1. Место

Медленным шагом Дин шёл на работу, он опаздывал и поэтому, зная что терять уже нечего, неторопясь шёл туда. Проходя по улице напротив вечно зелёного парка, он остановился рядом с магазином и увидел картину. Он внимательно на неё посмотрел, чтобы определить стиль и в какое время она была нарисована (хотя бы приблизительно). Сделать он это не смог, хотя отлично разбирался в картинах, ещё подростком он ходил в кружок рисования, увлекался, великими художниками, там он встретил свою первую любовь. С живописью, у него были связаны только тёплые воспоминания, но, несмотря на все его знания определить, кто её нарисовал он не смог. Магазин он этот знал хорошо, здесь продавали, исключительно, старые вещи, старые картины, старые книги (можно было найти первое издание), старую мебель. Он периодически заходил сюда, где-то раз в три месяца, иногда даже покупал определённые вещи, например стул 19-го века, он купил здесь за довольно низкую цену, но почти всегда здесь было одно барахло, которое, по его мнению, даже выбросить не жалко. Антикварный магазин имел короткое название — «Место» и всегда был открыт с 8 часов, но сегодня был закрыт. Была среда, и он подумал что странно было его видеть вообще закрытым, так как он работал и в выходные и закрывался в 9 часов вечера ( так было написано на табличке, хотя сам он ни разу не видел его закрытым ). Кроме картины на прилавке было вывешено куча старой одежды, и настенный ковёр, который он тут видел ещё полгода назад. На картине было изображено лицо Дина, причём нарисовано было настолько тщательно и аккуратно, что то, что это он можно было понять с лёгкостью. Но он ни разу не позировал, хотя может, был ещё один известный человек, живший столетия назад с таким же лицом. Кроме его лица на картине не было практически ничего, и лишь на заднем плане ярко пылало красное солнце, окруженное жёлтым небом. Зарево восходило из то ли скал, то ли простого поля, понять это было непросто, а вдалеке стояло одинокое ссохшое древо. Всё в этой картине было абсурдно, и дерево было похоже не на дерево, а на что-то толстое и квадратное, и пейзаж был нарисован нелепо и откровенно слабо, и его лицо, он как будто смотрел в зеркало. Немного отойдя назад, он взял трубку своего мобильника и набрал уже известный ему со времен школы номер. Прошло три громких гудка

— Аллё — ответил хрупкий нежный голос принадлежащий взрослому тридцатилетнему мужчине.

— Привет Ральф, слушай, я тут на работу опаздываю, скажи нашему начальнику — немного откашлявшись — хотя я звоню по-другому поводу.

— Так и быть — продолжил отвечать скорее женский голос, нежели мужской — дело то привычное, однако я бы посоветовал купить тебе нормальный будильник, или завести жену, что конечно хуже, но это на тот случай если у тебя совсем нет денег.

— Хах — он изобразил свой привычный смех — остроумно, и всё же ты помнишь антикварный магазин, на углу товарной улицы, он ещё находится напротив вечно зелёного парка.

— Естественно, Место, старый убогий магазин, его закрыли пару месяцев назад, там закупались одни старухи, и бедняки, которые не могут себе позволить ходить в нормальные магазины.

— Ну, я там тоже был пару раз, и сейчас стою напротив него и вижу своё лицо на какой-то неизвестной мне картине. Меня мог кто-то нарисовать, как думаешь?

— Зачем? Кроме тебя вряд ли кто-то купит этот портрет, приходи на работу пока тебя не уволили.

— Послушай, мне нужно забрать эту картину, если эта чья-то шутка, то я хочу чтоб веселье кончилось — сказал он быстрым громким голосом.

— А от меня ты что хочешь, завтра мне сдавать отчёт. Мне не до игр Дин.

— Я всё знаю, можно тебя попросить об услуге?

— Скорее всего, да — сказал он, ничуть не задумываясь — я помогу но, разумеется, после работы, всему своё время.

— Сходишь со мной после работы в Место, я хочу, чтоб ты её увидел?

— Хорошо!

