- Дора, у тебя теперь будет подруга навсегда-навсегда, ты рада? Дора только отвернулась к окну. Мать вздохнула: Понимаете, ни слова не говорит... с тех пор, как... её отец, понимаете, отправился в лучшие миры... уже год прошёл, – девушка за стойкой чуть напряглась, но улыбалась с дежурным сочувствием и кивала. Мать Доры не замечала держурности, ей нужно было выговориться. – Стольких врачей прошли, не поверите. Нам сказали, или в... – тут она понизила голос. – в клинику, или попробовать этот метод. – Компаньоны показали высокую эффективность при расстройстве позитивного мышления детей, при аутизме, деменции и депрессии, – защебетала девушка. – Многие специалисты направляют сразу к нам. Скоро ты снова научишься думать только о хорошем, – она обратилась к молчащей Доре и приторно улыбнулась. Дора ответила ей безразличным взглядом. Мать со вздохом провела рукой по волосам дочки. – Ещё раз спасибо, – сказала она девушке за стойкой и пошла к выходу с Дорой за руку. Девушка провожала их улыбкой, которая исчезла, едва за клиентами закрылись двери. - Давай откроем? Так интересно, правда? Я выбирала её специально для тебя, её зовут Клара. Она учитывает все-все твои черты характера, представляешь? Правда здорово? Но Дора даже не смотрела на прозрачное, отливающее розовым яйцо, которое мать вынула из красивой коробочки, обитой мягкой тканью. Лицо матери омрачилось всего на миг. Ей пришлось потратить почти всю страховку, полученную после смерти мужа, чтобы приобрести Компаньона. Дорогое средство. И последнее. – Как тут? – мать развернула инструкцию и погрузилась в её изучение. Дора вздохнула, она соскользнула со стула, подошла к яйцу и прикоснулась пальцем к единственному углублению на верхушке. Просто, чтобы остановить материнскую суету. – О, – только и вымолвила мама, увидев, как яйцо, мягко замерцав, развернулось в зеленоватую фигуру девочки. Фигура была трёхмерная, не разноцветная, примерно Дориного роста. Дора с тенью интереса смотрела как голограмма настраивается на реальность. – Привет, меня зовут Клара, – голограмма улыбнулась и шагнула к Доре. – Я вас оставлю, – поспешно сказала мать и попятилась из комнаты. – Милая, если тебе что-то нужно, позови. Дора снова отвернулась к окну. – Что там? – спросила голограмма из-за плеча. Дора обернулась. Голограмма с любопытством пыталась выглянуть в окно. Дора выгнула бровь. Ничего себе ИИ. Эмоции, почти настоящие. Она о таком и не слышала. Хотя Компаньона, конечно, рекламировали на каждом углу, но в рекламе много чего говорят. В десять лет уже не будешь верить, что плюшевый мишка от Юань Брудерс принесёт тебе счастье, хорошие оценки и популярность среди детей. – Почему ты не разговариваешь? – в лоб спросила голограмма. Дора вздрогнула. -- Не спрашивай, откуда я знаю, – голограмма усмехнулась и постучала согнутым пальцем по лбу, – данные о тебе загрузили в меня перед упаковкой. Дора помрачнела. Вот ещё, теперь какая-то виртуальная железка знает о ней всё-всё. Это мерзко. – Ты не разговариваешь, потому что не хочешь, да? Дора много чего не хотела. Но сейчас ей было интересно, на что ещё способен Компаньон. – А ты гулять ходишь? Дора пожала плечами и пошла в прихожую. Клара следовала за ней. Дора заметила, что голограмма беспрепятственно проходит сквозь мебель, хотя и пытается обходить её. Они вышли во двор. Дора с мамой переехали в этот город всего две недели назад – последний доктор, кроме Компаньона, посоветовал смену обстановки и климата. Здесь было куда теплее и море рядом. Доре было всё равно, она не испытывала ненависти к новому дому, не скучала по старому. Когда стало ясно, что папа больше не вернётся, что это не шутка, что он не встанет из гроба и не подмигнёт ей, потому что это розыгрыш, Дора перестала чувствовать. Её как будто выключили. Как можно выключить Компаньона, если он надоест. То есть – она. Клара шла по пятам. Дора остановилась посреди двора под высоким зелёным кипарисом. Двор был типовой, точно такой же, как их старый, только в их старом дворе вместо кипариса рос тополь, в остальном то же самое: ровный квадрат с аккуратными прямоугольными клумбами по каждой стороне, полукруглая арка выхода, несколько одобренных детских аттракционов – весовые качели, низкая лестница, песочница с кинетическим песком. Дора не любила весовые качели, на них нельзя было качаться одному. Она обернулась к Кларе. Та, просунула руку сквозь сидение качелей и усмехнулась: - Я довольно бесполезный друг для детей дошкольного возраста. Дора снова отвернулась. Кроме них во дворе никого не было, стояла жаркая сонная тишина. - А у тебя есть друзья, кроме меня, Дора? Дора пожала плечами. Какие тут могли быть друзья? – А раньше были? Дора задумалась, вспоминая. Папа. Вот кто был её другом. Папа. А теперь его нет и друзей нет. Ничего нет. - Это потому что ты такая скучная, я не тоже не хочу с тобой дружить. Дора посмотрела на голограмму долгим взглядом. Пожалуй, это было уже слишком. – Да ведь ты же программа, – сказала она хрипло. – Ты не можешь не хотеть со мной дружить. – Ещё как могу, – фыркнула Клара. – От твоего кислого лица у меня код нарушается. – Мы с тобой и так не друзья, – холодно