Для писателей

» Проза » Рассказ

Копирование материалов с сайта без прямого согласия владельцев авторских прав в письменной форме НЕ ДОПУСКАЕТСЯ и будет караться судом! Узнать владельца можно через администрацию сайта. ©for-writers.ru

На Сен-Доминик Степень критики: Адекватная
Короткое описание: Что может быть лучше маленькой истории о любви, которая произошла, как всегда, в Париже. У каждого в этой жизни свои ошибки. Моими ошибками, чаще всего были мои мысли. Однажды я допустил ужасную, отвратительную мысль. Я помню, это было лето тысяча девятьсот пятидесятого года. Париж. Oh, la splendeur, la folie douce. Тогда я целыми днями сидел за уютным столиков в кафе на углу Сен-Доминик, совсем рядом с Эйфелевой башней. Весь месяц я ждал брата, который всё никак не мог покончить с делами в Берлине. Казалось, война уже давно закончилась, и мир на планете Земля воцарился на многие века. Но стоило ночью только закрыть глаза, как чёрная тень воспоминаний поглощала разум. В стуке колёс вечернего поезда слышался залп вражеской артиллерии, в хлопанье занавесок я узнавал шорох сбрасываемых с самолёта листовок. Вскакивая по ночам в холодном поту, я ощупывал своё тело. Голова, шея на месте, руки скользят вниз по животу. Иногда я вскрикивал, не обнаружив под одеялом правую ногу, но потом вспоминал, что уже шесть лет её нет на месте. Война набрала себе сувениров столько, что и не унести. Наверно, моя правая голень самый жалкий сувенир из всех. - Западный Берлин собирается принять конституцию. – за соседним столиком двое перечитывали газеты, строя догадки и делясь слухами о делах мировой политики. - Non-sens. – отрезал седовласый мужчина, отложив в сторону майскую газету, страницы которой пестрили заголовками о забастовке парижской полиции. - Лидеры ГДР и Польши подписали Варшавскую декларацию. – констатировал его собеседник. - Вижу. – кивнул седовласый, закрывая газету за начало июня. Разговоры о политике меня всегда тяготили. Но так скучно как в тот день, мне ещё никогда не было. Я бы с удовольствием встал и пошёл гулять по набережной Бранли, по мосту Альма, дошёл бы до Лувра или Собора Парижской Богоматери. Однако ходьба давалась мне с трудом. Хоть я и освоился со своим протезом, который больше напоминал деревянную пиратскую ногу, любое передвижение доставляло мне неудобства. Как ни странно, больше моральные, чем физические. Поэтому я сидел в кафе, разглядывая прохожих и слушая мурлыканья официантки, которая постоянно что-то напевала себе под нос смешным высоким голосом. И в тот день я увидел её. В этот день… Высокая и грациозная она промелькнула у меня перед глазами и исчезла в тот же миг. Я обернулся. Малиновое платье колыхалось из стороны в сторону в такт её быстрому шагу. Девушка куда-то торопилась. «Ах, как жаль.» - подумал тогда я, сожалея, что мне не удалось как следует разглядеть прекрасную незнакомку. Лето. Париж. Мне всего двадцать семь лет. Или уже двадцать семь? В любом случае, моё сердце тогда готово было забыть все ужасы военных лет и воспылать прекрасным чувством. Любовь. Amour. В ту ночь мне снились только хорошие сны, а хлопанье занавесок казалось порханием бабочек. В пятидесятом я жил на улице Гренель. Спускаясь каждый день по ступенькам, я представлял, что с такой же лёгкостью мне дастся дорога до излюбленного места. Иногда это помогало, и я шагал легко и непринуждённо, как только может шагать безногий человек с тростью. И вот я за столиком, накрытым нежно-голубой скатертью, в маленькой вазочке синие цветы, пахнет хлебом. Завтракал я всегда плотно, когда обед мой был скуден, а ужин я игнорировал вовсе. Сегодня я взял с собой Дюма, чтобы хоть как-то развлечься. Однако «Чёрный тюльпан» опять не хотел читаться. Сколько бы раз я не брался за этот роман, прочесть больше, чем сорок страниц я не мог. Каждое слово несло в себе такую дремотную скуку, что глаза сами начинали закрываться. Добравшись до сорок второй страницы, я поставил рекорд, облокотился на спинку стула и захлопнул книгу. Июль начался с ясных солнечных дней, дул лёгкий ветерок, а по небу носились еле заметные облачка. Где-то рядом зазвенел велосипед, я приоткрыл глаза. Снова на Сен-Доминик появилась она. На этот раз девушка медленно брела по тротуару. Голубое платье в пол, тонкие плечи, лебединая шея, кожа молочного цвета. Чёлка густых тёмных волос касалась пышных ресниц, из под которых сияли небесного цвета глаза. Короткое каре и родинка у самого уголка ровных губ. Как же она прекрасна. Я проводил её взглядом, но оборачиваться не стал. Удержался. За следующие несколько дней я прочитал роман. Оказывается, он и о любви. Моя прекрасная незнакомка каждый день бывала на Сен-Доминик, правда, всегда в разное время. И всегда в разных платьях. Помню, уже ближе к вечеру она шла по улице в тёмно-синем платье. А как-то утром появилась в пышной жёлтой юбке. Я наблюдал за ней почти две недели. И за эти две недели она ни разу не улыбнулась. Девушка не была угрюмой, задумчивой или грустной, она просто не улыбалась. Просто шла верх по Сен-Доминик, а её небесные глаза отражали пейзажи улиц. Ещё я заметил, что чем больше народу вокруг, тем быстрее идёт моя незнакомка. И люди её сторонились. Видел, как к ней подошёл мужчина, довольно улыбаясь, он приветственно кивнул головой. Она что-то сказала ему, и тот отскочил как ошпаренный. Но меня это не беспокоило. Каждая секунда, когда я мог её видеть, наполняла мою жизнь счастьем. Я стал фантазировать о том, как приглашу её на танец, как мы будем гулять с ней по набережной, думал, кем бы она могла быть, ведь на француженку она совсем не похожа. В один из самых жарких летних дней, когда город готовился к четырнадцатому июля, на углу Сен-Доминик собралась целая