2. На работе

Дин пришёл на работу к 10, подошёл к своему столу и увидел конверт, лежавший на крышке системного блока компьютера. В нём говорилось, что он уже пять раз за этот месяц опоздал, лишив себя премии. Не очень хорошее известие, хотя и справедливое, первый раз он не пришёл во время из-за секса с его бывшей женой (она провела несколько дней у него, из-за ссоры со своим новым парнем, но по прошествии этих дней вновь вернулась к нему, оставив Дина), следующие два раза просто проспал, и два раза променял работу на выставку картин «новых известных художников» (именно так называлась вывеска, стоящая на площади). Работу свою он не очень ценил, считал себя больше творческой натурой, а не никчёмным бухгалтером. У него всегда была одна ассоциация с ними — престарелые люди, которые вечно сидят на одном и том же месте, роются в бумагах, изо дня в день, проделывая одну и ту же работу, так что мышцы и всё тело у них со временем атрофируется, они уже не смогут ни бегать, ни ходить, а лишь только сидеть. И умрут они тоже в кресле, занимаясь своим, любимым делом — сведением баланса. Ему не нравилось работать, но у них в семье было принято считать что работа — это только зарабатывание денег, это лишь средство для того чтобы жить, и кормить себя и свою семью. В свободное от работы время он рисовал, иногда он пытался продать свои картины, но платили мало. Ещё одна причина, почему он всё-таки устроился на эту работу, был его школьный друг Ральф. Это был непросто друг, это был его единственный друг, он знал его уже 12 лет и за это время понял, что всё в жизни меняется, портится, покупается и продаётся, но только не лучшая дружба. Он общался с ним на работе каждый день, а по выходным они играли в бильярд (любимая игра Ральфа с 9 класса) в баре Мап или шли в пиццерию, или Дин приходил к Ральфу домой и проводил время, общаясь с его семьёй. Он женился пару лет назад на Марии, девушке с маленьким ребёнком и на пять лет старше его самого. Ральф любил её, а Дин ему верил, несмотря на все недостатки, она была красивой женщиной, длинноногой темноволосой богиней, но при этом ничуть не глупа.

Итак, уже пол шестого — посмотрев на часы, подумал Дин — через полчаса можно уходить с работы, надо бы пойти навестить Ральфа. Встав со стула, он быстро прошёлся по коридору, остановился у двери, и негромко постучал три раза. Пока Ральф открывал дверь, он подумал, что существуют разные двери, маленькие и большие. В жизни он шёл обычным бухгалтером, никогда не выделялся из толпы, и открывал маленькие двери, но в этот момент, ему почему-то показалось, что он стоит перед огромной дверью, открыв которую он или упадёт, или станет выше.

— Привет Дин, заходи, я уже домой собирался — сказал он, медленно подходя к шкафу, затем взяв оттуда свой плащ, продолжил — Как твой отчёт?

— Да с ним всегда всё в порядке — отмахнулся Дин — Я его ещё вчера вечером свёл, но не успел показать, из-за того что Фишер рано ушёл.

— У него жена в аварию попала, но ничего страшного не случилось, всего лишь сломала пару пальцев на ноге. Странно, что он и сегодня не пришёл.

— Хм, действительно странно, хотя я больше рад, чем удивлён — сказал Дин, а сам подумал — Лучше бы он попал в аварию, а не его жена.

— Да и хрен с ним, с этим мудаком — продолжил Ральф — Завтра заявится, я тебе точно говорю.

— Наверное — в его голове пронеслось всё время работы в агенстве Морп, 12 лет его почти бесцельной, неизменной жизни. Он вспомнил когда здесь было только три этажа вместо пяти, вспомнил смерть Стивенса прямо на работе (умер от сердечного приступа), своё первое повышение зарплаты и, разумеется, отмену денежных премий. Воспоминания были как хорошие, так и плохие, но кое-что оставалось неизменным всегда — присутствие их начальника на работе. — Я решил оставить свой отчёт у него на столе, думаю так надёжней.

— Дело твоё — сложив все свои вещи в чёрную кожаную сумку, он вышел из кабинета, и уже закрывая дверь, спросил — Ты ещё хочешь пойти в тот магазин?

— Конечно, если эта картина по-прежнему там, то мне всё-равно что она чужая, я её заберу.

3. Дверь закрылась

Выходя из офиса, он ощутил лёгкую усталость и повседневность. Такое время сейчас на улице что даже погода неизменна, пронеслось в его голове, может это хорошо, только скучно. Дин закрыл дверь и очутился на улице, всё замерло и вновь стало живым.

— Знаешь я иногда думаю, когда иду с работы, что я достиг того периода когда, ничто глобальное случится не может, потому что всё течёт в своём иногда скоротечном, иногда замедленном ритме. Сил нет, что бы угнаться за ним, нет смысла, и к тому же ничего не происходит. Я понимаю, что ещё 5 лет назад я мог бы стереть этот мир, зайти на другую чистую его сторону, остаться там или уйти, а сейчас ощущаю только разочарование, потому что осознаю что ни мир, а тем более ни люди не стоят, чтобы их изучать и стараться вмешаться в разное течение времени.

— Ну, это с какой стороны посмотреть — Сказал Ральф, переходя на другую сторону дороги — Но лучше всего вообще об этом не думать. Проблема общества настолько объемна, что её невозможно решить, как простую задачу. Нет зла без добра, и существовать они друг без друга не могут.

— Это одна проблема, порождённая многими другими проблемами. Нельзя исправить общество в целом, но можно отдельных личностей, однако нельзя отвечать за их судьбу в будущем. Лучше всего в этой ситуации тем, кто подстраивает её под себя, они не задумываются, не пытаются что-то изменить. За их добротой и вежливостью, прячется желание удовлетворить собственные потребности. Это зло под маской, которое очень хорошо уживается с другим злом, и даже порождает новое зло, хотя его цель совсем иная.

— А что делаем мы? Просто размышляем об этом. Я бы помог тому, кто решится использовать всё хорошее, чтобы заменить всё плохое, но знаю это верное самоубийство. Это как философский вопрос, о нём приятно рассуждать, но точного ответа найти нельзя. Люди пытаются выжить, а чтобы это сделать, нужно пожимать руку тому, кто тебе её даёт, и неважно, чья это рука.

