Асфальт, асфальт, кругом только бугристая, пористая корка отвратительного серого асфальта, ни одного островка жизни в душном пространстве. Лена старалась быстрее шагать по тротуару, не глядя по сторонам, как будто шпион или советский разведчик. 

В детстве она отличалась от других девочек интересом к фильмам про шпионов и играм в войну. Мальчишки отказывались принимать Лену в ряды "советских разведчиков" -  у нее не было пистолета. Но Лена смогла убедить папу и получила в подарок на день рождения розовенький пластмассовый наган. Удивив маму восторженными криками "дыщ-дыщ, получай, гад фашист, за родину, огонь!", Лена стала единственной девочкой-бойцом на поле битвы в детском саду "Звездочка". Она стала настоящей звездой войнушек всех времен и народов. Не проходило дня, чтобы ее платье на увенчивалось новым нарисованным орденом войны или медалью за отвагу. Как бы сейчас все прохожие уважительно ей кланялись, будь она не столь скромна и повесь она на модный сиреневый плащ все награды той далекой детской войны. Но теперь ей не шесть, и сейчас она шла совсем не играться. Хотя именно пистолета, тяжелого ствола с пулей, готовой выскочить и оборвать чью-то жизнь в одно мгновение, сейчас Лене очень не хватало.

Она дошла до перекрестка, пересекла Грузинский вал и нырнула в узкий переулок. Бьющий по темени пульс мешал сосредоточиться, мысли ускользали из логического центра, подергивались пальцы рук, мучила жажда. Лена приближалась к точке икс, за которой ее жизнь скорее всего разломится, разверзнется навсегда. От спокойного уютного счастья останутся два мертвых обломка, зависших над пустотой. Если сейчас подтвердится ее догадка, если только она не ошиблась, будущее прекратит существовать, оно отомрет как отрубленная рука, некротизируется и отсохнет. Лена сама не понимала, что лучше: ошибиться или попасть в точку? 

Дом номер тринадцать, нарисованный на карте абстрактным квадратиком, в реальности был кирпичной девятиэтажкой старой постройки. В таком же когда-то жили родители Лены. Обычный дом, без зловещих скрипов форточек и гулкого свиста ветра в подъездах. Дом излучал пропахшую жаренной картошкой кухонную тоску.

Лена подошла к двери с цифрой семь. Прислушалась. Все было тихо. Решительно нажав на кнопку звонка, она почувствовала новый накат волн в голове. Шорохи, щелчок замка, еще один щелчок другого замка...

- Ой! Я думала, это... - "полногрудая стерва в откровенном белье", старательно выпестованная воображением Лены, в реальности была худой девчонкой лет двадцати двух в рваных джинсах. Та искренне удивилась, обнаружив на пороге незнакомую женщину в плаще, вместо знакомого мужчины в куртке.

- Мария? - глухо поинтересовалась Лена, не узнавая свой голос.
- Да, - еще по инерции удивляясь, автоматически отвечала Маша.
- А я Лена. Ле-на. Для вас Елена Анатольевна.
- И? - посерьезнела Маша.
- Я жена, понятно вам?
- Жена? А, ну да, понимаю...

Над ними раскинулась тугая пауза, словно зонтик Оле-лукое, пестрящий обрывками сказок. Сказки были разными, а принц оказался один. Дефицит теперь эти принцы. 

Лена проклинала себя, что нашла записку с адресом, что пустилась играться в разведчиков вместо попытки разобраться сначала во всем по-человечески. А может это вовсе не то, и все не так.

Маша с грустью начинала догадываться - сказка жены скорее всего лишь подпортится, а вот ее сказка с принцем подошла к апофеозному финалу. Маша собрала волю в кулак и решила побороться за дефицит.

- Проходите, раз пришли, - улыбнувшись и открыв путь в любовное гнездышко, предложила Маша.

- А что мне проходить, все уже ясно, - решительно отказалась Лена и прошла в тесный коридор. В глаза бросилась этажерка "авторской работы", точно такую ей подарил Славик на восьмое марта. Лена отвела взгляд и сняла плащ.

- Давайте повешу плащ, - любезничала Маша.

- Спасибо, не нужно, - отодвинувшись от соперницы, сказала Лена. Ей до ломоты в суставах захотелось сбежать отсюда и спрятаться в окоп, а потом с криком "Вот тебе, гад фашист" пальнуть из зенитки.

На кухне было довольно чисто. Фарфоровая чашка с изящно изогнутой ручкой плохо сочеталась с ниткой пакетика, утонувшего в воде, называемой чай. Маша плохо сочеталась с кухней, где мог есть и пить Славик, и вообще вся эта тошнотворная ситуация плохо сочеталась с представлениями Лены о мироздании.

Лена ринулась в бой.

- Ну и что вы мне можете сказать, Маша? 
- А что бы вы хотели услышать?
- Наверное правду, остальное не имеет смысла, когда я уже здесь, как вам кажется?
- Правду? Так она у каждого своя. Вам чью?
- Вашу, Машенька, вашу правду мне нужно. Моя правда останется при мне.

Маше стало обидно, что любимый ее подставил. Пусть сам со своей женой разбирался бы. Говорил ведь, что все проблемы берет на себя. Машу посетила гениальная идея...

