Я испытал определенное удовольствие, когда мы упали на дно, но во что бы то ни стало я должен подняться

Теодор Тэтч.

«Троллейбусы… - Михаил взглянул на часы. – Чертовы троллейбусы! Когда надо их нет. Когда не надо едут в ряд, словно дразнятся. Это заговор какой-то…»

Этим морозным утром Михаил стоял на остановке среди толпы таких же несчастных работяг, опаздывающих на работу, и обреченно поглядывал на часы. Его нервное дыхание вырывалось клубами горячего пара и присоединялось к большому облаку десятка других раздраженных людей. За спиной неспешно занимался зимний рассвет, а небо розовело, как щечки невинной девственницы, которой предложили секс на троих.

- Проклятые троллейбусы! – возмутился кто-то.

Михаил резко обернулся поглядеть на человека, осмелившегося озвучить мысли его самого. Рядом стоял типичный студент в тонкой шапке, обтягивающей его голову словно вторая кожа, и черном пуховике.

- И не говори… те, – буркнул Михаил. Как-то не тянуло разговаривать со студентом на равных, но вежливость прежде всего. – Хоть такси вызывай.

- Вам может и можно, а вот я, бедный студент с проездным только на троллейбус и без копейки в кармане, обречен на адские муки в этих троллейбусах! Ну, ничего, выучусь на энергетика, и будет у меня своя машина.

Студент оказался на удивление разговорчивым. Даже рассказал незнакомцу на остановке примерные планы на ближайшие пять лет. Когда-то и Михаил был таким же напористым, таким же молодым и самоуверенным. Тогда, в юности, казалось, что весь мир вот-вот, еще немного усилий, и мир падет к твоим ногам. Вся жизнь была впереди. А сейчас? Тебе тридцать с лишним лет, и даже не знаешь, успеешь ли накопить немного гребаных денег на самую захудалую путевку в Турцию к следующему отпуску.

- Купишь, - ответил Михаил. – Обязательно купишь. Только придется постараться.

- Конечно, куплю! Постараюсь и куплю. – Студент самоуверенно ухмыльнулся. – А Вы кем работаете?

Вопрос снова вернул Михаила на десять лет назад. Он как раз учился на энергетика, сдавал экзамены кое-как, уверенный, что все нужное и необходимое для будущей профессии, все равно откладывается в его голове. Время разочарований пришло быстро и незаметно, как иногда прилетает случайная пуля в голову солдата, возможно, пущенная кем-то из своих, новобранцем, не разобравшимся что к чему в пылу схватки.

- Я? Да так… Какая разница? – слегка огрызнулся энергетик-старший.

- Просто спросил, - студент обиженно пожал плечами и отвернулся, сделав вид, что ничего не было.

Наконец из-за поворота показался крайне потрепанный троллейбус. Может он и в Великой Отечественной Войне участвовал, как прототип экологически чистого бронетранспортера? Белая краска на дверях облупилась, пороги изъела ржавчина, а хмурый водитель смотрел на дорогу сквозь потрескавшееся стекло, напряженно ожидая, когда же оно лопнет от встречного ветра, и кинжалы осколков брызнут в лицо.

Двери со скрежетом отворились, и килька потоком ломанулась в прогнившую бочку. Студент «незаметно» вошел в заднюю дверь. Михаил почувствовал облегчение, протискиваясь в дверь среднюю, не хотелось встретиться с парнем взглядами. Слева и справа его прижали толстые бабульки, которым сидеть бы дома да вязать носки внукам, но нет! они еще слишком молоды для этого и могут работать! А сзади навалился странный мужик, от него несло перегаром за версту, как от дракона – сажей и пеплом.

«Ну, почему у меня нет своей машины?!» - мысленно возопил Миха. Бедная девчушка лет восемнадцати, на которой он практически лежал, наверняка думала также.

Казалось, троллейбус никогда не доедет до улицы Зарубина. Сломается или застрянет, или все-таки лопнет лобовое стекло и водителю поранит глаза.

В полном троллейбусе всегда гнетет чувство одиночества и ненависть. Ненависть ко всем вокруг. К бабулькам, что не моются годами, боятся увидеть обезображенные временем тела, некогда бывшие молодыми и прекрасными. К выпивохе, едущему позади. Ну, ведь среда же! К чему выпивать посреди недели. К водителю, который собирает все ямы на дороге ради того, чтобы стало еще невыносимее ехать. К студентке, что посмела брезгливо поморщиться, когда на очередном повороте полтроллейбуса навалилось сверху на ее хрупкое тело. А когда, наконец, выходишь, это настроение все равно не покидает тебя. По-прежнему внутренне огрызаешься, кидаешь язвительные копья слов в прохожих. И хорошо, что лишь в мыслях, иначе их растерзало бы на месте.

