Герой нашего времени Степень критики: Бежит хомяк...
Короткое описание: Главный герой, грубо говоря, задрот. Приставка к компьютеру. Известный стереотип.
Часть первая, она же, как у меня всегда бывает, последняя
Мистик, бро, смотри как надо нагнетать атмосферу для ужастика (в самом начале)
В тяжелом сумраке, в воздухе густом и душном, словно бы зачерствевшем в полной изоляции, почти нет движения. Пыль витает здесь миллионными песчинками, то оседая, то вновь вспархивая. Ее тревожит человек. Человек сипло дышит, его лицо покрыто соленой испариной. Он непроизвольно постанывает, глядя прямо перед собой незрячими глазами. Человека снедает страх. Он сидит в ореоле разреженного голубоватого сияния, которое толчками изливается из включенного монитора. Грязный, в художественных потеках, экран, мучит словно палач. Своими кошмарными картинами он освещает столешницу, покрытую многими наслоениями мусора и древними залежами объедков. В грязной тарелке лежит надкушенное проржавевшее яблоко. А также подсолнечная шелуха и отстающие наручные часы. Вокруг них угрюмо топорщатся пустые пакеты. Они наполнены огрызками, обрывками бумаги и ленью. На краю опасно расположились несколько составленных друг в друга тарелок с торчащими черенками ложек. В верхней суповой тарелке лежит солонка и несколько засохших лапшинок. Бурый от пролитого кофе журнал присох к столешнице, по нему апатично ползает большая старая муха. Пробует хоботком крупинки сахара и хлебные крошки. Муху зовут Барни. Барни – единственный друг человека, сидящего за столом. Человек резко подался вперед, лицо его на мгновенье застыло как посмертная маска, а потом треснуло, исказилось яростью. - Я убью тебя!!! – орал Владимир в неистовстве. Сердце колотилось как горошина в погремушке. Затылок опасно ломило: повысилось давление. Голова, совершенно опустевшая, сотрясаемая одними лишь конвульсиями ярости, похолодела, вес ее сместился в потяжелевшую грудь. Макушка стала легкая, ее вело в сторону, и Владимир кричал, склонив голову на бок, словно разъяренная огородница из-за плетня. - Ненавижу!!! А-а-а-а! Взб… У… У-у-у!!! На сальную, замаринованную в поту футболку падали, расплываясь звездочками, шарики крови. - Тварь, тварь, тварь!!! Муа-а-а-а! Руки его, непослушные как у пьяного, взметнулись в гневе. Владимир резкими истеричными взмахами раскидал наслоения мусора. Тарелки метнулись в стену, - хрустнула керамика. Пакеты сеяли содержимое, кувыркаясь по полу. Владимир переломил два карандаша и одну ручку, разорвал лежащий там же носок, перехватив его зубами за пятку. Потом он некоторое время лягал лежащий под столом тюк с грязной одеждой. Тюк был завязан неумело, слабый узел разошелся, и во все стороны от раскрывшегося розой тюка хлынули сероватые майки, желтоватые трусы и растянутые трико черного, без купюр, цвета. - Нена… Убью-у-у!!! Предпоследним порывом была чреда ударов побелевшими кулаками по столешнице. После Владимир схватился за пыльный пружинный эспандер. Эспандер сломать не удалось. Владимир согнул его под ничтожным углом, выплеснув в железо, как в проводник, остатки злобы. После этого он, слабо взмыкивая, откинулся на спинку облезлого офисного кресла и… Расплакался. Горькими теплыми слезами. Они текли, свободно скользя по гладкой парафиновой коже. Он мотал головой, стискивая набухшую болью голову, сердечная боль, страдания душевные вырывались из него нервными выдохами. Ужас, обернутый в дерюгу отчаянья, душил его мягкой гарротой. - Не-е-ет… Ну пожалуйста… Не-е-ет, не надо. Ему стучали. Снизу и справа одновременно. Бухала шваброй себе в потолок соседка снизу и лупил чем-то в стену сосед справа. Доносились обрывки фраз и пожеланий. Владимир не обращал внимания. Он промакивал половинкой носка кровь, сочащуюся из расширившихся ноздрей. Перед его носом медленно, почти не жужжа, плавал Барни. - Ну почему? – бормотал он всхлипывая. – За что она так со мной? Ведь я же… ик… я же все сделал. Как нужно… Владимир закрыл глаза, совершенно сломленный, раздавленный случившимся как лягушка на краю бегового круга. Он не знал, как