Глава 1

    Где-то после обеда пришла Лукреция. Она
держала в руках тарелку. Снова сев на стул, девушка улыбнулась и поставила
тарелку рядом на тумбочку.

    - Я вас совсем немного приподниму, -
предупредила она и, руками бережно обхватив голову Джона, чуть наклонила ее,
прижав к подушке.

    - Я сварила вам картофельное пюре, вам
понравится, - Лукреция снова улыбнулась, взяла в руки тарелку и поднесла к Джону.
Осторожно, не спеша, она стала давать ложку за ложкой ему поесть.

    Покормив больного, Лукреция вновь опустила
его голову и принялась проводить по его свободному от бинтов лбу смоченным
полотенцем. Посуда с водой, оказывается, уже давно стояла здесь же, на
тумбочке. Джон не успел заметить это сразу. Он молча терпел ее прикосновения.
Ее нежные, заботливые прикосновения… Джон беззлобно смотрел на девушку, хотя и
хмурился иногда, словно подозревая ее в чем-то.

    - Ну вот, Джон, вы уже возвращаетесь к
жизни, - добродушно сказала Лукреция. – Очень и очень здорово.

    - Можно попросить зеркало? – шепотом
спросил Джон.

  
Ему пока трудно было говорить, но уж очень хотелось хотя бы внешность
свою вспомнить. Лукреция быстро поднялась, захватив с собой грузную посуду, и
удалилась. Всего через несколько минут она преподнесла Джону маленькое
зеркальце. Он взял его в свои руки и взволнованно поднес к лицу. Тонкие губы,
прямой нос, не слишком большие серые глаза. Оказывается, он обладатель редкого
цвета глаз… Неестественно бледное лицо с несколькими мелкими синяками, морщинки
вокруг глаз и на лбу. Джон дал бы себе не больше сорока, если убрать все
последствия нападения. Ненадолго переместил взгляд на Лукрецию: цвет ее кожи
отчего-то смущал. Отбросив ненужные предрассудки, он задумался: интересно, а
какую он носил прическу? Какого цвета были волосы? Понятно, что сейчас он в
лучшем случае остался с короткими волосами, но все же.

     - У вас были русые волосы до плеч, -
словно угадав мысли Джона, сказала Лукреция. – Но нам было необходимо остричь
их. Ничего, снова вырастут, - успокоительно добавила она, видя грустный взгляд Джона.

     Он уже успел представить на себе русую
шевелюру и огорчился, узнав, что и это ему больше не принадлежит. Часть
прежнего облика безвозвратно утеряна. Джон даже позавидовал кудрям Лукреции.

     - Хотите еще чего-нибудь? – тактично
поинтересовалась Лукреция, выдержав паузу.

     - Нет. Вы очень любезны, спасибо, - сказал
Джон.

     - Тогда я пойду. Вечером вас осмотрит Луи,
- она снова улыбнулась своей благодушной улыбкой. 

     Она ушла, а зеркальце оставила Джону. Он
решил изучить все свои черточки, чтобы никогда больше не забывать хотя бы свое
отражение.

***

 
   Вечером в комнату Джона вошел
высокий и статный афроамериканец в очках, средних лет. Он был явно старше
Лукреции, но ненамного.

     - Добрый вечер, как вы себя чувствуете? –
сразу осведомился он, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

     - Добрый вечер, мистер Себирр, - учтиво
проговорил Джон, вспомнив фамилию супруги вошедшего мужчины. Сам Джон лежал,
согнув правую ногу. – Чувствую легкое недомогание в левом бедре, в ключице.
Голова побаливает.

     - Я поставлю вам обезболивающее, и уже
завтра вы сможете сгибать левую ногу. Травма старая, я не смогу пока ничем
помочь, - сдержанно улыбаясь, сказал Луи. – Сидеть по-прежнему будет тяжело,
поэтому пока не стоит этого делать.

     - А когда я смогу сидеть, доктор?

     - Дня через три. Тогда и перестанет
беспокоить ключица, да и голова более-менее не будет часто болеть, - рассуждал
Луи. - Скажите, вы действительно ничего не помните?

     - Совсем ничего, - подтвердил Джон.

