Короткое описание: этот рассказ про кое что о том что и от кого я напишу после того как вы прочтете и оставите свои коменты! рассказ не мой друга!
Алексей Силин
Два дня в аду или сталкер поневоле
1.Дорога в никуда.
У каждого бывают моменты, когда вся жизнь проносится перед глазами. Вот ты ещё учишься говорить, а через несколько секунд уже оканчиваешь институт с отличием. И в этот миг ты на несколько мгновений зависаешь на критической точке между небом и землёй. Всё смешивается в одну непрерывную картину - визг, скрежет алюминия, крики отчаяния, брызги крови на лице, искорёженные лопасти тяжёлой боевой машины. Этот миг так ничтожно короток, что ты не успеваешь даже испугаться, во всей полноте ощутить удушающий, животный ужас. Если смысл твоего существования исчерпан, ты медленно погружаешься в пучину безразличного небытия. Именно на этой точке как раз и умирает надежда. Ты уверен, что тебя больше нет. Ты уверен, что это твой личный эпилог, за которым уже ничего не будет, в лучшем случае - многоточие. Но, возможно, кто-то свыше смилостивится и тебе будет дан последний шанс доказать, что живёшь не зря. Вот перед моими глазами пробегают два года работы в редакции. А поверил бы я, скажи мне кто тогда, что буду отстаивать своё право на жизнь в месте, где она уже не имеет власти? Наверное, нет. А между тем, невидимая киноплёнка замедляет свой бег, и вот я уже отчётливо различаю последние несколько дней своего бытия... Четвёртое сентября, 2011. Старый военный "Урал" - гордость советского автопрома - довольно юрко бежал по размытой дороге через лес, как будто отрабатывая свой неофициальный титул. Вместе со мной в крытом брезентом кузове тряслись учёный, пятеро солдат, и пара туристов, кажется, из Германии, один из которых на ужаснейшем русском что-то выспрашивал у основательно "поддатого" "защитника отечества". - Я тебе говорю, у нас элитная воинская часть государственного значения, о! У нас там, понимаешь, военные тайны разные, а таким как ты я во чо скажу, - рядовой показал не понятливому иностранцу популярную у нас и в странах теперь уже ближнего зарубежья трёхпальцевую комбинацию. Тот, покраснев, пытался что-то возражать. - Да видели мы ваше телевидение, буржуи хреновы! Я, понимаешь, патриот своей родины и охраняю объект мирового значения от отребья всякого, вот! А ты, ты сначала научись по рашен шпрехать, ферштейн? Гитлер капут, раша фарева! И вообще, в другом месте мы бы с тобой по-другому говорили. Понял, фашист хренов? Патриот умолк, гордый за родину и уверенный в том, что и Америку мы ещё на дно океана опустим, и в Китае демографию на место поставим. Его сослуживцы сидели не менее довольные. Немец, видимо, тоже усвоил, что от него хотели, и не мешал больше солдату лениво переваривать хмельные мысли. Лист брезента, служащий здесь дверью, хлопал на ветру. Через щели в кузов неохотно пробивался мутный серый день... Дождь лил с тех самых пор, как этим ранним утром наш АН-24 опустился под слой тяжёлых туч к импровизированному аэродрому. Именно отсюда началось моё знакомство с внешним периметром Зоны. Пусть взлётно-посадочная полоса представляла собой бетонные плиты, брошенные на поле у опустевшей деревни на границе леса. С момента установки внешнего периметра это был ближайший аэродром к чернобыльской зоне отчуждения, а соответственно, самый лёгкий способ добраться сюда. Здесь нередко садились грузовые самолёты, и, как следствие - поле было оцеплено военными. Откуда я так много знал? Каждый местный рад был при первой же возможности поучить "такую зелень как я". Многие спрашивали, "какого чёрта я сюда приехал", но почему-то не находились с ответом, когда я задавал им аналогичный вопрос. Мокрая бетонка, пожухлые колосья заросшего сорняком поля и ржавый комбайн отсвечивали частыми вспышками молний. Тогда мне подумалось, что вчера вечером я видел солнце в последний раз... Кузов сильно тряхнуло, затем грузовик круто развернуло, и он встал на месте. Кто-то из военных смачно выругался, поднимаясь с грязного пола, иностранцы испуганно вжались в сиденье. Кто-то схватился за автомат. Все затихли. Поползли секунды тяжёлого ожидания, каждая из которых казалась нам вечностью. В любом другом месте планеты кто-нибудь да вылез бы уже поглядеть, что стряслось. Но не здесь. Ни один не сделал движения в сторону выхода. Ни один. Озирая испуганные лица солдат, я примерно догадывался, о чём они сейчас думают. Я мало что слышал об этом месте. Может быть, именно поэтому мне не было сейчас так страшно, как им? Тишину разорвал хлопок двери кабины. Я вздрогнул. Тяжёлые шаги снаружи прошлёпали к задней части кузова. Я слышал, как стучат зубы у солдата с автоматом. Брезентовый полог приподнялся. Это был всего лишь водитель. - Колесо лопнуло, ребят, поищите там домкрат и запаску. И пойдём кто-нибудь со мной. Дождь неистово лупил огромными каплями, как бы пытаясь пробить брезентовый навес, под которым мы укрылись. "Понимаешь, патриот своей родины" нервно заржал и ткнул в плечо немца. - Ха! Ну чё, фрицы, обгадились, наверное? Я, если честно, тоже испытал несказанное облегчение. Даже на большой земле ходит немало леденящих душу рассказов об этом месте. Несколько минут вояки решали, кто пойдёт под ливень. Патриот предложил отправить немцев. В итоге пришёл офицер из кабины и построил пятерых снаружи под ливнем. Отправив одного на помощь водителю, остальных заставил отжиматься. Солдаты вернулись грязные и злые, но всеобщего спокойствия больше не нарушали. Рядовой и водитель возились с колесом, по щиколотку в жидкой грязи, под стеной непрекращающегося дождя. "Урал" стоял поперёк дороги, передними фарами освещая ближайшие деревья непроглядного мрачного леса, обступавшего нас со всех сторон и нависавшего над дорогой тяжёлыми ветками. Где-то далеко в лесу раздавался протяжный, печальный вой. Эти звуки прокрадывались внутрь и порождали в душе чувство тяжёлой грусти и скрывшегося за ней приглушённого страха. За время вынужденной остановки я успел познакомиться с учёным. Всю оставшуюся дорогу Анатолий, как его звали, просвещал меня относительно зоны отчуждения. - Вояки только хорохорятся, на самом деле мало кто из них на самом деле входил в Зону, и тем меньше возвращалось обратно. Но у них здесь сила и власть... ... Если приграничные районы ещё относительно безопасны, то в глубокой Зоне тихий ужас... От всей души советую, брат, не суйся туда, я там был. И такое видел, чего и врагу не пожелаю..., - Анатолий на время умолк. - А если всё же решишься перейти границу, запомни одно. Здесь с тобой считаются, здесь ты - полноправный гражданин своего государства. А там ты никто. Пересекая границу, ты теряешь все права, в том числе право на жизнь. И тот, кто здесь улыбается тебе в лицо, в Зоне выстрелит тебе в спину. По ту сторону кордона практически нет людей, живущих по совести. Там вообще нет людей. Одни животные. Пусть и внешне людей напоминают... - У-у-у, б-р-р-р... Нагнал ты на меня страху, что и говорить... Я вообще это... журналист, хочу материал сенсационный издать. С прилагающимися фотографиями. Народ жаждет. По телику и в газетах только съёмки и интервью с границы, внутрь масс-медиа ещё не прорвалось. Это была бы как минимум революция! А сейчас даже и не знаю... Мне немалых расходов стоило сюда добраться. Можно сказать, по блату долетел. Редакция родная помогла, низкий им всем поклон. Только что им мой поклон, они там меня все с материалами ждут. Надеются на меня... - А..., - Анатолий махнул рукой, мол делай как знаешь, - Только знай, что всё виденное тобой по телевизору и прочитанное в газетах - это только сотая доля тех