Дождь для Лилии Степень критики: Первая проза. Судите,как знаете
Короткое описание: Документальный рассказ
Дождь для Лилии
(*Эта запись была обнаружена на месте преступления местными правоохранительными органами РФ и отредактирована лично мною. Я – Марина Лепицкая, журналист киевской газеты «Вести столицы». После происшествия и ознакомления с уликами мне разрешили забрать этот дневник себе. Позже с помощью этих записей я написала ниже приведенный рассказ. Я сохранила в нем все, только добавила диалоги. – прим.авт.) I
*31 июня 2008 год .Люблю дождь … Люблю то состояние, когда вот-вот тяжёлые капли посыплются с грозного, тёмного неба и пропитают пыльную, изнеможенную от жары землю. Точно так же и моя душа освежается от этой ненастной погоды. В это время дома сидеть не хочется, и я иду прогуливаться в парк возле моего дома. Не знаю зачем, но я захватила с собой зонтик. Я им редко пользуюсь, но для приличия взяла. Это блаженное состояние, когда ты идёшь по опустевшей улице без всякой спешки и цели, руководствуясь лишь своим внутренним голосом. В парке не было ни души, и я опустилась на первую попавшуюся лавочку. Дождь всё так же накрапывал, и я погрузилась в свой, никому неподвластный мир. Одиночество стало моим другом в последнее время. После смерти родителей многое изменилось, в частности я сама себя иногда не узнаю. Да, я никогда не была полной оптимисткой, но эта трёхмесячная меланхолия заставляет беспокоиться. Я это понимаю, но мне нравится это чувство – оно помогает мне быть незаметной в этом мире. День за днём я всё так же думаю о своей жизни. Ведь какой она стала? Бессмысленной… А до автокатастрофы и гибели мамы и отца? Наверное, тоже, но тогда эта жизнь переплеталась с радостными событиями: дни рождения, рождественские праздники, начальная школа, совместные поездки с родителями на отдых, первая любовь … Нет, сейчас это уже в прошлом и надо жить сегодняшним днём, полным одиночества, пустоты и уныния.
II
Заканчивая 11-й класс, я не знала, что будет дальше. Чувство тревоги за своё будущее сменилось полной апатией. Я уже не помню, помогали ли мне знакомые в выборе профессии и обустройстве моей дальнейшей жизни, но даже если это и было, то ни к чему это не привело. Моя единственная подруга Соня старалась вывести меня из этого состояния, но это не помогло. Хотя приятным моментом в этот период были наши с Соней вечера. Она часто приходила ко мне домой с какой-то ужасно вредной едой, и мы всю ночь проводили вместе, поедая вкусности и смотря фильмы ужасов – мы могли смотреть их сутками. Но сейчас середина лета, а это значит, что все заключительные экзамены сданы, и надо выбирать университет для поступления. Я не хотела никуда идти, хотя и понимала, что и так сижу на шее у сестры моего папы, а ей сложно содержать и меня, и свою дочь Вику. Тётя Марина, та самая, которая присматривает за мной, по натуре очень похожа на меня. Хотя, скорее, это я на неё похожа. И дело здесь даже не во внешности, а в общих чертах характера. Да, у нас обеих серо-голубые близко посаженные глаза, скуластое лицо, пухлые губы, нос с горбинкой и волосы рыжеватого цвета ниже плеч. Когда ещё не было Вики, я часто гуляла с Мариной по городу, любила совместные прогулки по осеннему лесу. Знакомые тёти поначалу считали меня её дочерью. Не скрываю, что мне это нравилось. Она меня очень любила и была для меня второй матерью. Но рождение у неё дочери заставило меня позабыть обо всех этих радостях. Ревность ли это была, я не знаю, но в гости к ним я потом ходила очень редко. Лишь смерть моих родителей заставила меня обратиться к ней, ведь кроме неё родных у меня больше не было. Жить вместе было проблематично, так как однокомнатная квартирка Марины не позволяла там жить втроём. Мы приняли решение, что я буду жить в родительском доме одна, и тётя будет участвовать в моей жизни лишь в плане финансовом. Меня это вполне устроило, ведь через год я уже стану совершеннолетней и больше не буду ни от кого зависеть. А что потом? Как жить? Да и зачем? Не скрою, я думала о суициде. Как бы жалко это не звучало, но меня останавливала жгучая привязанность к музыке. В тяжёлые минуты она ласкала и успокаивала мою душу. Её объятья помогали мне забывать все дурацкие мысли, с ней я становилась свободной ото всех тягостей жизни. В минуты упоения музыкой все проблемы казались ничтожными и отступали на второй план. И чем гаже мне было на душе, тем тяжелее и громче была музыка в ушах. Чтобы ещё больше слиться с моим наркотиком я научилась играть на гитаре, и почти каждый вечер наигрывала милые сердцу мотивы. И даже сейчас, когда я сижу на лавочке в парке, тяжёлые металлические нотки у меня в наушниках переплетаются с мелодией дождя. Сердце трепещет от этого дуэта. Эта рок-симфония нарушила мои мысли и заставила полностью поддаться ей.