     - Печально, - взгрустнул Луи. – Моя жена
приготовит вам укрепляющие отвары, это поможет выздоровлению.

     - Спасибо, вы очень добры ко мне, сэр.

     - Что вы, это наш долг, помогать
нуждающимся, - мистер Себирр радушно улыбнулся, совсем как его жена.

     Проделав несколько процедур с Джоном,
доктор покинул его комнату.

***

 
  Через три дня Джон, наконец,
смог сесть в кровати при помощи Лукреции. За это время она все также продолжала
кормить и поить больного, меняла ему подгузники – одна из тех неприятных
процедур, поначалу пугающих Джона. Луи заходил по вечерам, справлялся о самочувствии,
делал процедуры, ставил уколы. Ничего больше. А вот его жена по-настоящему
привязалась к Джону и искренне проявляла к нему свою заботу, за что он был
безмерно ей благодарен. Она в последний вечер даже зашла пожелать спокойных
снов. И вот сейчас Лукреция радовалась тому, что Джон сумел сесть.

    - Вот так, Джон, вы молодец, -
приговаривала она, пока он, совершая недюжинные усилия, приподнимал голову от
подушки.

    Джон, превознемогая боль и скрепя зубами,
все-таки оперся на руки и рывком сел. Лукреция быстро подхватила подушку и
подставила ему под спину. Он, довольный собой, прислонился к подушке, свесив
ноги с кровати.

    - Я так вами горжусь, Джон! – радостно
воскликнула Лукреция, сверкая глазами от счастья. – Вы невероятно сильный духом
человек.

    - О, ну что вы, миссис Себирр, это было не
так трудно. Я уже устал лежать, словно калека, - шутливо заметил Джон.

    - Что ж, в самое время сменить вам одежду,
- сказала она. – Давайте, помогу вам снять рубаху.

    Лукреция осторожно потянула бежевую рубаху
вверх. Джон поднял руки и ждал, когда она закончит. Убрав ее в сторону,
Лукреция вдруг остановила свой взгляд на левом предплечье мужчины. Джон, поймав
ее встревоженный взгляд, не смог наклонить голову, чтобы посмотреть самому, но
краем глаза заметил, что у него на руке что-то было нарисовано.

    - Лукреция, что там?

    Девушка молча протянула Джону зеркальце.
Он, стараясь не наклонять головы, поднес его к левому плечу и увидел фашистскую
символику – явный признак национализма. Клеймо красноватого, выцветшего со
временем, оттенка. С отвращением откинув зеркало от себя, Джон посмотрел на
Лукрецию.

    - Боже… - пораженно прошептал Джон. – Я
даже не представляю, зачем это.

    - Уф, а я даже думать не хочу, для чего вам
такая татуировка, - бросила Лукреция и быстро надела на Джона чистую белую
рубаху, причиняя ему боль. Но Джон молча все стерпел.

    Затем она поменяла ему штаны, после чего
молча удалилась из комнаты. Джон так и остался сидеть, проклиная себя. Значит,
он и в самом деле националист. Он вырисовывал в голове изображение метки вновь
и вновь, пока что-то резкое не кольнуло его в левое предплечье. Это определенно
было каким-то воспоминанием, связанным с этой меткой. Но восстановить детали Джон
не мог, как не пытался. Боль сама собой утихла.

    После ужина к нему вновь зашел Луи. Уложив Джона
и поставив укол, он спросил о самочувствии больного.

    - Я в порядке. Мистер Себирр, когда я смогу
ходить? – поинтересовался Джон. В голове все еще резкая боль в плече,
появившаяся столь внезапно.

    - Послезавтра. А повязку снимем через три
дня, так что вы почти здоровы.

    - Память подкидывает мне одиночные образы.

    - О, это очень хорошо. И что же вам удалось
увидеть?

    - Я почувствовал боль, но не по-настоящему,
а как воспоминание.

    - Резкую? Тупую? – с любопытством спросил
доктор.

    - Резкая боль. Я не знаю, что это значит.

    - Скоро проявятся еще детали, возможно,
узнаете.

    Джон кивнул и закрыл глаза. Ужасно хотелось
спать.

