Человеческая память – вещь странная. Могучая и несовершенная одновременно Я помню оглушающий звон в ушах, едкий запах горящей мебели, но не могу вспомнить ни одного детского лица. Даже серая дверца осталась в памяти, словно с неё и начался тот день. Но сколько бы я не пытался, ни одного лица вспомнить так и не смог. Некоторые события того дня забылись очень быстро, другие врезались в память навсегда. Тёмные пятна и яркие вспышки похожи на дурацкий калейдоскоп из воспоминаний. Иногда я думаю о том, что было бы, не окажись я там, где оказался. Бесполезные и бесплодные рассуждения о том, что бы произошло, если бы… Серая дверца шкафа звонко захлопнулась. Узкая и высокая, с меня ростом, дверца, выкрашенная в серый цвет. Металлический ящик, в котором хранилась моя рабочая одежда, сильно напоминал оружейный сейф для какой-нибудь сверхмощной длинноствольной винтовки. Иногда я обращаю внимание на всякие мелочи, которые до этого не замечал вовсе. Скажем, что может быть интересного в скучной железной коробке, хранящей в себе кучу тряпья? Сверху, на уровне моих глаз располагался ряд отверстий. Такие делают в контейнерах для перевозки животных, чтобы те не загнулись в дороге от недостатка кислорода. Может быть, стоит завести в своём шкафчике хомяка или морскую свинку? Наверное, со стороны я выглядел довольно глупо. Стою и смотрю на шкаф для одежды, как на Сикстинскую капеллу. Открывшаяся в кабинет дверь вывела меня из транса. - Привет, Константин. – сказал Сергей Владимирович, дружелюбно улыбаясь. Улыбался он почти всегда. Здороваться он тоже любил и делал это помногу раз на дню. Из всего множества людей, которых я встречал в жизни, мой начальник больше всего попадал под определение чудака. Невысокого роста, с лицом матёрого клерка, он, казалось, в своё время специально ездил по стране, старательно собирая все странные привычки и разные ненормальности, попадавшиеся ему на пути, чтобы потом объединить их в себе. Иногда это раздражало, иногда веселило. - Здрасьте. – ответил я и изобразил дежурную улыбку. - Ну как, жив-здоров? Всё в порядке? – участливо спросил он. Начальник живёт в каком-то квартале от меня. Его ежедневное беспокойство о моём здоровье заставляет непосвящённых думать, что я обитаю в какой-нибудь горящей точке планеты, и каждый день рискую попасть под шальную пулю. Это была его вторая странная привычка. - Да нормально. Что со мной станется-то? – ответ был мною заучен и тоже стал частью ежедневного ритуала приветствия. Я работаю в одной энергетической конторе. Именно так. Формулировка «Я работаю электриком» никогда мне не нравилась, хотя суть отражала не менее точно. Для меня электрик – это выпивший с самого утра, пузатый мужик, который ставит стремянку в подъезде так, чтобы невозможно было пройти мимо, и тихо матерясь, меняет лампочку или ковыряется в проводке. Поэтому на вопрос: «Где ты работаешь?» я давал расплывчатый ответ об электроэнергетике. Чуть позже появились и все остальные. Семён и Паша работали в одном подразделении вместе со мной, только гораздо дольше. Они, что называется, были настроены на одну волну и понимали друг друга с полуслова. Я со своими коллегами такого уровня взаимопонимания ещё не достиг. Через полчаса начальник ушёл на оперативку, и в кабинете тут же включилась подпольная радиоволна. Так я называл разговоры, которые велись в отсутствие начальника, и которые посвящались только ему одному. Основные направления развития беседы были следующими: 1) начальник – кретин и его никто не уважает; 2) начальник не поделился деньгами с последней халтуры / поделился, но нечестно; 3) начальника скоро выгонят, потому что см. пункт 1. Сегодняшняя дискуссия как-то естественно и непринуждённо охватила сразу все три пункта. - На прошлой неделе, помните, ездили? На подстанцию рядом с машиностроительным! Трансформатор подключали? – возмущался Семён. – Где за него деньги, а? - Так вроде ж официальная работа была… Не халтура же. – начал было Паша. Он всегда говорил неуверенно и всегда заранее был готов к тому, что его переубедят. - Какая официальная? Чего городишь-то? Халтура, говорю тебе! – Семён даже поднялся с места. - Ну да, наверное… - по привычке согласился Паша. - Да не «наверное», а «так точно»! Деньги себе забрал, а нам – шиш! – от возмущения Семён покраснел и совсем