Облака висели низко, где-то далеко на юге полыхало зарево пожара.
   Группа лежала в пролеске, ожидая приказа командира. Где-то в километре на северо-восток слышался шум двигателей, - укры явно разогревают бронетехнику перед выдвижением. За поселком – трасса с Артемовска на Дебальцево, по которой еще пытаются вырваться из окружения киевские войска. На север – Красный Пахарь, копьем упирающийся в оборону украинской армии. Ох, как бы Глеб не хотел высиживать там на позициях, ожидая удар укров с любой из трех сторон. Как оказалось, на данный момент у них другие приоритеты - бронетехнику они подтянули, чтобы расчистить дорогу на Логвиново, где еще неделю назад закрепились ребята Ольхона.
   Очередное ледяное утро отличалось от предыдущих тишиной. С прошлого вечера укры выстреливали боезапас перед перемирием. В полночь канонада стихла.
   Высматривать что-либо в предрассветной мгле было бесполезно. Точно можно было сказать одно: в Луганском и Мироновском сейчас готовятся к прорыву. Вопрос – куда и когда. Они могли рвануть на Логвиново, а могли по проселочным дорогам рвануть через Рассадки на Новогригорьевку.
   Командир с позывным «Ярс» сейчас лежал на снегу метрах в десяти от Кока, пытаясь на слух понять, происходит ли что-нибудь в поселке. Он был лет сорока пяти, среднего роста, с худым высоким лицом, испещренным глубокими морщинами. Глубоко посаженные глаза его всегда горели задорным взглядом , отчего шрам на нижней губе и сбитые надбровные дуги* пугали еще больше. Он пятнадцать лет проработал на Харьковском тракторном заводе, а сейчас лазит по тылам укропов. «Как жизнь наша куваркается» - то с юмором, то с грустью любил повторять Ярс.
   Кок перешел к нему два месяца назад. Ярсу побоку было, сколько ты и где служил, кто прислал – если стараешься не тупить и выполняешь приказ, он горой встанет, но своего подчиненного защитит. Так было с Малым, которого не выпускали в отпуск к жене с маленьким ребенком – Ярс чуть было не уволился со скандалом, но неделю ему выбил. Так он доставал все необходимое для группы – радиостанции, сухпайки, носки… Он единственный, наверное, из всего батальона, кто своих каждый день в любую погоду вывозил на стрельбы – хоть на попутках, если камаз не давали, хоть кросс через дворы бежали. Местные жители, бывало, пугались до усрачки – думали, что укропы прорвались, ведь чего еще тут солдатам в полной снаряге бегать? Сухпайки, кстати, были лучшего качества, чем даже то, что дают есть в столовке на казармах. В зеленой коробке умещались два вида хлебцов, мясо тушеное, рыба вяленая, кофе и чай, повидло, шоколад в толстенных плитках – или «кирпичи», как их называли, - а также специи, ягодный концентрат… За такие разносолы после месяцев извращений с тушняком и рисом в разных пропорциях подчиненные его на руках носили! Многие бывалые уже ополченцы эти сухпаи видели в первый раз и офигевали, - думали, что он их на свои деньги в России покупал. А он всего лишь раскулачивал начальницу снабжения, то даря ей цветы на праздники, то абсолютно серьезно грозясь сдать ее «оборутки» в прокуратуру. Надо ли говорить, что «друзей» Ярс себе нажил уже изрядно, - некоторые его «любили» даже больше, чем укропы. Короче, своих подчиненных и себя в обиду не давал, но и группа вся работала с полной отдачей – маршброски до упаду, железная дисциплина, никаких споров с командиром. Глеб сразу понял, что именно такого командира он и искал.
    Ярсу удалось набрать в группу тех, кого можно было чему-нибудь научить, и кто не стал бы «с высоты своих лет» чего-то ему внушать. И, надо заметить, его расчет оказался верен – за месяц подготовки Кок реально почувствовал, как выгодно отличаются ребята из его группы от остального подразделения. Многие хотели к ним попасть, некоторых командир приглашал к себе. Как правило, он посылал своего зама, «Фила», с предложением вроде:
   - Сыш, а ты спортом на гражданке не занимался? Хошь орешков? – раскручивал он человека на разговор, прощупывая, не совсем ли тот дурак. И, если опасения не подтверждались, - приглашал сначала на утреннюю зарядку. Если человек выдерживал несколько самых тяжелых первых дней, не уходил в отказ – его переводили в группу, как случилось и с Коком.
