Семь лет назад машины

Пришли из космоса, чтобы истребить нас.

Но человечество не сдалось,

И, пролив реки крови, превратило истребление в войну.

Теперь же близок час, когда мы

превратим войну, в победу.

Генерал Седрик Дюраан Старший.

Пустыня… темно-рыжая, словно застарелая ржавчина. Редкие изломанные скалы выстроились вокруг пустоши, будто древние стражи. Сухой горячий ветер бьет в лицо Зобеку, принося с собой запах крови. Константин боится. Он дрожит от страха так же сильно, как и три тысячи человек вокруг. Три тысячи согнанных на убой пленников. Зобек чувствует себя полностью разбитым, изничтоженным изнутри. Будучи простым школьным учителем, он никогда в жизни не испытывал такого страха. Единственное что удерживает его от нервного срыва и животной паники – близкие люди, для которых он должен оставаться сильным.

Зобек чувствует, как женская рука сильнее стискивает его ладонь. Это Елена, любовь всей его жизни, она здесь, с ним, как и их дочь по имени Вера. Семья – сокровище Зобека. То единственное, ради чего он все еще готов жить. Больше всего Константин желает, чтобы ни Елены, ни Веры, не было в этом страшном месте.

Блестящие на беспощадном солнце столбы ограждают огромную площадь пустыни. Они словно текут, переливаются, генерируя синеватые поля силового ограждения, не дающие пленным бежать. Зобек видит, как подстегиваемый ветром комок перекати-поля, подскакивая, катится в сторону ограждения. Дотронувшись до энергетических полей, кустарник беззвучно испаряется, не оставив и следа. Отсюда нет выхода.

Вокруг шум, плач, стенания, паника. То тут, то там, в огромной толпе возникает давка, уносящая десятки жизней тех, кто не смог устоять на ногах.

Паника быстро пресекается надзирателями. Двухметровые бронированные машины-гуманоиды расталкивают людей. Они безмолвно ломают кости, крушат черепа, пытаясь принудить своих рабов к повиновению. Их блестящие хромированные доспехи запачканы кровью.

- Все будет хорошо, мои милые, мы вместе, а значит… все будет хорошо, - шепчет Зобек, прижимая к себе жену и дочь.

Лена плачет, Вера нет. Девочка смотрит куда–то отсутствующим взглядом огромных зеленых глаз.

Автоматоны - надзиратели оттесняют небольшие группы людей в отдельные энергетические загоны. Там их уже поджидает другая каста машин. Тощие, словно скелеты, эти механические существа, прозванные палачами, вооружены острыми клинками вместо рук. Тонкие фосфоресцирующие механодендриты змеями тянутся из тел палачей, оплетая их жертв.

Зобек видит, как палач окутывает щупальцами человека. Мужчина кричит, бьется в конвульсиях, пока механические отростки тянутся к его шее, голове, проникают в рот, уши, глаза. Отточенным машинным движением автоматон пронзает жертву своими лезвиями, отчего светящиеся механодендриты вспыхивают еще сильнее, словно высасывая из умирающего последние капли жизни. Мертвое тело падает на красный песок, и процесс повторяется. Снова и снова, десятки машин продолжают истреблять сотни пленных с неутомимостью фабричного конвейера.

Неожиданно люди вокруг Зобека начинают кричать еще громче. Паника достигает своего пика, когда хромированные исполины толкают их в один из загонов. Давка невыносима. Зобек всеми силами пытается удержать Веру и Елену рядом. Он видит, как ближайшие к палачам люди попадают в их страшные щупальца. Лена кричит, плачет, просит Зобека сделать что-нибудь, Вера молчит. Константин прижимает дочь к себе, пытается протиснуться сквозь толпу. Он тянет за собой Елену, подальше от жестоких машин.

