Девушка наконец выбралась из проклятого кинотеатра и побрела вдоль улицы, мечтая, что ее собьет вусмерть перепуганный горожанин. Тело не слушалось. Девушке казалось, что она превратилась в плюшевого мишку, матерчатую игрушку, конечности которой пружинили под тяжестью собственного веса. Ноги, повинуясь скорее воле ведущего твистера, чем мозга, хаотично тащились вперед по невероятно ломаной траектории. Руки безвольно болтались вдоль колотящегося в истерике туловища.

Кровь сочилась из всех частей тела. Вся кожа была покрыта рваными ранами, как лицо подростка угревой сыпью. Ни первое, ни второе не вызвало бы радости у эстета. Впрочем, у эстетов этой ночью и своих проблем хватало. Вдалеке раздавались вопли и выстрелы, там убивали друг друга друзья, коллеги, родственники. Девушке было плевать. Всех своих она уже прикончила.

Из-за угла показалась группа очень неопрятных людей. Девушка замотала головой из стороны в сторону, моля, чтобы они пропали пропадом, но уродцы не исчезли. Напротив, при виде нее они чрезвычайно воодушевились и поплелись к ней, кто как мог. Истерический вопль обрадовал их еще больше, и они прибавили скорость, опять же, кто во что горазд. А потом крик оборвался, и им пришлось довольствоваться лишь диким взглядом и фразой:

- Долго идете, господа…

Оборванцы обиженно опустили головы. Девушка вцепилась в свою руку. Несколько секунд изумленно рассматривала ее, потом повторила процедуру с оставшейся конечностью. Изумление не исчезло.

- И что теперь делать? – спросила она у противников гигиены.

Противники показали свою неосведомленность, пожав частями тела, у кого что пожималось. Вышло убедительно.

                            ________________________

Кощей влетел в комнату, судя по глазам, убитый вусмерть. Впрочем, «вусмерть» не мешала ему сиять, как свежевычищенный унитаз. Барби смертельно завидовала его худобе. Жир, который она до мозолей на упругой попке сжигала, крутя педали велотренажера, никак не желал откладываться в туловище Кощея. Обидно, такой урод, и не толстеет, в то время как она, обескураживающая красотка, всю жизнь ведет неравную борьбу с калориями.

- Слыхали? - прогундосил Кощей, - Отбросы улицы устроили революцию. Громят все подряд, добропорядочных граждан обижают.

- Откуда информация? – заинтересовался Заума. Барби его и хреновым ботаном  называла, и дерьмовым дерьмоумом, и даже хитросделанным мозгоделом, но прижилось почему-то Заума. Она, конечно, девушка воспитанная, слов бранных не выносит, но тогда (когда называла его такими словами) перебрала с алкоголем. Все таки бокал мартини убивает наповал.

- Так из телевизора! – воскликнул Кощей и ткнул пальцем в микроволновку.

- Это не телевизор, - тут же поправил его Заума, - А микроволновая печь.

- А какая разница? - искренне удивился Кощей. – Главное, что показывает.

это называется логика.

- Почему так долго? – вмешалась Барби. Она, умная девочка, поняла, что сейчас начнут обсуждать всякие неинтересные вещи. Не любила она революции, еще со школы. – Мы тебя одного ждем! Ты не забыл про кино?

- Ну так а я о чем? – возмутился Кощей. – Беспорядки на улице. Давайте в интернете что-нибуть найдем и позырим.

- Вот еще! – фыркнула Барби. – Вышел новый фильм с Лиз Чтотоложкой! Мне надо его посмотреть! Революция! И что теперь делать? Пропустить премьеру?

- Ну надо так надо, - без боя сдался Кощей. – Только дайте пожрать…

Как инициатор всех инициатив и начинатель всех начинаний, Барби собрала свою Команду и повела на культурный отдых. Она так и называла их –Команда. И когда с ее прелестных до инфаркта губ слетало это слово, становилось понятно, что буква и правда заглавная. Барби гордилась собой. Она построила себе компанию из абсолютно разных людей, хотя в школе ей всегда говорили, что с ней никто не будет общаться, кроме тупых блондинок, таких же как она. Мол, им легче понять друг друга, они на одной волне. Барби крутила пальчиком у виска, ведь у них в городе не было ни одного водоема, откуда тогда волны? Глупые завистники!

