Вокруг вязкая тьма. Душная, плотная. Путаюсь в ней, ворочаюсь в попытках найти удобную позу. Не получается. А получалось ли? Кажется, поиск длится бесконечно.

Мерзкое, мокрое забытьё. Оно липнет к спине, сбивается в комья, лишает даже пародии на удобство. Продолжаю крутиться, вяло отмахиваясь от наступающей расплаты. Голоса в голове стряхивают сонливость и начинают переговариваться между собой. Больно.

- Итак, – шелестящий шёпот зазмеился по черепной коробке. – Где это мы?

Морщусь, но глаза не открываю. Веки тяжеленные: позавидует даже здоровяк из старой байки. Пытаюсь облизать пересохшие губы. Попытка провалена.

- Мы в жопе, судя по всему, - ответил тоненький женский голосок. – Надо было рулить им, а не забиваться в угол. Чёрт!

- А я и рулил…ох-х, ещё как рулил. Славно было.

Напрягаю руки, чтобы поднести их к лицу. Ничего не ощущаю. Так и остались лежать, чёртовы спагеттины. Во рту вкус сгнивших воспоминаний.

- Я про себя говорю! Дура, повелась на твои обещания. И вот к чему это привело. Какие ж вы уроды. Таааак, кажется, туша приходит в себя.

Она растворяется в острой вспышке. Остатки вчерашнего вечера заполняют рот, рвутся наружу. Не мешаю им. И вот уже они расползаются по замызганному коврику у кровати. Спазмы накрывают один за другим. Кашляю и отплёвываюсь в попытках поскорее закончить процесс. Отплевался. print (“Привет, мир”).

Еле-еле удаётся поднять левую руку. Утираю слюни и сопли, тру глаза. Следующий шаг: распахнуть воспалённые зеркала души и посмотреть, куда занесла нелёгкая. Получается с третьей попытки. Сквозь приоткрытые щёлки сочится информация.

Разгром. Тотальный разгром.

Крохотное помещение выглядит, словно поле битвы. Пол усеян разбросанной одеждой и тарой всех калибров: опустошённые маленькие пузатые бутыли вперемешку с большими, статными. На некоторых отсутствуют опознавательные знаки. Но сомнений в их исчезнувшем содержимом нет. В левом углу, под плохо зашторенным окном, один из откупоренных бойцов смертельно ранен: от горла растеклось здоровое пятно.

- Может, доползёшь и слижешь всё без остатка? – вторгается ехидный шёпот. – Давай, это же так по-нашему. Грех пропадать добру. Уж явно не худу.

Губы шевелятся, пытаясь сцедить ответ, но вместо членораздельной речи раздаётся лишь тихое мычание.

- Что происходит? Почему мне так больно? Мне страшно!

Детский голос обжигает извилины. Только его не хватало.

- Тише, тише, мой мальчик, - суетливо трещит женщина. - Сейчас всё придёт в норму. Не бойся. Они немного увлеклись…

Насквозь промокшие одеяло и простыни душат. Пытаюсь выбраться из их пут. Попытка удалась. Кое-как уселся на краю узкой кровати. Понемногу начинаю ощущать отростки своего недоорганизма и возвращать контроль над ними. Обхватил руками голову. Надо собраться и продолжить осмотр. Некоторые действия всё ещё даются с огромным скрипом. Заржавевшие веки, будь они неладны.

Посреди комнатушки валяется маленький старый телевизор. Вырванный с мясом кабель лежит неподалёку. Чуть поодаль, ближе к входной двери, удалось разглядеть старый разодранный магнитофон. Кассета с выпущенными кишками лежит на столе рядом с заполненной пепельницей.

Чёрт, как это вообще получилось?

- Славная вечеринка, славная, - вновь раздаётся назойливый шёпот. – Сейчас поелозим отмычками и постараемся вскрыть ларчик с кадрами кутежа, не так ли?

- Однозначно, это необходимо, - соглашается женский голосок. – Надо разобраться во всём. Раз обосралась с контролем вчера, сегодня всё будет по-моему. Слышишь?

Осторожно киваю головой: слышу, мол. Предпринимаю попытку встать. Мир опасно дрогнул, пошатнулся. Неестественно широко расставив подпорки, что кличут ногами, принял относительно стабильное вертикальное положение.

