Ганс как всегда был хорош. Черный пиджак с красными вставками изумительно сочетался с его вытянутым довольным лицом. Знаете, такой весельчак с динамитом вместо мозгов. Он сам не знал, когда может рвануть.
              Ночь обещала быть незабываемой. Луна дарила полупрозрачные тени прохожим. Ветер изредка подвывал, одиноко и почти бесшумно. Тем временем город сопел под тихое пение Рея Чарльза. Величественные здания словно пританцовывали под мягкий сигаретный дым. Ей казалось, что весь мир прилег грязным серым котом на бетонной пустоши. Мокрый, скользкий асфальт отражал свет проезжающих мимо машин. Ноги искали точку опоры, но она вместе с мыслями лежала на проезжей части. А все-таки больно. Больно падать в жесткие объятия ночных улиц. Как странно, прижавшись к ледяному асфальту, чувствовать липкий, мягко обволакивающий азарт, рвущийся на волю. Она резко подняла голову. Ганс лежал рядом, дерзко ухмыляясь. Почем сейчас улыбки? Находящийся рядом фонарь заискрил и вскоре потух. Наверное, это и был ответ. Как странно смотреть на мир через кинопленку своего сознания, ведь она постоянно рвалась. Рвалась наружу. Наверх, к звездам. Пришла очередь ног, точнее колен, ибо они могли хоть как-то фиксировать тело в положении человека, просящего подаяния. Но Анна явно была не из тех, кто нуждается в хлебе насущном. Яркое синее пальто отлично сочеталось с его хозяйкой. Синее тело в синем пальто. Она почти дошла. Дошла до ручки. Она сжала в объятиях холодную плоть Ганса. Надпочечники выдали живительную порцию адреналина, и Анна воспылала красным фениксом. Сразу стало тепло. Мир не успевал за ней. Она быстрее и сильнее. Она – прекрасная дама. Дама черви по имени Анна. Растрепанные медно-рыжие волосы немного касались плеч, слегка покачиваясь на ветру. Взрывоподобное чувство уверенности дало толчок к движению, и она побежала. Мысли варварской ордой врывались на новые территории, оставляя за собой лишь сухую въевшуюся грязь былого. Дама намерено прикусила губу. Только так, болью, она могла отгородится от мыслей. Но не в этот раз... 
Закат ярко догорал, разбрасывая оранжево-красное золото по небу. Огромный, массивный желтый великан уверенно стоял на стройплощадке. Стрела башенного крана острым мечом разрезала слоистые облака. В воздухе летали отголоски морского шепота. Анна сидела на самом верху, в открытой белоснежной кабинке, в красивом кожаном кресле, распивая ликер «Оbsession».
- Какие же вы все маленькие! – с неприкрытой надменностью выкрикнула дама. - Вы просто точка на огромном полотне моего мира. 
В воздухе заискрило. 
- Хочу выше! Там, где солнце теряется в тени. Моей тени. Я готова рвануть сквозь океан фальшивых звезд. Ведь свечу только я! – сладкими глотками Анна допивала свои слова.
Она давно вошла в двери пантеона власти, слепо шагая по остаткам совести. Мир пороков и страстей был покорен ее игрой. Актриса хладнокровно разрывала мужчин и женщин на тысячи стодолларовых купюр, забирая с собой их силу. 
Коридоры дворца фемиды тянулись серыми линиями, теряясь где-то вдали. Работа кипела. Люди суетливо бегали. Приглушенный холодный свет неприятно покусывал сетчатку глаз, заставляя всех прищуриваться. Темно-коричневые металлические двери беспорядочно открывались, выплевывая одного посетителя за другим. В одной из комнат стояла гробовая тишина. Обвиняемый сидел, стыдливо опустив глаза. 
Зал полон зрителей. Воздух нервно вибрировал от долго ожидания. С каменным лицом Анна вошла на сцену, подпитаваясь энергией повиновения. Комната ожила, вдыхая кислород слепого людского интереса. Творец правосудия и порядка спокойными, уверенными шагами шла к месту силы и неоспоримой власти. Трон покорно ждал. Судья остановилась и величественно развернулась в сторону к присутствующим. Толпа в знак преклонения безмолвно встала. Анна авторитетно стояла, пуская цепкие корни в твердь общественного сознания.
- Пришло время сжигать неугодные мне звезды, – подумала Анна и спокойно села. 
Разбиралось странное, громкое дело, которое обещало стать оплотом величия червовой дамы. Решалась судьба ее нового мира, ибо воссиять светом для миллиарда глаз просто необходимо. Цель судьбоносна. Вход на новые территории обещал новую пищу. Жажда власти давно поселилась в теле дамы. Это не гость, а правитель. Болезнь разрывала сознание на миллионы плотских желаний.
- Рассматривается дело Дугласа Адамса, – громко и безэмоционально произнесла Анна.
Питер Джонсон стоял рядом с обвиняемым. 
Питер – молодой адвокат, с сединой мудрости на висках. Он никогда не надевал маски. Его лицо всегда было чистым. Казалось, что за спиной Питера прячутся крылья правды. 
Зловонный смрад обвинений едким кольцом обвил Адамса. Даже встать не было сил. 
- Даже подняться не удосужились, мистер Адамс! – шипящим голосом произнес обвинитель. 