будет жить дальше. Он вовсе не был уверен даже стоит ли ему жить на дне той пропасти, в которой он оказался так стремительно… Только мелькнуло искаженное ужасом лицо его славного будущего. Роскошного выигрыша. Всеобщего уважения и признания. - Вальдемар выбыл, - зашуршало из наушников. – Вон, под разбойником лежит. - Слабак. - Да, большего от него ожидал. - Ну а что делать… Тренировки одну за другой динамит. - Его клан-мастер давно уже предупреждал. - Да гнать его в шею и весь сказ. Что мы, хорошего воина не найдем? Да за наши деньги… - А ну заткнулись все! Сосредоточиться! Еще лезут! Про Владимира-Вальдемара тут же забыли. Он с холодной теперь уже ненавистью поглядел в монитор. На экране, забрызганным красным с той стороны, висела мрачная давящая на разум череда готических букв: ВЫ ПОГИБЛИ. - Я погиб, - прошептал Владимир слабым голосом. В действительности он пропустил всего две тренировки. У него было подозрение на инсульт и его несколько дней продержали в больнице. Собственно Владимир выглядел так, словно перманентно находился в состоянии инсульта последние несколько лет. Это был пугающе обрюзгший, обросший спасательными кругами жировых складок мужчина двадцати шести лет. Отталкивающий своей грязноватой бледностью и четкими, похожими на изящные очки, кругами под усталыми глазками. Глазками красными и невероятно статичными, будто у трески. Когда Владимир сидел, нависая над клавиатурой, он напоминал дрессированного ламантина. А когда те из инстинктов, которые Владимир не смог подавить, и те из потребностей, которые Владимир уже не мог сдерживать, поднимали его на ноги, можно было с уверенностью сказать, что человеческая красота и естество могут приобретать загадочные формы. Облик Владимира определяло бытие. Сознанием же занимался некий сумрачный коктейль, алхимическое варево из комплексов, подсознательных конфликтов и того случая с компотом, долгим воздержанием и благодарной публикой на детском утреннике. В нескольких словах: Владимир не любил людей. Он давно перешел ту безвозвратную границу отчужденности, когда твое имя и личные данные стираются даже из внутричерепной картотеки дворовых бабушек. Однокомнатная квартирка Владимира стала его Солнечной системой. Роль Плутона в ней играла крайняя точка квартиры: прихожая. Владимир бывал там нечасто. Там дуло, пахло прокисшим табачным дымом, слышалось кошачье мяуканье и приглушенные диспуты хулиганья, которое зачем-то пыталось играть на фанерной акустической гитаре. Железная дверь относительно зеленого цвета с оторванным номером и выпуклым глазком закрашенным синим маркером, была границей известного Космоса. За ней обитали ужасы необследованной Вселенной. Раз в неделю из этой тревожной бездны к нему залетала сестра Марина, которая пополняла его, Владимира, продуктовые запасы и делала что-то такое, отчего квартира каждый раз становилась вроде бы больше. Владимир подозревал, что это как-то связано с мусором и его круговоротом в природе. Еще сестра приносила свежие комиксы, и стирала белье. Вообще-то Владимир мог бы и сам это делать, у него была хорошая стиральная машина, но он не затруднился бы постирать вместе единственную деловую шелковую рубашку, осыпающиеся в руках окаменевшие носки, белые простыни и красную китайскую футболку. Сестра, вполне состоявшаяся женщина, менеджер среднего звена и троекратная мама, в действительности воспитывала четырех детей. Но все было не так плохо. У Владимира, несмотря ни на что, была работа. Он мастерил сайты. Мастерил в основном для тех, кто считал стыдным приложить свою руку хоть к чему-нибудь напрямую связанному с умственным трудом и усидчивостью. Это занятье не приносило Владимиру фантастических барышей. И разумных тоже. Но потребности его были минимальны. Горстка валюты аккуратно разделялась им на три части: плату за коммунальные услуги, покупку подозрительного протеина и ненадежных углеводов, и, конечно, в жертву на алтарь Ее. Сетевой Игры. Игра называлась «Топор и волшебство». Услышав одно это название, можно было смело рассказать весь сюжет игры, принципы и особенности