Как и положено предводителю, она первая вышла из подъезда и гордо окинула взглядом своих ребят. Кощей и Заума о чем-то шептались. Кощей ржал, а Заума вещал. Гаврила заботливо держал куртку Банданаса, который придирчиво смотрелся в боковое зеркало припаркованной рядом машины. Банданас был актером, красивым, но между ним и Барби ничего не было. Такие всю ночь будут рассказывать о фитнес-центрах и клиниках пластической хирургии. Интересно, но есть же и другие занятия! В общем, как спутник жизни он не подходил. А вот Гаврила, напротив, был очень даже подходящим. К сожалению, только для Банданаса. Хотя тщательно это скрывал.

Фома, человек глубоко религиозный, улыбался, глядя на друзей. Он всегда улыбался. Барби не знала, что его забавляет, но никогда не спрашивала. Она где-то слышала, что вера – личное дело каждого. Поэтому она не лезла к нему с расспросами, ведь Фома – верующий.

Барби улыбнулась ему в ответ, и в тот же миг улыбка исчезла с ее лица. Клепочка пропала! Глупенькая Клепа Загробная, ну куда она могла подеваться? Когда выходили из квартиры, Барби всех тщательно два раза пересчитала. Клепа была. А теперь пропала!

- Что же теперь делать! – воскликнула она, обращаясь ко всем.

- В кино теперь пойдем, - очень странно произнес Кощей. Потом рассмеялся.

- Ну как же! Клепы нет!

- Да вот она, - сказал Пацан, каждый раз разный, ткнув пальцем в сторону машины, которую облюбовал Банданас.

И действительно, Клепа стояла, полностью слившись с черной краской автомобиля. Барби покачала головой. Ей никогда не нравилась эта ее манера одеваться в черное, наносить черные тени и помаду, и … да все черное ей не нравилось. Но друзей надо принимать такими, какие они есть. Она и принимала. 

В кинотеатре никого не было. То есть, конечно, была девушка-кассир с пугающим облупившимся маникюром, которая продала им семь билетов. Барби их тщательно два раза пересчитала. И был кто-то, кто включает кино. Она его не видела, но по загоревшемуся экрану определила, что кино включили. А вот других посетителей не было. В зале сидела только ее Команда.

« Вот и хорошо, - подумала Барби, - Собрались только близкие».

Правда не было мамы с папой. Но ничего, фильм еще хотя бы раз точно будут показывать, тогда и их можно позвать.

Посреди сеанса в зал вошел мужчина. Его слегка покачивало, так что Барби брезгливо сморщила носик. Пришел пьяный на Лиз Чтотоложка! Как некрасиво! Мужчина лениво посмотрел на экран, потом на Команду и пошел к ребятам.

«Столько мест вокруг, а он к нам идет! Наверное будет приставать» - возмущенно-радостно подумала Барби.

Мужчина действительно пристал. Но не к ней, а к Гавриле. Прямо черная полоса какая-то! Он повалился на парня и начал целовать его в шею. Гаврила дико закричал.

«Может все таки не голубой?» - в надежде подумала Барби.

Банданас, сидевший рядом с Гаврилой, резко вскочил и начал колотить незнакомца идеально накачанными руками.

«Все таки голубой. Оба» - разочаровалась в мужчинах Барби.

Теперь незнакомец стал целовать Банданаса. Уже не просто в шею, а всюду, куда дотягивался рот. Судя по воплям, актеру это не нравилось. Гаврила сидел в кресле и плакал.

Неожиданно, в зале включился свет, а через мгновение в него ворвался еще один мужчина с бейсбольной битой в руках. Он ударил первого незнакомца по голове, потом еще раз, и еще неоднократно. Барби ни разу не успела пересчитать. Удивленная столь агрессивным поведением мужчины, она не сразу заметила, что Банданас весь в крови, а Гаврила зажимает рукой шею. Он тоже в крови. Заума плакал вместе с Гаврилой. Клепа размазывала по актеру кровь. Кощей спал. Пацан куда-то пропал.

- Так ребятки, - сказал мужчина с битой. – В городе эпидемия бешенства. Мы закрыли кинотеатр, так что будем здесь сидеть, пока эпидемия не кончится.

- А вы не знаете, когда она кончится? – спросила Барби. – В десять часов мне надо позвонить маме с домашнего, а то она волноваться будет.

