Короткое описание: Часто меланхолию путают с депрессией. Ничто так не бесит, как вопрос: "ты чего такой грустный". В этом рассказе я раскрываю меланхолию, как образ жизни человека.
Я проснулся в одиннадцать часов утра. Спал опять плохо: в голове все время вертелись какие–то мысли, идеи. Вставать рано не было смысла, потому что сегодня назначен репетиционный день. Так что я без угрызений совести ухватил пару часов лишнего сна.
Я встал с кровати и подошел к рабочему столу, на нем оставались следы вчерашней творческой деятельности: изрисованные бумажки, недопитый чай и крошки от бутербродов и булочек. Плавным движением по сенсору, я оживил компьютер. Электронный почтовый ящик оказался буквально забит письмами от разных людей. «О, эти навязчивые “друзья” и их не менее навязчивые предложения!».
– Но не беспокойтесь, я вам всем обязательно отвечу, – я говорил это компьютеру, жестикулируя руками. В современном мире разговаривать с техникой не считается странным. – Отвечу, но не сейчас.
О, боги, чистить зубы этой новой щеткой «Plax 2000», настолько приятно, что я могу не вынимать её изо рта целый день. Десять вибро–режимов, фоновая мелодия, чтобы не соскучиться, интеллектуальная чистка труднодоступных зон, GPS, Wi–Fi, и всего за... Я резко выплюнул её в раковину, она была похожа на маленькую гантель, с обеих сторон которой закреплены ворсистые диски. Она беспомощно жужжала и извивалась в раковине. «Не поддавайся!». Мне почему–то стало её жалко. Я почувствовал отвращение ко всей ситуации, и подумал, что больше не нуждаюсь в услугах этой штуковины, и что нужно купить старую добрую щетку, с торчащей палкой изо рта. Я взял в руку визжащую гантельку и хладнокровно свернул ей шею.
За завтраком я долго думал, что бы сделать сегодня эдакого. Чем удивить ребят. Мне хотелось разрядить атмосферу последних дней, что бы выйти из амплуа строгого наставника. Я уже опоздал на репетицию, так что не было смысла торопиться. Голова почему–то медленно работала, я постоянно отвлекался на сторонние звуки и телевизор. «Я не пью… Ну да, курю… Но не может же курение быть причиной всех моих недугов. Нет, ну точно не может!» – обманывал себя я.
– А что если? – мои губы подернулись злодейской улыбкой. Я резко встал из-за стола и пошел собираться. Сегодня я надел шорты, было еще довольно прохладно, но мне очень хотелось надеть шорты. Пока я шел к метро, в наушниках играла музыка новомодного композитора, которого мне посоветовал друг. На приятный дуэт скрипки и фортепиано был наложен бит и электронная перкуссия. Мне понравилось, но быстро надоело. Поэтому я переключил на полюбившийся мне в последнее время пост-рок.
«Так, что тут у нас», – притворялся я, стоя в вагоне метро, что не знаю, какую карманную книгу читаю. Это был рассказ Джека Лондона «Мексиканец». Я попытался вспомнить, кто же мне посоветовал прочитать его, но не смог. Помню только, что это было давно – четыре или пять лет назад. Мне нравилось это произведение, поэтому я читал его медленно. Выйдя из метро, я направился к центру искусств, где уже неделю снимал репетиционный зал. У входа в ветхое кирпичное здание обосновались хипстеры-наркоманы. Они встретили меня отрешенными, пустыми взглядами, по которым было видно, что с утра они уже успели принять изрядное количество дури. Я зашел в здание, делая вид, что не замечаю их. Все стены, пол и потолок были изрисованы граффити и непонятными фигурами. В нос ударил резкий запах мочи. Мне пришлось пройти не мало поворотов и арок, прежде чем достигнуть нужной мне двери.
В небольшом концертном зале находилось около двадцати человек. Двое парней и девушка стояли на маленькой сцене, озаренной тусклым светом софитов, и эмоционально произносили разученные слова. «Переигрывают...». Они репетировали любовную сцену из будущего фильма. Остальные сидели в зрительном зале в первых рядах. Некоторые смотрели сценарий и вносили какие–то поправки, другие шустрыми пальцами гладили яркие экраны своих смартфонов. Две девушки, сидящие отдельно от остальных, по очереди шептали что–то на ухо друг дружке и тихо смеялись, прикрывая рот ладонью. Я стоял в тени и наблюдал.