III
Я не заметила, как уже стемнело. На небе зажглись звёзды, а значит дождь прошёл и даже небо успело порядком развиднеться. Как я не заметила? Неужели меня настолько поглотил этот волшебный мир музыки? Однозначно, да. Лёгкая ночная прохлада усилилась, и мурашки на теле заставили меня вспомнить, что я, по свойственной мне глупости, забыла дома плед. Но вернуться домой меня заставил не холод. На часах уже было без пятнадцати минут девять, и это помогло мне вспомнить, что я пообещала Диме быть он-лайн в это время. Недолго мешкая, я со всех ног понеслась домой, чудом не забыв забрать зонт. Пока я отряхивала капли с промокших насквозь волос, меня снова охватила тоска этого дома. Когда мама и папа были живы, я тоже не очень любила его. С того времени, как мы снова переехали, он мне сразу не понравился. Он казался мне мрачным, и порой скрип половицы в темноте или странное движение на чердаке подтверждали мои догадки. Что-то страшно-мистическое было в нём, он жил своей собственной жизнью, и меня это жутко пугало. Я, конечно, могла бы смахнуть всё на мою фантазию, как это делали мои родители, но в этом чужом мире я привыкла себе доверять. Хотя иногда я всё же говорила себе, что это Серафим, когда вновь что-то тяжёлое упало на кухне. Серафим, мой старый добрый кот, помогал мне пережить моё ночное беспокойство, из-за которого я по ночам практически не спала или видела сон только под звуки включённого телевизора. Серафим был огромным сиамским котом с великолепными голубыми глазами, который своим присутствием напоминал мне, что я ещё существую и живу хотя бы ради него.
IV
Моё оцепенение нарушил звук входящего сообщения. Я опять забыла выключить компьютер! Успев, по крайней мере, разуться, я села за клавиатуру. Это написал Дима. За все четыре месяца нашей переписки мы очень сроднились. Он стал для меня самым близким человеком во всём мире. Мы не учитывали ни огромное расстояние между нами, ни разницу в возрасте. У нас с ним было много общего, вплоть до взглядов на жизнь. Он был законченным романтиком – меня это умиляло. Его трепетное отношение ко мне разжигало внутри удивительное чувство. Никогда ещё я такого не испытывала. С ним я была я, позволяла себе быть откровенной. В последнее время, всё чаще я проводила день в ожидании и предвкушении предстоящего разговора. Мы могли часами болтать ни о чём, вместе смеяться над нашими неудачами. В эти моменты между нами стирались все возможные границы, мы как будто сидели в одной комнате и говорили, говорили, говорили… Когда он узнал о моём горе, он всячески старался быть постоянно рядом. В общении с ним я оживала. Мне хотелось никогда с ним не расставаться. После того, как Соня перестала приходить ко мне по вечерам, Дима быстро заполнил эту пустоту. И вот сейчас, написав и отправив ему извинения за опоздание, я осознала, как сильно я привязалась к нему. – Извини ещё раз, что припозднилась сегодня, я гуляла в парке под дождём. – Ничего, цветочек, я тоже пришёл позже. Этот диалог мы начали уже в Скайпе. Я в последнее время всё чаще прошу его общаться именно так. Мне хочется слышать его низкий баритон с лёгкой хрипотцой и мне действительно кажется, что вот он здесь, буквально на расстоянии меньше метра и что я вот-вот почувствую его тёплое дыхание. Он начал называть меня цветочком недавно, мне это нравится. Вообще меня зовут Лилия, но «цветочек» звучит лучше. Пересказывать весь диалог не хочется, скажу только, что этот разговор на все темы Вселенной дал мне понять, что я умудрилась влюбиться.