- Конечно знаю, - добродушно улыбнулся агрессивный мужчина. – Она закончится, когда закончится.

Проснулся Кощей, и они вдвоем с мужчиной заржали. Гаврила и Заума продолжали плакать.

- Так, вы двое, - мужчина отсмеялся и ткнул пальцем в кровоточащих парней. – пошлите за мной.

- А куда? – забеспокоилась Барби.

- Их покусали, надо изолировать, пока они нас не перезаражали.

- Но у них же раны, надо перевязать, чтобы инфекция не попала.

- Я пойду с ними и перевяжу. Кровь так прекрасна, - замогильным шепотом сообщила Клепа.

- Тогда все в порядке, - успокоилась Барби и уселась обратно в кресло. В зал вбежала заплаканная девушка-кассир. Она растирала по лицу тушь своим облупленным маникюром, отчего стала совсем уж противной. – А вы включите кино, мы не досмотрели?

- Тупая идиотка, - всхлипывая, воскликнул Заума. – Гаврила и Банданас умирают, а ты кино смотреть собираешься!

- Ты никогда так меня не называл, - огорчилась Барби. Ее никто так не называл с тех пор, как она закончила школу. – С ними все будет хорошо. Клепа так забинтует раны.

- А кровь она как назад вольет? – не унимался Заума. – Через рот?

- Не знаю. – задумалась Барби. А потом ее осенило! – Так Клепа знает, что делать. Она же все время себя режет и не умирает. Значит, знает, как залить ее обратно!

Заума округлил глаза, отчего стал похож на заплаканного лемура. Но ничего не возразил.

«Значит, я все правильно придумала. Надо же, как он удивился!»

Бейсболист махнул рукой, сказал: «Разбирайтесь сами» и увел часть ее Команды. Барби стало грустно, но не сильно. Ведь это не навсегда.

- Бог им в помощь!

Фома! А она и забыла про него!

- Где ты был?

- Всегда рядом.

- А Пацан где?

- Вот он я.

- Вижу.

Это уже был другой Пацан. В зал они заходили с брюнетом. А этот лысый. Но с Пацаном всегда так, он каждый раз разный. К этому все привыкли, и никто ничему не удивлялся.

Ей все таки дали досмотреть фильм. Молодец эта Лиз. И название какое: «Брюнетки вне закона». Что есть, то есть. Если бы еще Фома не мешал своими молитвами. Но он общался с Ним, и Барби не решилась прервать беседу. Она не знала, кто это Он, но заочно восхищалась Им. Какой слух. Рядом нет, а слышит.

Как только закончился фильм, Кощей молча встал и направился к двери возле последнего ряда. Барби посмотрела на Зауму. Тот тер глаза и раскачивался взад-вперед. Пацан рассматривал содранную кожу на костяшках пальцев. И когда успел? Для этих костяшек существовало специальное название. Любой Пацан знал его. А вот Барби забыла. Ах, да! Ка-зан-ки! Фома сочувственно улыбался, глядя на всех троих. Включился свет, и сразу после этого вернулся Кощей. Задумчивый и печальный.

- Потерял пакетик, - объяснил он.

Фома сочувственно улыбнулся.

- Ну что вы такие невеселые! – упрекнула всех, кроме Фомы, Барби. Фома, правда, не веселый, а блаженный, так его все называли. Но раз улыбается, значит все хорошо у человека. – Такой интересный день, а вы молчите, не делитесь эмоциями.

- Я непременно поделюсь! – вскрикнул Заума и потряс кулачком для убедительности. Барби приготовилась слушать. Друзей надо слушать.

- Слушай ты, дура анекдотная! Бешенство – очень опасное заболевание, такое опасное, что смертельное. Если не начать лечение на начальной стадии, наши Банданас с Гаврилой умрут. Если, конечно, к тому времени не истекут кровью. Надо везти их в больницу, а не кино смотреть.

- Слышь, ботанос, ты че на деваху голос повышаешь? – наехал на Зауму Пацан. – Сказано тебе, кино закрыто, пока не решат вопрос с бешеными. Сиди – не хлюпай.