непоследовательно добавил - Во, кретин! Я сидел, уткнувшись в монитор, и читал какую-то статью в интернете в ожидании разнарядки на сегодняшний день. Очень хотелось поработать на выезде. Спустя несколько лет работы в сфере энергетики, я понял, что офисная работа не для меня. Для того, чтобы стать образцовым офисным планктоном мне не хватало ни усидчивости, ни скрупулёзности. Зато энергии для деятельности на свежем воздухе, пусть даже при сильно отрицательной температуре, было хоть отбавляй. Не то чтобы я был отчаянным трудоголиком, просто из двух зол выбирал меньшее. - Костян, ты-то как думаешь? – Семён решил привлечь меня под свои знамёна. – Халтура вчера была или нет? - Халтура, деньги забрал, нам – шиш… кретин. – сказал я, не отрываясь от монитора. Рассуждать о том, забрал ли Сергей Владимирович нашу часть прибыли с «левой» работы, не хотелось. Никогда не любил говорить о том, чего не мог изменить. Кроме того, от ежедневного «пережёвывания» одной и той же темы мой левый глаз в последнее время стал заходиться в нервном тике. - Вот видишь, и Костян говорит! – показал на меня пальцем Семён. Я утвердительно кивнул. Разговор продолжался в том же ключе до появления начальника. Стоило ему открыть дверь, как подпольное радио тут же смолкло, и в кабинете повисла враждебная тишина. Некоторое время он топал ногами у порога, сбивая несуществующую грязь. Делал он это так старательно, словно только что вернулся с разработанной целины, а не из кабинета главного инженера. Это была третья его странная привычка. - Всем привет! – во второй день за утро сказал он. Обращался ли он при этом к нам или к тараканам, которые давно оккупировали его голову, мне было неизвестно. Ответом послужило всё то же недоброе молчание. Следующие несколько минут наш руководитель ставил перед нами задачи, которые мы должны были выполнить за сегодняшний день. Обычная работа, ничего особенного. Сегодня и мне повезло быть задействованным в ремонтных делах. - Сергей, а ты-то с нами поедешь? – со всей возможной язвительностью спросил Семён. Всем нам заранее было известно, что шансы услышать положительный ответ были близки к нулю. - Не, не поеду. – тихим голосом сказал начальник и тут же зарылся в бумаги со сноровкой опытного офисного крота. Чуть погодя добавил совсем уж тихо – У меня сегодня и тут работы полно. По всему виду Сергея Владимировича было ясно, что ему очень стыдно за своё малодушие, но становилось понятным и следующее: только небесные силы смогли бы заставить его променять своё мягкое офисное кресло на морозную свежесть сегодняшнего утра. - Ну да, ну да, должность обязывает, как-никак. – сказал Семён. Я был уверен, что если бы в тот момент он прикусил язык, то тут же умер от отравления собственным ядом. Начальник мужественно снёс сарказм и перешёл на деловой тон. - Вы переодевайтесь пока, я наряд как раз успею написать. Я опять оказался рядом со своим шкафчиком. В нашей организации работает довольно много народа. Как и положено, на любом предприятии, все те, кто стоит по должности ниже генерального директора, чем-то недовольны. Большинство сетует на низкую зарплату, другие жалуются на условия труда, третьи – на собственное начальство. Такие, как мой коллега Семён, были недовольны всем сразу. Но по одному пункту жалоб не возникало даже у самых капризных. Снабжение здесь было поставлено на широкую ногу. На каждого из работников выдавалось огромное количество самой разной спецодежды и средств гигиены. Не буду заниматься долгими перечислениями, скажу лишь, что одной моей экипировкой можно было бы одеть ещё несколько человек ростом 180 см и 42-ым размером обуви, а жидким мылом обеспечить средних размеров баню. «А вот с цветами можно было и поиграться…» - подумал я, рассматривая свой обширный по количеству, но крайне скудный в плане цветовой гаммы гардероб. Нет, на самом деле, я очень люблю густой синий цвет, но когда его так много… Хорошо хоть, что высокие зимние ботинки оставили чёрными. Испытания и ввод воздушной линии - это один из немногих видов работ, где нужно рассчитывать на удачу. Если нам везло, то линия выдерживала поданное на неё напряжение, после чего благополучно вводилась в работу. Если же нет, то мы включали линию «по частям», методом исключения пытаясь найти проблемный участок. Это могло затянуться