V 1 июля 2008 год. Проснувшись, я залюбовалась видом из окна. Наступал рассвет. Тёплые лучики июльского солнца с каждой минутой настойчивее проникают в этот день. Вот один самый обнаглевший из них умудрился прокрасться сквозь зелень деревьев, спрыгнуть на подоконник и, немного потанцевав на нём, длинным затяжным прыжком навсегда остался у меня в душе. Раскрытое окно заставляло чувствовать прохладу этого утра. Подойдя к окну, я вдоволь насладилась этим воздухом, который всё ёщё отдавал вчерашним дождём. В нём также ощущались нотки роз, которые растут у меня под окном, свежескошенной травы – вероятно, неподалёку работали газонокосильщики. Ощущался аромат и ещё каких-то цветов, но этот букет я разобрать не могла, да и незачем. Недолго думая, я пошла заваривать кофе. При попытке положить сахар в чашку я обнаружила, что сахара-то у меня нет. Что ж, придется пить без него. Наполнив кружку моим любимым напитком, я вернулась в комнату, дабы завершить сеанс любования пейзажем. Лениво потягивая кофе и глядя на угасающее утро, я осознаю, что чуть ли не впервые провожу рассвет, стоя у окна. А что заставило меня это сделать? Путаясь в догадках, я мысленно перебираю события вчерашнего вечера. И вот в голове прокрутился наш разговор с Димой… Чувствую приятное покалывание в груди и, посмотрев на своё отражение в окне, я замечаю на лице улыбку. Значит, я правда влюбилась в него, и от этого мир для меня теперь не такой безразличный! Вот только любит ли меня Дима? Может, он считает меня просто другом? Мои рассуждения прервал такой сильный звук, что я чуть было не упустила чашку.
VI
В недоумении я отправилась искать источник этого страшного звука. Заглядывая в комнаты, я ничего удивительного не нашла. Откуда тогда этот звук? Мне стало не по себе. Когда я пошла проверять последнюю комнату (это была кухня), меня охватил ужас. Я остолбенела, а по спине пробежал холод. Посередине кухни, в луже крови стоял мой Серафим. Он смотрел на меня своим ужасно выпученным, безумным взглядом, а вокруг рта у него была кровавая пена. Увидев меня, он сделал попытку подойти ближе. Жутко содрогаясь, он кое-как дополз до моих ног и рухнул, распластавшись на животе. Он затих. Я всё так же стояла в бездействии. Вдруг он начал снова содрогаться всем телом. Я в ужасе опустилась на колени и приподняла его морду. На меня больше не смотрели большие голубенькие игривые глазки, на меня смотрел этот застывший жуткий взгляд, заставлявший оторопеть. В его глазах читалось: «Помоги мне! Почему это произошло со мной?» Моё лицо исказила гримаса боли и отчаяния. Из глаз потекли слёзы. Они падали и разбивались о голову кота. Когда содрогания прекратились, я ожидала чуда, что он вдруг встанет, как ни в чем ни бывало, и весёлой виляющей походкой поведёт за собой играть в его любимый с детства мячик. Но он молчал. Глаза всё так же с недоумением глядели на меня. Но теперь они казались стеклянными. И если до этого он издавал утробное рычание, то сейчас лишь тишина наполняла комнату. Нет, этого не может быть! Я, как дура, трясла его и кричала, чтобы он поднимался. В отчаянии, я прильнула всем телом к моему умершему другу и тихо рыдала. Рыдания прервались, когда раздался звонок в дверь. Я не хотела никого видеть, но кто-то очень настойчиво звонил. Поднявшись с колен, я обнаружила, что моя одежда напрочь испачкана кровью. Времени переодеваться не было, и я, накинув махровый банный халат, пошла открывать дверь. Когда в дверном проёме показалась тётя Марина, она оторопела от ужаса, взглянув на меня. Даже халат не помог скрыть следы крови на одежде, обуви и даже лице. От обморока тётю спасло моё: – Тётя Марина, со мной всё в порядке, не волнуйся! – Почему ты вся растрепанная и крови? Что ты с собой сделала? – Это не я… Серафим… он… Я не смогла договорить. Слёзы прыснули у меня из глаз, и у меня началась истерика. Я потеряла сознание.