ужасов, что могут ждать тебя за кордоном. Ага, вижу, что нам только ужасы и подавай, а? Эх, дерзай, что ещё могу сказать. Только про мои советы помни. Авось пригодятся. - Слушай, а давай я свой рассказ с тебя начну, а? Учёный только пожал плечами. Я сделал его фото. Затем протянул диктофон. - Анатолий, какова причина вашего пребывания здесь? Научный сотрудник поднял на меня грустный взгляд. И надолго задумался... Стоянка гражданских представляла собой огромный цех на границе леса, окружённый палатками, а также автобусами и прочим транспортом. Грузовик добрался сюда после обеда. Меня и немцев высадили здесь, а "Урал" отправился к воинской части неподалёку. Я стоял под проливным дождём и как завороженный смотрел вслед грузовику, скрывшемуся за укреплёнными воротами бывшего производственного комплекса. С трудом верилось, что по ту сторону части начиналась опаснейшая на планете территория, подробности о которой так хотели узнать простые смертные. Это была в первую очередь работа, но работа с интригой, подхлёстываемая немалыми собственными интересом и амбициями. В голове крутились десятки вопросов, на которые хотелось найти ответы. Я сгорал от предвкушения, а в груди зарождались первые признаки волнения. Первые признаки сладостного волнения в ожидание чего-то грандиозного и необъятного. Именно так я считал тогда. Грандиозное и необъятное. - Четвертое сентября, двадцать один-двадцать. Я на границе чернобыльской зоны отчуждения. Это место дислокации так называемого четырнадцатого блокпоста, возле которого находится гражданский городок. Большинство приезжих, как и я, расположились в огромном заброшенном цехе в центре городка. Фото прилагаются, файловая папка 04. Изнутри он полностью освобождён от оборудования. Здесь установлено великое множество палаток. Помещение освещается посредством костров - электричества давно нет. Собравшиеся здесь - представители многих стран мира - США, Германии, Китая, и т.д. Немало моих коллег по работе, в том числе и с телевидения. Мне удалось пообщаться с некоторыми приезжими. Многие едут сюда с целью прославиться или заработать денег. Некоторые придерживаются религиозных убеждений и совершают своеобразное паломничество. Есть группа людей, твёрдо намеренная в ближайшие дни входить в Зону. Видел у них немало интересного оборудования. Говорят, без него внутри не выжить. Также несколько минут назад наблюдал небольшую группу людей, предположительно представителей криминального мира. К сожалению, ни одного человека, бывавшего по ту сторону границы, здесь, по-видимому, нет. Я отключил диктофон, завернулся в спальный мешок в тени большой жёлтой палатки у стены цеха и погрузился в свои мысли. От костра неподалёку лились звуки гитары. Артист-самоучка неуверенно выводил популярную мелодию и подпевал дрожащим голосом. Но народу нравилось, я слышал весёлые голоса, смех и стук алюминиевых стаканов. За толстыми стенами всё так же лил дождь, раздавались раскаты грома, но здесь было тепло и уютно. Жизнь кипела, этот цех напоминал маленький самобытный муравейник. Немцы, мои недавние спутники, предлагали подсесть к их костру, но я предпочёл хорошенько выспаться после долгой дороги и набраться сил перед первым трудовым днём. И, со всех сторон укутанный теплом, я медленно проваливался в спокойный, безмятежный сон. В предвкушение чего-то грандиозного и необъятного… Казалось, прошли часы, прежде чем я открыл глаза. Все спали. В помещении стояла почти непроглядная темень. Снаружи всё так же лил неистовый дождь. От меня к далёкому потолку поднималась обшарпанная кирпичная стена. В свете молний я заметил нечто странное, пробравшееся в цех через разбитое окно под потолком, в каком-то десятке метров надо мной. Некоторое время тень сидела на карнизе, как бы вслушиваясь или принюхиваясь. А потом медленно поползла вниз по стене. Меня сковал панический ужас. Судорожный глоток воздуха застрял в горле. По лбу скатилась капля пота. И тут я понял, что не в силах пошевелиться. Всё что я мог - наблюдать. Жуткое существо создавало впечатление чего-то ловкого, быстрого и цепкого. Но сейчас мерзкая тварь не торопилась, растягивала себе удовольствие, как бы зная что жертва обездвижена. Как ни старался, я не мог разглядеть создание в деталях. Мне оно представлялось бесформенной чёрной массой. И тут ужасное нечто оказалось рядом со мной. Я ощутил на своём лице смрадное хриплое дыхание и шершавую когтистую лапу у себя на горле. Хотелось кричать, но я не мог. В лёгкие больше не поступал кислород, а перед моими глазами, в каких-то нескольких сантиметрах, возникла раскрытая пасть с сотнями острых, как бритва, клыков... И тут я проснулся. В помещении мирно тлели несколько костров. Все давно спали. Вокруг было тихо, даже дождь снаружи успокоился. Я слышал отдалённые раскаты грома. Часы показывали пол пятого утра. Я вытер холодный пот со лба и поплотнее укутался в спальник. Сон, это был всего лишь сон. Окончательно встал около восьми. Что-то внутри подсказывало, что здесь лучше не лениться. Да и дел было по горло. Умывшись в ручейке у самой границы леса, я незамысловато позавтракал. От земли, пропитанной кислотным дождём, поднимались обильные испарения, солнце с трудом пробивалось через тяжёлый слой тумана. Но, всё равно, по сравнению со вчерашним, сегодня стоял просто райский день. Погода автоматически настраивала на позитивные мысли, а моя миссия здесь больше представлялась пикником на обочине дороги. Усевшись на багажник ржавой разбитой "девятки", я принялся размышлять. Планировал поторчать на границе, пособирать материал, с людьми пообщаться, пока не представится возможность договориться с опытным сталкером на экскурсию в Зону на пару дней. Хотя, исходя из местных слухов, сталкеры здесь вообще не появляются, а если и приходят из Зоны, то сразу на большую землю подаются (за вчерашний вечер успел уже нахвататься словечек из местного жаргона). Чаще – двухсотым рейсом. Ну, даже если найду живого и здорового, даже если согласится тот меня сопроводить, где гарантия что он меня не пришьёт за кордоном? Не с пустого же места Анатолий взял все эти рассказы. И вдруг мне стало страшно. Необъяснимый ужас возник из глубин меня и на несколько мгновений захватил власть над моим сознанием. Захотелось собрать вещи и убраться отсюда куда подальше. Нечто изнутри схватило мой дух за горло и сжало так, что перехватило дыхание. Перед глазами всё покраснело. Я почувствовал, как по вискам бегут капли пота. К горлу подкатил тошнотный ком. В этот момент я готов был выкинуть на траву свой скудный завтрак и забыться. Последнего я ждал с нетерпением, потому как это состояние становилось невыносимым. Разъярённое солнце, казалось, готово было прожечь меня насквозь. А что потом? А потом наваждение испарилось так же быстро, как и пришло. Утреннее светило всё так же испаряло влагу изрядно повядшей травы под ногами. Над грудой всякого хлама, что у цеха, всё так же вилась кругами стая ворон. Один из работников телеканала монтировал спутниковую "тарелку" на крыше микроавтобуса. Медленно восстанавливая утраченное самообладание, я пытался осмыслить, что со мной произошло. Доводилось некогда слышать про психотропное воздействие Зоны, правда, из не самых надёжных источников. А секунду спустя мне в голову пришла замечательная мысль. Сейчас запишу превосходный материал. Надо только пролезть на территорию части и найти Анатолия, если тот ещё не ушёл в Зону. Я соскочил с багажника и припустил в сторону цеха. Каково же было моё удивление, когда я застал на своём месте трёх бритоголовых ребят, самозабвенно роющихся в моих вещах. - Эй, вы что тут