надолго. Сегодня у меня были хорошие предчувствия. Семён, однако, их не разделял. «Весь день там просидим… Только в такой холод и ездить по подстанциям, задницу морозить...» - бурчал он натягивая зимний комбинезон. Я улыбнулся. Если бы сейчас было лето, то Семён ворчал бы на жару и комарьё, осенью и весной он бы начал жаловаться на дождь и слякоть. Как бы природа не старалась угодить Семёну с климатом, у неё никогда это не получалось. Думаю, что даже если бы наша работа должна была состояться в райских кущах, мой ворчливый напарник начал жаловаться на назойливых купидонов и прочую небесную живность. После обстоятельного инструктажа по технике безопасности мы вышли во внутренний двор. Мороз на улице стоял знатный. Под подошвами ботинок хрустел снег, а на линии горизонта обозначился бело-жёлтый диск утреннего солнца. Оно, как будто ощущая мороз, не хотело подниматься выше, в любой момент готовое спрятаться обратно и отправиться освещать более тёплые края. Большая часть рабочих машин уже разъехалась. Паша зашёл в автомобильный бокс и через несколько минут, трудолюбиво пыхтя, оттуда выехала белая ГАЗель, как-то странно сливающаяся со снежным январским пейзажем. В понимании большинства обывателей лаборатория – это такая стерильно-светлая комната с большим количеством стеклянных колб и людей в белых халатах. Наш автомобиль запросто мог раздавить этот стереотип своей двухтонной массой, потому как и являлся самой настоящей передвижной лабораторией. В ней не было ни одной колбы, сколько не ищи, но зато испытательное оборудование, установленное в кузове, стоило на порядок дороже самого автомобиля. За перегородкой из оргстекла находился пульт управления, а рядом с водителем было два пассажирских места. При первом рассмотрении машина была неотличима от «скорой помощи» – белый цвет с красными полосами и гордой надписью «Электротехническая лаборатория» на бортах. Вся разница заключалась в отсутствии проблесковых маячков у ГАЗели и медицинского образования у её экипажа. - Ну чего, полетели уже? – весело сказал я, забираясь в кабину вместе с морозным воздухом. - Поехали, студент. – недовольно поправил меня Семён. Он залез следом и захлопнул дверь. Несмотря на то, что разница в возрасте у нас была невелика, Семён с неистребимым упорством уже на протяжении полугода звал меня студентом и давал совершенно бесполезные наставления. Поначалу мне это не особо нравилось, а потом как-то привык. Паша, проработавший здесь гораздо дольше напарника, напротив поучениями не увлекался и давал совет только в самом крайнем случае. Он посмотрел на Семёна, чуть заметно улыбнулся, включил передачу, и мы тронулись в путь. Зимняя одежда заметно снижала комфортность – кабина была явно не предназначена трёх человек, закутанных в пусть и тёплую, но объёмную спецодежду. Мы с Семёном то и дело пытались усесться поудобней, и со стороны напоминали двух синих колобков, страдающих геморроем. Радовало одно – ехать было недалеко. - Во, вот здесь тормозни! – неожиданно крикнул Семён. Я чуть не подпрыгнул на месте. – Сигарет купить надо! - Чего так орать-то? – спокойно спросил Паха. – Давай где-нибудь в другом месте остановлю, а то здесь припарковаться негде. - Не, тут дешевле! - Дешевле вообще не курить – буркнул я. Паша остановил машину у ограды детского сада. Семён выпрыгнул из машины чуть ли не на ходу и понёсся в магазин. Уши у него без курева опухают, что ли? Сидеть в машине надоело, и я вышел на свежий воздух. Паша виртуозно припарковал автомобиль в нескольких сантиметрах от ограды, которая отделяла суетный мир от территории детского сада. Здание детсада было совсем новым и ещё носило на себе следы недавнего ремонта. Аккуратное двухэтажное строение из светло-коричневого кирпича. Цвет, казалось, очень подходил для детского учереждения. Невысокая ограда окружала кирпичный корпус. Бестолковая мера предосторожности. Выкрашенные в синий цвет металлические прутья находились друг от друга на таком расстоянии, что между ними мог протиснуться не только ребёнок дошкольного возраста, но и средних размеров старшеклассник. Во внутреннем дворе под напором ледяного ветра тоскливо поскрипывали качели. Никого из малышни на улице не было. Наверное, слишком холодно для прогулок. В окне второго этажа показалось счастливое лицо упитанного