толпа народа. Свободных столиков в кафе почти не было. Бедная официантка со смешным голосом носилась между столов с подносом в руках. Я снова увидел её. В белом шёлковом платье она проплывала между прохожими, стараясь никого не задеть. В руках у неё были две книги, через плечо перекинута маленькая дамская сумочка. Тут кто-то задел книги локтем, и те полетели вниз. Обе книги ловко поймал щегольски одетый юноша. Конечно же, он стал с ней заигрывать. Девушка обняла книги, кончики её губ дёрнулись вверх. Она что-то смущенно сказала юноше. Парень нахмурился и засунул руки в карманы брюк. Развернулся и ушёл. «Интересно, что же она такого говорит?» Девушка зашла в кафе. К такому повороту событий я не был готов. Моё лицо залила краска, она шла прямо сюда. Остановившись у моего столика, она только открыла рот, чтобы спросить разрешения присесть, как я нервно дёрнул рукой, указывая на стул. Девушка робко села, положив книги на стол. Обе оказались на английском. «Англичанка.» - подумал я. Почувствовав, что мы одинаково смущены, я хотел прервать неловкое молчание и начать разговор. Но тут подошла официантка, девушка молча что-то указала в тонком листке меню и открыла книгу. Я старался не смотреть на неё, ибо чувствовал, что багрянец ещё не сошёл с моего лица. Вдруг с её стороны раздался смешок. Я посмотрел на свою соседку: девушка, поджав губы, читала. Следующие полчаса я разглядывал узоры на салфетках. Когда она ушла, я сокрушённо уронил голову на грудь. Увидел бы меня сейчас мой брат, обозвал бы мямлей. «Но я ничего даже не сказал.» - возразил бы я. «Вот именно!» - ответил бы он. На следующий день я сел спиной к началу улицы. Моя незнакомка появилась ближе к обеду, и я смотрел, как элегантно она уходит из моего вида. Зелёное платье, туфельки на шнурках, летящая походка и Сен-Доминик поглощает мою ma сherie. Утром я проснулся раньше обычного. Осознав, что целиком и полностью выспался, я сел на кровати. Умывшись, я принялся мучить печатную машинку. Тогда я писал детские сказки. В полдевятого утра я стоял перед зеркалом в летнем парадном костюме и пробовал вальсировать. Трость лежала на стуле. Потанцевав ещё немного, я рассмеялся собственно затее. Однако, на мой взгляд, получалось неплохо. На улице яблоку упасть было некуда. Все шли к месту начала парада, а кто-то сразу к Лувру. С самого детства в День взятия Бастилии я всегда верил в чудо, как и в сочельник. И каждый год надеялся непременно на что-то хорошее. В этом году, совсем недавно, чудо случилось у моей школьной учительницы мадам д’Фарелли: пропавший без вести муж спустя пять лет вернулся домой. И я непременно её сегодня встречу. Мою милую незнакомку. После парада я остался в парке кормить голубей. И всё думал о ней, звал её мысленно. В кафе на Сен-Доминик играла музыка. Официантка улыбнулась мне и убрала табличку «занято» со столика, где я обычно сижу. Я рухнул на стул и вдруг почувствовал себя бесконечно старым. Какая-то неестественная усталость разлилась по всему телу. В голове гудело, руки тряслись. Дожидаясь праздничного фейерверка, я выпил четыре чашки кофе и съел десять круасанов с джемом. Чувство старости так и не отпускало. Я устало взглянул на трость, которая предательски стояла возле стола с правой стороны. Но через секунду я был снова молод. Народ потянулся к Марсовому полю. Уже совсем стемнело, но в свете фонарей можно было разглядеть идущую по Сен-Доминик девушку. Её я бы разглядел и в полной темноте. Девушка отошла в сторону, прижавшись в террасе кафе, чтобы пропустить поток людей. Музыка ещё играла. Медленный вальс. Вот оно, чудо. Я вскочил со стула, чуть не потеряв равновесие. Намеренно оставив трость, я подошёл к девушке. Официантка, увидев мой порыв, пожала плечами и хмыкнула, мол, и я обречён на провал. - Добрый вечер. – робко начал я, протянув девушке руку. – Позвольте пригласить Вас на танец. – Ma cherie смущённо захлопала ресницами и улыбнулась так, словно всю жизнь ждала только моего внезапного появления. - Entschuldigen, ich spreche Franzosisch nicht. ©’– сказала девушка на чистом немецком языке. Я машинально отдёрнул руку. Немка? Ужас. Отвратительно. Её улыбка вдруг сделалась печальной, она разочарованно изогнула брови, которых почти не было видно за ровной чёлкой, и поспешила от меня прочь. В голове творилось непонятно что. Я всё ещё стоял неподвижно и пялился туда, где пару секунд назад была моя незнакомка. Моя ma сherie. Я опомнился, схватил свою трость и побежал за ней. Девушка летела по Сен-Доминик. Запыхавшись, я протянул к ней руку. - Es tut mir leid. ©’’ – почти крикнул я, вспоминая весь свой словарный запас. Моя прекрасная незнакомка стояла в свете ночных фонарей так близко, безумно близко ко мне. Я взял её тёплую ладонь, она посмотрела на меня глазами цвета летнего неба. На Сен-Доминик кроме нас никого не было. Прогремел первый залп салюта. Девушка снова улыбнулась, я улыбнулся в ответ и наконец-то что-то сказал: - Ich spreche Deutsch, aber nur ein wenig. ©’’’– __________________________________________________________________________________________________ ©’ “Простите, я не говорю по-французски». ©’’ «Мне очень жаль». (извиняясь) ©’’’ «Я говорю по-немецки, но совсем немного».
Свидетельство о публикации № 28785 \| Дата публикации: 18:06 (04.12.2016) © Copyright: Автор: Здесь стоит имя автора, но в целях объективности рецензирования, видно оно только руководству сайта. Все права на произведение сохраняются за автором. Копирование без согласия владельца авторских прав не допускается и будет караться. При желании скопировать текст обратитесь к администрации сайта.
Просмотров: 399 \| Добавлено в рейтинг: 0 Данными кнопками вы можете показать ваше отношение к произведению