   С таким подходом Ярс уже давно должен как минимум ротой командовать. Но в штабе у него тоже хватало недругов, потому его всегда держали на удалении. Дать ему что-нибудь крупнее взвода было бы опасно – а вдруг он и роту до ума доведет?
   Плюс, было похоже, что работать ему хочется конкретно с теми, с кем выберет он сам. А может просто ему разведка нравилась, кто знает. Одна вещь сомнений не вызывала: этот человек был на своем месте.
   Отдельно надо сказать за его зама, вышеупомянутого «Фила». Сволочь еще та, своими сладкими речами и глазированным арахисом заманивал он на службу доверчивых и наивных молодых юнцов, а потом подсрачниками гнал по мокрому снегу на полигон невыспавшихся злых орков. Фил был чуть старше Кока, выше на полголовы, но килограммов на десять легче – ну это на момент, когда Кок фривольно ожидал перевода в другую роту, кайфуя целыми днями в типа-«тренажерке». Фил многое успел: прошел срочку в российской армии, уже успел побывать в аэропорту* и получить там ранение, по слухам - даже тра*нуть медсестру Наташу. И так, по мелочи: где-то достал и барыжил десятком автоматных рожков на сорок пять патронов, напи*дил в оружейке целых пеналов для чистки оружия, - да так, что в самой оружейке стволы стало чистить нечем. Вообщем, тоже харизматичная личность.
   Сейчас Фил сидел справа от Глеба, старательно пережевывая крепкий, как эпоксидная смола, козинак. Он явно собирался пойти проверить часовых по периметру, потому как жестко желал кого-то взгреть и хотя бы на минуту забыть о холоде – чем, кстати, окажет услугу и взгретому.
   Похоже, что в селе, за которым наблюдал Ярс, начало что-то происходить. И действительно, появился новый шум - на фоне предрассветной тишины стало отчетливо слышно рывки двигателей «брони». Ярс встал на четвереньки, затем чуть приподнялся, пытаясь высмотреть в предрассветной тьме хоть намек на дым от движков или свет фар.
   Очевидно, что-то заметив, командир перекатился на бок и сполз ниже, в ложбинку, где в темноте с трудом можно было разобрать два силуэта. Связист Сеня и его дружбан, Мел, тщетно пытались согреться уже остывшим чаем из термоса. Командир, в зеленой шапке-маске и белом маскхалате поверх потертой горки, присел рядом. Сняв перчатки с пластиковыми накладками на костяшки, он взял протянутую чашку, отхлебнул:
   - Знач щас передай в Логвиново, шо к ним колонна будет двигать на прорыв, танков два-три, бэтэр и «мотолыга», это только с Луганского. Урал подъехал, но то наверное еще бойкомплекта подвезли для арты*... Знач… - Ярс поставил чашку, достал из куртки карту в файлике и фонарик, перевернул карту, всмотрелся, - знач они з Луганского на трассу пойдут… Знач з теми вчерашними с Артемовска, шо в Мироновское зашли, здыбаются, и на Логвиново пойдут, - командир сосредоточенно всматривался в карту, пытаясь продумать другие варианты действий противника, но тут все казалось очевидным, - Знач потом давай на связь с Нижним Лозовым. У тебя таблицы?
   - Так точно, - коротко ответил связист, быстро записывая карандашом в блокноте сообщение командира.
   Ярс теперь позвал Кока. Тот был назначен командиром головного дозора, и его надо было проинструктировать насчет выхода.
   - Знач, давай до перекрестка по зеленке, - вел он по карте указательным пальцем, - вдоль карьера, где-то километр будет. Глянь, шо там. Вот тут, -– подойдешь к развилке на Рассадки – там дорога и мостик через речушку, мне надо понять, чи есть там наблюдатели их*. Если есть – работаем. Потом сюда, - ткнул он в карту, - наблюдателя. Укропы еще могут прорываться. Ты осматриваешь, мы потом проходим, а Жора и Сом «подарков»* поставят. Потом переходим сюды – тут посадка вдоль речушки, тянется аж до Нижнего Лозового. Вопросы?