Барби так обиделась за анекдотную дуру, что сообразила возразить только через минуту и двадцать секунд. Минуту она соображала, а двадцать секунд пересчитывала два раза время, за которое она сообразила. И даже после этого она не возразила, потому что возразил за нее Пацан. А поблагодарить его она не смогла, потому что задумалась над всеми этими «сообразила» - «возразила». Грамматика…

- Все ребята, это конец! – закончил предложение другим словом бейсболист. Он влетел в зал с глазами, лишь номинально остававшимися в глазницах, и закрыл на ключ дверь. – Ваши дружки сбежали и теперь шарятся по зданию. Я проверял все входы-выходы, а когда вернулся к ним, было уже поздно. Хорошо хоть к вам успел.

- Как же Клепа за ними не уследила? – удивилась Барби.

- Так они ее съели, - совершенно серьезно заявил мужчина.

Барби редко понимала шутки, но мужчина-то этого не знал, поэтому на всякий случай она решила улыбнуться. Совсем чуть-чуть, уголками губ. Она слышала, что дама с такой улыбкой где-то висит и дорого стоит, и ею все восхищаются. Висеть Барби не хотела, но такую улыбку хорошенько отрепетировала. И вот пригодилось.

Шутка оказалась плохой. Даже Фома перестал улыбаться. Заума резко уснул и упал на пол. Кощей вытаращил воспаленные глаза. Пацан неприлично выругался и закрыл лицо руками.

«Наверное, и правда надо в больницу, - всполошилась Барби. – У всех сегодня что-то с глазами происходит. Бешенство, скорее всего, вызывает бешеный взгляд. И Заума сказал, что это смертельно».

Потом она вспомнила, что еще сказал Заума, и снова обиделась.

- А где Анюта? – бейсболист заозирался по сторонам, но никакой Анюты вокруг не было.

«Кассир!» - сообразила Барби. И тоже заозиралась. Кассира тоже не было.

- Что значит, они ее съели? – Кощей первым пришел в себя.

- А то и значит. Один скелет остался. Жутко прямо. – Бейсболист передернулся. – Короче, это не бешенство, а самые настоящие зомби.

- Этого не может быть! – возмутилась Барби. – Гаврила и Банданас никого бы не стали есть. А зомби вообще не существуют. Это все выдумки.

- Ну значит ваша подружка сильно похудела с последней нашей встречи. – почему-то разозлился Бейсболист. – Говорю вам, сожрали они… Осторожно!

Барби обернулась, и как раз вовремя. В полуметре от нее появилась кассир, глаза ее застилала белая пленка, отчего взгляд был совсем недобрым. Девушка протянула свои руки к Барби и попыталась схватить за горло.

- Ах ты мерзость! – стальным голосом рявкнула блондинка, выхватила из рук растерявшегося мужчины биту и со всей силы ударила больную по голове.

Силы оказалось много, и кассир отлетела на несколько метров назад.

- Даже не вздумай ко мне прикасаться! – дрожа от ярости крикнула ей вслед блондинка, и бросила в нее биту.

Бита раскроила той череп, и с чавкающем звуком погрузилась в мозг. Кассир упала и больше не шевелилась.

- Ни хрена себе! – присвистнул бейсболист. – Я думал, она у вас добрая.

- Не обращай внимания! – объяснил Кощей. – С ней такое бывает. Дура дурой, мозг не особо включает. А вот когда дело доходит до физического насилия – зверь полнейший.

- Шизофрения?

- Ага, раздвоение личности.

- Или расщепление сознания, - важно заметил Заума. – Правда обе ее личности знакомы и время от времени замещают друг друга.

- Так она психованная? – испугался мужчина.

- Да нет! – уверил его Пацан.

- Да или нет, - не понял бейсболист.

- Да, говорю же, нет!

- Это просто наша теория, - пояснил Заума. – Но с ней такое случается, ты сам свидетель. Небезынтересен тот факт, что вторая личность приходит только когда что-то угрожает ее здоровью. Ну или когда напьется.

- Ну к пьяным всегда вторая личность приходит, - авторитетно заявил Пацан.

- Понятно, - притворился, что до него дошло, бейсболист. – Что делать-то будем? Долго здесь мы прятаться не сможем. Двери здесь чисто для виду, а дружки ваши те еще амбалы. Разнесут в щепки.

- Бог защитит нас. – сказал Фома. Не воскликнул, не пообещал, а просто сказал. Барби показалось это странным.

- Давайте позвоним в милицию, они приедут и спасут нас! – предложила Барби.

