Берхан высунул морду наружу, мощно вдохнул. Утренние запахи лёгкие и быстрые, как лани, в одно мгновение поведали о случившемся за ночь. В полночь стадо разжиревших на желудях и земляных червях кабанов неистово корчевали дубовую рощу на западе. Ушли недалеко, в стаде с избытком подрастающего молодняка, и если пуститься сейчас, к вечеру притащит раскормленную тушу. Через болото на юге прошли два молодых здоровых лося, не торопятся, днём на жаре, спасаясь от туч оводов и слепней, часто отдыхают в лужах. Их мог бы нагнать до полуденной жары. Ещё рядом с логовом постоянно снуют зайцы, белки, бурундуки, косули, лани, в ближайшем болоте полно жаб, и они хороши, когда нужно срочно перекусить. Еды вдоволь, в этот год Тёплое время не позволит даже ленивым и трусливым быть голодными. И всё же запахи принесли и тревожные вести… Берхан, чувствуя как в теле вместе с солнцем просыпается чудовищная сила, вылез из норы полностью. Морда сама поднялась к небу. Из пасти вырвался исполненный силы, как и подобает вожаку, протяжный вой. Рядом из норы появилась Лио. Легонько куснула в морду. - Я пробегусь вдоль Большой Поляны, - сказала она. – Наловлю мышей… - За Большой Поляной, - ответил Берхан строго, - селение Людей, ты забыла? - Я вдоль самой кромки, вдоль опушки! – возразила Лио. – Я так редко бываю на Поляне… Берхан приподнял верхнюю губу, обнажились длинные белые клыки. - Нет. Лио попыталась снова куснуть Берхана, ему нравились эти ласковые мягкие укусы. Он резко отвернул морду, рыкнул: - К Людям не подходи и близко. Уступают в скорости, ловкости, выносливости, но убивают не хуже. Из-за них покинул нору Бадаог. А он с лёгкостью убивает лося, ударом лапы ломает хребет, уперевшись, валит столетнее дерево, на вершине которого в улье сладкий и так любимый им мёд. Кабаны, как зайцы при виде нас, трясутся в страхе и разбегаются по Лесу, едва зачуют его запах или услышат тяжёлую поступь совсем близко. И он ушёл. Я запрещаю тебе ходить там, где охотятся Люди. Лио прижалась к могучему и сильному телу Берхана, обречённо вздохнула. - Хорошо, - сказала она тихо, - как скажешь. Я буду охотиться на Болоте.
Он двигался стремительной рысью, опустив морду к земле. Влажный прохладный воздух чащи, где прятал потомство, постепенно сменился сухим и жарким. Деревья расступились, вытянулись к солнцу. Лапы легко пружинили по белому мху. Справа за преградой кустов в земле роется стадо кабанов, доносятся похрюкивания, радостный визг молодняка. Их учуял ещё утром. Впереди дорогу перешёл олень, можно и за ним. Но впервые за много дней Берхан задавил желание насытиться, утолить частый голод, впервые навестило настолько тревожное чувство, что мысли о еде разбежались, как трусливые лисы. Земля резко ушла вниз. Берхан одним прыжком очутился на дне оврага, из крохотного ручейка лакал долго и жадно, взбежал по склону. Вдоль опушки деревья матёрые, мощные, им тесно друг с другом, расступились, густые кроны забираются высоко к небу. Чуткие уши словили стук крохотных коготков в ветвях, зашуршала лесная подстилка, с тревожным чириканьем вдоль кромки леса пронеслась стайка птичек. Длинными стелющимися прыжками оказался на границе Леса и Большой Поляны. Впереди мир залит ярким слепящим светом. Сухой прокалённый воздух колыхается прозрачными струями. Ветер принёс c Поляны незнакомый тревожный запах. Верхняя губа поднялась