   Глеб молча еще раз пробежал глазами карту.
   - Хорошо. Разговоры не разговариваем, сигналим токо тонами, - напомнил он, - и як подойдем километра за два до Ныжнего*, - обратился он уже к Сене, - напомнишь им. Пускай встречают хлебом-солью, а не как обычно.
   Связист Сеня в ответ кивнул, а Мел чуть заметно ухмыльнулся. Фил, сидевший чуть поодаль, оживился, и обратился к командиру:
   - Дык что, перемирие началось?
   - Да, началось. Но тех, кто закрывает Дэбалу* это не касается. Ни укропов, ни нас. Так, десять минут – выдвижение, - чуть громче скомандовал Ярс, - передай там Фитилю и Вискасу, чтобы морковки* были в готовности.
   - Так точно, - ответил Фил, уже подымаясь с рюкзака. Подхватив под рожок* автомат и пригнувшись, пошел в чащобу собирать остальных.
Командир что-то еще нашептал Сене, тот еще раз кивнул и полез под расстеленную на земле плащ-палатку к радиостанции.
   Мел подсел к Коку, держа наготове термос. Поставив рядом с его автоматом свою СВДху*, жестом предложил чая. Кок кивнул.
   - Клевая работка, - наблюдая за скрытым от глаз связистом, сказал Кок.
   - Да пи..деж это все, девяносто процентов времени он там хомячит.
   - С тобой не поделился?
   - Ага. Падла.
   Чай был неплох, даже несмотря на то, что не горячий. Ни излишней сладости, которая делает еле теплый чай отвратительным, но и не чифир, гарантирующий на голодный желудок в лучшем случае изжогу, а в худшем даст проблеваться. Мел всегда убирал уже отдавшие вкус чайные листья, чтобы не дать им в чае «умереть», - оттого он никогда не имел прокисшего вкуса, - это в отличии от остальных неумех. Тщательность подхода к такому вроде бы мелкому, но очень важному ритуалу, как походное чаепитие, вызывала уважение. Сам «Мел» получил свой позывной за то, что когда-то в душевой был признан самым белокожим из собравшихся.
   - Белый, как мел, у тебя даже перехода между жопой и спиной по цвету нет, - заметил кто-то тогда. - Какой ты нахрен Грек?
   С того момента его старый позывной в одночасье отмер.
   Сам Мел имел одну определяющую характеристику – разговорчивость. Он разговаривал всегда, обо всем и ни о чем. Не сказать, что это раздражало – язык у Мела был подвешен хорошо. Он, наверное, мог бы быть хорошим спортивным комментатором. Только через минут пять после начала футбольного матча или боксерского поединка он бы полностью забивал на происходящее и начал бы рассказывать анекдоты и похабные истории про своих девок.
Как ему удавалось дружить с неразговорчивым Сеней, человеку постороннему было бы совершенно непонятно. Наверное, тот просто был хорошим слушателем. Посему можно считать, что эта парочка нашла друг друга.
   Кок с Мелом допили остатки чая. Обернувшись на шум, они увидели, как сзади, из темноты, где только что растворился Фил, стали одна за другой стали появляться нестройные фигуры в белых маскхалатах. Бесшумно, даже не стряхивая снег с замерзших веток, они будто выползали из-под земли, как те чудища из гоголевского «Вия». Сгорбившиеся силуэты приближались к Коку и Мелу - единственным, чьи фигуры можно было различить. Через пару минут подошло еще пару ребят, которые наблюдали за территорией с крыш брошенных домишек неподалеку от пролеска.
   Командир уполз вверх - еще раз осмотреть местность перед выходом. Связиста под брезентом припорошил снежок с деревьев, и с нескольких метров его выдавали только ботинки, торчащие из под ткани – со стороны он бы сошел за муравейник.
   В последние минуты перед выдвижением группы Глеб закрыл глаза. В полудреме он думал, почему этим утром все вокруг казалось каким-то сверхъестественным. Безумно хочется спать – нет, надо держать себя. Скоро уже выйдем к своим…
   Пока надо было себя чем-то занять - хотя бы подколоть Мела. Кок хорошо знал его больное место:
   - Ну как тебе с винтовочкой бегать? – потягиваясь, спросил он как бы невзначай.