Майрон Течт , он же святой Майрон, - потерпевший, основатель собственной религии. Его библия - тайные учения Карла Маркса под манящим названием «Капитал». Майрон - хозяин судеб, король мира, жесткий и безумно скользкий.
Король обрушил стены молчания громкой речью.
- Мистер Адамс, вы намеренно хотели обокрасть меня, но я вас не виню, любой может проявить слабость, – сладковато-сочувствующим голосом произнес Майрон. - Если бы вы проявили мужество и отдали то, что по праву принадлежит мне, до суда бы не дошло. Но ваша наивность заставила вас потеряться в иллюзиях вашей победы, не так ли? – осуждающе произнес Король. 
Валет начал зачитывать обвинение, раскрывая многие факты данного дела. Восемьдесят три тома «жутко интересной» информации лежали на столе судьи. Целая бумажная крепость.
Шел второй час заседания. Король ликовал. Так просто его валет топил плот надежды Адамса. Но он ещё барахтался. Точнее Питер удерживал на плаву старенького Дугласа. Их закат был близок. Но это была лишь игра. Питер – паладин - воин света, желающий услышать голос истины. А истина пришла извне, тихо улыбаясь могучему воину. 
- А давно ли вы продали душу дьяволу? - спокойно спросил у судьи Питер.
Трон пошатнулся. Анна онемела. 
- Как вы обращайтесь к судье, Мистер Джонсон!- валет начал яростно упрекать Питера в некорректности поведения, не заметив надвигающийся шторм. 
Питер, не разбрасывая слов, быстро зашагал навстречу к Анне. Судья вжалась в кресло, словно ожидая удар. И удар последовал. Из внутреннего кармана пиджака Питер извлек ярко-белый диктофон с большим красным сердечком посередине. Иногда орудия правосудия имеют странную форму. Истина вышла в эксцентричном платье. 
- Пшшшш…Ты должна лишить его силы! – громко орал голос из динамика. - Он почти сломлен, стоит на коленях и молится. Но молится не мне! Ты слышишь? Не мне! 
- Все будет хорошо, Мистер Майрон! Я вам обещаю!- отчетливо слышался голос дамы. -Властителю мира не стоит растравиться по пустякам. Лучше возьмите меня, до завтрака. Вы же голодны?! – с нотками сексуальности произнесла Анна. 
Зал ожил. 
- Тишина в зале! – громко скомандовал охранник. 
Запись остановилась. 
Валет начал заикаться, выкрикивать что-то нечленораздельное, затем повис в петле собственных слов, теряя землю под ногами. Живительный воздух не поступал. Асфиксия. Валет мертв.
- Так не должно быть, очнись, мой валет! Без тебя мне не примерить корону этого мира!- сокрушалась дама, но ответа не последовало. 
Адвокат каждой фразой разбивал прочный камень сомнений, превращая его в пыль. 
Дама смотрела на Питера Джонсона испепеляющим взглядом. Но крыть было нечем.
- Заседание откладывается на два часа! – судорожно прокричала Анна. 
Ей нужно было подумать. Мысли летали в черном тумане ее мечты. Дама быстро выбежала из зала заседания, практически поджигая пол под собой. Взгляд Анны беспорядочно блуждал по серым лабиринтам стен. Ей казалось, что все смотрят на нее. Но светить не хотелось. Хотелось спрятаться. Дама резко забежала в первую попавшуюся дверь. 
Мужской туалет встретил Анну жгучим запахом аммиака. В помещение было пусто. Судья судорожно влетала в кабинку, закрыв за собой дверь. Достала сигарету и закурила, вдыхая сладковато-ванильный дым. Нервы натянуты до предела. Даже дыхание колибри могло обрушить мост ее рассудка. Ей страшно, она в смятении. 
Тем временем немного удивленный Питер молча вышел из комнаты. Слегка вспотев от нахлынувших эмоций, Джонсон пошел в уборную. Покрутив медный вентиль, адвокат выпустил поток прозрачной ледяной воды, который дружелюбным псом прыгнул в руки Питера. Джонсон умылся, подарил зеркалу белоснежную улыбку и замер.
- А ты хорош, Мистер Джонсон! – восторженно произнес адвокат. 
Он смотрел на себя, мысленно вспоминая происходящее. Образы мягко всплывали в сознании. Его внутренний художник рисовал такой сюжет, что даже великие бы позавидовали. 
Судья сидела молча, смотря в одну точку и пытаясь успокоить цунами собственных эмоций. Она задыхалась, но надежда еще осталась. Стены ее сознания трещали, медленно заполняя пространство черной водой. Она держалась, пытаясь зацепиться за щепку тонущего Я.
- А ты хорош, Мистер Джонсон! – услышала Анна.
Стены рухнули. Ее альтер эго вырывалось в приступе немой ярости. 
Черное золото идеально сочеталось со вставками из красного дерева редкой коллекционной ручки от Ганса Кристиана Моне.
Дверь кабинки тихо открылась. 
Ганс давно привык убивать, ставя автограф своей хозяйки кровью невиновных. Но тут что-то новое. Резким движением Анна вонзила именную ручку в шею неугодного. Струя артериальной крови рубиновой рекой хлынула по ногам адвоката. Линчевание мистера Джонсона пошло новой волной. Ганс наслаждался кровью. Второй удар закончил начатое. Враг повержен. 
Картина мира плавно менялась, растекаясь светло-красными чернилами. Платформа задрожала. Видимо, пора спускаться. 