делаете?, - профессиональный скандалист-провокатор, я говорил нарочито громко. Самый быковатый на вид, вероятно, главный, неторопливо поднял глаза. - Ревизию проводим, а что, проблемы? Второй чертила коротко хохотнул. - Ты это, иди, погуляй, в натуре. Мы тебе отчёт факсом пришлём. - И заржал, очевидно, довольный своим "чувством юмора". Из ближайшей палатки показался рослый, крепко сложенный турист. Реакция была моментальной. - Вы чё, шакалы, совсем охренели? В прошлый раз мало было? - Ты иди, погуляй, дядя. Без тебя разберемся. - Я те щас пойду! Мужики, айда сюда!, - из палатки вышли ещё четверо. - Ну чё, козлы, будем значит русский учить? Потому как вы, видимо, ни черта не понимаете когда вам русским языком говорят, - мужики двинулись на "братков" - А ну стоять всем! Стоять, я сказал, завалю на хрен! - глаза главного испуганно бегали по сторонам, голос дрожал. Но в руке он держал хороший аргумент - пистолет зарубежного производства. Наступавшие остановились как вкопанные. - Слышь, брось пушку, сдурел что ли?! - На пол всем, быстро! Лежать, я сказал! - бык повернулся ко мне, - и ты тоже, чё встал? Я не успел выполнить дружескую просьбу. Туристы, распластавшиеся на бетонном полу, дали нам с "братвой" возможность разглядеть фигуру в камуфляже, возле костра позади первых. В руках неизвестный держал, ни много, ни мало, автомат Калашникова. - Так, уроды, ствол в карман и бегом отсюда. «Быки» явно не ожидали такого поворота событий. Завышенный голос и побелевшее лицо выдавали в главном полную растерянность и нечеловеческий страх. Он явно не рад уже был заваренной каше, но держался молодцом и продолжал упорствовать. - Пшёл ты знаешь куда! Ты вообще шаришь, гнида, с кем базаришь? Сгори отсюда, крыса зоновская! - Я два раза одно предложение не делаю. Считаю до десяти и открываю огонь. Раз, два... Внутри главного завязался нешуточный бой между инстинктом самосохранения и гордыней. Пистолет, который тот изо всех сил сжимал побелевшими пальцами, заметно дрожал. - Три, четыре... Он уже понял, что проиграл этот бой, но жалкое, мелочное существо, засевшее глубоко внутри него, не хотело сдаваться. - Пять, шесть... Главарь был близок к панике. Он изо всех сил пытался определить, будет ли человек в камуфляже стрелять на самом деле, или просто блефует. Но лицо того оставалось каменно спокойным. - Семь, - Незнакомец поднял автомат, уперев прикладом в плечо. И тут "бык" сдался. - Ладно, ладно! Угомонись, в натуре! Мы зла никому причинять не собирались. - Верните вещи на место. Вместе со всякой мелочью бандиты вытряхнули в мою сумку цифровую фотокамеру. - А теперь исчезните, и чтоб духу вашего тут не было. - Ничего, ничего, мы ещё с тобой в Зоне пообщаемся, сталкер. Земля круглая. - Буду ждать с нетерпением. Вздумаешь сейчас стрельнуть в спину, готовь задницу. Вояки в части реагируют быстро. Сталкер (мне показалось, что именно сталкер) подошёл ко мне. Это был крепкий усатый мужчина лет сорока, с сосредоточенным, но добродушным выражением лица. - Гопники чёртовы, совсем распустились. Уже на границе беспределят. Привыкай, сынок, тут такое сплошь и рядом. Меня, кстати, Бесом кличут... - Пятое сентября, десять утра. Две новости - хорошая и не очень. Нашёл настоящего сталкера, ветерана Зоны. Но сопровождать меня тот отказался. В результате инцидента с "быками" ничего не потерял. По крайней мере, ничего ценного. А, следовательно, пока работаю по плану "Б". - Стой! С какой целью сюда? - солдат на воротах вскинул автомат к плечу, как положено по местному уставу. - В Зону хочу, с какой же ещё... - Ага, верю. Где снаряжение? Гейгер? Детектор аномалий? Рация? Ты смертник, или как? - я несколько поубавил свой пыл, охранник оказался не дурак. Но тормозить было поздно. Да и не сильно хотелось. Не с той целью сюда ехал. - Шахид аль хаиф. Ладно, шучу, журналист я. Написать статью хочу про вашу военную часть. - Сначала в Зону хотел, а теперь журналистом прикидываешься? Дурака со мной валять будешь? - солдат если и не поверил, то, по крайней мере, попался на интригу. Я продолжил вешать лапшу на уши. Вот уж в чём, а в этом я мастер. - Говорю же, пошутил я... Вот, даже камера есть. Давай я с тебя материал начну? Хочешь на обложку журнала? - Опусти аппарат! А что за журнал? И тут меня понесло. - Си-Джи-Пи, русское представительство! Спецвыпуск про аномалии. Вторая наша команда на Бермуды вылетела, а меня вот сюда заслали... Мы ещё с первым каналом сотрудничаем, видишь фургон возле цеха? Тот, со спутником. Тоже наши! Они завтра должны начать съемку. - я продолжал блефовать, а солдат выглядел совсем растерянным. Издательство с английским аббревиатурой, вероятно очень влиятельное, плюс первый канал. Если не пропустить, то можно потом и от начальства взбучку получить. Но, охранник ещё сомневался. Я решил рискнуть. - Мы даже с Анатолием договорились уже, что он мне часть покажет. - Анатолий? - Ну да, он же у вас главный учёный, ты не в курсе разве? Вчера вечером приехал. Не веришь, сходи, спроси у него. Солдат встал перед нелёгким выбором. Учёного он явно не знал, но что если и вправду крупная шишка? На него же, постового, все стрелки тогда. Грузовик вчера проходил, верно. Пропустить сразу, или сначала проверить? Но для последнего надо было оставить пост. А в городке всякой шушеры ошивается... Опасно, в общем. Только вот пару дней как рога козлам обламывали. А в случае чего - опять все шишки на него полетят... - Ладно, проходи. Только без глупостей, ребята у нас меткие. Учёного своего в районе казарм поищи. Я ликовал. Сделав для вида снимок ворот части вместе с постовым, поспешил внутрь. Моему взгляду предстала потрескавшаяся асфальтированная дорога, уходящая к дальним воротам части. По обеим сторонам поднимались к небу высокие деревья, тихо шелестящие на лёгком утреннем ветерке. На земле лежали редкие листья - предвестники зарождающейся осени. Я медленно двинулся по дороге. Справа от меня тянулась вереница складских помещений. Слева, огороженный высоким забором, парк военной техники, тренировочный полигон, столовая. Здесь мне встретились первые обитатели части. Как ни странно, ни один не остановил и не задал вопроса, что я здесь делаю. Все были заняты своим делом. Отсюда я мог разглядеть вход в Зону. Ворота заменяли два бронетранспортёра, поставленные почти вплотную. Пройти между ними мог максимум один человек. Позицию сторожили около десятка солдат. Прямо на моих глазах к ним приблизились несколько фигур. Пообщавшись некоторое время с постовыми, они протиснулись между БТРами и скрылись по ту сторону ограждений. В воображении Зона представлялась мне гиблым местом с вечно бушующими штормами, на просторах которого ходят монстры и пожирают людей и друг друга. А здесь... За забором продолжали свой путь в не такую уж зловещую бесконечность два ряда деревьев, в небе стояла всё та же безмятежность, а перистые белые облака лениво тащились куда-то за горизонт. Навстречу неизвестности. Солнце приятно припекало затылок. Неужели все эти россказни про Зону не больше, чем детские страшилки? Я не чувствовал уже ни малейшего волнения. Только лёгкое разочарование. Пугающее, почти мифическое место, представлялось мне сейчас не больше чем парком для отдыха, с несколькими десятками зелёных рекрутов и нудных туристов на окраине, возле контрольно-пропускного пункта. Навстречу мне устало бежал потрёпанный грузовик. Кабина была изрядно поедена ржавчиной. В бортах кузова виднелись пулевые отверстия. Я мельком заглянул внутрь и тут же отпрянул, превозмогая ужас и отвращение. Машина была почти доверху набита трупами. Четырёхколёсный призрак мчался к большой