карапуза. Он поднял пухлую ручонку и энергично замахал мне. Рука его была согнута в локте, а ладошка безвольно болталась, как тряпочная. Так умеют делать только дети. А может быть, просто показалось, что этот беззаботный жест был адресован мне? Может, он просто приветствовал весь этот мир, который казался ему таким же добрым и простым, как яркая детская книжка? Я отсалютовал ему в ответ. Малыш заметил это и засиял пуще прежнего. Теперь всё дружелюбие мальчугана было посвящено мне одному. Я оглянулся. Семён уже купил сигарет и шёл обратно, отточенным движением снимая целлофан с пачки. – Капля никотина убивает лошадь, - крикнул я ему – А хомячка разрывает на части. Ты, Семён, конечно не хомяк, но и до лошади тоже не… Старая шутка так и не была произнесена полностью. Я не успел её договорить. Даже подумать толком ни о чём не успел. Всё произошло так быстро и неожиданно, что у меня даже не осталось времени на испуг. За спиной раздался оглушительный грохот, словно в каждом ухе взорвали по мощной петарде, а в следующее мгновение какая-то невидимая сила толкнула меня в спину и ударила о кузов нашей рабочей «Газели». Наверное, на несколько секунд я потерял сознание. В голове стоял мощный гул, который перекрывал все звуки вокруг. Рядом со мной оказался Паша и что-то кричал мне в лицо, тыкая пальцем в сторону. Всё происходило как будто в режиме замедленной съёмки. Зрение после удара никак не хотело фокусироваться. Опершись на руки, я сел и увидел перед собой нечто яркое. Резкое движение головой из стороны в сторону отдалось болью в шее, но глаза пришли в норму. Ослепительное расплывчатое пятно передо мной обрело чёткие очертания. Там, где секунду назад находилась дверь, ведущая в здание детсада, сейчас бесновался столп огня. Он вырывался оттуда, словно магма из жерла вулкана. Первая мысль - отрицание. Я слишком сильно ударился о борт автомобиля. Такого просто не бывает. Счастливый машущий малыш и это пламя? Они были совсем из разных реальностей. Между ними не было ничего общего и здесь, в настоящем мире они просто не могли сосуществовать. Не помню, как оказался на ногах. Как выяснилось потом, поднялся я почти сразу, но тогда для меня прошла целая вечность. Гул в ушах не проходил. Говорят, что этот звук – предсмертная песня клеток в ушных перепонках. Я сделал несколько нетвёрдых шагов и опять упал в снег. На этот раз встать на ноги получилось быстрее. Я двинулся к дверному проёму, в котором красно-жёлтым цветком горел огонь. Мне не верилось, что это могло происходить на самом деле. Хотелось убедить себя в обратном, доказать, что весь этот кошмар всего лишь галлюцинация.
Мне очень понравился расказ, сегодня же прочту вторую часть. Язык легкий, плавный - что для меня очень важно. И мне кстати очень нравится такой стиль - когда мысли гг сменяются "посторонними раздражителями" и снова возвращаются "домой", думаю именно так и происходит в жизни. А если не так, то, тогда я тоже "аутист" Здороые порцайки легкого юмора и иронии в размышлегиях - класс! Что еще сказать? Это очень даже читабельно, и на мой взгляд не отличается от какой нибудь пичатной уверенной билитристики. Если бы я открыл такой текст книги в букинистике, то подумал бы "интересно пишет". Вообщем хорошо! Спасибо!
Здравствуйте, автор=) Я бросил читать после этого: Даже серая дверца осталась в памяти, словно с неё и начался тот день. Но сколько бы я не пытался, ни одного лица вспомнить так и не смог. Некоторые события того дня забылись очень быстро, другие врезались в память навсегда.
Под подошвами ботинок хрустел снег, а на линии горизонта обозначился бело-жёлтый диск утреннего солнца. Оно, как будто ощущая мороз, не хотело подниматься выше, в любой момент готовое спрятаться обратно и отправиться освещать более тёплые края.
Я попробую объяснить, почему этот рассказ - полная графоманская лажа. Не знаю, что нашёл Павел в этом... и знать не хочу.
Первое. Самое страшное и для меня - самое сложное - сюжет. Приступала к чтению семь раз. Я так и не смогла осилить всё до конца. Это очень трудно. Объясняю, почему. Первая часть текста - о рутине. И это - вода. Рутину, можно показывать, можно рисовать, (я не увидела ни одного описания места действий, ни одной картинки, ни одной интересной детали). Мне стало плевать, что будет в кульминации.
