Юра сидел в актовом зале музыкальной школы и в пол уха слушал концерт, посвященный дню знаний. Все его мысли были в кабинете, где он на лето оставил свою скрипку. Ему не терпелось взять в руки хрупкий инструмент и наиграть мелодию. Окончательно забыв о концерте, Юра мысленно представил свою песочную скрипку и листочек с нотами, который он не любил ставить в пюпитр.  

Вдруг поток  мыслей прервался, прервался резко, как будто его взяли и оборвали, словно нить на одежде.  Мелодия рояля полностью поглотила Юру, такого он еще не слышал. Звучала музыка, где изящество и чувственность слились воедино. С каждым разом набирая силу, мелодия, словно вихрь подхватывала и несла разум в одном неизвестном направлении, но концовка, будто опускала на самое дно и неторопливыми звучаниями останавливала ход. 

Юра поднял глаза, устремленные прежде в чей-то затылок. На черном стуле у рояля сидело существо, облаченное в белое платьице до колена. Длинные шоколадные волосы закрывали открытую спину, но не могли скрыть тоненьких рук, больше похожих на ветки. Ноги с костлявыми коленями вызывали чувство жалости и отвращения одновременно. Кожа, трупную белизну которой, не скрыл даже летний загар, обтягивала хрупкий девичий скелет.

После концерта Юра подошел к преподавателю, но спросил не о скрипке, а о той девочке, что играла за роялем. Когда ему  назвали имя существа, он чуть было не открыл рот от удивления … Лиана Шевченко. Друзья называли ее Лина. Она общалась почти со всеми ребятами, но даже те с кем она лично не была знакома, знали ее. Дума компании, хохотушка. Юра никогда не общался с ней, но знал, что она играет в рок-группе на синтезаторе. Учителя часто писали ей замечания в дневник за громкие, хоть и правильные выкрики, и нарушение дисциплины.

Что с ней произошло за лето? Лина всегда была девушкой с привлекательной внешностью. Занималась спортом и привлекала окружающих к этому полезному занятию. А ее шутки? Она даже на концертах умудрялась веселить зрителей, зная, что после выступления получит нагоняй. 

Концерт закончился. Юра шел домой с мыслью о том, что обязательно поговорит с Линой и узнает, что произошло.

Второе сентября. До конца урока оставалось  пятнадцать минут, а Юра все не мог сконцентрироваться. В его мыслях прочно засела Лина. Ему хотелось поговорить с ней, узнать, как так получилось, но ему все никак не удавалось ее встретить. После уроков он заглянул в актовый зал и, никого не обнаружив,  хотел было уйти, но звуки рояля остановили его. Мелодия с печальным мотивом, та, что кричит о глубоком одиночестве и безысходности. Эта мелодия, будто живая, говорит: «Человек  не властен, изменить  мир. Но поменяв себя он, возможно, подвигнет окружающих задуматься». Юра стоял и слушал до тех пор, пока не набрался смелости зайти и посмотреть на автора творения. Не слышно подойдя сзади, он наблюдал, как тоненькие пальцы плавали по клавишам, а во всем теле играющей было такое спокойствие, что становилось страшно. На её плечах прорисовывались все косточки, и кожа светилась бледностью в полутьме. 

Движимый неким порывом, Юра прикоснулся к её хрупкому плечу, ощутив под пальцами холодную кожу, а она даже не вздрогнула, как будто знала, что он тут стоит.

В тот вечер он впервые заговорил с Линой. Они спрятались в запыленной подсобке на сломанном фортепиано и разговаривали. Сначала она отвечала односложно и с опаской косилась на парня, но не прошло и десяти минут, как страх, сменился желанием выплеснуть горечь, излить которую она могла только в музыке, а теперь слова лились потоком, создавая некое подобие истории. Юра узнал ответы на все вопросы.

 Летом её родители постоянно ругались. Ситуация в доме накалялась с каждым днем. Лина, предоставленная сама себе, в веренице проблем не замечала, как пропадал аппетит. Спустя три недели ничто не могло заставить ее перекусить, поэтому она дни напролет проводила за домашним фортепиано и сочиняла музыку. Нотная тетрадь стала ее дневником, инструмент – другом. Родители поглощенные своими проблемами не замечали изменений в дочери. А когда мама, наконец, спохватилась и привела дочь к врачу, тот поставил диагноз нервная анорексия.  Месяц, проведенный в больнице не смог помочь, вес продолжал катастрофически снижаться. Лина призналась, что не хочет и не может употреблять пищу, организм попросту не в силах с ней справиться.

Юра был поражен. От нее отвернулись все друзья. Родители и те относятся к ней не так как раньше, она стала для них обузой, ради которой нужно постоянно бегать по больницам и покупать дорогостоящие лекарства.  

Лина остановила свой рассказ и предложила сыграть мелодию, которую она сочинила в самом разгаре болезни и назвала: «Живи».  Музыка кричала: «Держись, борись, не умирай. Ты должна жить». Но концовка поразила Юру своей ясностью, она не выживет, понял он. Ноты взяли самый мрачный тон, и вот он эпилог…

Спустя несколько минут Юру  отрезвила гробовая тишина в зале. Он еще не повернулся к ней, лишь ощутил, а повернувшись, только удостоверился. Её руки  мирно покоились на клавишах, как будто она сейчас опять начнет играть, а тело, облокотившееся о спинку стула, было спокойно. Казалось, что девушка спит безмятежным сном, ведь на губах её застыла улыбка младенца.