Неожиданно сильный удар. Настолько сильный, что Зобек даже не чувствует боли. Он обмякает, теряя свою семью. Их уносит человеческая масса, туда, где находятся автоматоны - палачи. От удара мысли смешиваются, мозг будто замедляется. Зобек чувствует, как механические конечности бесцеремонно поднимают его, вздергивают. Он смотрит вверх и видит, как белесый небесный купол пересекают красноватые росчерки. Зобек еще не знает, что это десантные корабли первой волны перегруппировавшихся сил освобождения Земли.

Неожиданно Зобек приходит в себя. В чувство его приводит далекий крик. Крик, тонкой струной пронизывающий какофонию обезумившей от страха толпы. Знакомый, родной крик. Голос маленькой умирающей девочки.

***

Легкий десантный шаттл класса «земля-орбита» дрожал, разрывая острым носом верхние слои атмосферы. Второе отделение войск специального назначения под названием «Гастаты» занимало слабо освещенный и тесноватый десантный отсек. Пятеро облаченных в бронескафандры бойцов были плотно зафиксированы на своих местах. В отсеке, несмотря на звукоизоляцию корпуса, царили шум двигателей и гул раскаленной атмосферы за бортом.

Командир отделения, сержант Константин Зобек, нервно тряхнул головой внутри шлема. Несмотря на то, что изоляция скафандра отсеивала большую часть шума, отдельным ноткам какофонии все же удавалось просочиться внутрь костюма. Сержант не обращал на это внимания. Он рассматривал выведенную на экран интерфейса шлема фотографию. На ней была изображена семья. Высокий лысый мужчина в клетчатой рубашке обнимал худенькую женщину с рыжими волосами. Вместе они держали закутанного в пеленки младенца. Зобек знал, что этот ребенок - девочка. Люди с фотографии улыбались, они были счастливы. Зобек, в свою очередь, чувствовал лишь грусть, злость, ненависть и жажду мести.

Пытаясь отвлечься, он в очередной раз обвел взглядом отсек шаттла, рассматривая бойцов. В своих массивных, неподвижных бронескафандрах, солдаты отделения напоминали декоративные рыцарские доспехи, установленные у стен.

Константин знал всех этих людей уже на протяжении нескольких лет. Знал их, и доверял им. Ларс Ли Андрос - спец по тяжелому вооружению, Леам Алимов – специалист-сапер, Саша Стурн - снайпер, единственная женщина в отряде, и Морвин Локк – штурмовик, немой солдат, потерявший способность говорить после тяжелого ранения.

Зобек подумал о подчиненных, и к злобе, клокотавшей в его душе, прибавилось еще одно чувство – сожаление. Нет, ему не было жаль этих солдат. Каждый из них знал, что вряд ли вернется на Землю. Он сожалел о том, что больше не сможет мстить автоматоном, стоя плечом к плечу с этими славными людьми.

- Внимание, - послышался голос пилота, - готовность тридцать секунд, приближаемся к точке десантирования, сержант, нас тут встречают, так что будет слегка трясти.

- Вас понял, спасибо, - Зобек ответил пилоту и сразу же обратился к солдатам, – Гастаты!.. – сказал он. - Семь лет назад автоматоны принесли ад в наш дом, и отняли у всех нас кого-то из близких. Сегодня мы отнимем у них их драгоценную станцию. За Землю, ребята.

«За Землю!» – подхватили Гастаты.

Десантный отсек залился ярко-красным светом сигнальных огней. Протяжно завыли сирены. Синтезированный голос бортового компьютера начал отсчет до начала десанта. Шаттл затрясся еще сильнее. Константин посмотрел в толстый иллюминатор из бронестекла. Там, на фоне голубой необъятности, весящей под ними планеты, неслись сотни энергетических снарядов, выпущенных из орудий чужаков. Системы ПВО открыли огонь.

«Три, два, один, сброс», - компьютер закончил отсчет, а в следующее мгновение створки десантного отсека распахнулись, и солдаты, запустив маневровые двигатели скафандров, устремились в безмолвный вакуум космоса.