земле, оставляя на потрескавшемся асфальте мелкие капли крови. Позже мне объяснили, что это был так называемый "Грузовик смерти", вывозящий мёртвых из Зоны. Но жуткие воспоминания ещё долго преследовали меня. Два служивых слева белили обшарпанную стену казарм, выполняя тщетную работу, так как восстановлению облицовка не подлежала. Именно здесь я услышал первые звуки вертолёта. В казармы я вошёл, как ни странно, без малейшего вопроса со стороны солдат. По боковым стенам длинного помещения без окон тянулись ряды кроватей в два яруса. С потолка свешивались на проводах несколько лампочек. Внутри никого не было. В дальнем конце виднелся дверной проём. Я поспешил туда. Прямо за казармами, окружённая с двух сторон зданиями, и ещё с двух - лесом, находилась вертолётная площадка. Тут же стоял, рассекая пятью лопастями воздух, боевой МИ-24. Возле него выстроились шестеро в камуфляже, и один - в оранжевом комбинезоне, закрывающем всё тело. В руках он держал шлем с зеркальным стеклом. Картина неизвестного советского художника "Космос будет наш". Я сразу узнал в нём Анатолия и поспешил к вертолёту. Навстречу мне двинулся высокий крепыш в тёмных очках, по-видимому, главный. - Стой, где стоишь. Кто такой? Как тут оказался? – резкий, чётко поставленный голос буквально пригвоздил меня к месту. Привычка командовать налицо. - Журналист. Пишу статью про вашу часть. - Повторяю: как тут оказался? - тон голоса не предвещал ничего хорошего. И устав он знал получше охранника ворот. - С аэродрома приехал... - Кто впустил? - Офицер напряг скулы. Обстановку разрядил Анатолий, подошедший как раз вовремя. - Ладно тебе, Коля, он свой. Мы с ним вчера на одной машине сюда ехали. - Штатский в части. Предлагаешь мне закрыть глаза на явное нарушение устава, а? Тебе-то ничего. Не тебя, Толя, а меня, чуть что, командир части дрочить будет. - Да брось ты. Я его хорошо знаю, сотрудник крупного журнала. Ну поснимает он тут немного, ну статейку напишет - кому от этого хуже? Не мне тебе говорить, Коля, что скрывать в такой заднице нечего. А так ещё в журнал попадёшь, а? - учёный явно мне подыгрывал. - Нет значит нет! Если хочешь, можешь проводить его до ворот. А не хочешь - мои ребята проводят, - офицер развернулся и зашагал к вертолёту. - Коля... - военный обернулся и уставился на учёного вопросительным и одновременно недовольным взглядом. - Коля, вспомни ту мясорубку под Припятью. - Николай моментально преобразился в лице, сжал кулаки. Стоял, выжидая. - Я тогда тоже действовал в обход всех правил, Коля, ты это знаешь. А не поступи я так, тебя бы здесь давно уже не было. Не обессудь, этот человек никому зла не сделает. - Ладно. Будь по-твоему. - после секундной внутренней борьбы изрёк военный. Анатолий повернулся ко мне. - Что же ты делаешь, парень? Решился-таки судьбу испытать, да? Ладно, знаю, не отговорю тебя, знаю. Снимай и пиши всё что угодно, только от военных подальше держись. Знаю, в Зону рано или поздно сунешься. И мала вероятность того что ты оттуда вернёшься. Тебе бы ещё жить и жить. Спокойно и счастливо, без экстрима. Эх, все вы такие в молодости... – Учёный опустил голову и задумался. - Анатолий, я тебе хотел пару вопросов задать - Некогда мне, отлетаем мы сейчас. Коллеги мои в Зоне что-то откопали, просят эвакуировать... Хотя, постой-ка... - лицо учёного на миг прояснилось. - Подожди тут. Мой собеседник почти бегом припустил к вертолёту. Затем отвёл Николая в сторону и начал что-то быстро говорить, отчаянно жестикулируя. Слов я отсюда не слышал, но, судя по жестам, между учёным и военным завязался нешуточный спор. Николай ожесточённо качал головой, выставляя вперёд ладони, а Анатолий продолжал наседать на него с новыми и новыми аргументами. В итоге, офицер сдался и учёный поспешил ко мне, широко улыбаясь. - Хорошая новость, боец! Полетишь с ними. - Я? С ними? - я был в шоке. - Да, с ними. Я договорился. Не без труда, но договорился. - А ты? - А я останусь. Всё что я смог из него выбить - это чтоб ты летел вместо меня. У нас строгий лимит по количеству человек на борту. Моё присутствие там всё равно не нужно, я шёл как сопровождающий, и только. А тебе это на пользу пойдёт. - Я, я не знаю как тебя и благодарить... - Да брось! Не надо благодарностей. Пообещай мне только одно. - Всё, что в моих силах. - По возвращении, в Зону ты больше ни ногой. Договорились? - Хорошо. - я не совсем понимал такое условие. - Вот и замечательно! Мне в сто раз приятней будет отпустить тебя в сопровождении проверенных ребят на вертолёте, чем пешком с каким-нибудь ублюдком. А потом цинковый гроб встречать. Слетаешь - и домой, статью писать, понял? Не твоё это место, не твоё. Расскажи им там, на большой земле, про все, что здесь творится. И живи долго и счастливо. А про Зону забудь. - Я... Спасибо, Анатолий. Спасибо огромное... Я пожал ему руку. Он же крепко меня обнял. Когда отстранился, в глазах учёного стояли слёзы. - Это место сожрало немало близких мне людей. Запомни, ты летишь в ад. Ад и никак иначе. Без компромиссов. Твой вчерашний вопрос. Я здесь потому, что не хочу чтобы, люди там гибли. Я буду счастлив, если вытяну из её лап хотя бы одного хорошего человека. Для меня это главное, а не открытия там всякие научные. Когда прилетел сюда полтора года назад, я был совсем как ты. Никак не хочу, чтоб ты стал на меня похож. Не к лицу тебе это. Лети, сынок, с Богом. А в случае чего, борись до последнего. Твоя жизнь в твоих руках. Помни. Мы ещё раз крепко пожали друг другу руки и я пошёл к вертолёту. - Ну что, наговорились? - Николай успел остыть после разговора с Анатолием. - С этого момента и до самого возвращения, я для тебя - полковник Кондратов. Команды мои выполнять беспрекословно. А сейчас запрыгивай в вертушку, отлёт через пять минут. Кто-то из солдат спешно докуривал дефицитную сигарету. Погода снаружи быстро портилась. Небо моментально затянуло низкими тяжёлыми тучами. Пока механики отсоединяли топливный шланг и проводили последнюю проверку орудий, на землю обрушился чудовищный ливень. Огромные капли тарабанили по плитам вертолётной площадки. Деревья клонили ветви к земле. Я сделал несколько снимков. Немногие военные в поле моего зрения поспешили укрыться в ближайших зданиях. Я слышал, как снаружи Кондратов говорит с пилотом, пытаясь перекричать всё нарастающий шум дождя и рокот мотора. - Товарищ полковник, может, отложим вылет? Видимость очень плохая! Да и аномальная активность сегодня выше нормы. - База приказывает взлетать, пилот! Ребята в Зоне послали сигнал бедствия, им там сейчас тоже несладко. Так что не дрейфь! От проворства твоей машины сейчас зависят их жизни. Полковник запрыгнул в вертолёт, закрыв за собой дверь. Дождь неистово лупил по металлической обшивке воздушной машины. Я думал, что всю дорогу мне и пяти бойцам от этого сурового на вид человека придётся слушать только сухие приказы. Но в голосе Николая зазвучали очень добрые и даже в какой-то мере ласковые нотки. - Ну что, ребятки, сделаем работу и назад. А пока соберитесь. Программа обещает быть насыщенной. Не человек - золото. Вот кто по-настоящему сумеет поддержать боевой дух солдат в трудную минуту. Бойцы, до этого сидевшие опустив носы, заметно приободрились. Что и говорить, даже я несколько воспрял духом, так как чувствовал - сказанное имело некоторое отношение и ко мне. Только работа у меня была несколько иная. - База, разрешите взлёт. - Полковник был связан с пилотами по рации, и мы слышали все их переговоры. - Взлёт разрешаем. Удачной дороги, ребята. Удачной дороги. В отличие от всяких празднеств в честь какого-нибудь дня рождения, здесь желали