На работе Михаила уже ждали. Шестерка Большого Босса – Игорек.

- Опять опаздываете, Михаил Викторович! – съязвил он.

- Троллейбусы… - устало отбился обвиняемый. Никаких сил и желания разжигать конфликты с утра, пусть и с местным юродивым, просто не было.

- Вас шеф вызывает.

- Да-да, скоро буду.

«Жополиз», - раздраженно подумал Миха.

В небольшом закутке кабинета царил кавардак. По столу развалены стопки бумаг, под завязку набита мусорная корзина, пол покрывает слой опавших листьев бумаги. И какой-то странный запах витал вокруг, никак нераспознаваемый и непонятный. Даже нельзя толком сказать, пахнет или же воняет?

Небрежно кинув на вешалку одежду и хлопнув напоследок дверью, Михаил направился к Боссу. За дверью с тихим шуршанием пол плаща упала вешалка.

В кабинете на третьем этаже с окнами, выходящими на восточную сторону, сидел Он. Не то что Бог, а скорее местный крутой начальник. Муравин Константин Вадимович. Когда-то давно Миха учился с ним в одной группе, и более того, они были друзьями. А теперь? Константин со второго курса взялся за ум, и хоть он учился платно, спустя три года ему поступило предложение от главной энерго-компании города. Туда же взяли и Миху, только на должность простого рабочего. Конечно, за все пять лет обучения он умудрился не уйти в академ и кое-какие знания все же осели в ветреной голове, так что за эти годы успел пробиться в начальники небольшого отдела, и теперь мог немного расслабиться. Однако Костян не позволял себе распускаться. И вышло то, что мы имеем на сегодняшний день. Даже кивком головы не приветствуют друг друга. Что поделать, такова жизнь. Одни добиваются большего, а другие обречены им завидовать.

За дубовым столом сидел коренастый блондин в дорогом костюме и задумчиво смотрел на экран ноутбука.

- Заходите, Михаил Викторович, – не меняя позы, сказал он. – У меня к Вам дело.

- Костян, к чему эта официальщина? – примирительно пошутил Миха. – Как-никак на тэкэндо вместе ходили.

- Было дело. Да ты садись, – Костя жестом указал на стул напротив. – Разговор будет долгим.

Что-то неприятно шевельнулось в мозгу.

- Что-то произошло?

- У меня к тебе вопрос. Твой отдел когда работать начнет?

- В смысле? Он уже работает. С восьми утра.

- Ты меня не понял. Твой отдел не работает. Вообще.

- Да ну?! Ведь за что-то мы получаем зарплату.

- Вот именно! Вы только зарплату и получаете. Чем занимается твой отдел? Точнее, чем он должен заниматься?!

В собеседниках потихоньку закипал гнев.

- Своевременным анализом и обработкой данных. Ты, глава местного филиала компании, не знаешь, чем занимаются твои рабочие!

- Заметь, своевременной! – Бывшие друзья, а теперь враги, слышали только то, что хотели услышать. – А в каком месте ваша работа своевременная? В прошлом году из-за вашей «своевременной обработки данных» полгорода отключили. Зимой!

- Да что ты вообще такое несешь? Ты же прекрасно знаешь, что у меня жена рожала, и я был с ней!

- И что? Из-за твоей оплошности двести тысяч человек сидели дома и дрожали от холода, потому что у них полетели обогреватели, а система отопления никогда не радовала отличной работой.

- Так. Все. Хватит! – Михаил взял назревающий конфликт под контроль. – Семья – это все, что у меня есть, а ты говоришь оплошность?! Костян… Мы ведь пять лет в ВУЗе дружили. А теперь у нас иные роли - вся дружба коту под хвост? Как мы до такого докатились…

- Не знаю. Ты меня пойми, ведь у меня тоже есть начальство, и они недовольны моей работой. Твой отдел – дыра в бюджете, причем не маленькая.

- Какой отдел? Три человека, включая меня? Вот отдел так отдел.

- Да, отдел! Просто делайте свою работу как надо. Все, иди. Рабочий день уже как час начался. И не халтурить, как в универе! Просто… Скоро меня переводят, и у вас будет новое начальство.

Михаил безучастно пожал плечами и повернул ручку двери.