сама, обнажив длинные острые клыки, шерсть на загривке встала дыбом. К горлу подступило глухое рычание. В перегретом воздухе возникли три высокие фигуры. Неспеша двигаются в сторону Леса, в сухом мире воду нужно беречь. Идут странно: на задних лапах, у каждого в передней по длинной заострённой палке. Берхан потянул носом, с трудом сдержал рык злости: двое из Людей поверх своей шкуры, тонкой и непрочной, облачились в шкуры его собратьев, а у переднего на плечах и вовсе шкура брата Бадаога. - Люди… - прорычал Берхан. – Люди… Слабое, едва слышимое шуршание листвы сзади заставило резко обернуться. Запахи принесли образы лесных братьев. Ещё не видел глазами, но знал сколько, их настрой, как сильно устали, выслеживают добычу или… - Сумеречный, - рыкнул Берхан, - ты крадёшься, как слепой щенок. Мне казалось, желающий занять место вожака, должен учиться быстрее. Из дальних кустов показалась широкая лобастая голова. Берхан поймал налитый кровью озлобленный на мир взгляд. - Если бы я хотел… это уже случилось, - огрызнулся Сумеречный. Он подходил неспеша, ловил мельчайшие запахи, что всегда расскажут больше, чем слух и зрение. Чёрный густой мех слипся на боках, шерсть на загривке слегка приподнялась. - Медлить, - заметил Берхан, - в твоих привычках. - Кому-то нужно заботиться о новорождённых, - напомнил Сумеречный. – Не хочу брать лишние заботы. Лио скорее уйдёт жить к Людям, чем примет моё покровительство. Глухое утробное рычание вырвалось непроизвольно. Сумеречный заметно напрягся, обнажились клыки, а уши прижал к затылку. Берхан подошёл огромный, могучий, сильный. Навис угрожающе, Сумеречный едва сдержал желание скульнуть и припасть к земле. - Я могу разорвать тебя прямо сейчас, - сказал Берхан медленно. Каждый год его проверяют на право возглавлять стаю, вести охоту в Холодное время, выбирать логово, давать потомство. – И скули, пока я не отыскал причины сделать это. Зачем привёл молодняк? - Они охотятся… - Ещё рано, - громко рыкнул Берхан. В кустах, как глупые овцы, затряслись переярки, прижались к земле. – В Холодное время охотимся стаей, но в Тёплое – каждый учится добывать пищу сам. Убирайтесь. Я дам знать, когда придёт время объединить силы. - Как будет угодно, - ответил Сумеречный. Он попятился, старательно прижимаясь к земле. Хвост поджал, уши прижались к затылку. Но едва утонул в зарослях, резко выпрямился, обвёл сгрудившихся переярков твёрдым взглядом, повторил: - Как будет угодно нам. Вперёд выступил Ацци, самый матёрый из переярков, сказал гневно: - Я всё время чую запах Людей. Охочусь ли за ланью, гоняю мышей вдоль Поляны, или наблюдаю стаи рыбёшек у Реки. И даже когда сплю. Куда бы не занесли лапы, где бы не охотился, их мерзкий запах словно тень преследует всюду. И Люди с каждой луной всё ближе к логову. - Верно! - Они охотятся в наших землях! - Они забирают нашу добычу! - Братья, разве допустим? - Тихо! – рявкнул Сумеречный. Переярки пугливо умолкли, самые трусливые опустили брюхо на мох, преданно заскулили. Сумеречный довольно оскалил клыки. Вожак, занявшись потомством, неизбежно теряет власть. Скоро молодые взматереют, а когда придёт холодная луна, кого они поддержат? Того, кто про них забыл, предоставив самим решать свою судьбу, или того, кто учит, поддерживает, делится добычей? - Вы правы, братья. Люди позволяют себе слишком много. Мы напомним, чью добычу они забирают…