действительно нужные вещи. Просто и конкретно. Тяжёлая боевая машина задрожала корпусом и оторвалась от земли, оставив на площадке под неистовым проливным дождём Анатолия, махавшего нам рукой. И тогда я понял, что дороги назад уже нет, я не смогу в случае чего сделать шаг в сторону. Не смогу отступить. Только движение вперед. Во что бы то ни стало. Только оторвавшись от земли, я начал во всей полноте ощущать серьёзность происходящего. Я начал понимать отношения людей на границе Зоны. Это были братские отношения. И Зона расценивалась как горячая точка. Я только начинал понимать, почему полковник так тепло поддерживал своих бойцов, почему Анатолий так не хотел пускать меня туда. Но многое ещё предстояло усвоить. Так много, что тогда я не смог бы понять всё это. Несколько обветшалых, полуразрушенных строений, небольшой пролесок, высокий бетонный забор с колючей проволокой, и всё... Мы над Зоной. Какие ощущения возникают, когда ты пересекаешь эту условную границу? А никаких. Обычное время. Обычное место. А что до гнетущего ощущения полной безысходности, так это скорее от вечного ливня, идущего здесь и на границе почти бесперебойно. Мы стремительно прорывались сквозь бушующую стихию в своём надёжном и безопасном транспорте. Как я думал. Солдаты, возбуждённые перед взлётом, расслабились и заметно повеселели. Потекли неторопливые разговоры. Кто-то травил анекдоты. Кто-то намурлыкивал под нос популярную песню. И каждый рад был попозировать перед моей камерой. Только один боец, совсем ещё молодой, сидел, молча вжав голову плечи. - Да ладно тебе, Петруха, грузиться! - один из бывалых шлёпнул молодого по плечу. - Первый бой, он всегда самый сложный. Зато отстреляешься, назад уже героем вернёшься! Почти всю дорогу Кондратов отвечал на мои вопросы, а также проводил краткий инструктаж по выживанию в Зоне. - Ты не отбрыкивайся, любая теория может впоследствии пригодиться. И если мы сейчас на вертолёте, это ещё не значит, что тебе не придётся там, внизу, ножками побегать. - Да нет, не думаю, - я усмехнулся. - Я в Зону больше ни ногой. Обещал. - Анатолию, да? - полковник скривился в ухмылке, - Знаю, он у нас человек такой. А я тебе и не про обещание говорю. Вероятность что мы не вернёмся десять-двадцать процентов. - Не вернёмся? - Ну да, а ты как думал? Хотел экстрима - получай. Чистые двадцать процентов смертельной опасности. Воздушные аномалии, анархисты пошалить захотят, ну или бандюги где РПГ откопают. Так-то он им на хрен не нужен, а вот птичек вроде нас попугать - это самое оно… Они ж там все на голову долбанутые. К уголовной ответственности в Зоне призывать никто не будет. Все разговоры я записывал на диктофон. Готовых материалов уже бы хватило, чтоб затмить большинство сереньких статеек на большой земле. Но я чувствовал - впереди меня ждёт гораздо большее. Я произведу на свет печатную революцию, никак не меньше. "Чернобыльская зона отчуждения - опаснейшее место на земле. Но немногие знают как это - оказаться там, за периметром..." - в моей голове рождались первые предложения будущей сенсационной статьи. - "Анатолий Батькович - магистр всяких там наук, и его надёжный боевой товарищ полковник Николай Кондратов - истинные ветераны Зоны, рука об руку прошедшие не один кровопролитный бой, любезно поведали..." Нас тряхнуло, и машина быстро пошла на снижение. - Так бойцы, начинаем работать. Быстро занимаем периметр на точке. Огонь по всему что движется, но не похоже на учёного, это понятно? Хоть пророк Моисей перед глазами предстанет. Нет, Петро, своих там быть не может. Выполнять приказ. Вертолёт упёрся колёсами в землю, боковая дверь распахнулась. Ветер взъерошил волосы на моей голове. Там, снаружи, гремела отвесная стена чудовищного ливня. В паре десятков метров поодаль в свете молний выросло из земли приземистое мрачное строение. Рассмотреть подробности не представлялось возможным. Казалось, мы в самом центре бушующего шторма. Один за другим, в считанные секунды бойцы во главе с Кондратовым оказались по щиколотку в жидкой грязи. Я включил камеру, стараясь не упустить ни единой мелочи. Именно здесь и сейчас творилась кульминация моей будущей статьи. "С автоматами наперевес отважные бойцы устремились к строению", – статья вырисовывалась сама собой. "Кто-то поскользнулся и во всю длину распластался на мокрой траве", - Так, это вычеркнуть. Николай первым достиг строения и, как мне показалось, постучал в тяжёлую металлическую дверь. "Дверь неспешно отворилась, и из мрачного проёма выглянул жуткий монстр", - тьфу ты, фантазия расшалилась. Кажется, он что-то кричал, я не мог разобрать ни слова. А потом сильнейший поток воздуха поднял с земли влагу, и строение с солдатами скрылось за непроницаемой стеной атмосферного шторма. Их не было. Шли томительные минуты ожидания. Я не знал что делать. Временами казалось, что где-то там, за водной преградой, загораются всполохи пламени. Иногда до моих ушей долетали звуки выстрелов. Хотя, возможно, всё это мне только казалось. Может лучше сходить проведать? Секунду спустя сам усмехнулся этой бредовой идее. Что я смогу там сделать, один, без оружия? Да и камера промокнет... Неожиданно из дождя показались трое бойцов. Двое буквально тащили третьего, истекавшего кровью, но двигались очень быстро. Следующими я увидел двоих незнакомцев в зелёных скафандрах, один из которых заметно прихрамывал. Замыкали цепочку Кондратов и ещё двое. В вертолёт грузились оперативно. Дав несколько автоматных очередей в пустоту, Николай спешно захлопнул дверь, вскинул ладонь в мою сторону в запрещающем жесте. - Интервью на базе. Потом, я сказал! Взлетаем, быстро! - Товарищ полковник, может, обработаем точку крупным калибром? - Отставить! Быстро на базу, у нас раненые! - Есть! База, это ноль-сорок, наши отстрелялись, возвращаемся. Пилотов не пришлось уговаривать, через несколько секунд мы были уже высоко над землёй, у самых истоков неистового шторма. - База, это ноль-сорок... Тьфу ты! Проверь там передатчик, базу не слышно. - Да брось, сам знаешь, как здесь аномалит... Учёные, сняв шлемы, оказывали первую помощь раненому. Полковник смотрел в пол. Кто-то нервно тёр ствол своего АК. Петро тяжело дышал, уставив безумный взгляд в стену напротив. Автомат, с которым тот до сих пор не расставался, сжимали побелевшие пальцы. А я, я терзал себя вопросами. Пытался глядеть в иллюминатор, как бы силясь углядеть порождённых моим воображением страшных чудовищ, прыгающих, гигикающих, и машущих кулаками нам вслед. Но там ничего не было видно. Тысячи кубометров воздуха во все стороны вокруг нашего надёжного укрытия были во власти непогоды. Именно так начался наш полёт в никуда. На все двадцать процентов. У каждого бывают моменты, когда вся жизнь проносится перед глазами. И в этот миг ты на несколько мгновений зависаешь на критической точке между небом и землёй. Всё смешивается в одну непрерывную картину - визг, скрежет алюминия, крики отчаяния, искорёженные лопасти тяжёлой боевой машины. Этот миг так ничтожно короток, что ты не успеваешь даже испугаться, во всей полноте ощутить удушающий, животный ужас. Крики, визг, скрежет. Электрические разряды. Тяжёлая бронированная дверь отделяется от цельной металлической конструкции и исчезает где-то там, в серой ревущей пустоте. И ты уже не различаешь, где право, а где лево. Где верх, а где низ. Всё смешалось. Все сущности, все понятия, все мысли и крики - всё быстро закручивается в один тугой ком. А потом тот взрывается изнутри, разбрасывая во все стороны миллиарды осколков. А что дальше? Тишина... Добро пожаловать в твой персональный ад.
2. Твой персональный ад.