VII
Горячий чай помог мне вернуться в чувства. Не понимая, как я это сделала, я сидела в зале на диване уже переодетая в чистое голубое платье. Рядом сидела Марина с всё тем же недоумевающим лицом, но уже без тени беспокойства. – Как это произошло? – Я не знаю. Я услышала странный звук и на кухне обнаружила его… Удивительно, но я смогла не расплакаться. Значит мне не показалось, что чай отдавал валерьянкой. – Я его… в твоем саду похоронила. – Спасибо, тётя. А почему ты пришла? – Я забеспокоилась о тебе. Ты не брала трубку, хотя я звонила по меньшей мере раз пять. – Я не услышала. Я и сейчас слышу его жалобное кряхтенье и рычание. Это удивительно и странно. Он утром с таким аппетитом покушал, даже лез ко мне играться. А тут бац… – Может он не своей смертью умер? – А почему тогда? Думаешь, мистика? – Не знаю. Мне тоже не нравится ваш дом. Он… неприветный. Всегда, находясь у вас, я чувствую ужасающую тягу уйти отсюда. – Я тоже. Потом мы сидели молча. Я допила чай и уставилась в пол. Наше молчание нарушила тётя: – Пойду принесу ещё чаю.
Спустя несколько минут послышался крик Марины. В страхе я понеслась на кухню: – Что случилось? – Посмотри сюда. Серафим мог так же попробовать это. Она указала на дыру в лестнице, которая вела на чердак. В этой дыре в месиве из крови и какого-то белого порошка лежала парочка дохлых крыс. Вероятно, этим порошком был крысиный яд. Но откуда он там? – Его раньше здесь не было, я бы его заметила. – Это всё очень странно, Лиля. – Мне страшно, тётя. И мы стояли, боясь нарушить эту мертвенную тишину. – Ты должна переехать ко мне. Здесь нельзя больше оставаться. – Но мы там все не поместимся. – Я забыла тебе сказать. Через 2 дня мы с Викой переезжаем в Киев. Я получила довольно выгодное предложение в одной киевской газете, а ты ведь знаешь, как я ждала этого, потому что работать журналистом в нашем городе нереально. Там я смогу полностью реализовать себя. Наконец, стану зарабатывать нормальные деньги. – И я буду жить одна в твоём доме? – Не волнуйся, это безопасно. Рядом со мной живет милиционер, да и район у нас поприличнее вашего будет. Будем с тобой созваниваться, а для полного моего спокойствия к тебе будет наведываться моя лучшая подруга Наташа – она как раз живет в соседнем доме. – Я сейчас на всё согласна, лишь бы не оставаться здесь. – Ну и прекрасно. Иди, собирай вещи. – Вещей много. За один день не получится. – Ну, давай сейчас собери самое громоздкое. Я как раз на машине сюда приехала. Я отвезу в наш дом. А остальной хлам ты вечером принесёшь. Ладушки? – Ладушки. За что я любила свою тётю, так это за оптимизм при любой ситуации. Почти всегда на её лице была улыбка. Это нас отличало. Но зато от нее мне передалась по наследству любовь к журналистике . Вот только из-за депрессии я наплевала на развитие моих способностей к написанию статей и прочего. Иногда я об этом жалею. Хотя время ещё есть. Собрав всё самое тяжелое, я выставила эти бесконечные и, по словам тёти Марины, бесполезные ящики с книгами и гитару, несколько мягких игрушек, диски с музыкой, сложенные в аккуратную коробочку, коробки с всякими статуэтками, которые были очень дороги моему сердцу, и большую картонную коробку с верхней одеждой. Немного поразмыслив, я опять ушла из коридора. И когда вернулась, то к общей куче «хлама» добавилось ещё пять средних по размерам ящичков. – Лиля, не забывай, что у меня Opel, а не КАМАЗ. – Это всё. Хотя… – Дорогая моя, если ты вечером притащишь ещё что-то, то в моём доме не останется места для тебя! – Хорошо. Я принесу вечером только себя. – Поклянись своей гитарой. – Клянусь. – Вот теперь верю. Всё, я пошла. Вечером увидимся. – Пока.