Второе - слог. Рутина описана рутиной. Слог автора, это не слог художника, так не пишут, а разговаривают продавщицы мороженного на перекуре (так, короче, я тут щас такое расскажу, так всё занимательно, вы послушайте, ага-ага, вот, короче то и то, но при этом ещё и вот это, и, короче, такие дела, хех, это ж надо было) такое сложилось чувство, что со мной (со мной, как с читателем) разговаривает какой-то инфантильный и неприятный тип, которому хочется плеснуть в лицо серной кислотой. Поэтому и проблемы с чтением. Тошнит от такой подачи материала. Просто - тошнит. Во всей этой белиберде, я так и не поняла - кто, что, зачем, почему... а ведь я старательно хотела вычитать до конца. Но это не возможно. До пожара, до кульминации я не дочитала. Якобы повод, в меня саму бросить камень. Но я не смогла этого сделать. Это не возможно.
Третье. Глубинный слог. Мало того, что это диалог автора с читателем (весьма устаревшая конструкция) так это ещё и мусорно, а сравнения и метафоры, которые пытается использовать автор - не меткие. ВСЕ. Кроме одного: "Металлический ящик, в котором хранилась моя рабочая одежда, сильно напоминал оружейный сейф для какой-нибудь сверхмощной длинноствольной винтовки" - так бы всё показывать. Только убрать "длинноствольной" - режет глаза. Прилагательные. Дрянь прилагательные. Однако единственная на всё начало - картинка. Единственная.
Не надо разжёвывать. Читатель Вам, автор, не собутыльник, и не друг, и не товарищ. Читатель - это ПОСТОРОННИЙ ЗРИТЕЛЬ, ему нужно не объяснять на пальцах через слог в стиле "хе-хе, я тут такое сказать решил, не поверите", а показывать, лица, образы, картинки, запахи, может, голых женщин, не знаю, не буквально, но - главное - в ситуации, не ставить знаки вопроса, а задавать их путём художественного письма. В завершении, скажу. На пластинку "Вояджера" были записаны все самые значимые достижения человечества в плане искусства. Образцы всех языков мира. Всей классики музыки. Изображения гор, пустынь, самых красивых людей и тд. Там не было этого "знаете, мы тут такие чуваки, с планеты Земля, ну, короче, собрались, потрындели, решили запустить к вам это бадягу железную..."
Вы ж вроде бросили читать после первого абзаца. Всё-таки нашли в себе силы? Боюсь представить, каких усилий вам это стоило). И зачем только этого "рецензента" поставили? Рассказ спокойно пылился, а я жил иллюзией того, что его с горем пополам, но можно читать. Но вот что интересно: большая часть "критики" оставлена именно под первой частью. Видимо, рецензенты-старожилы, у которых медалек больше, чем на бутылке шампанского, так и не смогли дочитать до конца. От этого становится вдвойне грустно. Не вышел, значит, из меня писатель.
circasian не надо давить на жалость "не вышел из меня писатель", он из вас не выйдет, если не будете писать, много и вдумчиво. А "говно случается", и так у всех. И это нормально.
на жалость давить?)) да как-то не собирался даже) больше иронизировал) а говно действительно случается, жалко только, что это всегда происходит внезапно)
circasian, то, что вы высказали в первый раз, до редактирования поста, было мудрым решением. Нынешние же глупость и предрассудки выветрятся через месяц.
чтобы те не загнулись в дороге от недостатка кислорода. --- может, упростить: чтобы те не задохнулись?
Чередование, например, диалога и разъяснений или описаний и описаний наводит тоску. Я не любитель подобного, хотя, возможно, может быть кто-то скажет: так надо, но всё же я за более "живое" повествование. А так у меня в голове рисуется картинка: вот Константин смотрел сначала на дверь... со своими мыслями, разговаривая с собой, анализируя. Потом какой-то посторонний раздражитель - и он, поворачивая голову, сноооова начинает "созерцать" и анализировать. Он как аутист, простите. И ещё все эти подробности, сравнения... Живчика нет. ЭТО (!) сугубо моё ощущение, т.к. я люблю экш, а не глубь ) --- условно сказать.