   Мел посмотрел на него, как на ненормального.
   - Б..ть, и ты тоже издеваешься? Вы че все, сговорились?...
   Глеб сдерживал себя, чтобы не заржать. Все вокруг прислушались, ожидая момента.
   -…Мало того, что с ней никуда не влезешь… - начал сетовать Мел.
   - Не влезешь? Это ж ты, когда из БМПухи* вылезал, чуть Сене ствол в ж..пу не загнал? Очень даже влез бы, – окружающие потихоньку начинали давиться от смеха.
   - Вы тут ржоте, а меня больше в десантное отделение пускать не хотят… А то, что я от командира отойти на шаг не могу?..
   - А ты че думал, взял в руки винтовку и теперь офигенный снайпер? Будешь ходить один на вольную охоту?
   - …Я думал, что хоть противника увижу, а у меня оптика такая мутная, что я на стрельбище еле цель нахожу. Это я даже не говорю о том, что нет наглазника* и не работает подстветка. И он еще, с..ка, шатается. Бл..дь, вернемся в располагу* - больше винтовку в жизни в руки не возьму…
   Пока Мел причитал, Сеня-связист закончил передачу и уже сворачивал антенну. Вся разведгруппа Ярса, - четырнадцать бойцов, сейчас подгоняющих разгрузки* и рюкзаки, - собрались в заросшей кустарником ложбинке, ожидая приказа командира. Фил суетился, проверял двух новичков – есть ли патрон в патроннике, на предохранителе ли оружие, как сидит на теле снаряжение.
   Командир вернулся, вскользь глянул на группу. Все встали, осмотрелись, ничего ли не забыто.
   - Попрыгали, - скомандовал Ярс.
   Традиционная проверка перед выходом. Группа прыгает, каждый пытается уловить стук снаряжения, позвякивание антабки* на автомате или кольца гранаты на запале. Но сейчас слышно только топот прыжков навьюченных разведчиков.
   - Ну, с Богом, - выдохнул командир, - погнали.
Группа моментально поделилась на три части. Коку в этот выход выпало идти в головном дозоре, вместе с ним шло еще трое: Лежа, сапер Сом и пулеметчик Малой.
Дозорная четверка выдвинулась первой. Решено было идти через «зеленку», вдоль брошенного песчаного карьера. Под конец она сужалась до реденькой лесопосадки, перпендикулярно которой тянулись сельские дома. Разведгруппа должна была дойти до развилки дороги и минировать ее. На то были веские причины: вчера в сторону Рассадок через этот перекресток проехало несколько ВСУшных* грузовиков и бензовозов – хотели прорваться по полям до окруженных. Через полчаса на юге полыхнуло заревом взрывов – похоже, доехать им было не суждено.
   Несмотря на ненадежность этого пути, исключать возможность повторного прорыва укропов к окруженным или, наоборот, попытки вырваться из «котла» через поля было нельзя. Именно этот самый перекресток – единственное место, через которое беглецам придется проехать. А потому он должен быть заминирован, чтобы максимально сковать перемещения противника.
Сейчас, находясь так близко к одной из немногих оставшихся лазеек для окруженных, всей разведгруппе надо было быть в высшей степени осторожными. В паре километров на восток, в Рассадках, еще и неразведанные позиции противника. Потому в головной дозор Ярс назначил надежных ребят.
   Впереди шел сапер Сом. Невысокий парень, лет двадцати четырех, с реденькой бородкой, низким лбом. Сам из Донецка, на гражданке Сом был то ли айтишником, то ли программистом – точно Кок не знал.
   Справедливости ради стоит уточнить, что Сом, собственно, только учился на сапера. Попав в группу около месяца назад, его под свое крыло взял взводный сапер Жора.
   Сейчас он двигался, сосредоточенно осматривая перед собой каждый метр. Растяжку тут заметить не сложно, но важно также не сбавлять скорость всей группе.
   Где-то не очень далеко справа, – со стороны укров , - была слышна работа артиллерии.