- МНЕ СТРАШНО! Что происходит?! – вновь кричит детский голос.

- Расслабься, малыш, скоро всё узнаешь, - зашелестел шёпот. – Скоро всё станет явным.

Медленно, шаг за шагом, продираюсь сквозь срач и бреду в ванную. Короткий щелчок выключателя – комнату заливает яркий свет. Прикрываю рукой глаза и подхожу к грязному зеркалу. Прежде чем выяснять, что произошло, нужно понять, кто я сам.

- Полюбуйся на себя, красавец, - презрительно защебетала женщина. – Ты ли это?

Отвожу руку и разглядываю не себя. В отражении на меня пялится нечто незнакомое. Сшитое из различных кусков некогда человека. Мясистый красный нос, не менее красные пухлые щёки. Маленькие точки так и не раскрывшихся до конца глаз. Высокий морщинистый лоб. Взъерошенные редкие сальные волосы. Но хуже всего отвратительная гримаса – помесь ухмылки и отчаяния. Увиденное не радует, ой, не радует.

- Ну что, ты доволен, мужик? – вклинивается шёпот. – Эталонный образец бесконтрольного веселья. Ну, каков красавец, а. Машина для прожигания жизни. Горишь ярко, сгорать не планируешь. Уважаю.

Шевелю губами и выдавливаю глухое «Это…это не…не я».

- О, ещё как ты, - издевается голос. – Ещё как ты. Не обращай внимания на оболочку. В дряблом сосуде заключён по-настоящему свободный человек. Хозяин своей жизни.

- Хах, хозяин он, - насмешливо заговорила женщина. – Жалкое существо. Ты посмотри на него. А вот дал бы контроль в мои руки… Уж я бы сделала из него что-то стоящее.

Пытаюсь прогнать их, но всё впустую. Какого чёрта…

- Он и без тебя прекрасно справляется, дорогуша. Под моим наблюдением. Эй, ты, не нравится видок? Так разъеби чёртову стекляшку, давай! Сделай шажок.

Пятерня сама собой сжимается в кулак. Наверное, он прав. В груди закипает.

- Давай, бей! До полного изнеможения! До крови, до мяса! Пока не сотрёшь всё в пыль. Ты же можешь, я знаю…я…

- Пожалуйста, не надо, - вторгся ребёнок. – Не делайте ещё больнее. Пожалуйста.

Болезный мозг посылает сигналы в конечности. Тяжело выдыхаю и цепляюсь за края раковины. По спине ползут капли пота. Липкое забытьё перебралось на телеса с простыней и вызывает раздражение. Включаю воду и умываю не моё лицо. Слабое, но облегчение.

- Тааак, а теперь надо выпить таблетку, чтобы прогнать боль, - терпеливо бормочет женщина. – Начнём собирать тебя по кускам.

Выползаю из ванной в хаос и разруху.
«А они вообще есть?»

- Таблетки должны лежать на столе, - продолжает наставлять женщина. – Будь так любезен, возьми их.

Сказано – сделано. Аккуратно пробираюсь к столу и ищу взглядом пузырёк с заветным лекарством. И правда, есть: оранжевый флакон с ободранной этикеткой примостился аккурат неподалёку от чудом уцелевшего телефона.

- Ох, дружище, вовсе не они тебе нужны, - забубнил шёпот. – Ты же знаешь, что нам помогут вещи гораздо мощнее и приятнее. Забег нужно продолжать. На максимальной скорости. Снимаю первый замочек: у тебя точно должны были остаться волшебные капсулы – фломастеры для раскрашивания окружения. От старого доброго товарища.

А он прав: память услужливо подкинула размытую фотокарточку – небольшой зип-лок с разноцветными пилюлями. Чёрный силуэт с подозрительно знакомым голосом, утверждающий, что «это дерьмо поможет выбраться за рамки возможного». Прислушиваюсь к внутренним ощущениям: волшебство действительно существует. Перед глазами маячит следующая карточка: дисконнект от тела, блуждания по неестественно ярким коридорам из сахарной ваты. Затем нырок в бассейн, пахнущий наслаждением. Оргазм, заполняемый каждую клетку оболочки. Жёсткое приземление.

