ладонь, и поднес поближе, подсвечивая телефоном. Пять пачек, тысяч двести, если учесть, что три из них были пятисотенными купюрами.
Дрожащими руками запихав деньги обратно в рюкзак Джон застегнул змейку и ринулся к выходу.

И вот сейчас он видел перед собой лицо того мужчины, даже ,наверное знал, его имя. Крейг Милсейн. Так его звали. Хотя откуда Джону это могло быть известно?

"Видимо рассудок играет со мной. Чувство вины и все такое..." - нашел он простое объяснение.
И пройти-то всего надо было пару сотен метров. Курилка на чердаке находилась по пути из института, меньше чем в квартале от его квартирки. Страх холодными пальцами сжал его тестикулы. Каждую секунду Джон ждал, что вот сейчас его остановят, схватят, отберут рюкзак...

 Вот тот амбал в серой футболке, уверенным шагом идущий прямо на меня, он знает, его хищный взгляд уже поймал меня в толпе... а нет, ушел в подземный переход... или вот этот мужик в шортах, рука в кармане, наверное нож сжимает, точно, вот и идет прямо на меня... пронесло, прошел мимо... а может даже и та тётка около светофора. Ой недобро она посмотрела, и телефон достала, узнала...

 Пытаясь сохранять хотя-бы некое подобие спокойствия, Джон пожирал шагами тротуар, с каждой секундой приближаясь к цели. И когда он уже готов был побежать, наконец показалась глыба его многоэтажки.

Он сидел на диване, и повторял " не может быть, не может быть" дрожащими руками пересчитывая деньги. Предусмотрительно подперев дверь шкафом. Джону все еще казалось, что за ним сейчас придут.

 "Такие деньги будут искать, и искать хорошо. Здесь подключат и ментов, и бандитов. Да мне конец!" - втягивая ядовитый дым сигареты размышлял Джон.
"Меня всё равно найдут. Стоит мне только засветиться.."
Но не нашли, а скорее всего и не искали. В рюкзаке оказалось миллион триста тысяч евро.

Все эти воспоминания вихрем пронеслись в голове импозантного мужчины, который наслаждаясь попивал вино, сидя на балконе собственного пентхауса. Майами, самый престижный район. Цены тут зашкаливали, что впрочем нисколько не смущало его обитателей. Здесь было принято тратить много и с шиком. Никто из живущих тут  не испытывал трудностей с деньгами.

Джон рассматривал свое отражение в отполированном до блеска стеклянном столе. Обычный тридцатитрехлетний мужик - легкая небритость, алкогольный блеск в глазах, немного растрепанные волосы, бывшие только недавно идеальным- полубоксом-.
Люди поколениями строят свой бизнес, работают, отдают всего себя, ради того, чтобы их дети тоже всю жизнь провели зарабатывая еще больше денег. И дети их детей. Семейный бизнес, работа, труд.

 Другие обладают недюжинным умом или хваткой как у бультерьера - свой кусок хоть из горла вырвет. Третьим откровенно везло по жизни - еще бы, взять и выиграть в лотерею полмиллиарда долларов. У каждого был свой рецепт, они с гордостью рассказывали свои мысли и делились советами.

Джону сказать было нечего. Никто просто не поверил бы. Деньги  сами сыпались ему на голову. Иногда в буквальном смысле. После этого рюкзака его жизнь изменилась до неузнаваемости. Сейчас он был одним из богатейших людей в мире. Как так получилось? Этого Джон не мог рассказать никому, да и сам иногда не верил, что это правда.

Всё было очень просто - деньги сами говорили ему что делать. Нет, конечно не в прямом смысле, но оставляли подсказки, намеки. Надо было только научиться их видеть. И Джон видел. Деньги для него были чем-то большим, нежели просто ценные бумаги. Он чувствовал саму их суть. Некий смысл, сокрытый за изгибами казенных знаков и пестрыми защитными полосами, ту нематериальную ценность, что сокрыта в жалком клочке материи.

С детства он привык жить скромно, мать Марла Эйсер не баловала Джона дорогими игрушками и модной одеждой. Скромная комната содержащая в себе только необходимые вещи.  Уже с малых лет он начал понимать разницу между людьми. Одни люди словно "весили" больше других, их выше ценили, не заставляли делать грязную работу. В отличие от его матери, работавшей уборщицей, эти люди обладали чем то, что Джон мог чувствовать, даже если не видел сам источник этих ощущений.

В школе он быстро сообразил, что именно было причиной этих различий. Деньги. Те у кого их было больше, ходили в лучшей одежде, с дорогими телефонами и даже получали лучшие оценки. Учителя снисходительно относились к детям тех людей, за чей счет покупали новое оборудование или делали ремонт в классах.

Каким то образом Джон чувствовал деньги. Когда инкассаторская машина подъезжала в соседний торговый центр, воздух будто начинал сгущаться, становился более концентрированным. Он реально осязал присутствие незримой силы, субстанции, словно излучающей радиоактивные волны. Со временем, Джон даже научился определять количество денег, по силе этой энергии. Тогда, он еще не понимал, как сильно это изменит его жизнь, и куда приведет в итоге.

Джону приходилось пробиваться самостоятельно, поддержки от матери, которая с трудом сводила концы с концами он не ждал, а об отце Джон слышал только с ее рассказов. Они всегда были короткие и скупые. Его отца звали Морис и познакомились они в Мехико, куда мама ездила на отдых. Ей тогда было двадцать пять. Еще она говорила, что он трагически погиб и замолкала. На все расспросы мама только отмахивалась, говоря что не хочет бередить старые раны.

Хоть его и звали Джон, конечно намного лучше подошло бы имя Мигель или Хуан. Каждый раз, глядя в зеркало, из отражения на Джона смотрел угловатый юноша, еще не оформившийся до конца, смуглый, жилистый. Светлые волосы он унаследовал от матери, а лицо ацтека или инка от отца. И хоть черты его были смягчены кровью матери, потомком заселивших континент эмигрантов, на юношеской физиономии явно читался исконный обитатель земель южной америки. Лицо было словно выстругано ножом из дерева, с острыми краями и ровными углами. Скулы хищно выпирали вперед, нос с горбинкой завершал образ.

Этакий Бойко Митич. Не хватало только коня и лука. Над Джоном часто подшучивали в школе, за глаза звали Чингачгук. Но он не сильно обижался, зная отношение местных к понаехавшим мексиканцам. У него перед ними было неоспоримое преимущество - паспорт гражданина америки, ибо его мать тоже являлась гражданкой.
Беда пришла неожиданно. Водитель автобуса не справился с управлением.... Так он потерял мать. Ему тогда было шестнадцать.