***

Ониксово-черный тетраэдр космической станции чужаков отражал лучи обнаженного солнца. Сквозь затемненное забрало шлема Константин видел сотни снарядов ПВО, бесшумно несущиеся навстречу человеческим бойцам. Орудия явно небыли рассчитаны на уничтожение таких крошечных целей, как человек в скафандре. И это позволяло отделениям почти не опасаться их на такой дистанции.

Зобек отдал краткий приказ о перекличке и огляделся. Справа и слева, на расстоянии примерно трех километров он видел отблески газовых струй маневровых ранцев. Кроме Гастатов станцию штурмовали еще два отделения: командное, под названием «Принципы», и вспомогательное – «Триарии». Через десять секунд после переклички командиры отделений вышли на связь.

- Прием, - сквозь треск радиопомех Зобек услышал голос командира Принципов, - говорит капитан Дюраан, доложить обстановку.

- Триарии, потерь нет, придерживаемся курса.

- Гастаты, - ответил Зобек, - потерь нет, приближаемся к цели.

- Отлично, - начал Дюраан, - работаем по плану. Заходим с граней конструкции. Высадка как можно ближе к середине станции, по данным разведки там ПВО нас не достанут, однако следует ожидать серьезное сопротивление пехоты противника. Идем над поверхностью станции. Выше тридцати метров не подниматься, если не хотите познакомиться с тяжелыми турелями чужих. Дальше, движемся к стабилизаторам, закладываем снаряды и сваливаем. Сработать нужно максимально быстро. На потери не отвлекаемся.

- Принято, - ответил Зобек, - корректируем курс для захода на цель.

Когда командир Триериев в точности повторил слова Зобека, Константин переключился на канал связи отделения, отдав приказ изменить курс. Стабилизаторы костюмов выпустили еще больше раскалённого сжатого газа, неся Гастатов к черной, словно тень станции.

Массивное пирамидальное сооружение под ними все увеличивалась. Уже были видны его многочисленные надстройки: солнечные батареи, турели, рубки и шлюзы. В задней части станции медленно вращались огромные лепестки-стабилизаторы - механизмы, позволяющие громаде неподвижно зависнуть на орбите планеты. Эти причудливые, гигантские лепестки, и были их целью.

***

Когда до стабилизаторов оставалось меньше четырехсот метров, Гастаты получили сообщение о том, что Триарии были уничтожены в полном составе. Зобек знал, что уничтожение целого отделения все еще приравнивалась к приемлемым потерям. По большому счету, достаточно было, чтобы хотя бы один боец активировал свою бомбу на расстоянии около семи метров от цели. С момента начала миссии прошла одна минута тридцать четыре секунды, а Зобек уже потерял Ларса. Солдата разорвало вражеским огнем почти сразу же после того, как они попали на станцию.

Константин перемахнул через широкую мачту солнечной батареи. По обе стороны от него, используя двигатели и магнитную обувь, высокими прыжками двигались Гастаты. Солдаты непрерывно маневрировали, уклоняясь от снарядов чужаков и отстреливались, посылая в противника лучи яркого белого света.

Автоматоны облепили обшивку станции, словно тля лист растения. Обтекаемые, хромированные доспехи воинов - машин блестели в лучах энергетических разрядов. Их массивные тела, безголовые, с широкой бочкообразной грудью, толстыми ногами и, удивительно похожими на человеческие, руками, напоминали безумную помесь железного краба с гуманоидом.

Среди примагнитивших к поверхности машин-воинов шныряли, паря на причудливых двигателях, похожие на тощих скелетов автоматоны-палачи. Их чудовищные механические щупальца развивались в космическом вакууме словно в темных водах океана.

Увидев палача, Зобек сжал зубы. Он нажал на спусковой крючок оружия, и винтовка выплюнула белое копье света, расплавив корпус машины и пустив ее в вечный космический дрейф.