- Эй, приём-приём, - злой голос женщины возвращает в настоящее. – Выпей таблетку, быстро! А затем набери номер администратора!

Покорно выполняю приказ.

- Какие же скучные пути ты выбираешь, - с сожалением говорит мужчина.

- Зато действенные, - отчеканила она в ответ.

Неловкими пальцами пытаюсь попасть в диск и набрать ряд цифр, которые рассмотрел на криво приклеенной к тельцу аппарата бумажке. В конце концов, удаётся достичь цели. Короткий щелчок и по проводу поползли густые гудки.
Бииип…
Бииип…
Бииип…

На другом конце провода раздался сдобренный помехами бас.

- Ну, привет, урод. Соизволил позвонить наконец-то.

- И ты стерпишь это? – ядовито зашипел мужчина. – Ответь ему в таком же тоне. Приложи мудака.

- Эээ, нет, ни черта подобного. – вмешалась женщина. – Веди себя нормально. Мы собираемся по кускам, помнишь?

Киваю и тихо отвечаю:
- Д…добрый день.

Трубка забасила.
- Ну, для тебя уж точно не добрый. После того, что ты вчера устроил.

- Продолжай, продолжай.

Чувствую, как потеет рука, держащая трубку.
- А что вчера было? Напомните, пожалуйста.

Это не мой голос. Мерзкий скрип.

- Ах, тебе напомнить? Ну ты и наглец, приятель. Ты вчера пустился во все тяжкие: разнёс к херам кафе. Бросался посудой. Метал вилки и ножи в постояльцев. Продолжать?

- О, да, было бы неплохо повторить, не правда ли?

Переложил трубку в другую руку и ответил:
- Да, пожалуйста.

- Потом начал доёбываться до девушки. Вопил ей в лицо, что она шлюха и сломала тебе жизнь. Затем полез к ней под юбку. Конечно же, перед этим стащив с себя брюки. Они, кстати, так и валяются внизу.

- Пусть он замолчит, пусть он замолчит! Мне не нравится, что он говорит!

Немного помолчав, спросил:
- А дальше?

Незнакомец на другом конце провода заговорил громче:
- Плевался в оттаскивающих тебя людей, порывался затеять драку. А потом упал на пол и начал рыдать, как младенец. Верещал о том, что можешь всё исправить. Начал срывать с себя рубаху, но, хвала богам, тебя остановили. Отнесли в номер, где ты продолжил буянить. Кстати, об этом…

- Да?

- С тебя две тысячи монет за тот пиздец, что устроил. Соседи жаловались, что ты рычал, бил по стенам, швырялся бутылками. В общем, если не возместишь ущерб, я позвоню в полицию… У тебя времени до сегодняшнего вечера.
Щелчок.

- Вот же мразь, - возмутился мужчина. – Какой ущерб? Как он смеет требовать с нас хоть что-то? Мы не будем платить! Спустись и начисти ему морду! Давай!

- Заткнись, просто заткнись, - устало проговорила женщина. – Ну и натворил ты дел. Господи, какая же я дура…

Бросил урчащую гудками трубку мимо аппарата и сел на пол. Внутри заворошилось чувство вины. Неприятное, склизкое, оно вцепилось своими лапами в рой мыслей и отравляло их. Оглядевшись, увидел валяющееся под столом пальто. Пальцы сами собой вцепились в плотную ткань и подтянули его ближе.

- Дружок, пошарь в карманах, - прошептал женский голос. – Вдруг найдётся что-то полезное.

Дрожащими руками начал копаться в недрах. И поиски были не напрасными. Пальцы выудили из левого кармана небольшую книжицу с потертыми краями.

- Так, так, блокнот с номерами, - заговорил мужчина. – Набирай старому другу и зови его сюда. Вместе разъебём наглеца и продолжим наше правое дело.

Повинуясь, раскрыл находку и начал изучать слипшиеся страницы в поисках нужного номера. Десятки безликих людей, скрывающихся за странными псевдонимами, заполонили листы записной книги.

- Так, а это что за номер? – спросила женщина. – нацарапан и несколько раз обведён ручкой. Хмм, «Она»? Интересно, очень интересно.