Когда на сцене закончился диалог. С кресел поднялась следующая группа. Они готовились к выходу на площадку, в последний раз пробегая глазами по сценарию. Я решил вмешаться. Спокойной походкой я спустился к сцене и вынырнул из тени. Все, проявляя нарочитое уважение, стали со мной здороваться, рассказывать, что они успели отрепетировать. Девушки перестали шептаться. Я неспешно взобрался по ступенькам на сцену, подошел к молодым людям, и, повернувшись к залу, громко произнес:
– У меня есть новости. – Я взял драматическую паузу, – В силу того, что в современном мире набирает популярность термин политкорректность. Мои спонсоры решили включить в фильм гомосексуальную любовную сцену.
У меня нет никаких спонсоров.
– Так что, ты - Артем и ты - Никита, теперь не любите Машу, теперь вы любите друг друга! – я раскинул руки в стороны и сделал вид, будто доказал теорему, которую никто доселе доказать не мог. Я увидел в глазах шок, испуг и разочарование. «Да! То, что надо!»
Потом я оббежал сцену по краю, изображая пальцами рук объектив камеры и настаивая на своем:
– Камера сначала снимет панораму вокруг вас, потом приблизится к вашим лицам, и вы поцелуетесь, минуты две, не больше. Три дубля, думаю, хватит. Все молчали, вытаращив на меня глаза. «Недостаточно хорошо сыграл. Они ждут, когда же я скажу, что это шутка». Я хотел, чтобы все начали меня умолять поговорить со спонсорами, изменить сценарий. Но…
– Это шутка! – я сдался. Мне всегда не хватало смелости довести шутку до конца.
Все облегченно выдохнули, и начали одобряюще и осторожно смеяться, особенно два парня на сцене. Типа: «Ах ты, проказник-режиссер». Я был недоволен.
Потом мы отрепетировали пару сцен для завтрашнего съемочного дня. И разошлись по домам. Я решил прогуляться по центру города, и пофотографировать. У меня почти всегда при себе был фотоаппарат. На одной из прекрасных, чистых улиц, я увидел бомжа. Он одиноко сидел на бордюре, неторопливо потягивая дым из сигареты. Рядом лежала кепка, на четверть заполненная монетами, и картонка с надписью «на бухло». У него было невероятно колоритное лицо, да еще и этот контраст ухоженной улицы и грязного бомжа. Я подошел к нему, сделал несколько фотографий, с разных ракурсов. Он был не против. Я дал ему «на бухло», не сказав ни слова, и направился в сторону дома. Он тоже промолчал, приняв горсть монет за должное, видимо, уже привык. Погода была замечательная, поэтому я решил пойти пешком. Благо, мой дом находится в сорока минутах ходьбы от центра.
В квартире был бардак: зимняя и летняя обувь разбросана по коридору, на шкафах и подоконниках лежал плотный слой пыли, на кухне завалы грязной посуды. «Надо бы навести порядок», – подумал я и тут же забыл, отвлекшись на глухое журчание в животе. Порывшись в холодильнике, я остановил свой выбор на пельменях, потом поставил их вариться и сел за ноутбук. Легким движением руки я вернул его к жизни. Мне нравилось, как он включается. Писем стало еще больше, и я принялся неспешно на них отвечать. Потом понял, что из этого ничего не выйдет, ускорил темп, копируя ответы. Иногда даже не смотрел в текст письма. На это ушло два часа. Я устал. Включил игру, и начал расстреливать толпы зомби. Через пятнадцать минут мне надоело, потому что я проиграл. В нос ударил резкий запах гари. Я резко вскочил на ноги, так, что стул вылетел из-под ног.
– Пельмени!!! Пеельмеении!!! – я бежал по квартире и орал. Наверно соседи слышали, и их соседи тоже.
Вода в кастрюле давно выкипела, на её дне виднелись черные сморщенные комочки. Всю кухню затянуло белым дымом. Кастрюля была испорчена, хотя может её можно и оттереть. «Надо бы её оттереть», – подумал я, поставил кастрюлю в раковину и тут же забыл, отвлекшись ощущением жуткого голода. Я съел несколько бутербродов и булочек, запивая их чаем, перед компьютером, пока просматривал новости. Потом чиркал линии на бумажках, думая о завтрашнем дне, – «Да-а, завтра я буду снимать кино. Я ведь всегда мечтал снимать кино».