***

    Джон проснулся с рассветом весь в поту. Он чувствовал
во сне не только боль, но и увидел лысого человека. Тот мужчина был ужасно
некрасив: узкие глаза с красноватым оттенком, один шрам, проходящий от брови к
губам. Сами губы сложены в ухмылку, больше напоминающую змеиную. Видение
напугало Джона. Он все никак не мог понять, кто это и как связано с ним. Когда
Лукреция появилась, у Джона отчетливо промелькнуло в голове слово «враг».

     - Доброе утро, - поздоровалась она,
улыбаясь.

     - Доброе утро, - со вздохом сказал Джон.
Он был рад, что девушка больше не опасалась его.

     - Луи сказал, что к вам потихоньку
возвращается память.

     - Да. Мне сегодня приснился страшный
человек, чем-то похожий на змею.

     Лукреция хихикнула.

     - Наверняка это просто завуалированный
образ кого-то из ваших родных или знакомых, - сказала она. 

     - Хорошо бы.

    Джон без помощи сел. Лукреция только
подушку успела подставить. Затем она подала тарелку с кашей ему, и Джон сам
стал завтракать. Он уже мог немного пошевелить головой, что очень радовало и
его, и Лукрецию.

    - А давайте перейдем на «ты»? – предложил Джон.

    - Давай, - весело отозвалась Лукреция.

    - А можно я буду называть тебя Лу?

    - Конечно, - улыбнулась Лукреция.

    Джон взял ее руку в свою. Вгляделся в
голубые глаза с мыслью, что где-то уже видел такие глаза. Лу и сама не отводила
от него взгляда. Но потом он словно опомнился и выпустил ее руку.

    - Я хочу спать, - сообщил Джон.

    - Хорошо, я зайду позже.

    Лу тихонько встала и покинула комнату.

Глава 2

    Настал день, когда, по словам Луи, Джон
сможет ходить. Лукреция пришла рано, да и сам больной уже не спал. Они оба
надеялись, что чудо случится. Джон медленно сел. Лу поддерживала его сзади, а
потом подала руку. Опираясь всем своим весом, Джон предпринял первую попытку
подняться. Однако это откликнулось ноющей болью в левом бедре. Поморщившись,
Джон сел обратно на кровать. Но он твердо решил сегодня пройтись, потому снова
подал руки Лукреции. Наконец, ему удалось устоять. Джон улыбался, словно
ребенок, делающий первые шаги. Затем, уже осмелев, он с помощью Лукреции прошел
вперед, хромая на левую ногу и как-то неосознанно водя левой рукой по воздуху.

     - Ты, наверное, ходил с тростью? – Лу
заметила эти манипуляции Джона.

     - Полагаю, что да, - согласно кивнул он.

     - Мы купим новую, - уверенно сказала
Лукреция. Джон заметно подустал, и она медленно проводила его до кровати. -
Мышцы ослабли, но ты делаешь успехи! – радостно сообщила Лу. – Передохни, и
повторим.

     - Покажешь мне дом? – воодушевленно
спросил Джон, присаживаясь.

     - Разумеется, - Лукреция села рядом с Джоном.
Он выглядел счастливейшим человеком на земле. Голова почти не кружилась, ребра
не щемило, как и ключицу, а синяки от побоев на ногах и вовсе давно прошли. Левое
бедро не в счет. Вот только память никак не желала возвращаться…

     Передохнув, Джон попросил Лукрецию снова
помочь ему пройтись. Так, уже держась только за ее руку, им удалось добраться
до двери и выйти в коридор. Оказалось, в квартире Себирр было четыре комнаты.
Одна гостевая спальня – где и находился Джон почти целую неделю. Вторая была
напротив. Именно туда Лу и повела Джона, толкая дверь рукой.

     - Проходи, это гостиная, - сказала она
бодрым голосом.

     Джон застыл на секунду на месте, поражаясь
размерам комнаты. Она была раза в три больше той, в которой временно жил он.
Длинный книжный шкаф во всю стену, на другой стене висела широкая плазменная
панель, несколько картин также были здесь. В центре гостиной просторный диван,
два кресла по бокам. В углу у окна письменный стол с газетами на нем. Лукреция
провела Джона к дивану, но он запнулся о краешек ковра, застилавший только эту
часть комнаты и, повалив Лу за собой, упал лицом на диван. Лукреция
перепугалась, выбралась из-под его плеча, и кинулась поднимать Джона.