   Глеб шел, наблюдая за работой сапера. Время от времени тот останавливался, присматриваясь к тому, что показалось ему подозрительным – странно лежащая ветка, слишком ровный камень под слоем пожухлой травы, чьи-то старые следы, которые могли вести к установленной растяжке или мине.
   На карте Кока была разметка пути, нанесенная командиром. Сом все норовил уйти вправо от линии следования, и Глеб время от времени негромко поправлял его:
   - Сом, левее держи.
   Откуда-то спереди донеслись разрывы снарядов. Вся дозорная группа резко присела. В той стороне обзор был закрыт брошенными домами и придорожной лесопосадкой. Визуально определить, куда именно падают снаряды, возможности не было, но взрывы однозначно были со стороны артемовской трассы.
   Рвалось ни на шутку – это уже, похоже, наши месили колонну, выход которой командир наблюдал из Луганского. А может другая какая, отправленная на прорыв Логвиново.
   Группа пошла дальше. Малой шел сзади метрах в пяти. Он был левшой, и ствол пулемета был направлен вправо - в сторону тех брошенных домов, закрывавших вид на трассу.
   Чуть ниже Глеба, но крепкий, коренастый, в группу Малой попал, когда хотел перевестись в милицию. Ему надоело сидеть на позициях, плюс незаладилось у него там что-то с сослуживцами. Его уже забирал командир роты гранатометчиков, но Ярс «выдрал» его себе что называется «с мясом», пообещав каждодневные тренировки. Малой купился, и теперь вместо штанги тягал пулемет в разведгруппе.
   Фил однажды на полном серьезе заявил, что лезть выяснять отношения с Малым хотел бы в последнюю очередь. Тот был разрядник по вольной борьбе, с поломанным носом и ушами, нехорошим огоньком в глазах. Но те, кто был знаком с ним ближе, знали, что на самом деле он хороший парень. Он любил учиться чему-нибудь новому – все равно чему. В этот выход он, например, взял обшарпанную книжку по информатике. Времени хотя бы начать ее читать Малому пока не представилось, - то его Фил часовым поставит, то спать до смерти хочется.
   Лежа был самый старший в группе – ну разве только Ярс был старше. Шахтер, всю жизнь проработал в забое. Как только весной четырнадцатого началось, Лежа достал отцовский двуствольный ТОЗ* и пошел на блокпост. Вступил в ополчение, воевал под Торезом, Шахтерском, добивал правосеков в Иловайске. Теперь он выполнял роль второго номера в пулеметном расчете, прикрывая Малого.
   Лежа рассказывал, как после штурма школы, занятой укропами, видел умирающего парня, с которым вместе работал в забое. Тот был из украинского нацбатальона «Шахтерск». Ему жестко прилетело, - когда с него стащили снарягу, стало ясно, что не жилец: выпадавшие наружу органы держал только снятый броник*. Пуля четко попала в броневую пластину*, пробив и выгнув ее в средину. Оставив вмятину на наспинной плите*, она срикошетила обратно в тело, не оставив ему никаких шансов. Можно было лишь представить, в какое месиво превратились внутренние органы. Честно говоря, даже странно, почему после боя он был еще жив – и даже пытался говорить с Лежей, хотя гуманнее было его добить. Все же Лежа досидел с ним до конца.
   Лежа был нормальный мужик. Такой простой, от сохи, но отнюдь не дурак. Своими познаниями в географии он мог бы мог затмить любого во взводе.
   Лежа сейчас шел чуть в стороне, периодически проверяя гранатомет под стволом своего автомата. Дело в том, что на прошлой дневке из его подствольника выпала граната*, - либо это он не дожал ее до упора, либо это ГПха* была настолько изношена. Почему выпала, он не знал, и теперь у него началась паранойя: Лежа ежеминутно проверял ствол гранатомета на наличие в нем ВОГа*.
   Сначала этого никто не замечал, но Малой своего напарника без задней мысли сдал. Слух докатился до командира, и тот начал прикалываться – достал из своей разгрузки* ВОГ* и подкладывал его рядом с вещами Лежи. Тот, случайно находя рядом бесхозную гранату, опять с матом хватался за свой автомат, вызывая дружный гогот окружающих.
   Вот такие бравые ребята сейчас собрались в головном дозоре.