Оценка: 0.0

Всего комментариев: 3

Порядок вывода комментариев:

Вайсард (04.12.2016 23:22) [Материал]

ну что сказать. хоть и баян всем баянам, в плане композиции, интриги и всего остального ("лебединая шея" - 21 век!), но мне понравилось. здесь ведь нечего ждать откровений. написано хорошо (пара мест может только нет). в целом, цельно получилось.
и еще, если это вам важно вдруг. "Entschuldigen, ich spreche Franzosisch nicht. ©’– сказала девушка на чистом немецком языке" - будто школяр какой. Скорее всего чисто по-немецки это было бы сказано иначе.

LULs (04.12.2016 23:49) [Материал]

если совсем вежливо, то
Entschuldigen Sie bitte, aber ich spreche Franzosisch nicht.
так что похоже, очевидно) Хотя можно было бы и сократить; особенно учитывая, что ГГ немецкого не знает и не может воспринять/запомнить фразу.
ну или gar nicht как абсолютно не говорит, подчёркивая невозможность.

LULs (04.12.2016 19:03) [Материал]

сидел за уютным столиков в кафе

Высокая и грациозная, она

Сколько бы раз я не брался за этот роман, - у вас буквальное отрицание. в данном случае ни.

За следующие несколько дней я прочитал роман. Оказывается, он и о любви - чтобы так сказать, вы должны были упомянуть, о чём он в первую очередь. а потом добавить: и о любви тоже.

носилась между столов - может, между столами? между чем?- творительный. что у вас за проклятие столов?

я рассмеялся собственно затее

Знаете, чего недостаёт? Вкусной атмосферы; рассказисты немного расширили бы объём, но сотворили бы атмосферу. И недостаёт лексики, которая бы сделала атмосферу.и переворот в душе героя бы расширить от момента "фу, немка!" до финальной перемены.
ну и в сны-воспоминания героя надо бы влить эффект, производимый на него немецкой речью. Этот обязательно; что он воевал именно с немцами, что не был бесстрашен, что ненавидел. А пока он хаотично-нейтрально относится к немцам, чтоб так-то ошатнуться.
А так - даже и вспоминать буду как пример короткой идеи, неплохо уложенной в размер и поданной эффектно.
поправьте ошибки - и я буду за добавление в рейтинг. И оформите прямую речь правильно, по учебнику.

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи....читать правила
[ Регистрация | Вход ]

svjatobor@gmail.com