После того как я перестал думать о сегодняшней неудачной шутке и успокоился, то понял, что пора идти спать. Оставив на столе все, как есть, я лег в постель. Засыпая, я вспомнил, что забыл купить зубную щетку. Нехотя поднялся с кровати, собрал разбросанную одежду и стал натягивать на себя. По подоконнику забарабанили капли дождя, это меня еще больше раздосадовало. Мне не очень-то и хотелось бродить ночью в поисках зубной щетки, еще и под дождем. Но я не мог позволить себе прийти на завтрашние съемки с дурным запахом изо рта.
Выйдя на улицу, я окинул взглядом соседние подъезды, освещенные бледным светом фонарей. Почти у каждого на скамейках сидели неприятные типы с размалеванными девками и, посасывая пиво, ржали во все горло. От греха подальше, я обошел дом с тыльной стороны и в темноте направился в ночной магазин. Добравшись до него, я облегченно выдохнул, - «Полдела сделано».
Зайдя внутрь, я стянул промокший капюшон. В глаза ударил яркий свет ламп. В супермаркете кроме меня, похоже, покупателей не было. На всем протяжении магазина, параллельно друг другу расположились многометровые стеллажи, набитые одинаковым товаром. От их вида меня начало мутить. Я быстро зашагал к отделу с зубными щетками, схватил самую простую и направился к кассе.
Продавщица пропикала мой одинокий товар и посмотрела на меня, как на дебила. Но я быстро вышел из этой неловкой ситуации:
- Да, еще можно синий винстнон?
Её взгляд смягчился, она достала пачку сигарет и спросила:
- Пакет нужен?
Теперь я посмотрел на неё, как на дебилку.
- Нет, – опустив голову, хмуро ответил я. Потом расплатился и, разложив свои покупки по карманам, быстро вышел на улицу.
Дождь все не унимался, но был уже не таким интенсивным. Повсюду раскинулись лужи, и в темноте их было почти не разглядеть. Когда я повернул за угол магазина, передо мной возник силуэт:
- Слышь, сигареты не найдется? – сиплым голосом произнес он.
- Да, сейчас, - почуяв опасность, я решил не препятствовать его просьбе и неловкими движениями стал распаковывать новую пачку. В этот момент я услышал шаги сзади. Подошел второй. «Наверное, одни из тех гопников у подъезда проследили за мной». Я понимал, чем все закончится, поэтому стал вспоминать, что имею при себе и чего лишусь.
- Мужик, дай мобилу, позвонить, - протянул голос сзади. Страх начал одолевать меня. «Драться с ними бессмысленно: у меня нет шансов».
- У меня нет с собой, - хрипло ответил я.
- А если найду? – сказал тот, что стоял спереди, и приблизился ко мне максимально близко, прижав ладони к карманам куртки.
Я, не раздумывая, рванул с места, высвободившись от юрких рук гопника, и побежал в сторону дома. Но долгие годы без занятий физкультурой были заметны, да еще и больная нога. Я понимал, что убегаю не достаточно быстро. Один из налетчиков быстро догнал меня и схватил за плечо. Но я сумел вырваться. Нога разболелась, и я продолжил бежать, уже прихрамывая.
Догнав снова, он толкнул меня в спину, я запнулся о бордюр и, пролетев пару метров, ударился головой о бампер впереди стоящей машины. Меня как будто парализовало от боли. Из рассеченной брови потекла кровь. Я лежал в луже. Ко мне подошел юноша в черной кожанке, теперь его лицо не скрывала тень. На вид ему было лет двадцать. Он схватил меня за воротник куртки, приподнял и нанес два мощных удара кулаком по лицу. Боли я уже не чувствовал. Хотя и находился в сознании, но был не в силах больше сопротивляться. Он обшарил все мои карманы. Забрал бумажник с деньгами и некоторыми документами. Нашел зубную щетку.
- Эй, дебил, зачем она тебе посреди ночи? – он помахал ей перед моим лицом, усмехнулся и бросил на землю. Потом ушел.
Я продолжал лежать на мокром асфальте и чувствовал, как постепенно пропитывается влагой вся моя одежда. О лицо расшибались холодные капли дождя, но они меня не раздражали, наоборот, успокаивали боль, отвлекали. Полежав еще минуту, я поднялся и, отыскав злосчастную зубную щетку, медленно побрел к дому.