Я медленно иду по тёмным лабиринтам. Ноги по колено в мутной воде. С потолка срываются капли и растворяются у моих ног сгустками синего пламени. Во все стороны уносятся тоннели боковых ответвлений. А за ними ещё и ещё. Сотни и тысячи. Все как один. Сначала пытаюсь считать повороты, но потом понимаю, насколько это бесполезное занятие. Я никогда отсюда не выберусь. Стены вокруг меня сонно шевелятся. Они живые. В одних тоннелях из стен тянутся ко мне руки, пытаясь схватить и подтащить поближе, чтобы... В других я вижу лица, застывшие в страшных гримасах. Глаза навыкате, напряжённые скулы, оскаленные зубы. Каждая морда зовёт к себе. - Остановись. Сдайся! Зачем тебе это? Иди к нам-м-м... Одни тихо шепчут, другие срываются на высокий, противный визг. Они хотят чтобы я навсегда остался здесь. Они вожделеют новой крови. Они жаждут новых страданий. Лица искажаются, окончательно теряя человеческие черты. Это уже не люди. Это жуткие нелюди. Монстры, чудовища, демоны - этих слов ничтожно мало, чтобы описать их. Я всё так же бреду по тёмным тоннелям, из последних сил пытаясь бороться с жутким, нечеловеческим страхом, клином вставшем в охрипшем горле. И тут происходит самое страшное. Я чувствую, как из воды карабкаются вверх по моим ногам маленькие создания. Их движения напоминают движения сороконожек. Тысячи и тысячи сороконожек. Я чувствую, дно буквально кишит ими. Я иду, невольно наступая на них. Но не могу раздавить ни одну тварь. Каждая, извиваясь с жутким шипением, выскальзывает из под моих ботинок и проворно ползёт вверх, перебирая сотнями острых ножек. С моих губ срывается истошный вопль. Получив полный контроль над телом, инстинкт самосохранения, подгоняемый паническим страхом, несёт меня вперёд. Я поскальзываюсь и падаю в воду, и сотни жутких кровожадных тварей поднимаются по моим рукам. Это трудно передать словами. Я готов. Я почти готов сдаться. Я готов заплатить любую цену, только бы это поскорей закончилось. Только бы поскорей закончилось... Но что-то внутри ещё борется. И я поднимаюсь, пытаясь стряхнуть их с себя, и несусь вперёд, и гулкое эхо шлепков по воде разлетается во все стороны по мрачным коридорам. Я бегу. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Где-то далеко впереди маячит пучок яркого света. Это придаёт мне новых сил и я несусь навстречу спасительному сиянию. Руки вырываются из стен, срывая с меня клочья одежды и куски кожи. Цепкими когтями вырывают из меня целые пучки судорожно пульсирующих окровавленных мышц. Но я не чувствую боли. Я движим одной целью - освободиться. И под демонический визг тысяч голосов обитателей стен я покидаю лабиринт. Пол под ногами исчезает и, окутанный со всех сторон нестерпимым сиянием, я стремительно падаю вниз. Вниз. Надо мной, на низкой высоте, быстро пробегают тяжёлые свинцовые тучи. Дождя нет, но трава под рукой мокрая. Там, в вышине, тучи закручиваются по спирали и уходят куда-то вверх, где громыхают сильнейшие электрические разряды. Где-то в глубине шторма раздаётся отдалённый взрыв и из самого центра воронки падает на землю луч солнца. Всё тело отзывается тупой болью на попытку пошевелиться. Непроизвольно с моих губ срывается тихий протяжный стон. А вместе с ним постепенно возвращается память о недавних событиях. Но как я оказался здесь? Последние события после взлёта – как смазанное чернильное пятно в памяти. Может, я уже мёртв? Я пытаюсь пошевелить руками. Вроде, всё цело. Не без труда переворачиваюсь на живот, а затем поднимаюсь на колени. Меня окружают невысокие холмы, покрытые бурой пожухлой травой. Со всех сторон к низине подступает лес, за которым ничего не видно. Где я? Выворачиваю наружу свои карманы. Пусто. Ничего нет, кроме старого компаса. Что ж, и это уже неплохо. За деревьями на юго-востоке виднеются серые развалины каких-то строений. Двинусь туда. Нужно только добраться... Наверное, сейчас наша команда далеко отсюда. Каждый шаг отзывается острой болью в правой ноге. Наверное, им всё-таки удалось выжить. Каждый вдох как будто в горло заливают расплавленный свинец. Ужасно хочется пить. Да и в желудке с утра маковой росинки не было. Сколько сейчас времени? Наверное, ближе к вечеру. Поднимаюсь на вершину невысокого холма. И тут моему взору открывается нечто. От меня до леса тянутся такие же унылые холмы. Небольшое озеро в низине. Отсюда видно, что вода в озере неестественно бурая, а на поверхности плавают большие пузыри. А от меня и до самого водоёма тянется полоса разрытой и выжженной земли. Вокруг нерукотворной траншеи беспорядочно раскиданы чёрные ошмётки какой-то массы. А в самом конце, в нескольких метрах от воды - неестественно искорёженный, выгоревший дотла остов боевого вертолёта. Смолисто-чёрный едкий дым поднимается от изломанного и изодранного в клочья скелета вертолёта и медленно растворяется на полпути к низкому, безлико-серому небу… Подобно тяжёлому лому, в пределы мозга врубается осознание факта. Что бы с нами не произошло, никто кроме меня не пережил этого. Я совсем один. Никто не знает где я. Никто не придёт на помощь. На меня обрушивается волна чёрного пессимизма. Остаётся лишь слабая надежда, что границу мы пересекли. Что мы УСПЕЛИ выбраться из Зоны. Но, где бы я ни находился, сейчас лучше не сидеть на месте. Лучше идти. Куда подальше отсюда. К тем зданиям, что виднеются за лесом. Пытался идти быстро, насколько это возможно. Боль потихоньку унималась, но очень хотелось есть и пить. Несмотря на жажду, решил держаться подальше от озера. Через полчаса вошёл под тенистый полог леса. Над моей головой навис плотный ковёр тяжёлых листьев, через который с трудом пробивался серый день. Расцарапывая руки о мокрый колючий кустарник, я пробирался к заветным зданиям. Правда, отсюда их не было видно, и я как мог, пытался не сбиться с заданного направления. Несколько раз падал. Сильно расшиб и без того битую коленку и получил множество синяков и царапин. Промок и продрог насквозь. Несмотря на трагичность и опасность всей ситуации, во мне твёрдо засел другой человек. Этот некто с самого начала направлял мои действия в нужное русло и, крепкой рукой держа подлый страх за горло, не давал расплескаться переполненному ведру эмоций. Однако я понимал - стоит немного ослабить хватку, и панический ужас полностью подчинит себе моё сознание. Вокруг тишина. Ни единого дуновения ветерка. Ни единого шелеста листьев. Не знаю точно, сколько я так брёл, наверное, около часа. И тут я услышал отдалённый вой. Долгий, печальный вой. Кто бы это ни был, он находился достаточно далеко, но было в этом грустном звуке нечто такое, что заставляло инстинктивно искать глазами потенциальное укрытие. Протяжный и печальный вой. Я остановился и прислушался. Затем двинулся вперёд ускоренными темпами, раздвигая руками непокорный кустарник, который, как казалось, всеми силами пытался оставить меня в этом мрачном лесу навеки. Несколько минут тишины, и вой повторился. Я невольно вздрогнул и прибавил темп. Что это? Волк? А чёрт его знает... Хотя, может, он самый и есть. В случае чего можно попытаться залезть на дерево. Впереди что-то мелькнуло. Кажется, просвет между деревьями. Через несколько минут убедился в своей правоте - за дальними деревьями отчётливо виднелся кусок вечереющего неба и, кажется, какие-то строения. Слава Богу, достаточно близко. И этот волк, кажется, угомонился. В «подтверждение» моих слов, через мгновение вой повторился. На этот раз гораздо ближе. А ещё через секунду я подвернул ногу и рухнул на землю. Заставив себя подняться, рванул вперед, что было сил. Правая нога отзывалась болью в районе щиколотки, но остановиться я не мог. А не так далеко сзади кто-то уже проламывался через кустарник. Страх заставил меня бежать быстрее. И тут я вырвался из мрачных объятий леса. В паре сотен метров впереди, за ржавым забором из металлической сетки, высились несколько бетонных строений. - Помогите! Я не сразу понял, что это был мой собственный крик. - Помогите!! До комплекса осталось не меньше сотни метров, а я чувствовал, как силы быстро покидают моё тело. А за спиной слышалось чьё-то хриплое дыхание. - Мать вашу, кто-нибудь, сюда все, УБИВАЮТ!!! Мне было уже всё равно, что кричать. Это был последний вопль отчаяния. Этот ужас стал невыносим. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из горла. Ноги подкашивались. В глазах рябило. Впереди я уловил какое-то движение. - Ложись! Не знаю, мне ли кричали. Я без сил шлёпнулся лицом в мокрую траву. А затем последовало несколько выстрелов. Злобный рык. Где-то совсем рядом от меня зарылась в землю пуля. Что-то тяжёлое глухо шлёпнулось на землю. Чей-то голос. - Ф-у-у, здоровый, падла! Ни разу таких не видел. На секунду всё смолкло, а затем я услышал торопливые шаги. Они приближались. - Ты как, парень, живой? Чьи-то цепкие руки перевернули меня на спину. - Ёперный театр, дружище, ты откуда, с луны свалился? Ни комбеза, ни защиты, ни хрена вообще нет! Эй, ребят, пойдите, посмотрите кто тут у нас! Надо мной, на фоне алого закатного неба, склонились несколько. А может это не небо красное, а кровь, залившая глаза? - Во блин камикадзе! - Никак бандюки обворовали! - Ты как сюда попал, боец? - Пить... - всё, что я смог выдавить из себя охрипшим голосом. Кто-то помог мне подняться. Меня тошнило. В глазах всё плыло. В горло как будто насыпали битого стекла. Очень скоро мы оказались в каком-то помещении. В самом центре горел костёр. В воздухе плясали искорки, а на стенах дрожали причудливые тени. Над огнём висел походный котелок, от которого по всему пространству разносился приятный запах горячей пищи. Только сейчас я понял, как же я проголодался. Матрас, на который меня уложили, был тонкий и испускал неприятный запах. Но сейчас он мне казался райским ложем. Кто-то протянул фляжку с водой. Напившись и наевшись вдоволь, я расслабился и только тогда позволил себе осмотреться. Всего моих спасителей было пятеро. Все были достаточно молоды, старшему я бы дал не больше тридцати. Именно он застрелил хищника. - Меня Фёдор зовут, можно просто Федя. Кликухи пока нет, не заслужил ещё. Мы все здесь недавно. Но держимся вместе. А иначе никак, в Зоне сгинуть ничего не стоит. А вообще, повезло тебе, парень, что ты на нас вышел, а не на кого-нибудь другого. Ублюдков нынче развелось... Вот, два дня минуло, как от одних чертей отбивались. Еле отбились. А теперь ты рассказывай. Уж очень мне и ребятам интересно знать, как ты в таком виде тут оказался. Я начал свой рассказ. Меня слушали внимательно, только изредка перебивая, чтобы переспросить. Когда я закончил, лица парней выглядели несколько удивлёнными. - Вот так новость! С неба, говоришь, упал? Ну, думаю, стоит это отметить! На импровизированном столе появилась бутылка водки, стаканы, палка колбасы и даже маленький кусочек сыра - судя по всему, местная роскошь. Никогда в жизни не пил, но в этот раз решил не отказываться. И через несколько секунд в моём горле заполыхало. Жидкое пламя медленно перетекало вниз, в желудок. Поблагодарив ребят, лёг на матрас. По всему телу разливалось приятное тепло. Сон сморил моментально. Я проснулся среди ночи, по крайней мере вокруг было темно. В нашем помещении, представлявшем собой бывший гараж, тихо тлел костёр. Спали все, кроме Фёдора. Тот сидел, оперевшись спиной на стену. В руках держал двустволку. - Что, не спится? Привыкай, такое на первых порах почти с каждым Зоне. То бессонница мучает, а то и средь бела дня в обморок грохнешься. А бывает, кажется, что за тобой кто-то следит, а то и за спиной крадётся. Обернёшься - никого. А в таких вот заброшенных комплексах боковым зрением иногда силуэты несуществующих людей ощущаешь. Знающие люди говорят - подглючивает. Привыкай. - Да как-то не очень тянет привыкать. Мне бы выбраться отсюда. - Оно понятно. А сам то как на том вертолёте оказался? На военного ты, гляжу, не очень-то похож. - Журналист я. Думал статью о Зоне написать. Вот и увязался с ними. Хотел глянуть, что там, за кордоном. Федор усмехнулся. - Вот и посмотрел. Что тебе сказать? Дурак ты, парень. Сюда с такими амбициями не суются нормальные люди. Сюда идут психи конченные вроде нас, либо твари оскотинившиеся вроде тех, что мы два дня назад в землю-матушку укатали. Тебе-то ещё повезло. А так, в лучшем случае - сразу в цинковый гроб, а в худшем, ещё помучаешься перед смертью. Ты стрелять-то хоть умеешь? - Да нет, вроде... Мои слова совсем развеселили сталкера. - Не, ну я не могу! Расскажу ведь кому-нибудь, на смех поднимут. Ладно, вот тебе игрушка, сталкер-убегалкер - Фёдор веселился от души, протягивая мне пистолет, - Держи, говорю! Мало ли что, мож эта штука тебе жизнь спасёт. Пистолет Макарова, модернизированный. Смотри, значит, цепляешь здесь, достаёшь обойму. Назад вставляется просто. Тянешь затвор до щелчка, отпускаешь - пистолет заряжен. Вот это - предохранитель. Оружие с него не снимать, пока стрелять не вздумаешь. На-ка, попробуй повторить. Хорошо, держи всегда с собой, даже если спать ложишься. ОСОБЕННО если спать ложишься! Это понятно? Завтра пойдёшь с нами. Мы всё равно к границе собирались, там цены на хабар выше. А оттуда уже до внешнего периметра рукой подать. - Спасибо. За всё. - Да брось. Рано ещё благодарить. Днём предстоит тяжёлый переход, спать будет некогда. Так что высыпайся, пока время есть. Я вот сейчас тоже на покой пойду. Фёдор достал из-за пазухи увесистый болт, поподкидывал на ладони, и, недолго думая, запустил в одного из спящих товарищей. Сталкер моментально поднял голову, схватился за оружие, испуганно озираясь. Недовольный и в то же время вопросительный взгляд остановился на Фёдоре. А тот, казалось, веселился от души. - Ой, прости, Молодой! Мне почудилось, что ты - аномалия! Вэйк-ап, твоя очередь караулить.
«- Эй, вы что тут делаете?, - профессиональный скандалист-провокатор, я говорил нарочито громко. Самый быковатый на вид, вероятно, главный, неторопливо поднял глаза. - Ревизию проводим, а что, проблемы? Второй чертила коротко хохотнул. - Ты это, иди, погуляй, в натуре. Мы тебе отчёт факсом пришлём. - И заржал, очевидно, довольный своим "чувством юмора". Из ближайшей палатки показался рослый, крепко сложенный турист. Реакция была моментальной. - Вы чё, шакалы, совсем охренели? В прошлый раз мало было? - Ты иди, погуляй, дядя. Без тебя разберемся» - для NPC игровых нормально, для живых людей - нереально. « Но в руке он держал хороший аргумент - пистолет зарубежного производства» - звучит дико криво. Уж обзовите его хоть как нибудь «- На пол всем, быстро! Лежать, я сказал! - бык повернулся ко мне, - и ты тоже, чё встал? Я не успел выполнить дружескую просьбу. Туристы, распластавшиеся на бетонном полу, дали нам с "братвой" возможность разглядеть фигуру в камуфляже, возле костра позади первых. В руках неизвестный держал, ни много, ни мало, автомат Калашникова» - прошу прощения, но звучит так, словно восторженный пацан про оружие рассказывает. До смешного наивно «Завышенный голос» - это как? «- Пшёл ты знаешь куда! Ты вообще шаришь, гнида, с кем базаришь? Сгори отсюда, крыса зоновская!» - ну не смешите вы! Представьте себе такой вот «гнилой базар» в реальной жизни! Да братки помрут… со смеху! «Внутри главного завязался нешуточный бой между инстинктом самосохранения и гордыней. Пистолет, который тот изо всех сил сжимал побелевшими пальцами, заметно дрожал» - это просто звездец… автор, это просто звездец! Во первых у вас пистолет дрожит в пальцах не главного, а в пальцах инстинкта, во вторых у вас что – главного располовинили и на его костях развернулась вышеозначенная битва промеж инстинктом и гордыней?! Составляйте текст по нормальному! Читать же невозможно!
Прошу прощения, автор, дальше столь детально разбирать не буду, а то мой комментарий превысит размер вашего произведения.
Перейду к основным минусам произведения: 1. Мир. Да, надо полагать, что мир у вас в произведении – это вселенная того самого Сталкера, и не более того (вот только вопрос, почему никто не удосуживается прочитать первоисточник Стругацких, а только цепляют основы с плакатов игр и с основных локаций?), но… Что у вас есть? Нет местности, совершенно нет местности. Да, иногда вы удосуживаетесь объявить большие капли дождя и машину – ну это конечно первая демка из игры – не суть, объявили и объявили, но тут же закосячили – идет дождь, а в машину льется только свет. Зона – место необычное, но не настолько, чтобы вода отсеивалась от брезента. Да и вообще – с миром у вас огромные проблемы. Вы цепляетесь за игровые факторы, но МИР – это нифига не игра, в мире должны быть НАСТОЯЩИЕ здания, НАСТОЯЩИЕ люди, НАСТОЯЩАЯ погода и прочие настоящности. У вас этого нет, следовательно мир провален абсолютно и полностью 2. Персонажи… тут полная амба. У вас не персонажи, у вас игровые NPC с соответствующим сленгом, набором слов и отыгрышами ролей. Это жуть, это отвратительное зрелище, это… Так же и с оружием у этих самых персонажей: какая нахрен разница спецу что у его противника калаш, а у спеца тот же стечкин или еще какие радости жизни, если промеж ребятами расстояние в полдесятка метров? А? Пуля валит одинаково на таком расстоянии и спасает тут только опыт, готовность к драке и прочее и солдат тут или еще кто из «бытовых» уступит даже мелкому братку, который учился жить в условиях исподтишка да под дых. К тому же еще огромнейшее количество логическо-психологических просчетов. Напоминаю – вы пишете ПРОИЗВЕДЕНИЕ, а не описание игры, и правила тут совершенно другие. Если фанаты по игрухе вам орут – да! Клево! Узнаю – это не говорит что текст хорош, это говорит, что вы тупо набрали характерных деталей и показываете им все те же яйца, но только в профиль. Короче ладно, психология у вас хреновеейшая, едем дальше. 3. Действо, динамика. Ну вот тут то вроде как вы должны были закусить удила, должен был понестись великий экшн, рубилово, махач, бег от кровососов и прочих веселых личностей, ну и конечно нычки там всякие, артефакты, интриги группировок… А что имеем? Текст написан очень и очень муторно, текст написан мусорно если так можно выразиться. Нет ни одной хорошо поставленной сцены, описания переплетаются с глаголами и с речью и в итоге имеем нечто странное, нечто невозможное для восприятия. Через строки приходится прорываться едва ли не с боем, о какой динамике тут может идти речь?