Неожиданно, канал связи разорвал страшный хрип. Зобек приказал скафандру развернутся в полете. Он увидел, как стая палачей облепила Локка, разрывая его броню и тело на куски. Зобек выстрелил, скосив нескольких автоматонов, облепивших солдата, словно гигантские кровососущие насекомые.

- Не останавливаться! – скомандовал Константин, - движемся дальше, мы должны пробиться!

В ответ на это он услышал женский крик. Это была Саша. Очередь автоматона прошила ее на сквозь, и девушка понеслась вверх относительно поверхности станции, потеряв контроль над двигателями. Через несколько секунд ее крик затих, а силуэт растворился в густой тьме космоса.

Неожиданно, Зобек почувствовал сильный удар в области правой руки. За ударом последовал глухой хлопок высвободившегося из скафандра кислорода. Страшная боль пронзила тело. А когда Зобек обернулся посмотреть в чем дело, он увидел свою правую руку, мерно плывущую в космическом пространстве.

Сержант застонал, он слышал, что оставшиеся бойцы что-то кричат ему по рации, но боль не позволяла разобрать слова. Системы скафандра закрыли пробоину специальным гелем, чтобы избежать потери кислорода. В кровь понеслись десятки медицинских веществ и наркотиков, безуспешно пытаясь предотвратить болевой шок.

Потеряв контроль над двигателями, Зобек помчался вниз, к черному металлу станции. Он сильно ударился о гладкую поверхность, а сила огненных струй, бьющая из сопел, прижала Константина к широкой металлической платформе. Он не мог пошевелиться, рана жгла нейроны мозга страшной болью. В этот момент его единственной мыслью была мольба к своим солдатам о том, чтобы они не вздумали вернуться за ним, подписывая этим действием смертный приговор самим себе. В душе сержанта вскипела ненависть.

Зобек почувствовал резкий рывок, и давление двигателей прекратилось. Дисплей шлема сообщил ему о том, что маневровый ранец поврежден. Потом его подняли. Это был автоматон. Массивная машина держала сержанта, пока палачи подбирались к нему. Вначале Константин увидел гибкие, светящиеся механодендриты, скребущие по бронестеклу шлема. Потом в поле его зрения попала «голова» палача. Плоская, как раковина мидии, она ярко светила в лицо Зобека подобием единственного глаза-фонаря.

- Ненавижу тебя, тварь, - просипел Зобек сквозь сжатые зубы.

Щупальца дернулись и с шумных хлопком выходящего воздуха пробили забрало, вонзившись в лоб сержанта. Зобек закричал, чувствуя, как чужеродные манипуляторы сверлят кости его черепа. Он задёргался и задрожал, когда щупальца вонзились в лобные доли мозга. Изо рта брызнула пенистая слюна. Вся его нервная система горела в агонии, под влиянием неведомой технологии чужих. А потом боль исчезла. Ее словно бы сдул теплый летний бриз, а вместе с ней и формы материального мира.

***

Он очнулся от того, что яркий свет бил в глаза, сквозь закрытые веки. Он пошевелился, почувствовав, что лежит на мягкой траве. Все тело было наполнено странной легкостью. Потом он встал, протирая ладонями уставшие глаза, а когда открыл их… Зобек увидел… рай. У него не было иного слова, чтобы описать это место. Он, лежал на мягкой, зеленой, идеально круглой лужайке. Вокруг, на многие сотни метров, раскинулся огромный парк. Тут и там пролегали желтые пешеходные дорожки с лавочками и милыми фонарными столбиками. Текли ручьи, звонкие и чистые, словно хрусталь. Вокруг произрастали многочисленные деревья и кустарники: вишни, орешники, молодые березки и множество других растений, названия которых Константин не знал. Мягко пригревало нежное солнце, по небу плыли белые облака. Всюду в парке небольшими группами прогуливались люди. Они беседовали, смеялись. Играли и резвились дети.