   С места на трассе, куда раньше прилетело от артиллерии, шел густой дым. На тяжелых низких облаках отражалось зарево пожарища. Глеб ждал момента, когда откроется вид и между домами и деревьями можно будет хоть что-то рассмотреть – горит ли на трассе техника, или укроповская колонна продолжает двигаться?
   - Стоп! – поднял руку Сом.
   Дозорные присели, Кок поднял ствол автомата, готовый открыть огонь.
   Малой улегся на землю, поставив пулемет на вечно раскрытые сошки* - и отдохнет, а вроде и позицию занял.
   Сом присел у стоящего впереди дерева, разгреб сухую траву и снег. Осмотрел землю под ногами, обошел дерево с другой стороны. Походу, растяжку нашел.
   Сапер вполоборота повернулся, показал Коку знаками: кулак держит что-то, от чего натянута нить. Так незамысловато обозначается ручная граната с леской – у дерева поставлена растяжка.
   Молодчина, Сом.
   Глеб сдвинулся чуть влево, чтобы сапер не перекрывал ему обзор. Повел в сторону стволом автомата с тяжелым глушителем.
   По рации Кок дал тонами сигнал командиру и основной группе о том, чтобы они остановились – им незачем нагонять головной дозор. Последовал ответ «принял» - два коротких* нажатия в ответ.
   Сом копался минуты две. Из замерзшего грунта торчал колышек с эфкой*, слегка взявшейся ржавчиной. Леска тянулась ко второму колышку, перекрывая собой тропу через ярок – чуть дальше через него было кинуто два столба дерева, грубо сбитых заборным штакетником.    Поставлено, как по учебнику, просто и незамысловато. Вполне может быть, это наши еще прошлым летом при отступлении поставили, а может и укры, чтобы чужие не шастали - кто сейчас разберет.
  Сапер вывинтил из гранаты запал*, осмотрел его. Сложил инструменты в подсумок на бедре, кивнул Коку: «Готово». Тот тонами дал знать командиру. Пошли дальше.
   Дозорная группа остановилась метров за сто до перекрестка. Дорога налево вела с Рассадок, на прямо и вправо – на Мироновское и в центр Луганского.
   Пролесок потихоньку редел, стало видно дорогу впереди. Пока что ни гражданских, ни солдат не наблюдалось – все будто вымерло. Несколько домишек и сарай находились прямо перед дорогой и с этой стороны закрывали часть обзора. Надо было проверить их, чтобы убедиться.
   Оставив пулеметчика прикрывать, тройка спустилась к строениям. Кок с глушителем на АКМ шел первым. Быстро перебежав через открытый огород, они оказались на заднем дворе первого от перекрестка домишки. Стеклянная веранда с ветхой дверью, забитой изнутри гвоздями.
   Кок всмотрелся в темноту мутного окна: разбросанные вещи, мусор, но ничего, свидетельствующего о быте жителей. Пустая сеточная кровать без матраса или одеял говорила о запустении.
   Теперь стоило проверить следующий дом. Решетки на окнах подсобки, прочная сварная дверь - это, похоже, был сельский магазинчик. Сзади закрыто, - значит, надо было проверить вход со стороны перекрестка.
   Основная группа была на подходе, нужно двигаться быстрее.
   - Лежа, бери Сома – и проверьте сарай и следующие домишки до конца перекрестка. Я осмотрю магазинчик.
   - Лады, - кивнул тот, и повернулся к саперу.
   Кок прошел вдоль стены магазинчика, осмотрел перекресток. Следы протекторов шин были припорошены снежком. Вокруг – ни души.
   Охраны никакой, хотя еще несколько дней назад командир через камеру беспилотника наблюдал здесь минимум отделение солдат с грузовиком и БРДМ*. Похоже, будучи не идиотами, они уже свалили подальше, предпочитая наблюдать за закрытием котла с безопасного расстояния.
   Заглянув за угол, он осмотрел вход в магазинчик: металлические оконные ставни были невредимы, но тяжелая стальная дверь была покорежена и обожжена взрывом. Похоже, взломщики не заморачивались и попытались открыть ее сначала взрывчаткой, а потом зацепили ее тросом и рванули грузовиком, вырвав несколько кирпичей из кладки рамы. Освободители, чё.