     - Джон, Джон! – кричала она.  

     - Тише, со мной все в порядке. Я упал,
задев переносицу, но голова цела, - пробурчал Джон, переворачиваясь.

    Диван был широким, что позволило мужчине в
полулежащем положении оставаться на нем, а не упасть на пол. Он присел,
Лукреция подала руку. Но Джон слишком резко потянул девушку, из-за чего Лу упала
на него сверху. Она тут же поспешно попыталась встать, но Джон вдруг перехватил
ее руки и опустил на себя обратно.

     - Тебе, должно быть, больно. Пусти, -
запротестовала Лу. Но Джон только помотал головой.

     - Джон, это не смешно.

     - Никто и не смеется, - шутливо добавил
он. Джон обнял ее за талию и осторожно прикоснулся губами к ее губам. Лукреция
обмякла в его объятиях, устроилась чуть поудобнее под его руками, и
растворилась в его поцелуе. Джон целовал нежно, трепетно, совершенно ни на чем
не настаивая. А Лу и не противилась. Их языки встретились, и поцелуй перешел в
настойчивый, горячий и страстный. Они оба желали этого и уже давно. Лукреция устала
от постоянной занятости когда-то горячо любимого мужа, а Джон просто хотел
немного ласки и женского тепла. Он устал искать следы прошлого, испытывать
неловкость за свою беспомощность, терпеть постоянные головные боли. Пора было
начинать новую жизнь.

     - Прости, - оторвавшись от ее губ,
прошептал Джон.

     - Ты не должен извиняться, - тихо сказала
Лукреция. – Но я не могу так.

     Она откатилась от Джона на другой край
дивана, переводя дыхание. Лукреция просто не смогла допустить измену мужу даже
в мыслях.

***

     На
следующее утро Джон не стал дожидаться Лукреции, а сам поднялся с постели.
Медленно, хватаясь за предметы, но Джон шел. Он вышел в коридор и прошел в
соседнюю комнату, оказавшуюся кухней. Здесь было также просторно, удобный
мягкий уголок, большой холодильник в углу. Печка у другой стены, шкафчики, да
раковина. Джон подошел к холодильнику и открыл дверцу. Внутри оказалось много
продуктов, и он увидел початую бутылку вина на дверце. Достав ее, мужчина
сделал глоток.

     - Ну как? – раздался за спиной сонный
голос Лукреции.

     - Сладкое. Я люблю полукислое, - уверенно
проговорил Джон, не оборачиваясь. Он поставил бутылку на место.

     - Видимо, ты знаток вин, - ободряюще
заметила Лу.

     - Наверное, - пожал плечами Джон, наконец,
обернувшись. Перед ним стояла сияющая шатенка в халатике, переминаясь с ноги на
ногу. Он мило улыбнулся ей, подошел и по-дружески обнял.

     - Прекрасно выглядишь, Лу, - прошептал он.
– Только босая не ходи.

  
   - Не буду, - шепнула Лу ему в
ответ. – Тапочки в спальне остались.

     Джон чуть отошел от нее. Он был благодарен
этой девушке, но не настолько, чтобы влюбиться. К тому же, мужчина уважал ее
чувства к Луи.

      - Можно посмотреть остальные комнаты? –
спросил он робко.

      - Кабинет Луи закрыт, а нашу спальню могу
показать, - ответила Лукреция с улыбкой.

     Спальня и последняя комната, кабинет,
оказались за углом. Лукреция толкнула ближайшую к ним дверь, и Джон шагнул
вперед. Терпкий аромат вдруг наполнил воздух. Огромная кровать, застеленная
шикарным балдахином, занимала почти все пространство комнаты, свет здесь был
приглушен. На стенах висели бра. Несколько картин с пейзажами, цветы в горшках
на окне за тонкой занавеской – удачно дополняли обстановку таинственности. Джон
подошел к трюмо. На нем стояла косметика, и мужчина с интересом осмотрел ее.
Внезапно его взгляд упал на флакончик французских духов. Лукреция подошла сзади
и, загляну через плечо, пояснила:

     - Луи подарил на нашу годовщину. Мы вместе
уже пятнадцать лет.