VIII
Проводив тётю Марину, я вернулась в дом. Когда я сложила все оставшиеся вещи, то вспомнила про эту дурацкую клятву. Мне стало смешно. Да, с юмором у Марины всё было в порядке. Конечно, я нарушу эту систему, ведь это всегда весело. Когда я делаю что-то не так, как мне говорят, то невольно в голове играет песня одной из моих самых любимых групп. Мне это даже подняло настроение, и я со свистом поставила большую спортивную сумку со шмотками возле входной двери. На часах уже было полшестого вечера, и я вспомнила, что за весь день я фактически ничего не ела. Изголодавшись, я уплетала разогретое овощное рагу с варёной куриной грудкой. Я ни о чём не думала, на душе было спокойно. Сколько же валерьянки мне сыпанула в чай тётя? А может, это и к лучшему. Тишину нарушил внезапный раскат грома. Он заставил меня выругаться на застрявший в горле кусок мяса. Запив водой мой завтрак-обед-ужин, я посмотрела в окно. Погода портилась буквально на глазах. На тёмном небе то здесь, то там сверкали молнии, похожие на прожилки листьев, сквозь которые просвечивается солнце поутру. Мне до ужаса захотелось в мой парк, где я всегда гуляю, когда идёт дождь. Собственно, ничего не мешало мне сделать это перед отъездом. Я планировала погулять там до темноты, а потом захватить вещи и поехать к тёте. И, предвкушая вновь насладиться мелодией дождя, который переливается с метал-музыкой в наушниках, я пошла в парк. Как и всегда, здесь я никого не застала и, присев на лавочку, огляделась вокруг. Это был заброшенный парк, но иногда его навещали измождённые жарой и пыльным городом жители, чтобы отдохнуть под прохладными кронами дикорастущих деревьев. Иногда здесь устраивают пикники, но это большая редкость. В такие минуты полного опустения он кажется мертвенно-брошенным. Я как-то этого раньше не замечала. Вероятно, это было из-за моей хандры. Но сейчас мне стало как-то не по себе от тишины. Может быть, моя настороженность была вызвана событиями, произошедшими сегодня в моём доме. Отказавшись от прослушивания музыки, я просто наблюдала погоду в парке. Дождь почему-то ещё не начался, хотя природа уже, казалось, приготовилась впитывать ссохшимися от зноя губами живительную влагу дождя. И я, вместе с ней, ожидала первых капель. Пока я наблюдала, как два воробья резвятся в песочнице, мой взгляд привлекла странная тёмная фигура, стоящая на расстоянии десяти метров от меня. Из-за пасмурного неба сумерки были гуще и помешали мне разглядеть силуэт незнакомца. Кто он? Почему он там стоит? Может он что-то от меня хочет? Последний вопрос стал для меня важнее всего, потому что свет от фонаря помог мне поймать блик чего-то металлического в руке того человека, а также черты злого, грубого лица с чуток потрепанной бородой. Не на шутку испугавшись, я позабыла, что на уроках физкультуры я всегда медленно бегала дистанции. Машинально мои ноги несли меня в сторону моего дома. И откуда взялась эта ловкость, с которой я с первого раза попала ключом в замочную скважину? Я в одно мгновение успела вскочить во двор, закрыть калитку и вбежать в дом. Со скоростью звука я закрыла дверь на все возможные замки, закрыла окна и завесила их шторами, включила везде свет и телевизор и лишь тогда смогла выдохнуть воздух из лёгких. От страха ноги подкосились, и я села прямо на пол в коридоре. Я прислушивалась к каждому звуку. Звонить в милицию я не хотела, так как они могли не успеть, и я решила бежать. Я привстала, взяла сумку, одела её на плечо и пошла в спальню родителей. Окна этой комнаты выходили на противоположную калитке сторону. За этим окном был наш сад, который примыкал к ветхому заборчику соседского дома. Сиганув через этот забор и выйдя через приоткрытую калитку (спасибо пожилой обитательнице за наивное доверие к людям), я вышла на улицу. Начал моросить дождь, но это не мешало вслушиваться в странные звуки всплесков какой-то жидкости, которые доносились со двора моего дома. Не понимая в чём дело, я всё же ускорила шаг и поспешила на остановку. На часах моего мобильного телефона было почти семь, а значит шансы доехать до тёти Марины ещё оставались. Дойдя до конца моей улицы, которая примыкала к главной, я обернулась и увидела вдалеке пылающий дом. Это был мой дом! Как же хорошо, что я успела всё ценное из него вынести. На улицу высыпались все жившие на ней люди. Я подошла к ним. Некоторые из них начали самостоятельно тушить пожар, а другие догадались вызвать пожарных и милицию. Одна моя соседка начала меня успокаивать, но я не слышала ее, потому что находилась в каком-то трансе. Меня охватил шок. Значит, этот человек действительно хотел убить меня. Но кто он такой и зачем я ему понадобилась? Эти вопросы я оставила на потом, ибо не хотела быть увиденной маньяком, и побежала прочь.