- Не надо милиции! – в один голос попросили Кощей и Пацан.

- Да и не приедут они! – голос Заумы срывался на плач. – Кощей сказал, что во всем городе беспорядки. У них наверное дел по горло, не поедут они ради шести человек.

- Я все равно позвоню, - не сдавалась Барби.

В трубке раздались короткие гудки. Барби набрала еще раз. А потом еще. Милиция не отвечала.

- Все верно, - кивнул Заума. – Им сейчас все звонят.

- Да откуда ты знаешь! – разозлился Кощей. Не то чтобы ему вдруг хотелось встретиться с людьми в форме. Просто его бесило, когда Заума начинал беспочвенно вести себя так, словно все знает. – Ты в этом зале сидишь в заперти и не знаешь, что происходит снаружи. Попробуй еще, Барби, может просто связь плохая.

- Да нет, - виновато развела руками Барби, - Все полосочки на месте.

- Еще попробуй, - ласково попросил Кощей. – Вдруг… Эй, что ты делаешь?

Фома отлетел в сторону.

- Он меня укусил!

Фома поднялся на ноги, посмотрел на присутствующих и выбрал Барби. Покачиваясь из стороны в сторону, он направился к ней, шипя и скаля зубы. Бита была далеко, а Фома совсем рядом.

- Ага, щас! – стиснув зубы просвистела блондинка и сняла туфлю. Тонкая шпилька мягко вошла в висок Фомы. Он скосил глаза на торчащую из головы туфлю и повалился на пол. Блондинка резко развернулась, подошла к распластанной на полу девушке-кассиру и вытащила из ее головы биту. Затем вернулась к Фоме и вернула свою туфлю. Во взгляде, обращенном на него, Кощей прочитал опасность.

- Ты это брось, подруга. Он меня и не сильно укусил.

- Плевать, я не хочу рисковать.

- Барби, не надо! – взмолился Заума.

- Заткнись, всезнайка. Иначе будешь следующим.

- Барби, успокойся. Что я тебе сделал?

- Заткнись, я сказала! – ее глаза горели злым огоньком. Это была не их тупая блондинка.

Боковым зрением она уловила движение. Шторы, прикрывающие входные двери, раскрылись, и две пары рук вытащили стоявшего рядом Пацана из зала. Раздался крик, шум борьбы, а потом все стихло.

- Ты не закрыл дверь! – упрекнула бейсболиста блондинка.

- Закрыл! Они сломали!

- Тогда  почему мы не слышали шума?!

- Я не знаю, - мужчина растерялся и попятился прочь от спятившей бабы.

Заума, воспользовавшись тем, что блондинка отвлеклась на разборки с бейсболистом, утащил вялого Кощея в конец зала.

- А ну куда пошли! - Рявкнула на них блондинка и ломанулась следом.

Шторы вновь раскрылись, и в зал ввалилась мертвая часть ее Команды. У Пацана была съедена половина лица, Гаврила и Банданас выглядели обычно. Следом появился скелет с головой Клепы. Все четверо мертвой хваткой вцепились в блондинку. Она закричала. Но это не было воплем ужаса. Издав боевой клич, блондинка вцепилась в голову Клепе. Раздался хруст, и черноволосая голова покатилась по полу. Пока она разбиралась со скелетом, Гаврила и Банданас терзали ее руки. Пацан упал на колени и грыз ее идеальные ноги. Не чувствуя боли, блондинка воткнула пальцы левой руки в глаза Гавриле. Правая в это время тянула белозубую челюсть Банданаса вниз. Нижняя часть лица актера осталась в ее руке, в зияющей дыре хаотично болтался темно-бардовый язык. 

- Кощей, помоги! – завизжала Барби. Но Кощей доедал Зауму.

Наконец, ей удалось расправиться с нападавшими. Сжимая трясущимися руками окровавленную биту, блондинка подошла к жующему Кощею. Закричав, теперь уже от ужаса, она опустила биту на его голову. Она ударила его много раз. И не считала сколько, просто превращала в кровавое месиво голову со впалыми щеками. Потом на всякий случай добила Зауму. Бейсболист сбежал.

           ____________________________

 Двери были заблокированы. Ей пришлось разбить их, навалившись всем телом. По спине пробежал неприятный холодок, мышцы словно парализовало, но ей было все равно.