И, кстати, сдаётся мне, такое повествование (дотошное порой, чёткое, логичное) - чисто мужское ))) Ни раз замечала "тянучку" именно у мужчин-писателей. У женщин то ли детали интереснее, то ли "слова" живее ))) Хи хи, занятно, однако )
У меня папа электрик, и я слышала его рассказы, разговоры и видела его начальников. Они не такие... Работая с мужиками, рабочими, как мой отец, не сможешь оставаться тюфтей! Ну не сможешь! С мужиками-электриками нужно держать руки в кулаки! И никакого малодушия! ну как, КАК мог бы слабоватенький начальничишка-крот управлять оравой недовольных мужиков-работяг? Только такой же, вышедший "из народа" смогёт. Но никак не тюфтя, как Сергей Батькович... Он их ещё и боится... Да его с потрохами бы съели!
Размышления о цвете никак не вписываются в мою концепцию "рабочий электрик"...
Про взрыв... ну не знаю... не так феерично, как отозвался Волчек. Я, прочитав его хвалу, думала, что щас меня действительно удивят. Мало как-то про взрыв... мало... Я, конечно, никогда такого не видела, но, думаю, всякое такое осознание, воспоминание того мальчика и др. не сразу бы пришло в голову Косте (?). думаю, сначала организм концентрируется на "величии" взрыва, на безопасности себя, желание смотаться, пока тебя не достало. А тут герой и про мальчугана вспомнил, и что-то ещё проанализировал...
Если подумать, как бы я описала... То... сделала бы всё же упор именно на описание, как это всё горело, как обрушилось. Звуки, запахи, жар, что-то наверняка обрушилось, может, снег там где растаял, стекло выбило в машине и т.д. Больше деталей, меньше анализа (пресловутого мужского))))
Что-то подумалось, а, может, нам попросить односайтчан описать взрыв, как они себе его представляют? Мы бы смогли сравнить Жениский и Мужской подход к этому вопросу )))
Ну не сможешь! С мужиками-электриками нужно держать руки в кулаки! И никакого малодушия! ну как, КАК мог бы слабоватенький начальничишка-крот управлять оравой недовольных мужиков-работяг? Только такой же, вышедший "из народа" смогёт. - и вы отчасти правы. Не может... но руководит. Во всяком случае, пытается. Именно этот образ крайне точно списан с моего реального начальника. Разница лишь в том, что я - не электрик, а инженер. Остальное со всевозможной скрупулёзностью срисовано с реальности. Наверное, поэтому первая часть так затянута. Про взрыв... ну в тексте же ясно сказано, что героя сильно ударило о борт машины да ещё порядком оглушило. Одним из признаков контузии, даже лёгкой, является дезориентация, как физическая, так и моральная. Только поэтому Костя не задумался о том, насколько сильно ему досталось (что в любой другой ситуации было бы самым логичным поступком). А относительно концентрированности на анализе происходящего вокруг и невниманию к деталям, то тут крыть мне не чем) Просто я так пишу... Далеко не всем это нравится, но я считаю, что лучше удачно писать в собственной манере, чем неудачно копировать чужую) В любом случае, спасибо, что потратили время на прочтение и отзыв)
Нормальный рассказ, и смешной начальник, я даже в двух местах посмеялась, и заметила тогда, когда мне моя дочь спросила. "Мам ты чего"? Текст хороший ни чем не отличается от профи, буду читать вторую часть.
В общем, дочитал ради начальника. Прием с перечислением странностей - понравился, понравились некоторые детали повествующие о нравах, но они были бы уместнее где-нибудь в обличающей нравы статье, какой-нибудь слегка баянистой, но энергичной. Типа криков Эльзы о спасении литературы от постмодернизма. Я, конечно, пока ничего не знаю, но есть подозрение, что получится книжечка о тяжелых буднях русского мартисью. Язык читаемый, местами даже приятный, но не красивый.
Я начал читать, но мне стало скучно. Пока наушники мне нравятся больше. Они хотя бы динамичней. Лучше бы рассказ шел от лица начальника, ибо лг полное уг, который слегка раздражает самой манерой говорения. Как-то сразу по-человечески не приятен - это очень большой минус.
0
Здороые порцайки легкого юмора и иронии в размышлегиях - класс! Что еще сказать? Это очень даже читабельно, и на мой взгляд не отличается от какой нибудь пичатной уверенной билитристики. Если бы я открыл такой текст книги в букинистике, то подумал бы "интересно пишет". Вообщем хорошо! Спасибо!