IX
Дождь уже успел превратиться в ливень, и я спряталась под навесом на остановке. Здесь я была не одна. Несколько студентиков и женщина с ребёнком успокоили мою нарастающую паранойю. Я боялась, что поджигатель найдет меня и здесь. Я постояла некоторое время, прежде чем приехала моя маршрутка. Кроме меня в маршрутку никто не сел. Ехать было не очень далеко. Маринин дом был примерно в двух кварталах от моего. Когда водитель подъезжал к пункту назначения, у меня зазвонил телефон. Голос тёти Марины спрашивал, где я и, несмотря на сильный ливень на улице, предложил меня встретить. Когда водитель подъехал к нужной мне остановке, я расплатилась и вышла. Там меня уже поджидала моя тётя. Она держала над собой смешной жёлтый зонт с ушками, который она позаимствовала у дочери. Я тоже раскрыла свой чёрный зонт, но он смотрелся довольно-таки мрачно рядом с тётиным. Моя тётя жила в пятиэтажном здании на последнем этаже. Лифта не было, и мы молча поднимались по лестнице. Зайдя в квартиру, мы отряхнулись от капель воды, словно щенки после купания. Нас встретила заспанная Вика. Она, потирая кулачками глазёнки, сказала: – Мама, ну сколько можно уже брать мой зонтик? – Прости, милая, просто он мне очень нравится. – Но он же детский! – Ничего он не детский. Ты же уже взрослая, а значит, твой зонтик не может быть детским. – Конечно я уже взрослая. Поэтому чтобы через пять минут вы обе уже были готовы ко сну. А то я вас накажу. В этой фразе на первый взгляд нет ничего смешного, но когда её произнесла пятилетняя девочка, это вызывало во мне приступ смеха(или это отголоски пережитого за день), который мне, однако, удалось сдержать. Иначе я рисковала быть обруганной этим маленьким существом и могла бы всю ночь стоять в углу или даже на неделю остаться без сладкого. Вика была очень капризным ребёнком, но в её возрасте это всегда воспринималось как что-нибудь милое. До этого я с ней не очень много проводила времени, лишь пару-тройку раз гуляла с ней в том злополучном парке возле моего дома. Для неё я всегда была человеком, которым можно покомандовать или при случае сделать виновным в её проделках. Я превзошла все ожидания этой малявки и меньше, чем через пять минут уже лежала на накрытой простыней софе с двумя маленькими подушками. Комната, да и в принципе вся квартира, были ничтожно малы. Собственно, кроме софы и кровати напротив неё были лишь небольшой платяной шкаф и маленький телевизор, который стоял на полочке, прибитой к стене. Чуть ли не гордостью всего дома был старый компьютер, стоящий в углу, но никто им не пользовался. Тётя Марина тоже успела в назначенный Викой срок приготовиться ко сну, и они вдвоём улеглись на кровать. Разговоров никаких не было, мы просто пожелали друг другу спокойной ночи и уснули. Даже я, натерпевшись столько всего за один лишь день, избежала всяческих мыслей по этому поводу и вскоре провалилась в сон. Меня разбудило ощущение тяжести в груди, которое мешало мне нормально дышать. Когда я открыла глаза, то увидела сидящую на мне Вику. Как я потом поняла, она была наездницей, а я, соответственно, была её верным скакуном. Завтракая, мы с Мариной обговаривали вчерашний день. Естественно, к этому моменту она уже знала о пожаре. – Самое главное, что с тобой всё в порядке. Ты чудом выжила! – Я тоже этому рада, но меня волнует вопрос кто он и зачем это сделал? – Кто бы он ни был, он больной человек. А вдруг он всё это время следил за тобой? Слава Богу, что ты вовремя съехала. – Надеюсь, он не следил за мной, когда я ехала к тебе. – Ну, по такой погоде это было бы трудно. На улице такая темень была – хоть глаз выколи. – Я тоже себя этим успокаиваю. – Не бери лишнего в голову. Всё наладится. Как там, кстати, твой Дима? – Не знаю. Последний раз мы с ним говорили позавчера. – Ну, наговоритесь ещё! Мой компьютер хоть и покрылся пылью древности, но вроде работает. Веб-камеры у меня нет, так что общайтесь по