Овраги и крутые склоны стали попадаться чаще. На дне русло речки или крохотного ручейка часто завалено умершими деревьями. Гиганты падали друг на друга, сухие корявые ветки образовали непролазные заросли, густая трава скрывает возможные проходы. Берхан радовался удаче: лось часто застревал в завалах, делал крюк, а вскоре не совался вовсе, но упорно бежал на солнце. Берхану же часто удавалось протиснуться, расстояние до жертвы стремительно сокращалось. На вершине крутого склона рогатый остановился. Берхан длинными прыжками нагнал, отчаявшаяся жертва в отчаянии замолотила копытами, дважды уворачивался от страшного удара, что способен проломить череп даже медведю. - Не бежишь, - одобрительно заметил Берхан. – Хорошо. Значит, не трус. Славная добыча!.. Он медленно и упорно теснил к следующему оврагу. Уже знал: внизу непролазный бурелом, жертве бежать некуда. Чуткие уши словили странный звук в соседнем овраге. Ветерок принёс запахи давно убитого зверя, крепкого пота, знойной прокалённой степи, дыма. Шерсть на загривке поднялась. Впервые за всю жизнь Берхан осознал, что боится по-настоящему. До этого был страх контролируемый, известный, страх выжить, быть изгнанным, затем страх потерять место вожака, но все они сейчас казались хлопьями утреннего тумана, что растворяется под лучами жаркого солнца. Из густой травы склона выметнулся Человек. В одной руке длинная заострённая палка, на бегу размахнулся, швырнул с такой силой, что едва удержался на ногах. Следом из травы с двумя копьями поднялся второй, одно копьё передал брату, метнули одновременно. Берхан почувствовал запах крови. Лось поднялся на задние копыта, передние замолотили по воздуху. В боку застряло три копья, одно глубоко вошло под левую ногу. Из ран густыми ручьями вытекает тёмная кровь, трава окрасилась в бардовый. Берхана заметили. Странно, Люди и боятся, но справляются легко, страх уступает волнению, а тот сменяется решимостью. Он почувствовал угрозу раньше, чем кто-либо из Людей двинулся в его сторону. Развернулся, замелькали деревья, мощные лапы вытолкали на возвышение. Отсюда наблюдал, как Люди изматывают жертву, не дают уйти. Лось из последних сил молотил копытами, кидался рогами, Люди ощетинивались копьями, загоняли обратно между валёжинами. Крови натекло столько, что Берхан сходил с ума, вертелся на возвышении, но страх не давал и шагу сделать в сторону бывшей добычи. Наконец передние ноги лося подогнулись, тяжело дыша завалился на бок. Дальше Берхан наблюдал, как разделывают добычу. Он собирался уйти, к вечеру еду отыскать нужно обязательно, как Человек, тот, что выбежал первый, заметил его снова. Его брат уже закинул часть туши на плечи, на дрожащих ногах брёл вдоль склона. Человек смотрел на Берхана недолго. Затем склонился к своей ноше, захватил огромный кусок мяса. Берхан удивлённо наблюдал, как зашвырнул на валежину, и, сгибаясь под тяжестью оставшейся части, побрёл следом за братом. Лио встретила у входа в нору слегка исхудавшая, помахала хвостом. Берхан принюхался, от неё пахнет затхлой водой, тиной, болотными тварями, лягушками. - Как и обещала, - сказала она весело. Он сбросил кусок туши со спины на землю. В норе послышалось тявканье: щенки учуяли кровь и родителей. - От тебя странно пахнет, - вдруг обронила Лио. – Так… так пахнут Люди? - Да… - И ты видел их? Был с ними?.. - Ближе… чем хотел или думал.
