Глава 5

-…У нее сильное недомогание и переохлаждение, ей нужен постельный режим. Я не могу сказать, как быстро она поправиться…Могут быть последствия… Но главное – ее жизнь вне опасности.

Мишель открыла глаза. Все тело ныло, голова кружилась, мучила жажда. Она не понимала, где она, и с трудом припоминала собственное имя. Попытки приподняться успехом не увенчались, и она бессильно откинулась, прислушиваясь к доносящемуся голосу.

-Что за последствия?

-Вероятно, она потеряет способность зачать потомство. Но это не столь важно, по сравнению с тем, что она выжила и не обморозила ноги!

-Да, да…

Женщина прислушалась. Один из голосов показался ей до боли знакомым. Услышав шорох, она повернула голову. Перед ней стоял Итэн.

Теперь его было не узнать. Красивый красный мундир придавал его фигуре еще большую статность, а на гладко выбритом лице ярко выделялись огромные голубые глаза. В гладко-зачесанных, некогда смоляных волосах, появились серебристые нити седины. Вокруг век обозначилась сеточка морщин. Неизменной осталась лишь легкая ироничная ухмылка, к которой так привыкла Мишель, и которую так часто вспоминала.

Итэн кивнул и улыбнулся. На Мишель он смотрел с нежностью и теплотой, которую она раньше не замечала.

-Приветствую вас, мадам! Как вы себя чувствуете?

-Где я? Что произошло? – женщина всматривалась в лицо Итэна, пытаясь найти в нем ответы.

-Вы в безопасности. Более недели вы были на грани жизни и смерти, находились в глубоком бреду. Но сейчас опасность миновала, и вы идете на поправку.

Немного помолчав, он прошелся по комнате и вернулся к постели, откуда, с широко открытыми глазами за ним наблюдала Мишель.

-А забавно, что судьба так повернулась! Ведь именно в это время путь моего полка пролегал аккурат через ваше поместье… Еще минута – и вас не было бы в живых.

Мишель молчала. Она, словно мозаику, складывала в памяти все осколки воспоминаний последних дней. Выстрелы, волчий вой, звон стекол, крик мадам Сами, ледяная вода, колодец…

-Война подходит к концу, маркиза. Сожалею, но от вашего некогда прекрасного поместья остались лишь руины – дом сожгли. До полного выздоровления вы останетесь в гарнизоне. Что с вами будет потом мне не известно. Думайте, мадам Дюбуа. Вспоминайте всех родственников и друзей. Быть может, кто из них еще жив, поможет вам.

С этими словами Итэн поклонился и вышел. В палатке было душно, но тепло. С улицы доносился запах дыма от костра и ругань солдат. Мишель натянула одеяло под самый подбородок и глазами затравленного зверька смотрела на щели у входа, сквозь которые внутрь просачивался красноватый свет заходящего солнца. По ее щекам текли горячие слезы, и женщина тихонько всхлипывала.

«Что теперь будет? Как я выживу?»

Прошло две недели. Мишель почти полностью выздоровела, и уже сама могла выходить на улицу.

Наблюдая за окружающим ее миром, она ощущала, словно попала в другую, доселе не известную ей жизнь. Здесь она не была маркизой, она стала просто Мишель. Поначалу ей было тяжело чувствовать себя в новой роли, но война диктовала другие условия. Мишель пришлось помогать солдатам, и теперь в ее обязанности входил уход за ранеными.

Будучи огражденной от всего мира, сидя в своем поместье, она не знала ничего, кроме бесконечных шумных балов, пьяных гостей и игры в карты. Ее выдали замуж за маркиза Франсуа Дюбуа, когда ей едва исполнилось шестнадцать. На то время ее супруг был уже не молод, и его мало интересовала участь его молодой жены. Она была предоставлена самой себе. За семь лет жизни в поместье Дюбуа из некогда веселой и жизнерадостной девушки, Мишель превратилась в замкнутую и высокомерную женщину, которая находила отраду лишь в чтении и беседах с остроумными друзьями мужа, которые не редко посещали их отдаленный дом. На ее устах редко появлялась искренняя улыбка, а глаза были неизменно холодны. Казалось, что так будет всегда. До тех пор, пока она не встретила Итэна. Он явно отличался от других слуг, в первую очередь тем, что не превозносил маркизу, не преклонялся перед ней и не боготворил знать. Он был верен своим принципам и своим взглядам, не ниспадая до дешевой лести и прелюбодействия. Мишель долго не могла понять, что тянет ее к этому смуглому, простому мужчине. Сейчас, наблюдая, как он уверенно и твердо командует полком, при этом, не теряя своей человечности и доброты, она понимала, чего ей не хватало все эти годы. Теплота его взгляда, мягкость голоса растопили лед на ее сердце и согрели замкнутую душу. Милосердие, так глубоко похороненное и забытое, вновь ожило в ней, воскрешая внутри ту милую и нежную девушку, которой она была до того, как стала маркизой Дюбуа.

Мишель лишилась всего: имени, статуса, богатства, земли. Но приобрела гораздо большее и ценное – саму себя.

* * * * *

Шла весна 1921 года. На ярко-изумрудных холмах распускались пестрые цветы, а по полю белыми бликами рассыпалось стадо овец. Мишель, поправив подол длинного платья, поднялась со скамейки и позвала большую лохматую собаку:

-Ненси, Ненси, идем домой!

По широкой тропе, радостно улыбаясь, навстречу ей шел Итэн. Ласково приобняв женщину за плечи, он  нежно поцеловал ее блестящие каштановые волосы и вдохнул их цветочный аромат.

-Ты пахнешь весной, дорогая!

Мишель звонко засмеялась и положила голову на плечо мужа.

-Это все весна… Только весна…