переписке. – Хорошо. Я за это время успела по нему соскучится. – Запахло любовью… – Тётя Марина! А даже если и да, то что? Я имею право на личную жизнь. – С этим никто не спорит. Да и мне он показался приличным и образованным человеком, так что в этом деле я даю тебе зелёный свет. Вот только волнует большое расстояние между вами. – Ничего страшного, люди и не такое преодолевали из-за любви. – А это хоть взаимно? – Не знаю. Он молчит. – Ну, это дело времени, не кисни. Может он как-то по-особенному поздравит тебя на твой завтрашний день рождения, и тогда ты поймешь его отношение к тебе. – Я совсем забыла про мой день рождения! – Да, вот тебе уже и 18 … А что хочешь получить от меня в подарок? – Не знаю. Это самое последнее, о чём я сейчас думаю. – Ну, забудь ты эти проблемы хоть завтра! Не каждый день тебе исполняется 18. – Ладно, но только на один день. – Чудесно! Знаешь, тут такое дело … В общем, я и Вика уезжаем сегодня вечером. – Ты же говорила, что завтра. – Знаю, но всё немного поменялось. Так что подарок называй сейчас. Хотя нет, не говори, я знаю. Сказав это, она поспешила в коридор, к прихожей. Послышался глухой звук хлопнувшей входной двери. На кухню вошла Вика и удивленно спросила: – А куда пошла мама? – Мне самой интересно. Что она задумала? Может, веб-камеру? Боюсь, её бюджет не осилит. Все эти вопросы вертелись у меня в голове, когда я сидела на полу единственной комнаты и вместе с Викой собирала большой пазл. На картинке был изображен осенний пейзаж какого-то малоизвестного художника. Мы настолько увлеклись процессом, что не заметили, как в комнату вошла Марина. В руках у неё была маленькая плетёная корзинка. С нескрываемым любопытством мы подошли к ней и заглянули внутрь. Там дрожал от страха маленький серенький комочек. Достав его из корзинки, мы поняли, что это чудо оказалось крошечным сиамским котёнком с небесно-голубыми глазами. Он растеряно осматривался вокруг и, пошатываясь, обнюхивал обстановку. – Ну, с наступающим! Извини, что раньше, просто потом было бы проблематично прислать его по почте. – Эмм… спасибо… так неожиданно…Он же дико дорогой! Эти бессвязные фразы сопровождались ещё и моим мычанием и недоумевающим тупым взглядом. – Не волнуйся. Эта прелесть досталась мне почти даром. На 3-ъем этаже кошка хозяйки Татьяны Вениаминовны недавно окотилась, и мне любезно предложили одного из котят. Пусть это будет тебе в память о Серафиме… – Спасибо. Он действительно очень на него похож. Весь этот день мы провели вместе с нашим новым обитателем. Он уже порядком набрался смелости за это короткое время, и постоянно норовил запрыгнуть на диван. Напоив его молоком, которое он жадно лакал из теперь его собственной миски, мы положили его на застеленный старым пледом пол под компьютерным столом. Теперь это было его спальное место. Сладко потянувшись, он заснул. Начались споры по поводу имени этого усатого постояльца. Трудно вспомнить все предложенные варианты. В конечном итоге сошлись на имени Вася. Поужинав, теперь уже без кота Василия, Тётя с дочерью начали собираться. Поезд отправлялся в 6 часов, а часы показывали уже 5. Перед выходом мы все присели, как говорится, «на дорожку». Потом, после долгих объятий, я проводила их до вокзала, который находился чуть ли не через дорогу. Вернувшись в мой новый дом, я решила включить компьютер. Поначалу звук системного блока пугал Васю, но вскоре он привык и даже спал потом в своей кроватке, не обращая внимания на грохот этой машины. Зайдя в социальную сеть, я обнаружила, что Дима не был здесь второй день. Я сослала это всё на загруженность на работе. Но прошла ещё неделя, и меня это начинало беспокоить. Попереписывавшись с его лучшим другом, я узнала, что у него сотрясение мозга и он сейчас в больнице. Я очень волновалась, но друг меня успокоил, сказав, что через пару дней он совсем оклемается. Надежда на его скорое выздоровление поселилась у меня в душе.