Вдали высился огромный белоснежный купол неизвестного сооружения. На фоне белого объекта было видно странные, парящие в воздухе и выстроенные в линию предметы. Они медленно плыли, уходя куда-то вдаль. Когда Зобек напряг зрение, он увидел, что это были вовсе не предметы, а люди, передвигающиеся прямо по воздуху, совсем не используя для этого каких-либо приспособлений.

Зобек заметил, что был одет в комбинезон ярко-синего цвета. Некоторые люди вокруг тоже носили такую же одежду.

Константин увидел, что в его сторону движется человек, движется по воздуху. Это была молодая женщина. Стройная, одетая во что-то напоминающее длинную, огибающую ее изящные формы, тунику, нежно-кремового цвета. Голову женщины венчали причудливо уложенные каштановые волосы.

- Здравствуй, освобожденный, - почти что театрально произнесла она, беззвучно приземлившись рядом с Константином, - добро пожаловать в лоно Legio Exemptus, - ее голос ласкал слух, будто нежный шелест изысканного шелка.

- Что еще за Legio Exemptus? И кто ты такая?

- Legio Exemptus – имя нашего государства освобожденных людей, а я всего лишь homo liberari, человек освобожденный, как и Вы теперь. Легион Освобождения и Освобожденные Легионом приветствуют Вас, - поклонилась она.

- Как я тут оказался? – Зобек встал на ноги, - Последнее что я помню – штурм космической станции и мою смерть.

- Не смерть, улыбнулась женщина, - освобождение, ну да, где же мои манеры? – Покачала головой она, - меня зовут Калистас, а вы, если быть честной, все еще на орбите вашей Земли. Внутри седьмого блока памяти крепости Темпус Тектум, которую вы в составе войск специального назначения штурмовали пять минут назад.

Зобек застыл в изумлении, не зная, как себя вести, - ты, что, автоматон? – он сам удивился своему вопросу.

- Автоматон? Ах да, слышала. Этим нелепым названием вы нарекли славных воинов легиона. Тех людей, кто выходят в реальность, вселившись в железные тела, чтобы привести в лоно Legio Exemptus новые разумы.

- Черт возьми! Да ты можешь простыми словами рассказать, что за херня тут твориться!

Калистас уставилась на Зобека, широко раскрыв глаза. Казалось, его тон сильно ее удивил, - Значит, вы хотите простыми словами? Хорошо. В таком случае начнем с того, что ваша Земля - не Земля.

-Чего?

- Колыбель человечества, - начала женщина менторским тоном, - планета Земля уже девять тысяч лет находится в лоно Legio Exemptus. То, что Вы называете Землей, в записях Легиона упоминается, - взгляд женщины на миг стал пустым, будто она считывала информацию с поверхности собственных глаз, - как LP1204 колонизирована в 3049 году, терраформирована в 3115 году. В 3189 контакт с колонией прерван.

- Какой к черту 3189 год? Сейчас 2230!

- По вашему летоисчислению. По официальному летоисчислению Legio Exemptus, от Рождества Христова, сейчас идет 11359 год, - улыбнулась Калистас.

- Я не понимаю, - замотал головой Зобек, - это какой-то бред.

- Процесс оцифровки проходит довольно болезненно, вам стоит присесть.

Зобек оглянулся и увидел позади себя неизвестно откуда взявшийся стул. Он тяжело сел на него.

- Какой еще оцифровки?

- Оцифровки личности, - продолжила Колистас, - все мы здесь - homo liberari. Люди, разум и личность которых силой технологий освобождены от недостатков и уязвимостей смертной плоти. От ужасов и проблем реального мира. Все, что вы видите вокруг – цифровая симуляция реальности. Место, созданное компьютером, что бы человеческая личность, привыкшая жить в реальном мире, могла адаптироваться и в дальнейшем влиться в общую сеть Legio Exemptus.

Константин Зобек сидел на деревянном стуле, положив руку на мокрый от пота лоб. Он провел рукой по безволосому темени, бритому затылку, а потом устало взглянул на Колистас.

-Значит вы – по сути своей люди?