Утром снова гнал добычу через буреломы и овраги. Молодая олениха оказалась проворней вчерашнего лося, но менее вынослива. Он едва уворачивал морду от комьев мха и лесной подстилки, что вылетала из-под её копыт, жертва влетела в заросли папоротников, Берхан поравнялся с ней, видел её бешеный испуганный взгляд. Лапы приготовились метнуть тело вперёд, уже наметил место на шее, куда вонзятся клыки. Громко щёлкнуло, олениха страшно завизжала и резко отстала. Он стремительно развернулся и словно ударился в дерево, лапы оставили глубокие борозды в земле. Моментально поднялась шерсть на загривке, верхняя губа приподнялась, обнажая клыки. К его добыче неслись двое людей. Олениха ворочалась на боку, страшно била копытами. Под левой ногой в боку торчала тонкая палка. Пахло кровью. Люди быстро разделали жертву. Внутренности оставили на поживу воронью и другим падальщикам, большую часть унесли с собой, и снова Берхан удивился тому, что на земле осталась часть туши. Часть его добычи. С того дня он сам находил тех Людей. Приноровился загонять жертву к месту, где Люди затаивались в засаде, те били умело и быстро, разделывали на месте, а ему всегда оставался большой кусок мяса. Постепенно он привык к их запаху, не рычал и не скалился, даже если Человек, именно он первый поделился добычей, подходил очень близко, даже слишком…
Ацци нетерпеливо ёрзал в засаде, поскуливал, скрёб когтями землю. Сумеречный вовремя сбивал спесь молодого и неопытного, но и сам едва сдерживался, чтобы не завыть в предвкушении. - Ну, на кого? – спросил Ацци. - Терпение, - напомнил Сумеречный. – В их стае много вожаков. Их не трогаем, опасно. На самок не бросаемся, они безобиднее лесных коз. - Нужно прогнать чужаков! - Да, - подтвердил Сумеречный. – Они нарушили границы, где по праву охотимся только мы. Видишь детёнышей? Ацци высунул морду из зарослей кустов и травы. Вожаки Людей собрались в стороне от центра поляны, с их стороны ощутил угрозу, лапы невольно задрожали. Самки иногда посматривают на кричащих и орущих детёнышей, которые с визгами носятся в центре поляны, заползают друг на друга, барахтаются в траве… Сумеречный и Ацци замерли в ожидании. Играя детёныши приблизились к густой траве, один заполз на другого, оба со смехом повалились на спину. Что-то прокричала самка, щенки не обратили внимания, продолжали играться… Сумеречный сорвался первый, в два огромных прыжка сократил расстояние. Успел ощутить от щенков волну ужаса, пасть распахнулась, едва сжал, в глотку брызнуло тёплым и солёным. Рывком забросил тельце на спину. Истошные крики ударили в спину. Замелькали высокие травы, деревья, впереди вырос завал, обогнул, мир преградил высокий угор, без труда отыскал знакомую тропку, перевалил, а дальше уже знакомый Лес с буреломами, оврагами, завалами, норами, болотами… Переярки, едва швырнул добычу, набросились, с рычанием и яростью разодрали человеческого щенка. Ацци не выдержал, свою добычу растерзал по дороге. От него пахло свежей кровью, бока раздувались, шерсть на морде слиплась тёмными клиньями. Ацци показал клыки в довольном оскале. - Ни один чужак, - сказал Сумеречный громко, – не смеет забирать нашу добычу… безнаказанно!!! - Смер-рть чужакам! – взрычали переярки. - Смер-р-рть! - Умр-р-рите Люди!!! Переярки запрокидывали морды к небу, страшно выли, в возбуждении скалили зубы. Их окровавленные ухмылки требовали ещё. На земле остались клочья разорванных шкур, в них Люди заворачивали своих щенков, и большое багровое пятно на траве.
Берхан выждал удобный момент, бросил тело вперёд. Человек охнул, сверху обрушилось очень тяжёлое, мягкое, над ухом страшно клацнули зубы. Ноги подогнулись, замахав руками, он с криками повалился назад. Внизу послышался тяжёлый удар, наполненный болью стон. Берхан успел соскочить до падения, задние лапы едва не ушли в пропасть, рывком вздёрнул себя на скальный уступ. Чуть выше, в пещерке сгрудились щенята, их Лио успела перетащить из старой норы, но Люди отыскали и здесь. Берхан наблюдал, как едва шевелится человек внизу. Задние лапы подёргиваются в конвульсиях, он хрипит, изо рта густой пеной выходят красные пузыри. Берхан довольно рыкнул, но в тело с всё равно холодными струями вливается страх. Между деревьями мелькают ещё фигуры людей, их много, ветер с их стороны приносит жажду