   Сильно помятая дверь закрыться уже не могла, и через небольшую щель вглубь магазина замело снега.
   Кок осторожно толкнул дверь, стараясь не производить лишнего шума. В глубине комнаты он разглядел несколько холодильников и стол. Повсюду были разбросан мусор: пустые пластиковые бутылки вперемешку с упаковками шоколадных батончиков и печенья усеяли пол магазина. Аналогично и в задней комнате – разорванные коробки продуктов, мусора. В углу какой-то «европеец» устроил отхожее место – замерзший кал был стыдливо прикрыт газеткой.
Здесь ничего. Глеб вышел из магазина, продолжая осматриваться – что-то могло скрыться от взгляда разведчика. Зайдя за здание, он махнул прикрывающему их Малому: чисто. Через пару минут дозорные собрались за домишком магазинчика. Пока Глеб достал карту, Лежа доложил об осмотре:
   - Пусто, недавно еще были тут. За сараем в доме печка еще теплая. Но, б..дь, живут же даже не на позициях, а в домах. А ведут себя, как животные…
   - Лежа, хорош, - нервно оборвал его Кок, - сейчас будем перебегать, надо осмотреть все до речушки, - Глеб указал рукой в направлении основной дороги, после поворота ведущей к центру Луганского, - тут у перекрестка открытая местность, перебегать будем по одному. Доберемся до мосточка – прикрываем саперов, - он кивнул на Сома.
   Командир вышел на связь:
   - Вижу вас, че расселись? Шуруйте к перекрестку. Мы вас прикроем.
   Глеб в ответ помахал лесу позади рукой.
   Сом, как наиболее молодой «юнит», рванул через пустырь первым. За ним стадом ломанулись остальные дозорные. Через метров восемьдесят все дружно переводили дыхание, водя по сторонам стволами автоматов.
   Малой сразу лег наблюдать, поставив пулемет стволом в сторону поворота к поселку. Сеня с Лежей прошли чуть дальше по зеленке*, осматривая дорогу к предполагаемому месту минирования.
   Кок сел рядом с пулеметчиком, принялся осматривать окрестности в бинокль. Со стороны карьера, из леса подходила к магазину основная часть группы. Понять, кто из них кто, даже с расстояния в эти сто пятьдесят метров, было сложно. Глеб силился увидеть командира, представляя себя вражеским снайпером, но Ярс надежно затерялся среди остальных разведчиков. Отличить их можно было только по некоторым предметам экипировки и оружию: ага, вон у кого-то из-за спины торчит сумка с гранатами для РПГ, а вон правее Ахмед с пулеметом пошел. Не было видно только винтовки Малого – может, Ярс оставил его на опушке, чтобы наблюдать за дорогой с поля? Это было бы логично.
   Через дорогу трусцой перебежали несколько разведчиков. Глеб привстал на колени и помахал рукой, обозначая себя – в маскхалате он сливался со снегом вокруг. В его сторону двинулись трое. Ярс шел первым, с ним Фил и сапер Жора.
   - Где твой сапер? – сходу спросил командир.
   - Осматривает дорогу на возможность минирования, место выбирает…
   - Жора, иди его ищи… Начинайте сразу, - отдал приказ командир.
   Сапер прошел мимо Кока, сгибаясь под тяжестью рюкзака с запасом «сюрпризов».
   Ярс расселся на снегу, оглядывая перекресток и сверяясь с распечатками аэрофотосъемки:
   - Разрозненные группы укропов могут начать обходить Логвиново. Они попытаются пролететь через Новогригорьевку* полями до вот этого разъезда. Знач, почему говорю разрозненные. Потому что перемещение чего-то крупного сразу засекут и перемелят артой*, так что брони нам можно не бояться. Саперы поставят несколько «подарков» на управляемый подрыв, а мы тут заляжем в засаду – вот так, с этой стороны перекрестка. ..
   Саперы уже не таясь что-то рыли у дороги, к ним подошло еще пару человек на помощь. Остальные заняли заранее обозначенные позиции для наблюдения, чтобы группу не застали врасплох внезапно подъехавшие укропы. И, надо сказать, это было сделано не зря.
