Море. Раньше Тира видела море только на картинках. Мелкая рябь, блики солнца, золотой песок, манящая аквамариновая даль. Ничего общего с действительностью. Кайма из гниющих водорослей и рыбьих тушек, источающая смрад, тянулась вдоль кромки воды. Волны лениво накатывали на берег – густые, словно болотная жижа, маслянистые. Они тяжело поднимались и опускались, и от того казалось, что море – это некая живая субстанция, единый организм, и он бурлит, дышит, мыслит. И страшно было его потревожить, но и уйти просто так невозможно. Сонная, гипнотическая мощь не позволяла отвести взгляд, и Тира стояла неподвижно, послушно впуская в легкие тошнотворный запах разложения. Живое мертвое море. Обладающее собственной волей, собственными желаниями, среди которых самое главное – тишина и покой. За спиной негромко откашлялся Мар. Он всегда следовал за Тирой, словно был ее тенью – молчаливый и преданный. Призрак из прошлой жизни. Слишком многое связывало их, слишком многое в нем пробуждало воспоминания. И за это Тира ненавидела его. В мире, где время остановилось, где дни стали одинаково безлики, а небо неизменно затянуто тучами, память становилась незаживающей раной. И стоило только вглядеться в усталые серые глаза, как края той раны расходились, прорывая едва начинающую подсыхать корку. Не раз Тира думала прогнать Мара прочь. Но ее всегда что-то останавливало. В конце-концов, он заботился о ней, добывал еду и одежду, охранял ее сон. Без него она никогда не дошла бы так далеко. К тому же чаши весов уравновешивал страх одиночества. Тира понимала, что если Мара не будет рядом, она медленно сойдет с ума. Они почти не разговаривали. К чему слова в мире, погруженном в полное безмолвие? Это даже казалось чем-то кощунственным, словно громко рассмеяться в храме во время службы. Да и не о чем было говорить: прошлое находилось под запретом, будущего попросту не существовало. А настоящее не стоило слов. Море взволнованно зашумело, запенилось. Оно чувствовало надвигающийся шторм. Тучи над ним потемнели, разбухли и склонились низко, окунаясь на горизонте в мутные воды и впитывая их горечь, а волны пытались захлестнуть их, увлечь на глубину. Песок заглушал шаги, но Тира слышала, что Мар подошел совсем близко. Она знала, что он хочет как можно скорее уйти с побережья, что открытые пространства нервируют его. Но битва двух стихий завораживала. Яркая вспышка криво прорезала небо, и грянул гром. Море взвыло и вздыбилось в ярости. Поединок начался. Тира раскинула руки и закрыла глаза, подставляя лицо шквальному ветру. Поднятые им в воздух песчинки покалывали кожу, набивались в волосы и рот. Но Тира улыбалась. Тяжелая рука легла на плечо. Улыбка погасла. Тира медленно развернулась и, глянув сквозь Мара, побрела в сторону пустынной набережной, загребая песок в рваные башмаки. Подниматься приходилось в горку, ноги скользили, проваливались, и идти было тяжело. Хотелось оглянуться, еще раз посмотреть на море, мертвое, но не растерявшее силы и сохранившее величие. Но Тира не обернулась, потому что за спиной слышалось прерывистое дыхание ее спутника, а обернуться – значило встретиться с ним взглядом.
Вокзал.
На путях стоял застывший на веки состав. Выбитые окна щерились осколками стекла. Осколки валялись и тут же на перроне, при каждом шаге под ногами похрустывало. Вагоны, выкрашенные зеленой краской, покрывал слой пыли, двери распахнуты настежь. Вокруг – мусор, ржавые консервные банки, обрывки газет, старые следы кострищ. Когда-то здесь была стоянка. Тира уже давно не встречала других людей. Она даже начала сомневаться – есть ли они, другие люди? Что если больше никого не осталось, кроме нее и Мара? Безлюдные улицы поначалу пугали Тиру. До дрожи в коленях, до головокружения, до тошноты. Потом страх прошел, человек так устроен – ко всему привыкает, но осталась тоска и боль. Брошенные дома, разграбленные или сожженные, редко нетронутые, напоминали ей осиротевших детей. Ей казалось, что они смотрят жалобным взглядом, постанывают, поскрипывают на ветру, просят, умоляют зажечь в их окнах свет, наполнить стены теплом человеческого дыхания. Пока Мар осматривал поезд, Тира вошла в здание вокзала. Высокий потолок увлекал взгляд вверх, к огромной многоярусной люстре. Жестяные зубчики ее мелодично позвякивали, колышимые сквозняком. Стену справа покрывала мозаика из мелкой плитки: лицо какой-то женщины, скорбно поджавшей губы, фигуры солдат в шинелях. Местами плитку изрешетили отверстия от пуль, местами она была измазана грязно-ржавыми разводами и подтеками. Всюду виднелись следы пребывания людей: кучи тряпья, матрасы, побросанные на пол, старые одеяла, кое-какая утварь. По всей видимости, уходили впопыхах, забрав только самое необходимое. Как давно это было? Месяц, год назад? Ответа Тира не знала. Да и всякое представление о времени стерлось в ее сознании, дни слились в один, нескончаемо тянувшийся. Жизнь остановилась, как остановились стрелки вокзальных часов.
Сон.