почти не ошибившись. Владимир ласково называл ее ТИВа. Раньше, четыре года назад, когда он только начинал играть, ТИВка была всего лишь знакомой девчонкой. Потом стала любимой подругой. Сейчас ТИВа была его обожаемой женщиной. Владимир немного ревновал ТИВу к другим игрокам, но с печальным смирением принимал ее ветреность и любвеобильность. Почти нимфоманию. А также непредсказуемый, порой стервозный характер. Владимир общался с ней не напрямую. Когда он страстно входил в нее… О, это был уже не тот одутловатый, болезненный концентрат стеарина с серыми опадающими щеками. Это был могучий, богоподобный воин, аватар немыслимого величия виртуальных сил и законов. Он крушил врагов вдохновенно, не оглядываясь на тела павших, не высматривая тех, кто послабее. Он вращал шестерни, которые таились в механизме этого мира. Хочешь убить? Становись сильней. Хочешь стать сильней? Убивай! Ничего кроме этой зависимости не двигало игроками, которые часами, сутками, неделями, годами убивали и становились сильней. Бывало, что некоторые искали в этом мире общения. Но жернова ТИВы перетирали их желания и волю, заставляя ублажать ее все той же зацикленной лаской. И Владимир хладнокровно резал разбойников, чудовищ и даже других игроков. Потому что только так он мог остаться в холодных объятьях Ее. Он занимался этим четыре года. Он был одним из сильнейших воинов этого мира. Пята его никогда не покидала вершин пантеона. И он только что погиб в схватке с жалким, ничтожным, рутинным бандитом, которого убивал уже тысячи раз, не напрягая ни единой мышцы на лице. Столь же нелепой и позорной могла быть ситуация, если б чемпион мира по плаванью утонул в ванне. В детской. Детской трехведерной пластмассовой ванне, которая лежала у Владимира в чулане. Владимир, сдавленно всхлипывая, тряхнул рыхлыми щеками и твердо решил отвлечься от катастрофы. - Надо пройтись! – сказал он сам себе, вспомнив наставления врачей. – Надо пройтись. Он встал и прошелся до туалета. Чтобы поднять себе настроение Владимир старался идти бодро, раскованно, независимо. Поэтому он немного запыхался. Передохнув на унитазе, Владимир помыл руки, высморкался, а потом робко погляделся в зеркало. Точнее он чуть скосил глаза в его сторону, словно заметил оставленную без присмотра жаренную курицу. Зеркало спокойно терпело внешность Владимира и отражало часть его широт и параллелей. В частности лицо и некоторый участок груди. Владимир посмотрел внимательнее. Потрепал щеки. Взъерошил пальцами щетину. Щетина была двухнедельная, мощная, наглая, как у бредущего из тайги браконьера.
зарегистрироваласъ прочитала рассказ "бегство в рай", рассказ не понравился а ваш комментарий " да?" хорош захотелось почитать ваши худогества впечатляет пишите ярко, понятно, я бы не сказала что очень реалистично, сюжет предсказуем, но вот детально описываете вы превосходно захотелось почитать и другие рассказы
Хочу оставить также свой отзыв, не так для автора, как для нач.писов.
Очень хорошо отображены мелкие детали в тексте, которые придают жизненых очертаний этой картине, а она в свою очередь претендует на наши реалии, на картинку из воспоминания. Мрачную картину. Это не лучший рассказ Содомита, да и мне трудно назвать лучший, одно скажу: каждый из них запоминающийся. Выделю пару охеренных и точных предложений (скорее для себя):
Человек резко подался вперед, лицо его на мгновенье застыло как посмертная маска, а потом треснуло, исказилось яростью. гнев и ярость описаны идеально, мне стоит поучиться этому
Отталкивающий своей грязноватой бледностью и четкими, похожими на изящные очки, кругами под усталыми глазками. а я то писал просто "синева под глазами"
Он давно перешел ту безвозвратную границу отчужденности, когда твое имя и личные данные стираются даже из внутричерепной картотеки дворовых бабушек. хороший способ описать его домоседство\одиночество\отреченность
Текст прям пропитан реализмом, я хочу также писать, но знаю, что мой стиль будет отличаться от твоего, возможно, полностью. Поэтому, желаю удачи и жду продолжения (рассказ показался не оконченым).