   - Командир, со стороны Рассадок по дороге шурует два джипа и КШМ*, - доложил снайпер.
   - Саперов с дороги, быстро! – скомандовал Ярс, и тут же обратно к рации, - расстояние?
   - Километра полтора, минуты две-три до перекрестка.
   Времени на раздумья не было.
   - Кок, ты со своими на этой дороге! Ждать сигнала! – он бросился с места, за ним рванул Фил.
   Дорога от перекрестка раздваивалась, и было не ясно, куда именно поедет колонна – прямо, или свернет налево, на основную дорогу к Луганскому.
   Командир это понимал. Принимая решение на ходу, он говорил по рации речетативом:
   - Тыловой дозор контролирует подъездную дорогу! Гранатометчики ждать грузовик! Через дорогу не бегать минута пошла!
   Секунды уходили. Прибежал запыхавшийся Сом.
   - У всех патрон в стволе? – спросил Глеб, обращаясь к своим.
   - Таак точно, - снимая автомат с предохранителя, ответил Лежа.
   - Малой, давай чуть дальше туда, к руслу, чтобы на встречу их отработать.
   - Понял, - пулеметчик подхватил ПКМ и, трусцой перебежав метров на двадцать дальше, поставил пулемет на сошки.
   Все затихли. Пятнадцать пар глаз напряженно всматривались в даль, готовясь к встрече противника.
   По припорошенной снегом дороге к перекрестку приближались два камуфлированных внедорожника: один модный пикап «Митсубиши» и еще один постарше – двухдверный джип непонятной модели.
   «Мицуба»* был раскрашен не самопально, а где-то в сервисе – белая машина была заклеена угловатыми пятнами черного и серого цветов. Если такие джипы и появлялись, то в основном в нацбатальонах: разнообразные небедные граждане ездили на них «пострелять».
   Метрах в ста позади плелась «шишига» с кунгом – вероятно, командирская.
   Ехавшая первой «Мицуба» въехала на перекресток и, чуть помедлив, свернула влево, выбрав главную дорогу. Она двигалась в сторону засады головного дозора – к Коку и его ребятам.
   Он сжал рукоятку автомата: джип приближался. Словив его в прицел, Кок вел его стволом. Командир должен дать приказ, и Глеб его ждал.
  Машина почти поравнялась с их позицией. Сейчас, или никогда. Рация пискнула, рыкнул голос:
   - Огонь!
   Выстрелы разорвали свист ветра: пулеметчик первым дал очередь навстречу пикапу. Пули размозжили лобовое стекло, почти гарантированно убив водителя и пассажира. Движок джипа взревел и тут же заглох.
   Почти одновременно с пулеметчиком по дверям сработали автоматами Лежа и Кок.   Затемненные стекла джипа рассыпались, будто треснувшая карамель. Силуэт пассажира на заднем сидении успел было поднять руку, но тут же безвольно ее уронил.
   Машина по инерции чуть прокатилась вперед и встала посреди проезда.
   Здесь все закончилось, не успев начаться.
   За поворотом грохнул взрыв.
   Поняв, что с первой машиной покончено, Кок обратил внимание на шум выше по дороге.
Двигавшийся сзади внедорожник свернул влево и вылетел в кювет. Врезавшись носом в землю, он, будто брыкающийся раненый зверь, вхолостую крутил колесами, разбрасывая комья грязи и льда. Водитель был еще жив, возможно, сильно ранен – и втупую рывками давил на педаль газа.
   Хлопки выстрелов не смолкали, но машина, рыча, упорно буксовала.
   - Лежа, контролируй наш джип, - сказал он напарнику, опуская тяжелый ствол с ПБС*.
   Чуть передвинувшись, он прикинул, сможет ли попасть в передние стекла второго джипа. Тут всего метров пятьдесят, но капот частично закрывает лобовое стекло накренившегося в кювет джипа. Пусть сработает пулеметчик – его пули пробьют машину насквозь.
   - Малой, - сказал Кок, чуть обернувшись, - гаси водилу.
   Сзади грохнула пулеметная очередь. Чуть погодя – еще одна.
   Джип перестал газовать, двигатель затих. Капот тут же начал дымиться.
   Повисла тишина. Пару раз хлопнули выстрелы за поворотом.