X
Это были самые длинные два дня в моей жизни. Я мучилась в ожидании и получила свою награду за это. Проснутся в несусветную рань меня заставил звук входящего сообщения. Эта привычка не выключать компьютер меня достала. Сев за монитор, я увидела сообщение от Димы. Сразу же все остатки сна бесследно исчезли, и меня накрыла волна радости. Наконец-то он вернулся! Он пишет, что на стройке, где он работает, оборвался трос, и на него упал целый мешок цемента. Господи, как хорошо, что всё ещё обошлось! Он даже не забыл поздравить меня с прошедшим днём рождения! Наговорившись вдоволь, мы распрощались. Я опять не выключила компьютер, а заснула, просто упав на софу, даже не переодевшись. Что может быть лучше, чем бодрящий контрастный душ? Только горячий крепкий кофе. Этим утром я воспользовалась обоими средствами, чтобы хоть как-то проснуться после бессонной ночи за компьютером. Сегодня я зачем-то читала в Интернете какую-то скучнейшую книгу. В общем, бессмысленно провела день. Но тут опять пришло входящее сообщение от Димы. Он приглашал в Скайп. Отсутствие у меня вебки его не смутило, и он предложил поговорить там как по телефону. После взаимного пожелания доброго утра, он начал как-то мямлить при разговоре. Диалог как-то не клеился, и вдруг он сказал: – Знаешь, цветочек, прошлой ночью я почти не спал и думал о нас с тобой. Ведь мы уже так давно общаемся, и не знаю как ты, но я ужасно привязался к тебе. Когда я лежал в больнице, каждый день был пыткой, потому что в нём не было тебя. И я ничего не могу сказать, кроме: я люблю тебя, Лилия. Эти слова пронзили моё сердце. Багровый румянец появился у меня на лице. Представляю, как бы мне стало ещё более неловко, если бы у меня была вебка. Подбирая слова, я смогла сказать лишь: «Я тоже люблю тебя, Дима». Мы немного помолчали. Он сказал: – Знаешь что! Поезжай ко мне. Ты уже взрослая, самостоятельная девушка. – Но ведь… – Никаких «но»! Если мы любим друг друга, почему мы не можем быть вместе? Собирай вещи и езжай. – Хорошо, я согласна. Сейчас соберусь и пойду куплю билеты. – Зачем куда-то идти? Закажи их по Интернету. – Точно, спасибо. Сейчас так и сделаю. Этими словами закончился наш диалог, и уже в следующую минуту в поисковой строке Google я вводила «билеты Луганск – Санкт-Петербург заказать».
*** 22 сентября 2012 год. Опять захотелось что-то написать. Снова и снова перечитывая историю моей любви, я проживаю ее снова и снова. Я записала ее лично для себя. Хотя и моим потомкам может быть тоже будет интересно узнать, как я встретила своего мужа. Кажется, Дима зовет меня завтракать. Обожаю, как он готовит! На этот раз это омлет с осенними овощами. Восхитительный запах! И почему он всегда так стесняется, когда я хвалю его стряпню. Очень странно … Сейчас позвонили в дверь, и Дима пошёл открывать, но куда-то исчез. Пойду посмотрю, что там. **Споткнувшись о что-то тяжелое, она упала лицом на ступеньки. Лежа в луже собственной крови, она слушала мой сдавленный смешок, приближающиеся шаги и смотрела на лежащий рядом труп своего мужа. – Я нашёл тебя. – Это конец.
(** далее запись ведётся другим почерком, не принадлежавшим девушке – прим. авт.)
вы очень здорово придумываете сюжеты. Только стиль повествования слишком быстрый. И от этого я почти не сопереживал вашим героям. Попробуйте дать им самим прожить хоть один день, спокойно без суеты - чтобы ваше перо над ними не довлело
0