     - Вы неплохо живете, - заметил Джон, беря
флакон в руки.

     - Не бедствуем, но и не тратим деньги,
куда попало, - сказала Лу.

     Джон поднес духи к носу, приоткрыл крышку
и вдохнул запах как следует.

     - У моей жены такие же, - произнес он,
прикрыв глаза.

     - Ты помнишь? – удивилась Лукреция, сразу
отстранившись от Джона.

     - Я не знаю, откуда. Но точно уверен, что
у моей жены такие же духи, - сдержанно пояснил Джон.

     Лукреция как-то странно посмотрела на
него. Ей не хотелось, чтобы он вспомнил что-нибудь еще про свою жену, нечто
вроде ревности овладело Лу. И откуда у Джона проявилась такая сдержанность?
Раньше она замечала у него только подозрительность, но своих чувств он обычно
не скрывал.

     - Больше ничего не помнишь? – осторожно
спросила Лукреция, поджав губы.

     - Лу, перестань, я не помню. У меня редко
появляются образы в голове, - примирительно проговорил Джон и обнял Лукрецию. Теперь
и он не знал, что было нужно Лу.     

     - Ладно. Пойдем, мне нужно показать тебе,
как готовить еду.

     - Зачем? – он чуть отстранился от Лукреции.

     - За тем, что мне пора выходить на работу,
раз ты уже можешь ходить, - спокойно сказала Лу. – Я покажу, как открывать и
закрывать дверь на случай, если захочешь прогуляться. Только далеко не уходи.

     - Хорошо, - Джон вновь скрыл свою улыбку,
лишь холодно взглянув на Лукрецию. Девушка переставала узнавать его…

***

    Этой же ночью Джон увидел во сне блондинку
с голубыми глазами. Очень красивую, изящную блондинку приблизительно его
возраста. Она грозила ему пальцем, но не сказала ни слова. Джон был убежден,
что это и есть его жена, но имени пока вспомнить не мог…

    А утром он расстроился, вспомнив, что
Лукреция обещала уйти на работу. Ее и вправду не оказалось. Джон обошел все
комнаты, кроме одной, запертой. На столе на кухне его уже ожидала каша.
Очевидно, Лу признала, что Джон не сумеет сам ничего приготовить, поэтому
оставила ему завтрак и обед в холодильнике, чтобы ему осталось лишь разогреть
пищу.

    Справившись с кашей, Джон выбрал почитать
книжку в гостиной и устроился там на диване. Но, встретив порядочное количество
непонятных слов, книгу по медициек пришлось поставить на место. Осмотрев полки
в поисках чего-нибудь другого, Джон пришел к выводу, что супруги Себирр просто
помешаны на своей профессии, и фолиантов другой тематики он здесь навряд ли
найдет. Ему все больше начинало казаться, что этот мир ему не принадлежит. Но
как вернуться туда, куда и сам не знаешь? Джон тяжело вздохнул. Повязку с
головы Луи снял ему вчера, сказав, что все практически зажило. Вспомнив об
этом, Джон подошел к зеркалу, показывающему человека в полный рост. Синяки с
лица не до конца сошли, а лысый череп отпугивал. Мужчина затянул рукав левой
руки. Он внимательно осмотрел свою татуировку. Знак, похожий на английскую Z. Мерзкий, противный знак,
не предвещающий ничего хорошего. И с этой татуировкой Джон находится в квартире
у темнокожих…  

    Просидев еще какое-то время в бездействии, Джон
не удержался и таки заглянул в спальню супругов Себирр. Он взволнованно вновь
взял знакомый флакон в руки. Зажав его в руке, мужчина мысленно попросил только
об одном: вспомнить имя жены. Джон закрыл глаза, вспомнил лицо приснившейся ему
женщины. На ощупь открыл крышку флакона, медленно поднес к лицу. Задержал
дыхание, а потом резко вдохнул мягкий аромат. Запах лилий заполонил все тело Джона,
каждую его клеточку. Он все подставлял образ блондинки, даже подухарился сам.
Он буквально слился с этим запахом. Голова закружилась, Джон почти упал и тут…

     - Алисия! – вскрикнул он. – Точно. Мою
жену зовут Алисия, моя Элис.