В то время когда наши корабли бороздили просторы Мирового океана, а спутники запускали каждую неделю, мы, дети, сидели за партами и грызли: кто ручки, кто карандаши, надеясь в будущем также грызть гранит науки. Практически все грызли, кроме одного. Витальке Пименову было все равно или "фиолетово", как говорит мой сын. Он уже, будучи дважды второгодником, не носил в школу ничего, даже карандаша. Он знал, что все равно получит за год тройку и перейдет в следующий класс, не станут же его пожизненно держать в школе. От него уже ничего не требовали, лишь бы ходил в школу и не болтался без дела. Иногда ему на парту клали ручку и чистый листочек, на котором он рисовал весь урок, а в конце урока складывал листок и отправлял самолетиком по классу. В этот день класс должен был писать сочинение по литературе, на тему недавно пройденной книги «Повесть о настоящем человеке». Класс по привычке раскрыл тетради, школьники призадумались. Виталька презрительно оглядывал одноклассников с мыслями: «И что о нем писать? Об этом летчике, потерявшем обе ноги, воевавшем в войну на протезах и так уже много написано».
Он уставился в окно и смотрел на пустой школьный двор, думая лишь об одном: побыстрей бы закончились уроки, чтобы можно было бежать на рыбалку или взять велосипед и кататься на нем по парку. Затем перевел блуждающий взгляд на доску, на все ту же надпись: «Повесть о настоящем человеке». На секунду призадумался. Потом неожиданно ткнул кулаком хорошиста Петьку Привалова в спину, сидящего впереди него. - Чего? – повернувшись к нему с недовольным лицом, спросил Петька и добавил: - Больно же… - А ну-ка дай мне листок и ручку, - громко приказал Виталя, он был старше, здоровее всех и все его побаивались. Петька послушно вырвал из тетради листок и подал его своему соседу, который был для него сущим бедствием. Когда Витале было совсем скучно во время уроков, он любил запихивать за воротник этому несчастному хорошисту всякий мусор.
Виталька сунул кончик ручки в рот, прищурился и посмотрел на потолок. Затем окинул взором весь класс, встретившись с недоуменным взглядом учительницы, задумался и опустил глаза на свой листок…. Анна Андреевна, пожилая учительница, преподававшая школьникам еще во время войны, удивленно смотрела, как впервые за столько лет, Пименов вдруг сосредоточенно начал что-то писать. Ей неожиданно захотелось вытащить из пачки свою любимую «Беломорину» , да поглубже затянуться, но урок только недавно начался и придется терпеть. А через пятнадцать минут наблюдения, за тем как Пименов строчит на тетрадном листке, не отрываясь, ей вообще стало невыносимо тяжело. Прозвенел звонок, собрав все сочинения, она облегченно вздохнула и побежала в учительскую, где, нервно смяв папироску пальцами и, придав ей требуемую форму, быстро раскурила. И, наконец, достала из стопки тетрадей, то заветное сочинение…
…в этом сочинение ни слова не было о летчике Маресьеве. Ни слова о подвигах советских людей во время войны. Виталя описывал в нем как он летом ходил на рыбалку, сколько наловил рыбы, как вдруг началась сильная гроза и он, спасаясь от ливня, побежал наверх по склону. Склон был уже весь мокрый и, Виталя поскользнувшись на глине, упал и подвернул ногу. Кое-как выбравшись с речки, он, сильно прихрамывая весь грязный и мокрый, со сломанными удочками, пытался остановить хоть какую-то машину. Но все проезжали мимо. Отставив попытки «голосовать», пришлось, превозмогая боль идти домой пешком. И тут возле него остановился какой-то мужчина на зеленом «Москвиче». Мужчина окрикнул его и потом довез домой. Заканчивалось сочинение словами: «Когда я вырасту, я тоже буду таким же настоящим человеком и никогда не проеду мимо человека попавшего в беду». Прочитав, Анна Андреевна улыбнулась, сказала в слух: «Ну, будем надеяться» и поставила «пять». Что ж сделаешь - у каждого человека свои герои...
В общем-то понравилось. Читалось легко. Пару замечаний. Для заядлого второгодника Виталик ведёт себя слишком спокойно. Не ясна причина почему все махнули на него рукой. Также момент так сказать «пробуждения» не особо обоснован. Короче на мой взгляд рассказ нуждается в расширении. Ну и завершающая фраза по моему лишняя. Читатель в состояние сам делать выводы.
Конечно, текста совсем маленько, но больше тут, пожалуй, и не надобно. Однако же, если вас, судыри вы мои, интересует моё мнение, то лично у меня как-то особых впечатлений по прочтении не осталось. Ну, не тронуло, и всё тут. X) Хотя, ежели я ничего не путаю, подобные произведения, несмотря на свой малый обьём, именно это-то делать и должны. :Ъ Ах и - да, одна опечатка поймана с поличным; "сказала в слух" Сказала в слух? В чей слух?
Судя по тому, что Виталя то теребит ртом карандаш, то ручку -- а то иногда рисует, -- не быть ему добродушным картузым шофёром. Он станет Леонардо Да Винчи! Днём будет теребить карандашом лист бумаги, а ночью -- ртом чужие [запикано]
0