Ночью Тире приснился сон. Она была совсем одна. Она брела по покинутому городу, улицы которого затянуло туманной дымкой. Высотки угрожающе нависали над ее головой, заслоняли свет, и Тире казалось, что она попала в бетонный лабиринт. Все дома были одинаково похожи друг на друга, без дверей, но с бесчисленным количеством окон, матовых от пыли и пепла, слепо таращащихся на нее. Дома подступали совсем близко, дорога сужалась с каждым шагом так, что уже приходилось протискиваться между стен. Тире не хватало воздуха, на лбу выступил пот, сил идти вперед совсем не оставалось. И когда проход стал таким узким, что двигаться дальше стало совершенно невозможно, она не выдержала, разрыдалась, беспомощно заколотила кулаками по холодному бетону, задрала голову вверх, к небу, и вдруг с ужасом обнаружила, что замурована между этими домами, что вокруг лишь стены, стены, чертовы стены, и лишь далеко в вышине виднеется клочок затянутого тучами неба. - Помоги мне! – закричала Тира срывающимся голосом. – Прошу тебя, не оставляй меня здесь одну! - Я здесь! Все хорошо! – послышался голос откуда-то сверху, и Тира проснулась. Мар крепко сжимал ее в объятиях, а она еще долго билась и всхлипывала, не веря, что кошмар закончился, что это был всего лишь сон, сон и ничего больше. Наконец, затихла и успокоилась, слезы высохли на щеках, оставляя на коже чувство стянутости, словно не лицо это было, а резиновая маска. Мар по прежнему крепко обнимал ее, гладил по спине, убаюкивал, зарывшись лицом в волосы. Вдруг он замер, отстранился и заглянул ей в глаза: - Помнишь… ты сказала однажды… что даже, если бы я был последним мужчиной на земле… то даже тогда ты бы не простила меня? Помнишь?... И если плата тому, что бы быть рядом с тобой… – гибель нашего мира… то я рад заплатить такую цену. Я буду рядом… Тира молчала. Она долго всматривалась в родные черты, а потом прильнула к его груди, находя покой и умиротворение. Тихо пощелкивали сучья в костре, и казалось, что больше ничего и не надо. Но утром, когда тусклый свет разогнал все ее страхи, Тира снова была холодной и чужой.
И мнепонравилось. Но. Автор может хорошо писать, пользуется кучей разных приемов... Я не критик, но умею отличить совсем дилетантский текст от неплохого. Этот неплохой. Выдает неопытность автора, чрезмерно яркие и местами даже дотошные описания. Это как будто музыкант, овладевший новым приемом игры, начинает лепить его везде, где надо, и где не надо, пока не наиграется Но в целом, на фоне других произведений, что мне довелось тут почитать, это написано хорошо, технически . Я кстати не любитель лирики, но вот это,даже как-то задело. Хотя банально все до безобразия, опять какой-то пост-апокалипсис, или война или эпидемия, или что там еще бывает в нашем беспросветном будущем... И двое с непонятными чувствами, не знаю, во что это все выльется потом, но я бы еще почитал, продолжение.
Понравилось. Насть, думай что-нибудь поглобальнее чем отрывки и зарисовки. Например, повесть;) Хотя можно, пока и так, да)) Я поймала себя на мысли, что с удовольствие бы почитала, что такое в масштабе романа. Круто же. Че мне не понра, так это имена обоих героев. Тира и Мар, это люди из фэнтези. Не с постапокала. Либо дать им говорящие клички, либо реальные имена. Это имхо конечно. Не знаю, даже к чему цепляться... Атмосфера одиночества, угнетения, пустоты, обреченности все есть. Даже капелька романтики. То что нужно.
Спасибо, Ален) вообще, была идея именно цикла зарисовок и небольших рассказов, из которых складывалась бы полная картина мира. Но может, что и по-глобальней выйдет) Вот с именами засада - хотелось, что бы они не говорили о принадлежности людей к какой-то национальности, поэтому назвала героев так, если честно, совершенно от балды) но я согласна, что они не совсем удачны, лучше сменить.
Первый отрывок мне понравился больше остальных. Он сочный, он яркий, несущий в себе и глобальность постапока и безмолвие, тишину одиночества. Стиль, по-моему, безупречный,все профессионально,гладко, четко.Единственный минус - имя героя.Лично для меня оно какое-то...женское,я все хотел прочитать Мару,Маре.Ей,короче. Остальное в первом отрывке шик и блеск. Второй отрывок скуднее.Хотя безлюдный вокзал - это прямая возможность показать,насколько опустел мир. В мире,где остановилось время, не ходят поезда. Третий - уже романтичнее,уже светлее,ибо речь идет о людях,которые со всем свыкнутся, и та минутная слабость героини уже обещает нам,что все будет хорошо. Но дело в том,что прочитав первый отрывок,насладившись им, читаешь и остальные,по-своему неплохие,но проигрывающие на фоне первого. Да,все атмосферно,но героев мне бы хотелось узнать поближе.Раскрыть их в том же стиле,в котором и написана эта вещь,без отрыва от жанра мрачного романтизма. Вам даются такие вещи,это надо признать. Это,несомненно,ваш жанр. Не могу понять,почему вы до сих пор начинающий,пора это дело менять;)
спасибо! работала здесь как раз над атмосферой, героям уделяла мало внимания, как и сюжету. Но, думаю, это будет на следующей стадии. А жанр действительно мне очень близок)
0
Но в целом, на фоне других 