В квартире меня снова встретил беспорядок. Я состроил гримасу отвращения и, не раздеваясь, направился в ванную. Взглянув в зеркало, я ужаснулся: все лицо было в крови, правый глаз разбух, а под ним обосновался темно-фиолетовый синяк. «Иронично. Боялся прийти с грязным ртом, теперь приду с разбитым лицом». Я дотронулся до рассеченной брови, и голову пронзила дикая боль. От чего я чуть не закричал. Язык почувствовал непривычную пустоту. Отодвинув нижнюю губу в сторону, я обнаружил, что отсутствует один зуб.
- Да вашу ж мать! – не сдержался я.
Приняв душ и обработав раны, я лег в постель, проклиная этот день и представляя, как будет не ловко завтра перед коллегами. Подавать заявление в полицию мне не хотелось, потому что я чувствовал, что заслужил все это. В последние месяцы я слишком глубоко погрузился в меланхолию. Мне требовалось вправить мозги на место. Что и произошло. Не смотря на ноющую боль в глазу и челюсти, я быстро провалился в сон. В неиссякаемый источник вдохновения.
Ощущается некоторое острое чувство недописанности.
Т.е. как-то не хватает времени на каждой остановке - надо давать пассажирам - а еще по перрону прогуляться, и чебуреков поесть, и вещи внести-вынести... Гоните куда-то, гоните. Голова даже кружится и тошнит - только погрузиться, листву всякую разглядеть хочу, а вы за холку выдираете и кричите - дальше пойдем.
Причем тут дело может даже не в объеме фрагментов... а в самой композиции - черт его знает.
Меланхолия-депрессия героя - не очень яркие. Ну, то есть как по мне - вообще незаметные. Какой-то он у вас лисообразный проказник - лузер местами. Но задорный. Так что если целью было показать, что вот мол - не гний человек, не пропитывайся чувством превосходства - получишь по морде от гопника - не то что бы прям вышло.
Это как раз из-за быстрой промотки. Не успел я проникнуться его червивостью, чтобы в конце вместе с хулиганом лупасить. Вы мне покажите все дырки, поярче покажите, пальцем заставьте потыкать - я буду нос воротить, но вы палец ведите - чтобы черви его пощекотали.
А так... ну ок. Побили. Поделом, наверное.
P.S. Жаль, что Артем и Никита не поцеловались (тут даже на самом деле литературный смысл есть - это бы дало паузу на чебуреки)
P.P.S. И язык местами мусорно-буквальный. Как по мне - обороты типа: Благо, мой дом находится в сорока минутах ходьбы от центра. - в литературном творчестве не совсем уместны (кроме случаев прямой речи). Вы же не байку на корпоративе травите.
Спасибо за ваш ёмкий коментарий) Очень круто! Понимаете с самого начала я знал, что этот рассказ не будет претендовать на уровень серьезного произведения. Вообще я взял пол года назад написаное мной эссе и обрастил его мясом, добавил чуть описания(было его еще меньше), добавил гопников(в начальном варианте он не стал идти ночью за шеткой). Не знаю зачем я это сделал, просто я вдруг увидел в том моем эссе тонкую грань меланхолии. Которю в жизни люди могут и не заметить. Тут есть успешный гг, он режиссер, тут есть юмор, гг шутит, но меланхолия все равно присутствует в его жизни. И ясно почему, из-за одиночества, конечно.
Обычно я оставляю гораздо более емкие комментарии, так что не стоит благодарностей ^ ^
Что касается серьезности произведения - откуда ж мне это знать? Вы произведение выкладываете - я оцениваю по тем же критериям, по которым обычно оцениваю все произведения. Очень простая схема)
По поводу меланхолии - Ваша идея в общем-то понятна. Я уже писал об этом в корневой рецензии. Идея понятна с самого начала - когда перед прочтением рассказа смотришь на описание.
Другое дело, что или меланхолия, как я уже сказал, у героя слишком слабая, недостаточная для регистрации моими сенсорами. Или же у Вас что-то не так пошло в рассказе. В общем - недостаточно герой уныл, чтобы радоваться и смеяться над карой его унынию.
Ну я разные вещи пишу, если вы сомневаетесь, что это я написал. А про щетку да, это интересно подмечено) Но щетка то и правда невероятная, сама чистит зубы. И не продолговатой формы, так что..)))
0