И да, либо мне показалось, либо тебе действительно трудно придумывать окончание. Трудись, дружище)
Текст отдает некой карикатурностью, или, я бы даже сказал, гипертрафированностью, хотя, если воспринимать это как притчу, то вполне сойдет. Написано легко, и при этом, очень умело. У автора хороший словарный запас, развито чувство юмора, а еще ярко выраженная неприязнь к шаблонам (насчет ТиВы я просто покатывался). Образ Владимира тоже довольно неплохо раскрыт, причем не на прямую, а именно через взаимодействие с окружающими - реальным и виртуальным - мирами.
В общем, от себя поставлю рейтинг, скажу, что понравился. Еще и потому, что пару лет назад сам обращался к подобной теме, целую повесть даже накатал. И, в принципе, ваш герой легко мог бы оказаться повзрослевшим моим героем. Хотя... может они все одинаковые?
Спасибо.
P.S. И, да, за мистика особый респект. Хотя, вряд ли чувак поймет.
ОООчень редко, даже у признаных мастеров встречаю что-то подобное. Я про эмоции, которые вызывает текст. Ссобенно начало, которе Слава Богу схватывает. Я не могу сказать, что сюжет держит до конца, но весь этот реализм, живые описания, образы... это яблоко... все заставляет принюхиваться. Уже это СУПЕР.
Хорошая наблюдательность: "Игра называлась «Топор и волшебство». Услышав одно это название, можно было смело рассказать весь сюжет игры, принципы и особенности почти не ошибившись. Владимир ласково называл ее ТИВа. Раньше, четыре года назад, когда он только начинал играть, ТИВка была всего лишь знакомой девчонкой. Потом стала любимой подругой. Сейчас ТИВа была его обожаемой женщиной. Владимир немного ревновал ТИВу к другим игрокам, но с печальным смирением принимал ее ветреность и любвеобильность. Почти нимфоманию. А также непредсказуемый, порой стервозный характер. "
Что можно сказать... в описании излишний реализм, очень много подробностей. Возможно именно этого вы и добивались, нагнетая атмосферу, но все это выглядит слишком грузно, тяжело и неповоротливо. Отсюда, сюжет предсказуемый и... честно сказать, если у вас нет козыря в рукаве, чтобы оживить сюжетную линию, то не стоит дальше и писать. Тема понятна, а вот идея пока нет... Об этом уже много говорилось, об этой проблеме. Что-то нового сложно превнести.
Вообще гл. герой отталкивает сразу. Хорошо если это подросток, ну задрот, ну геймер, но что то в нем должно быть привлекательного, например то, что он красив, умен, что то еще. Все мы с проблемами. Во Владимире не привлекает абсолютно ничего, он скорее похож не на гл.героя, а на второстепенного или даже третьего плана персонажа.
Сам текст читается ближе к легкому, но местами вызывает понимание и затруднение. Поэтому не могу сказать, что он легко читается.
Конечно можно написать продолжение, которое завершит построение образа гл. героя, но стоит задуматься о чем-то новом в избитом сюжете.
Автор..."Бла-бла...Ооомг!" - первая эмоция,если честно сказать. Я даже не знаю,чего б такого сказать-то. Ошибки где-то там в пунктуации,разбирать не буду. Начало определённо хорошее. Меня тоже страх снедать начал...Подъедать. хD Нет,правда,оно хорошее,только предисловие про г.г. малость испортило впечатление. Заинтриговать по-другому как-нибудь могли бы...Хорошо ведь умеете. Интересные сравнения,олицетворения и так далее...Боже,да как Влад не прихлопнул за всё время эту несчастную муху(я всё о мухе думаю)! Пишите дальше...В конце скажу что-то более дельное
0