- Наш разум ничем ни отличается от вашего. Конечно, за исключением того, что является компьютерным образом, - улыбнулась Колистас.

- Тогда для чего эта война? Для чего истребление? Вы ненавидите нас? Людей реального мира?

- Это не война, - покачало головой Калистас, - а освобождение. Legio Exemptus нужны новые разумы, мысли, идеи. Общество должно развиваться. Освобождение людей и иных, подходящих для этого рас – единственный способ увеличить численность бессмертных разумов. К сожалению, сегодня это единственный путь размножения homo liberari.

- Какое освобождение? - Зобек повысил голос, он чувствовал, как новые знания давят на него, лишая сил, - То, что вы делаете – жестокая резня!

- Ну – замялась женщина, - технология все еще несовершенна. Личность переносится в наиболее целостном виде только в момент мощного эмоционального и физического потрясения. Наиболее простой способ достичь такого состояния - причинить бесполезному для будущего homo liberari телу сильные физические страдания. К сожалению, с этим приходится смириться. Каждый из нас перетерпел страшные муки ради бессмертия и благополучия.

- Если даже так, - пробормотал Константин, опустив голову, - почему вы не попытались с нами связаться? Выйти на контакт?

- Земля LP1204 – тринадцатая по счету затерянная колония людей, поглощаемая Legio Exemptus. В ранних компаниях мы пытались выйти на контакт с местными жителями. Но каждый раз, когда они слышали о том, что для освобождения от ненужных тел придется избавится, начинались военные столкновения. Legio Exemptus рассудил, что в таком случае не стоит тратить лишние ресурсы на бесполезные контакты.

- Но сейчас ваш Легион проигрывает. Вы бежите с планеты

- Ресурсы Legio Exemptus - безграничны. Поглощение LP1204 только вопрос времени.

- Оставьте меня, - пробормотал Зобек, - мне нужно побыть одному. Я должен обдумать все… это.

- Как Вам будет угодно, - Калистас развернулась и направилась прочь.

- Нет стой! – окрикнул ее Зобек, - если все что ты говоришь – правда, моя жена и дочь, они…

- Конечно, - улыбнулась Калистас, - они в лоно Legio Exemptus. Ты, Константин Зобек, можешь с ними встретиться прямо сейчас.

- Что? Я не… я…

Калистас закрыла глаза. Она стояла так несколько секунд, а когда открыла, рядом с ней материализовались две новые фигуры. Хрупкая худенькая женщина с рыжими волосами и девочка-подросток примерно четырнадцати лет. Девочка взглянула на Зобека зелеными глазами, полными слез.

В этот момент Константин не знал, что ему следовало бы чувствовать. Никогда в жизни его не переполняла такая буря эмоций, даже в момент потери родных. Он вскочил со стула и бросился к ним, к своим Вере и Елене.

***

Генерал Седрик Дюраан Старший, - лидер сил освобождения Земли, наблюдал за вечерним небом через стеклянный купол тактической обсерватории Военной базы имени С. С. Дюраана Старшего.

Внезапно в помещение вбежал молодой адъютант по имени Шму Саливан.

- Сер, ваш сын, - замялся он, - то есть капитан Дюраан рапортует, миссия выполнена, оставшиеся подразделения ВСН уже на пути к поверхности планеты.

- Я знаю, - сказал Дюраан хриплым, старческим голосом, - сегодня мы прикончили много инопланетных ублюдков.

- Так точно, сер.

- Человеческий разум и сила духа восторжествовали над кровожадностью чужих, - безрадостно сказал старый генерал.

Огромное черное пирамидообразное сооружение, весящее правее багровеющих в небе лун, словно бы пошатнулось и запылало, устремившись в атмосферу огненной звездой. По пути от некогда черного монолита откалывались куски и мгновенно сгорали в плотных слоях атмосферной мантии планеты. В заключении то, что осталось, прочертило в вечернем небе черный след, а потом упало в океан, вызвав цунами по всему восточному побережью единственного материка.