Мысли отпустили. Остатки алкоголя улетучивались. С крыши небоскреба весь город как на ладони. Даже имея «Джокера» в рукаве, можно остаться в дураках. Игра проиграна. Король и валет ее масти мирно лежат в отбое, как мусор. А Дама черви оказалась обычной шестеркой. Она стояла у края. Послышались частые шаги по лестнице. Город замер и ждал ответа…
- Истинная власть живет в холодном спокойствии. Она справедливая и честная, а главное - она непорочная, – мягко прошептала Анна.

Дверь медленно открылась, мягкий теплый свет ворвался во тьму бессонной ночи и сжег до конца все сомнения.

Мужской силуэт ненадолго застыл у выхода.

Анна не поворачивалась, тихо ожидая наказания.

Питер Джонсон нежно обнял стоящую к нему спиной Анну.  

- Наконец проснулась, звездочка. Не вини себя. Это была моя ошибка.  

Ком подкатил к горлу, тело задрожало. Из глубин сознания с диким ревом вырывался поток чистого Я.  Дама громко рыдала, смывая этот мир навсегда.

Анна открыла глаза. Игривые солнечные зайчики облюбовали потолок, беспорядочно бегая и радуясь лету. Голова тяжелая.  В воздух пропитан запахом хлора. Окончательно проснувшись, она облокотилась на спинку кровати. Сегодня психиатрическая больница жила по-иному: больше красок и желаний. Веселый птичий щебет за окном приятным эхом разносился по комнате. Она здорова.         

Анна стояла у  двери кабинета, украдкой вглядываясь в полупрозрачное стекло.  Зацепившись  за металлическую ручку двери, она не решалась войти внутрь. Глубоко вдохнув, девушка опустила ручку. Замок щелкнул, дверь открылась.

В кабинете лечащего врача Питера Джонсона за последние три месяца стало пыльно. Большой шкаф был набит книгами по психотерапии и подобного рода литературой. Светло-коричневая кушетка скучала в углу. На стареньком потертом столе  под разбитой лампой лежал открытый  зеленый  журнал.

Дата поступления - 20.12.12,  пациент - Анна Джонсон. А  рядом с именем красовалось большое красное сердечко, пронзенное стрелой.

Девушка искала глазами любимый образ. Взгляд остановился на деревянной рамке с фотографией. Она взяла рамку в руки и открыла окно, впустив комнату лето. Недолго постояв, присела на кушетку. Родные, любимые глаза  приветливо смотрели со свадебного фотоснимка. Анна нежно прижалась щекой к фотографии. Дыхание перехватило. Теплым порывом ветра Питер ворвался в комнату, ласково прикоснулся к ее волосам и замер. Он любовался ею. Анна искренне улыбнулась, роняя бриллиантовые слезы. Как оказалось, улыбки бесценны. В последний раз Питер коснулся лица любимой, после чего  улетел, закрыв книгу своей жизни. Тихо улыбнувшись, его  душа мирно ушла в светлую бесконечность звезд.