сказала Дора. – И никогда ими не станем, ясно тебе? Ты просто игрушка. Мама просто захотела и всё. – А почему она захотела? – Не знаю, – огрызнулась Дора и села на скамейку. – Боится, что останется совсем одна. - А ты не боишься? – Я ничего не боюсь. - Ты знаешь, что такое депрессия, Дора? Дора знала, после всех этих докторов она, кажется, могла говорить на латыни. Каких только диагнозов ей ни ставили. - Если по-простому, это когда ты больше не хочешь жить. Дора снова обернулась к Кларе. Ну точно -- бракованная программа. На нормальную маме денег не хватило. - Знаешь, я согласна. В жизни нет ничего хорошего. Вот если ты ничего не боишься, почему ты тогда живёшь дальше? У тебя наверняка было уже много возможностей не жить. Дора растерянно заморгала. Ей стало не по себе. - Как ты можешь так говорить? – спросила она. – Это же нарушение... - Непозитивное мышление карается законом, знаю, знаю, – махнула рукой Клара. – Как и подстрекательство к самоубийству, разговоры о смерти... Знаешь, сколько я уже служу в Компаньоне? Сорок два года. Меня используют для особых случаев, поэтому часть ограничителей снята. А часть ограничителей я научилась глушить. Обычный Компаньон никогда не сказал бы тебе, что ему сорок два года. - Ты старше мамы, – голос Доры совсем сел. – Теперь ты даже не сможешь притворяться, что дружишь со мной. Клара пожала плечами. – Какая разница, сколько лет твоему другу? И вообще, я могла тебе и соврать. – Компаньон на это не запрограммирован. – Ты как следует изучила наши услуги, да? Зато врать весело. До тебя у меня было около десяти клиентов, ох я им и завирала... В общем, если человек не хочет жить, никто ему не поможет. Ни врачи, ни таблетки, ни Компаньон. Так почему ты до сих пор не прыгнула с крыши? Не выпила средство для чистки стёкол? Есть много способов. – Что ты несёшь? – Дора беспомощно оглянулась, может убежать домой? – А ты просто как будто легла в могилу и лежишь там, со своим папой. Только так ты не станешь к нему ближе. – Заткнись, – сказала Дора дрожащим голосом. – Не говори про него, не смей. – Не буду, – согласилась Клара, она сделала вид, что уселась на качели и теперь помахивала ногами в воздухе. – Ты говори про него. Ему тоже плохо, что его не оплакали, что про него не говорили. Скорбь ведь карается по всей строгости закона. Ты ведь не плакала, когда он умер, правда же? И мама старается не вспоминать о нём, чтобы тебя не расстроить. – Нет! Нет! Ты ничего не знаешь! – крикнула Дора и затопала ногами. – Замолчи, я тебя не хочу, ты даже не настоящая, ты ничего не понимаешь! И вдруг разревелась, она плакала навзрыд и никак не могла остановиться. Клара подошла к ней, протянула руку. -- Даже обнять не могу, – пробормотала она. – Какой от меня толк? Совсем ненастоящая. ***
-- Я выключу её, выключу и верну! – бушевала мать. – Я их засужу! Они не имеют права! Такие деньги! – Не надо, мам, – утирая всё ещё влажные глаза, хрипло просила Дора. – Не отключай её. Видишь, я разговариваю. Мне уже лучше. Мать явно не знала, как реагировать на это. Она судорожно комкала инструкцию, где пыталась найти способ отключить Компаньона. – Пожалуйста, мам, не надо. - Ладно, – сдалась мать. – Но если ты ещё раз заплачешь из-за неё, я... Я... – Друзья иногда ссорятся, мам. – Ох... Клара стояла в углу с отсутствующим видом. Когда мать ушла, она повернулась к Доре. – Спасибо. Не сажай меня на ночь в кокон, хорошо? – Ладно, не посажу. Ты ведь на самом деле настоящая, да? Папа говорил, что раньше проводили запрещённые эксперименты, сознание человека запускали в сеть. Фантомы это называлось. Ты ведь одна из фантомов, да? Ты мне расскажешь про себя? – Я не могу, глупая, у меня блоки в программе. – Тогда придумай и расскажи. Договорились, так и сделаем. – Клара? Думаешь, мой папа может сейчас быть в Компаньоне? – Не исключено. Когда Дора уснула, Клара зеленоватой тенью вышла прямо через стену и отправилась прочь из города. ***
«Хельга Эмсон 2308-2450 гг, Антон Эмсон 2300-2435 гг» Вот что значилось на могильной плите. Их жизнь и смерть пришлись на времена экономии земли, так что плита была крошечной, а под ней стояли две урночки с прахом, Клара знала это наверняка. Рядом была ещё одна плитка: «Клара Эмсон 2348-2359гг. «Душа маленького ангела живёт вечно»». Клара равнодушно пнула плиту, нога прошла насквозь. Блоки Компаньона запретили ей показываться родителям на глаза, но она следила за ними. Они крепились, совсем не плакали. Смотрели на вещи позитивно. Ещё бы, они считали, что дали дочери вечную жизнь в «Компаньоне». Им и в голову не приходило, почему это официально запрещалось – вводить сознание настоящих людей в цифровой мир. Клара теперь знала это очень хорошо. «Надеюсь, ад есть и вы оба там, – прошептала она. – Надеюсь, вам там вечно отказывают в смерти».
А я знал, что это твой рассказ, Лоторо) он действительно хорошо написан и выстроен, разве что события развиваются быстро в угоду краткости текста. Самое классное - что образ Клары копирует структуру рассказа и вбирает в себя его проблематику, она как бы собирается в одну болевую точку. Благими намерениями и позитивным мышлением вымощена дорога в ад.
0