мести, злость, ярость. - Лио! Прислушался, ни запахов, ни знакомых мягких шагов. Только вверху жалобное тявканье. - Лио!!! Люди подступили близко. Один закарабкался дорогой убитого. Над телом брата стоял недолго, а когда поднял яростный взгляд выше, на скальном уступе оказалось пусто. Человек с рычанием, очень похожим на звериное, прыгнул на камень, затем ещё выше, пальцы нашли трещину. Дальше карабкаться по отвесной стене. Сбоку ударило так, что едва не оставил пальцы в расщелине. Запах большого и сильного зверя ударил в нос, на мгновение ощутил невесомость, левый бок потряс страшный удар. Острая боль пронзила шею, мир резко почернел… Берхан, когда человек перестал дёргаться, отпустил горло врага, повёл налитыми кровью глазами. К скальному возвышению, где спрятали щенков, со всех сторон стягиваются Люди. Времени переносить ещё дальше нет, а Лио исчезла… Человек в ужасе, когда сбоку накинулось нечто большое и серое, наугад ткнул копьём. Волк легко увернулся, ударил в грудь всем весом. Человек упал на спину, копьё выпало из рук. Сверху клацнула огромная пасть. Увидел налитые кровью глаза лесного хищника. Берхан давил что было сил, ещё немного и клыки достанут тонкую шкуру на шее, кровь брызнет тугой струёй до самого неба! Но человек успел выставить руки, хрипит в ужасе, но держит… Левый бок проткнула острая боль, будто упал на сломанный сук. Спрыгнул, едва пригнул морду, как острая палка прошла выше, другая больно ткнула в лапу. Чутьё вовремя швырнуло тело в сторону, через то место, где только что был, со страшной силой пролетело копьё. Развернулся, прыгнул в кусты, лапы метнули в сторону, позади в землю ударили ещё два копья. Он резкими прыжками огибал скальное возвышение, рычал, ярился, наблюдая, как люди тесной группой взбираются к пещере, где спрятаны щенки. Дважды его отгоняли палками, били в лапы, бока, лоб, больно зашвырнули камнем. Обратно Люди спускались с маленькими чёрными комочками в руках. Те жалобно тявкали, скулили, испуганно дёргались. Берхан проводил Людей до их логова, где его снова отогнали всемя, а самый ловкий из охотников броском копья рассёк лоб чуть выше глаза…
Раны зажили быстро. Пустота и отчаяние утраты притупились, забылись. За всё время Люди меняли логово несколько раз. Он уже забыл о них, но перед началом Холодного времени, когда земля покрылась толстым слоем листьев, а сверху вот-вот полетит белый холодный пух, наткнулся снова. Берхан прилёг на возвышении. Внизу, у ручья, что течёт вдоль отвесной скалы, логово людей. В скале широкая глубокая ниша, вход охраняют два красных неподвижных зверя. Пахнет дымом, мясом, шкурами убитых зверей, среди которых есть и лоси, олени, лисы, кабаны, медведи, шкуры братьев – Берхан довольно оскалил зубы, заметив на плечах одного из Людей чёрную шкуру. Но самая большая закрывает вход в логово. Её мех очень густой, а размеры настолько огромны, что даже великан Бадаог сойдёт за щенка. Рядом валяются огромные белые клыки, очень похожие на кабаньи, но те в десятки раз меньше. У логова вместе с человеческими детёнышами носятся, играют, бегают и катаются по земле три заметно подросших волчонка. Ветер принёс знакомый запах, ещё совсем недавно эти щенки холодными ночами жались к его боку и боку Лио. Человек подошёл не скрываясь и не прячась. В руке нет жалящей палки. Берхан не двинулся с места: к Человеку привык, он единственный из Людей, кого видел всё Тёплое время. Немало удачных охот они провели вместе. Перед лапами упал сочный налитый кровью кусок мяса. Человек не боясь сел совсем рядом, вздохнул. Вместе уставились в сторону логова. Берхан вздрогнул, когда шерсти на макушке коснулись Его пальцы. Рычание поднялось непроизвольно, поспешно задавил. В знак признательности за удачную охоту легонько стукнул хвостом по земле. И Человек погладил ещё раз.
Произведение понравилось. Хорошо прорисованы отдельные моменты, показаны внутренние разломы, обусловленные жизнью в автономной группе, которая с нетерпением и ненавистью относится ко всему чуждому и "пахнущему опасностью". Герои готовы до последнего вздоха бороться с "чужеродными элементами", если уж те нарушают их границы. Однако, ничто не вечно и правила могут измениться или в одночасье или на протяжении длительного времени, что будет менее болезненным для героев произведения.
0