- Прибавишь зарплаты? Хочу свозить семью в Турцию или просто на море.

- Прости, пока не могу. Нужно залатать пробоины в бюджете, и этого не получится, если вы не начнете работать.

- Черт.

- Что?

- Я попробую.

И Миха вышел из кабинета.

« Как говорил мой тезка, - думал он, поднимаясь на лифте. – Все стоящее дается очень нелегко. Что же теперь делать?»

Около входа в захламленный кабинет стоял высокий и жилистый парень Макс, сотрудник отдела. Михаил удивленно на него посмотрел.

- Что ты здесь делаешь? Почему не на рабочем месте?

- Да ладно тебе, - отмахнулся Макс. – Я вчера вечером новый табак для кальяна купил, со вкусом манго и папайи. Классный вкус! Пошли у тебя в кабинете покурим?

Перед главой отдела встал выбор: минутное удовольствие или счастье малыша и семьи? Константин не сказал главного – Михаила могут уволить к чертям. Пытался предупредить, потому и накричал. Ведь не мог же он и в самом деле позабыть все, через что они прошли вместе? Нет, не мог. А не сказал прямо, так как нельзя по правилам компании. Дурацкие правила.

- Макс, мы же вчера уже курили со вкусом ананаса. Может, хватит? Пора поработать в полную силу.

- Ну, можно. Только давай сначала все-таки..?

Михаил повернул ручку двери и заглянул внутрь.

- Нет. Мне в кабинете прибраться надо. Да и надоело давиться угарным газом.

- Как хочешь, - Макс, недоумевая, пожал плечами и побрел в отдел.

В кабинете добавляла хаоса упавшая вешалка.

«Пожалуй, стоит прибраться, - хмыкнул Миха. – Где тут веник?»

Бедлам медленно начал превращаться в кабинет главы отдела.

Поздно вечером пошел снег. Крупными хлопьями он падал на землю, мешал движению машин и людей, спешивших к теплому уютному семейному очагу или просто домой. Снежное покрывало становилось все толще, а в бледном свете уличных фонарей и вовсе казалось, словно под ним притаился кто-то страшный и ужасный, ночной кошмар любого ребенка, перебравшийся из-под кровати на улицу, под покрывало снега. И этот кто-то беспокойно ворочался и ждал, когда же, наконец, с улиц исчезнут все люди, чтобы выбраться наружу и явить свою ужасную красоту уличным фонарям и безмолвным звездам.

Михаил безучастно глядел себе под ноги, устало бредя домой, и, ни капли не страшась из-за выпитого в баре пива, пинал снег.

«Что же все-таки делать? – думал он. – Неужели Костян прав, и я плохо работаю? Боже, как я хочу своему малышу счастливого будущего. Нужно обязательно свозить его на море».

С пятого раза не попав пальцем по звонку, Михаил решил постучаться. Дверь открыла жена. Как она была прекрасна. Идеальная фигура, не тронутая даже родами, темные слегка вьющиеся волосы до плеч, большие красивые глаза, в которых можно увидеть свое отражение, удивиться этому и успешно забыть тему беседы, и прелестная улыбка, не сходившая с ее губ, когда она смотрела на него.

«И как она умудрилась не потолстеть после родов?» – промелькнула краткая мысль в затуманенной голове энергетика.

Михаил вошел, запах пива тут же донесся до жены.

- Ты пьян?

- Угу, - он не стал отпираться. – Сегодня был тяжелый день.

- Опять вызывали к начальству?

- Да, было дело.

Михаил покачал головой. «Маленькая квартира, зарплата так себе. И почему она все еще со мной?»

- Пойдем спать, Миш.

Он кивнул. Жена, незаметно вздохнув, помогла ему разуться и повела в спальню. Рядом с расправленной кроватью стояла колыбельная. Маленький ангелок мирно посапывал во сне. С трудом верилось, что лет через шесть, он пойдет в школу, а еще через пятнадцать устроится на работу и перестанет нуждаться в семье. Вот только семья будет нуждаться в нем.

«Семья все, что у меня есть, - размышлял Михаил, пытаясь заснуть. – Да и мечтал я всегда о большем. Костян прав – я плохо работаю. Костян во всем прав. Решено! Я буду рвать задницу дни, месяцы, годы, но обеспечу своей семье и себе отличное будущее! Больше просто некому. С меня хватит этой лени!»

И он заснул. Только одно осталось неясным – говорило ли это в нем пиво или же он сам? Завтрашний день покажет.