Екатерина Борисовна Анисимова сбежала в подземелье от солнца, которого, как считала, оказалась в 45 лет недостойна. Если говорить без изысков, то она устроилась на работу в Казанский Метрополитен, чтобы поменять свою жизнь. Кто и что натворил с Екатериной Борисовной (или натворила она сама), оставалось скрытым. Во всяком случае, в ее трудовой книжке ничего об этом не говорилось. Исполнительная, со всеми вежливая, но никогда не заискивающая, новая работница тем не менее не понравилась. Большинству вообще не нравятся открытые и честные, а Екатерина Борисовна вся была как на ладони – кроме непонятного случая, лишившего Анисимову солнца как в прямом, так и переносном смыслах. Перемены не спасли ее; боль спустилась за женщиной следом.

Всегда одетая строго по форме, скрыв седые волосы красной шапочкой (так игнорируемой остальными дежурными у эскалатора), она приходила раньше всех. Личная карточка «Анисимовой Е.Б.» была доступна всем заинтересованным пассажирам, а в голубых глазах женщины они могли увидеть оставленное наверху небо. Екатерина Борисовна не была красива «общепринятой» красотой, но и не выделялась неприятными чертами лица – как пишут в хрониках, «особых примет нет».

Она уважала начальство, но вместе с уважением заметна была и проявляемая Анисимовой жалость. Она нередко приговаривала: «Какие же они несчастные, как трудно руководить!». Вообще Екатерина Борисовна  жалела всех, кроме самой себя. Появляясь на станции, она расспрашивала коллег, как у них идут дела, в том числе и личные. Вопросы женщины иногда переходили грань, за которой кончается вежливость, но никогда – грань, за которой стоит «перемывание косточек». Стоит ли говорить, что Анисимова была глубоко верующим человеком?

Если у Екатерины Борисовны было плохое настроение, то, расписавшись в Книге явок, она поджимала губы и быстро уходила. Остальные уже понимали: либо в очередной раз кошка принесла котят, либо собака приболела, либо на дачный участок залезли воры. Екатерина Борисовна не могла топить кошачий приплод (или даже поручить это кому-нибудь), поэтому часами стояла возле вестибюля станции, пытаясь раздать котят прохожим. Пес дворовой породы Волчок раз в два месяца терпел муки у ветеринара, а про исчезнувшие топор или старый радиоприемник Екатерина Борисовна, переживая, говорила так: «Все под Б-гом ходим!».

Кроме кошки, кота и Волчка, у Екатерины Борисовны никого не было.

*   *   *

Однажды Екатерина Борисовна выискивала в маленьком молитвеннике наиболее соответствующие ее душевному состоянию тексты. Вероятно, она плохо понимала, что время для спасительного чтения выбрала неудачно - Анисимова сидела у эскалатора. Ей бы следить, как толпы людей спешат вверх и вниз, толкаясь и таща за собой неподъемные баулы. Почему такой исполнительный человек временами устремлялся к Б-гу (уж если откровенно, то к тексту) в рабочее время? Может, дело было в недоступной для окружающих тайне, и пассажиры невольно разыгрывали перед Анисимовой сцены из ее прошлого?

Наверное, молитвы сделали свое дело, вернув Екатерину Борисовну на землю, а точнее, под землю, когда двое молодых людей начали бороться друг с другом. Их поведение было бы уместным во дворе или спортзале, но не на скользящей вниз ленте эскалатора. Один парень, шутя, «припечатал» друга к светильнику на балюстраде. Плафон не выдержал, лопнул с треском, на соседний эскалатор полетели осколки. Веселые друзья покатились вниз, сбив по дороге двух девчонок.

К чести нашей героини, она заметила это, отреагировала моментально и, остановив эскалатор, схватилась за трубку местной связи. Когда парни оказались в буквальном смысле у ног Екатерины Борисовны, она не потерпела того, что нарушители останутся безнаказанными. Выдернув из клубка тел припечатанного к бывшему плафону парня, Анисимова затащила его в свою будку. Второй сначала яростно напал на «больную дуру», но не смог с ней справиться. Откуда только у маленькой женщины взялись силы? Уверенная в своей правоте Екатерина Борисовна была страшна! Парень вырвался из ее цепких рук и «сделал ноги».

Оставшийся взаперти молодой человек не знал, что и предпринять. Как только он увидел предательство того, с кем полчаса назад пил пиво, перестал материться и просто встал в будке, зло глядя вслед убегающему товарищу.

Екатерина Борисовна, немного успокоившись, попыталась беседовать с нарушителем в щелку между стеной и дверью будки. Мы можем только гадать, что она ему говорила, но ее увещевания прервали два ленивых милиционера. Пассажира заковали в наручники и отправили в «обезьянник», а Анисимова заняла свое законное место. Она никак не могла успокоиться, и снова нарушила все инструкции: подняла трубку и принялась рассказывать всем, до кого могла дозвониться, о происшествии. Ее громкие слова привлекали внимание людей и, наконец, дежурная по станции заставила Екатерину Борисовну отложить красочные описания «на потом».

«Потом» продолжилось в обеденный перерыв, а также на следующий день, а когда эмоции утихли, Екатерина Борисовна продолжила сидение у эскалатора, изредка перелистывая молитвенник и выискивая новых нарушителей. Многие сотрудники уже забыли причину, из-за которой внимание к Анисимовой стало еще более пристальным, но даже инициалы ее имени стали нарицательными.

Через месяц Екатерина Борисовна сказала дежурной по станции: «Вы знаете, о чем я жалею? О том, что второй молодой человек так и не понял, что он наделал… И если тот, которого я сумела поймать, был хотя бы наказан милицией, то второй убежал в никуда…»

Аминь.