Ну и конечно вода. Текст требует глобально вычитки, текст требует невероятно глобальной правки. Пока же он просто невозможен к прочтению
« Пусть взлётно-посадочная полоса представляла собой бетонные плиты, брошенные на поле у опустевшей деревни на границе леса» - прочтите сами и скажите в чем смысл предложения? Пусть и что? Вывод где? Ну таких то корявостей уж можно было избежать! «С момента установки внешнего периметра это был ближайший аэродром к чернобыльской зоне отчуждения, а соответственно, самый лёгкий способ добраться сюда» - добраться сюда, то есть до этого самого аэродрома, получается большой косяк – способ добраться сюда – добраться сюда - маразм. «Дождь неистово лупил огромными каплями, как бы пытаясь пробить брезентовый навес, под которым мы укрылись.» - под которым мы укрылись – не надо, не становитесь капитаном очевидностью «- Вояки только хорохорятся, на самом деле мало кто из них на самом деле входил в Зону, и тем меньше возвращалось обратно» - предложение составлено дико, просто не читается, совершенно не читается «... Если приграничные районы ещё относительно безопасны, то в глубокой Зоне тихий ужас... От всей души советую, брат, не суйся туда, я там был. И такое видел, чего и врагу не пожелаю..., - Анатолий на время умолк. - А если всё же решишься перейти границу, запомни одно. Здесь с тобой считаются, здесь ты - полноправный гражданин своего государства. А там ты никто. Пересекая границу, ты теряешь все права, в том числе право на жизнь. И тот, кто здесь улыбается тебе в лицо, в Зоне выстрелит тебе в спину. По ту сторону кордона практически нет людей, живущих по совести. Там вообще нет людей. Одни животные. Пусть и внешне людей напоминают... - У-у-у, б-р-р-р... Нагнал ты на меня страху, что и говорить... Я вообще это... журналист, хочу материал сенсационный издать. С прилагающимися фотографиями. Народ жаждет. По телику и в газетах только съёмки и интервью с границы, внутрь масс-медиа ещё не прорвалось. Это была бы как минимум революция! А сейчас даже и не знаю... Мне немалых расходов стоило сюда добраться. Можно сказать, по блату долетел. Редакция родная помогла, низкий им всем поклон. Только что им мой поклон, они там меня все с материалами ждут. Надеются на меня...» - диалог, по факту, ведется от одного лица – нет психологической окраски говорящих – это раз, второе – речь неживая совершенно, так, простите, не говорят, так даже по бумажке не читают. Простите, но диалог поставлен просто таки преотвратительно. «Это была в первую очередь работа, но работа с интригой, подхлёстываемая немалыми собственными интересом и амбициями. В голове крутились десятки вопросов, на которые хотелось найти ответы. Я сгорал от предвкушения, а в груди зарождались первые признаки волнения. Первые признаки сладостного волнения в ожидание чего-то грандиозного и необъятного. Именно так я считал тогда. Грандиозное и необъятное. - Четвертое сентября, двадцать один-двадцать. Я на границе чернобыльской зоны отчуждения. Это место дислокации так называемого четырнадцатого блокпоста, возле которого находится гражданский городок. Большинство приезжих, как и я, расположились в огромном заброшенном цехе в центре городка. Фото прилагаются, файловая папка 04. Изнутри он полностью освобождён от оборудования. Здесь установлено великое множество палаток. Помещение освещается посредством костров - электричества давно нет. Собравшиеся здесь - представители многих стран мира - США, Германии, Китая, и т.д. Немало моих коллег по работе, в том числе и с телевидения. Мне удалось пообщаться с некоторыми приезжими. Многие едут сюда с целью прославиться или заработать денег. Некоторые придерживаются религиозных убеждений и совершают своеобразное паломничество. Есть группа людей, твёрдо намеренная в ближайшие дни входить в Зону. Видел у них немало интересного оборудования. Говорят, без него внутри не выжить. Также несколько минут назад наблюдал небольшую группу людей, предположительно представителей криминального мира. К сожалению, ни одного человека, бывавшего по ту сторону границы, здесь, по-видимому, нет.» - попробуйте это прочитать, просто попробуйте. Просто невероятный, нечитабельный массив текста – это просто ужас!
«У каждого бывают моменты, когда вся жизнь проносится перед глазами. Вот ты ещё учишься говорить, а через несколько секунд уже оканчиваешь институт с отличием» - у вас не жизнь перед глазами пронеслась, судя по тексту, а ребенок внезапно вырос. Следите за составлением текста, иначе такие ляпы у вас будут тоннами вылетать «И в этот миг ты на несколько мгновений зависаешь на критической точке между небом и землёй» - предложение без начала и без конца. Оно ничего ни с чем не связывает, а самолично не несет значения «Всё смешивается в одну непрерывную картину - визг, скрежет алюминия, крики отчаяния, брызги крови на лице, искорёженные лопасти тяжёлой боевой машины» - напомню, текст начался со слов «У каждого бывают», то есть вы берете и накладываете эту матрицу на всех читателей разом – мол дело обычное, в последствии вы так и не даете ответвления на частного героя, и даете вот эту самую катастрофу со скрежетом и кровью. То есть попадают в такие катастрофы? Маразм… Следите за составлением текста! « будет дан последний шанс доказать, что живёшь не зря» - а это как? Ну просто – как? За секунду обнаружить смысл жизни? А? Не пойму… « Вот перед моими глазами пробегают два года работы в редакции» - блин, да уже жизнь то пролетела, сами сказали, мол де вот – прошло и там какой то миг, зависание и прочее в том же духе. Логический возврат - некрасиво. «А поверил бы я, скажи мне кто тогда, что буду отстаивать своё право на жизнь в месте, где она уже не имеет власти?» - кто не имеет власти? А? Не понял. Жизнь? Право? Текст, составляйте правильно текст! У вас же ужасссс творится! « Вместе со мной в крытом брезентом кузове тряслись учёный, пятеро солдат, и пара туристов, кажется, из Германии, один из которых на ужаснейшем русском что-то выспрашивал у основательно "поддатого" "защитника отечества"» - предложение замечательное, но в конце испортили кавычками. Так, на будущее – не надо злоупотреблять кавычками, ерничанием и прочим – это хорошо для смешных интернет историй, для женского детектива опять же, но очень плохо для литературы. « иностранцу популярную у нас и в странах теперь уже ближнего зарубежья трёхпальцевую комбинацию» - вот, опять ерничаете со странами ближнего зарубежья. Грань то чувствуется очень сильно – фолите. « Я, понимаешь, патриот своей родины и охраняю объект мирового значения от отребья всякого, вот! А ты, ты сначала научись по рашен шпрехать, ферштейн? Гитлер капут, раша фарева! И вообще, в другом месте мы бы с тобой по-другому говорили. Понял, фашист хренов?» - перебор, он у вас стал старичком этак года сорок третьего, что еще в первую мировую бился, и вот сейчас он молодому да раннему солдатику ВОВ рассказывает, как деды его воевали. Короче – амплуа-амплуой, но перегибать не надо. « Его сослуживцы сидели не менее довольные» - неправильно составлено предложение. « Лист брезента, служащий здесь дверью, хлопал на ветру» - служил дверью не надо «Через щели в кузов неохотно пробивался мутный серый день...» - плохое описание, либо убрать, либо доработать «Дождь лил с тех самых пор, как этим ранним утром наш АН-24 опустился под слой тяжёлых туч к импровизированному аэродрому» - если шел дождь, то почему через щели просачивался день, а не холодные капли дождя?
Рассказ неплох, но лучше играть в СТАЛКЕР чем читать сталкеровщину, уж так это поле пропахали что этот рассказ растворяется в океане подобных. Всё до оскомины знакомо кардон, хабар, аномалия, бандюки.... мля-я.
Да и вообще не прилично выкладывать ЧУЖИЕ рассказы... пусть даже и хорошего друга (с ваших слов)Вот друг пусть к нам приходит и выкладывает.
Прекрасно написано! Браво! Мой маленький совет: чтобы прокомментировали, нужно разбить хотя бы на три части и отдельно разместить. Длинные куски читаются тут неохотно, а комментируются - тем более. Замечание у меня пожалуй единственное: слишком линейно изложено. Интересно, красиво, живые картинки, но не хватает смены ракурсов, зума и многокамерности. Все остальное отлично.
0