- Он мне говорил о вас, Лена. Он вас очень любит, очень!

Лена ухмыльнулась. 

- И вас любит, и меня любит. Интересно, как у него времени на всех только хватает?!
- Меня нет, не волнуйтесь. Это другое... Я бы вам могла объяснить, но не поверите же.
- Не поверю.

Лена разочаровалась. Момент истины вылетал в трубу. Ей вдруг показалось очевидным - правды никакой и не было вовсе. Лишь куски серого асфальта. По нему ходят, едут, цокают каблучками, об него ломают ноги, раздирают коленки. А ей сегодня просто не повезло - она сломала свою жизнь.

Оставив Маше нетронутую чашку, Лена ушла. Прошлое рассыпалось в руках, словно урожай гороха на выставке достижений народного хозяйства. Становилось невыносимо скучно. Лена чувствовала тупую отрешенность, накатывающую волнами на все, что было, и все, что еще могло бы быть.

Она шла снова по слегка промокшему от дождя асфальту, не спеша, разглядывая камешки, вкрапленные в него еще на стадии закатывания. И она, и Славик, и эта джинсовая простушка Маша оказались впаяны неведомым катком во всеобщее беспросветное одиночество. 

Лена добралась до дома. Лифт тащил ее словно мешок асфальтовых обломков вверх, а она летела в Тартар, в черную дыру, вниз - в бездну ада.

Открыв дверь, она увидела Славика. 

- Ну наконец-то, Ленуська, явилась! Куда спряталась? Телефон вырублен, времени девять? Загуляла что ль?

Славик обнял огромными руками Лену, вместе с сумкой, плащем, слезами и мозолями от туфель. Ей хотелось не плакать, ей хотелось выть.

- А как же Маша? - отстранившись от родных плеч, прошептала Лена.
- Какая Маша?!
- Сам знаешь, какая...
- Маша? А почему собственно Маша? - Славик увиливал, изворачивался, как неверные мужья из анекдотов.
- Потому что, - голос предательски свистел, вместо того, чтобы звенеть сталью, - я ее видела сегодня!
- Сегодня? - автоматически повторял слова муж, будто эхо войны.
- Только что, сорок минут назад она стояла рядом и объясняла мне философию вашей с ней любви!
- Ленуська, ты сдвинулась на своей работе. Давай махнем что ль в отпуск?! 

Муж потерял интерес к Маше и пошел на кухню доваривать сосиски. Лена думала - странное спокойствие. И глупое, несуразное упрямство. Ну сказал бы уже как есть, да, мол, сволочь я, мол люблю Машку и точка. Так нет же, он отпусками размахивает. 

Лена потеряла нить шпионской мысли, выпила на ночь стакан крепкого кофе и вопреки логике провалилась в сон. Ей мерещился разъяренный бык, мухи и окрошка на квасе

Лена проснулась не от будильника, а от тряски. Славик тряс ее изо всех сил.

- Ээй, Бесюганка, просыпайся, говори, где моя бумажка?! Тут вчера оставил. Прямо вот тут! - Славик жахнул кулаком по тумбочке.

- Я ее нашла, не волнуйся, - язвительно произнесла Лена из глубин сонного царства.
- Ну? И где? Быстро верни на место, а то нашлепаю!
- Вячеслав, хватит называть меня дурацким прозвищем и вообще... 
- И вообще, - ловко перехватил слово на лету хитрый Славик, - Мне эта бумажка нужна, понимаешь?! Мне Мишка продиктовал адрес, а я его записал, понимаешь? Дай сюда бумажку! Быстро!
- Слав, я вчера там была. Мы с Машей твоей уже дружим, не надо орать.

Лена вальяжно поднялась и накинула шелковый халатик, мелькнув формами в разрезах - пусть Славик знает, кого теряет!

- Слушай, Дуся, кончай выпендриваться, мне работать еще, - нежно поцеловав жене пальчики, ерничал муж. Он называл ее Дусей всякий раз, когда намекал на приближение серьезной обиды или ссоры. Дуся - это была грань между шуткой и не шуткой. Лена всегда эту грань правильно чувствовала. А сейчас ей захотелось нарушить границы, оскорбить святыни.

- Я тебе продиктую, дорогой, что ты там записал: улица Грузинский вал, дом 13, квартира 7. Маша.

Лена торжественно достала из ящика рукописный раритет и вручила изменнику.

Славик всмотревшись в текст, захохотал. 

- Ты дура, Дуся, круглая!

Славик сунул ей в нос каждую буковку.

- Читай, вот это что за буква? А? Неееет, это "и"! А это? Это разве семь? Ну очки что ль закажи, или телескоп! Это не семь, а два. Двоечница и бесюганка!

Лена взяла бумажку и ясно увидела: "Улица Грузинский вал, дом 13, квартира 2. Миша." Буквы плыли облаками по бумажному небу. Все-таки ошиблась. Джинсовая Маша украла мужа у какой-то чужой Лены. И та Лена еще не чувствует асфальтоукладочного катка в своем сердце, еще не знает философии асфальтирования сказок.

- Мишка квартиру купил, нас зовет завтра на квартирные именины, на новоселье!

- На новоселье, - Лена автоматически повторяла его слова, будто эхо войны...