— Я знаю, что ты прав — а сам подумал — Я говорю сам с собой или думаю точно так же — но это противней всего, это и губит меня, от этого не хватает сил. Мне иногда кажется, что всё должно быть по-другому, жизнь могла бы быть гораздо лучше, если бы у меня хватило смелости её изменить, сделать нечто большее, чем просто думать об этом — сказал Дин, преодолевая последнюю дорогу на пути к магазину.

4. Вечер

Время, проведённое в этом месте, явно шло медленнее обычного. Люди, которые здесь жили, были, безусловно, интересны, так как этот город был старым, они тоже обладали некоторыми качествами, которые не встретишь у людей в нынешнее время. Хотя как бы Дин не старался отыскать нечто необычное и редкое в людях, в их характерах и здешних обычаях, город оставался серым и неприметным. В глазах незнакомцев он был посредственным, для людей которые здесь жили, он был старым. Никто не хотел оставаться здесь жить, большинство с возрастом перебиралось отсюда в более известные города. Всё было знакомо, ничто не хранило тайну, тут можно было безбедно провести всю жизнь, не прикладывая тяжёлых усилий, и работу нашёл бы каждый, только было скучно. И эта скука как-то действовала на всех, она становилась всё сильней, показывая серый цвет людям которые привыкли жить осенью. Но и это не главное, Дин был человек спокойный и уравновешенный, но и он знал, что не сможет здесь остаться жить. Тут год, всё равно, что один день, ничего не происходит, оставляя неизменным как людей, так и их дома.

5. Магазин

Дин шёл со своим другом, а мысли летали где-то далеко, ему хотелось прийти туда поскорей, но при этом он чувствовал легкое недоумение, и страх быть обманутым. Но оказавшись там он увидел нечто другое, на вывеске не было той картины, вместо неё была другая более ужасная и чёрная.

— Это что за шутка? — Сказал Дин, смотря на друга, который таким же непонимающим взглядом смотрел на него — Объясни, что это за игры?

— Я не знаю. А у тебя есть враги?

— Кроме тебя и матери у меня никого нет, а она уехала отсюда 2 года назад. Бред какой-то. Он стоял и не мог пошевелиться, боясь отвести глаза от картины, которая никак не могла быть нарисована в реальности. Теперь уже большую часть занимал не силуэт Дина, а его окровавленная голова. На бледно жёлтом, почти белом лице сверкали чёрные, широко открытые глаза. Они смотрели на него с картины, так реально как будто бы он смотрел сам на себя. Там где заканчивалась шея густыми каплями шла тёмная кровь, а за волосы его держал Ральф, поднимая его отрубленную голову как можно выше, лицо, тем не менее, у него оставалось серьёзным, как будто бы он обезглавил злого дракона, а не лучшего друга. Пейзаж был черным, его с трудом можно было описать. Чёрно-былое небытие, где две чёрные палки похожие на два дерева, и чёрная гора где-то вдалеке. Ночь это или день тоже было неясно. Мёртвая земля, на которой убийство единственное, что может сделать один человек другому человеку.

— Никто в здравом уме не повесил бы такую картину на вывеску — сказал Дин — Я не понимаю в чём дело, но я должен убрать её отсюда.

— Сейчас этого делать не стоит, кругом люди, а магазин уже давно не работает. Подумай о последствиях, это же чужая собственность.

— Я не давал соглашение рисовать себя, особенно в таком виде, это тоже незаконно. Кто-то сейчас смотрит на нас и думает, какой он умный. Естественно сейчас я не войду туда, но ночью мне это сделать никто не помешает.

— Может и не помешает, только и я тебе помогать не буду, мне например всё равно, что там, на картине, и я уверен людям которые проходят и видят её тоже. Ты бы мог просто ходить по другой улице на работу, и не видеть что на ней.

— То есть ты предлагаешь глаза на это закрыть. Если я смирюсь, будет только хуже, а он получит право и дальше насмехаться надо мной, и поверь, найдутся такие же уроды, которые будут помогать ему в этом.

На лице Ральфа отразилось двоякое выражение, было видно, что с одной стороны он согласен с другом, но при этом понимал, что он хочет совершить преступление, а это идёт в разрез с его манерами. На этом закончился их разговор, Дин подумал про себя, что завтра обо всём забудет, так как не считал, что мнение друга обязательно должно совпадать с его собственным, хотя сейчас он был немного расстроен. Они попрощались, а минуту спустя на улице пошёл дождь, и пока Дин переходил от одной улице к другой, приближаясь к своему дому, дождь шёл всё сильней. Он нюхал воздух, пытаясь почувствовать аромат листьев, и свежести, но вместо этого испытал лишь сырость и прохладу. Когда он пришёл домой, то сильно промок, а на его джинсах была грязь, но он радовался этому, и огорчился тому, что пришёл так быстро. Он любил дождь, но в этом городе он шёл редко.