Не моё лицо скривилось в подобии улыбки. Наверняка, выглядит мерзко. И вновь память выдала фотокарточку: нежнейшее создание, что всегда было ласково и приветливо. Настоящий шедевр на фоне уродливой размазни. Слайд меняется: она спустилась, словно ангел, согрев своей любовью. Робость, смущение – она смела все страхи и тревоги, подарив чувство, доселе не посещавшее жалкое подобие человека.

- Приятель, даже не думай. Не поддавайся слабости. Ты - свободен, помнишь? Не ведись на эту ерунду! Отвлекись от номера. Ты не должен звонить. Ищи вариант продолжить движение по своему пути! По нашему пути! Единственному верному…

- А я бы позвонил, - подал голос ребёнок. – Вдруг «Она» поможет нам.

Опираюсь о стену, поднимаю тушу. Тяну клешню к телефону. Странное волнение прошибает мощным зарядом. Стоит ли?

- Не стоит! Зачем «Она» тебе? – взрывается мужской голос. – Не смей! Не…

- Ты всё делаешь правильно.

Рука бесконечно долго набирает номер. Щелчок.
Время тянется невыносимо медленно. Гудки расползаются, словно круги на воде. Сомневаюсь: так ли нужно нырять в этот омут?

- Дорогой, поверь, это необходимо, - шепчет женщина.

Трубку снимает мальчик.
- Алло?

Звук выбивает почву из-под ног. Мозг неистово скрежещет, выдавая диафильм: мой сын, наше дитя. Сотни карточек вместе с ним. Дрожащим голосом отвечаю:
- С-с…сынок, это ты?

Ребёнок долго молчит, а потом переспрашивает:
- Алло, кто это?

Я хочу кричать, но сил хватает лишь на тихий лепет:
- Сынок, это я. Позови, пожалуйста, маму. Прошу тебя.

- Тряпка! Размазня! – беснуется мужчина. – Предатель!

Ожидание убивает. Утираю пот со лба и жду, жду. Вожделенный звук прокатывается по проводам:
- Алло, кто вы?

Слова несутся вперёд мыслей.
- Дорогая, это я. Родная моя, ты не представляешь, как рад тебя слышать. Я…я попал в очень странную историю. Мне нужна помощь.

- Вот, теперь я обретаю контроль, - удовлетворённо бормочет женщина. – Сейчас мы всё устроим.

До странного суровый голос бьёт прямо в сердце.
- Ох, опять вы? Мужчина, я вас предупреждала! Хватит звонить нам! Я не ваша супруга!

- А вот это уже интересно, очень интересно, - лезет в диалог мужчина. – Тупая сука не хочет знать тебя, приятель. Выскажи, выскажи ей всё!

Потирая переносицу, бормочу:
- Солнце, ты чего? Мы же с тобой столько лет вместе… Как…как ты можешь такое говорить? Мы же…

Стальной голос перебивает:
- Нет никаких нас! Вы – больной! Хватит беспокоить меня и пугать моего сына!

Дышать становится невыносимо тяжело. Хватаю ртом воздух, но не могу насытиться. И без того развинченное сознание теряет последний ориентир.

- Повторяю, хватит беспокоить нас!
Щелчок. Гудки – гвозди в крышку гроба.

- Какого чёрта? – растерянно спрашивает женщина. – Как такое может быть? Чего ты гогочешь?

- Ты не понимаешь? Наш общий сосуд напридумывал себе светлые чувства и здоровую семью. До чего же ты жалок. Поздравляю, ты достиг дна. Но не в моих глазах. В её.

- Я всё равно не…

- А тут и понимать нечего. Обычный отщепенец, которого слишком часто макали в говно, стал чище многих. Неудачник, который превратился в прекрасного принца. Освободился от всех оков и наконец-то увидел своё настоящее лицо.

Мотаю головой, пытаясь прогнать голоса. «Как же…как же она».

- Открыл для себя настоящее счастье. Счастье медленно гнить. На это у него силёнок хватит ещё очень долго, благодаря мне. А теперь посторонись, я берусь за вожжи.

Покорно кладу трубку на место и бросаю записную книжку на стол. Где-то здесь должен лежать зип-лок с пропуском в лучшие миры.