дуэльное. обратная сторона луны. никто ее не заметил
Обратная сторона
Звуки музыки заполняли долину, смешивая вечернюю дымку, травы и чернозем. Крыса спускалась по склону, сырая трава липла к щиколоткам. Она поддерживала выпирающий живот одной рукой, другой она поправляла лямки рюкзака, которые впивались в плечи. Дойти до заката, сквозь потунувшую в сумерках долину. Всполохи на вершине холма, откуда она только что спустилась гнали ее вперед, к противоположному склону. На вершине которого развалилась череда строений, словно умирающий вепрь, с мигающим светом в окнах и рыком музыки. Цепляясь за высокие травы, Крыса уверено ползла на холм. Она помнила лицо Первого, лицо затерявшееся в облаках и молниях. Иди и смотри. И спаси чадо что под сердцем твоим. Окаменевшие ноги с трудом толкали ее отяжелевшее тело. Белый конь нагонял ее по небу, всадник хлестал закатным маревом словно бичем. Крыса не оборачивалась. Обжигающее спину дыхание, выкинуло ее к крыльцу строения.
Общарпанный, в лозунгах и разноцветии флагов дом, мог сойти за сельский совет или клуб. Музыка скрипела из античных колонок, которые львами стояли у подножия ступеней. На крыльце сидел сухого вида человек, дымок папиросы скрывал его бездвижное лицо. Крыса, тяжело дыша, подошла к нему.
- Добрый вечер! Могу ли я ... - замахав руками, сидящий прервал ее вступление, одним из жестов пригласив ее пройти мимо, прямо в дом. Из открытой двери сочилось желтое освещение, едва уловимое. Вспышки и переливы цветов закатной феерии затемняли происходящее на земле.
Крыса, не мешкая, обошла фигуру на крыльце и вошла. Оказавшись в огромном фойе, она выдохнула, успела, темнота за спиной накрыла округу, внезапно, словно щелкнули выключателем. И щелчок пронесся по земле, подымая пыль и сводя все наружнее в недосягаемое уму вещество... Дружеский толчок и Крыса оказалась стоящей у стола в середине зала. С темнотой пропали сквозняки и эхо потонуло в черном эфире. Человек с крыльца, бесшумно обогнул стол, указал женщине на стул, сам расположился напротив. Сидящий оказался молодым человеком, располагающее к доверию выражение лица, минимум мимики и застывшие, голубые глаза. Которые, на вскидку мгновенно изучали всю подноготную собеседника, излучая гостеприимство. Крыса прониклась своим визави, усталость и тяжесть ее положения, ушли, утонули в бездне за окном. Она заговорила, но тут же осеклась, чувствуя как слова застревают в гортани. Следуящая попытка вымолвить слово, так же оказалось тщетной. Волнение залило краской ее бледное лицо. Человек махнул рукой, подтянул к себе блокнот. "Утром поговорим, а теперь ложитесь на кровать в углу и отдыхайте" гласила записка в руках Крысы. Она огляделась, в темном углу виднелось нечто похожее на ложе. В другом конце фойе стояли двухярусные кровати плита и печь буржуйка. Крыса, направилась в темный угол и положив под голову рюкзак, провалилась в сон.
Сны, гримасничая, увели Крысу глубоко в тыл времени, минуя разрывы сущности, она вновь грелась в лучах прошлого солнца. Душистая липа гладила воздух, на ее ветвях шумели птицы. Девочка в бантах на качелях, визг и морщинистая рука на веревках качает восторг юности. Дед говорит. Его слова приходят постепенно, раздвигая завесы сна.
- ... я играл с ними в шахматы, один против четверых, кони щипали траву. белый рыжий вороной и бледный. всадники в четыре руки ходили. под каждой фигурой стояла печать. в каждом ходу слышались стенания. я был молод, бурлил. из меня росло древо большее во сто крат чем то на котором качаешься. я понимал это дерево. оно говорило...
слова протискиваются и рассыпаются. голос исчезает и девочка вырастает из платьица. На месте липы пень, на пне шахматная доска без фигур. Прошу тебя, подойди, - вслед за голосом вырастает облик говорящего, из-за пня из дымки конь белый и всадник, протянуты руки, в руках лук, голова под венцом. Он спешивается, кладет лук на седло, садится у пня. " Я слово принес" и с тем ставит на пустую доску пешку. Крыса тянеться к фигуре и тут же падает пронзеная стрелой. " Не бойся, это слово" всадник разрывает на ней одежды, теряя сознание, Крыса в агонии обжигается о венец, который озаряет небо вспышкой...
- Кошмары мучают? - она открыла глаза, рядом стоял вчерашний, с кружкой в руке- Выпей!
Крыса села на кровати, взяла горячую кружку и осторожно глотнула. Ароматный, вкусный, бодрящий кофе. Откуда ему взяться в этой глуши.
- Бегуны завозят, я здесь на государственной службе. провиант казенный, высший сорт. Правда уже не знаю при каком государстве я, бегуны разные известия несут. Но не снимают с должности это факт, значит нужен. Захаром меня кличут, старшой я на этом кордоне, а тебя как занесло сюда?
- Ой, я вам очень благодарна. Я верно не пережила бы ночь снаружи...
- Это точно, после заката снаружи черти что творится. Все живое пропадает. Я предполагаю что ты сбилась со своего пути, забредши в Зону.
- Зона? Значит я правильно иду. Мне сюда и надо. Но я не знала что здесь так опасно, из сельчан никто не был здесь, да и новости туго до нас доходят. Мне надо в Центр. Это далеко еще?
- В Центр? - Захар расмеялся, притащил стул и сел. - В Центр, значит. Хм, да уж, расмешила ты меня. Туда как бы и бегунков не пускают, они ходят до внутреннего кольца и все. А там свои уж, секретные. Гражданских точно там нет.
- Но мне правда туда, там мне помогут.
- Да куда тебе, с пузом. Вижу ты сумасшедшая.
- У меня теллеграма от мужа, он там. Он зовет. - Крыса достает из рюкзака, видавшую виды бумажку и протягивает Захару.
- Таакс, " ... требуем вашей явки, в кратчайший срок, в лабораторию для обследования..." печать Центра, кхм, а что ж он так официально пишет, муж ваш?
- Ну, он не совсем муж - Крыса смущается - они стояли в нашей деревне, спецбатальон "Аист". Вот так вышло, это было за месяц до толчка.
- Аистов немало я покрушил. Да уж вот так все поворачивается. За месяц до взрыва значит. И что он убыл, ничего не сказав?
- Их ночью перебрасывали он забежал и сказал что вернется за мной, а три недели назад я получила вот эту теллеграму.
- А с чего ты взяла что это он зовет?
- Больше некому...
- Сирота?
- Дед был... Вообщем спасибо вам за все, мне пора. Я должна. А в какую сторону мне теперь ?
- Погоди, пешком ты не успеешь до ночи. - он подошел к висящему на стене календарю - Сегодня должен ехать бегунок в Центр, если его нигде не раздавило, то скоро должен быть. А пока перекуси.
Сорок восемь градусов и семьнадцать минут северной широты тридцатьвосемь градусов и две минуты восточной долготы. Центр. Здание института сквозит руинами. Рядом, на площадке не тронутой бомбардировками, развернулся модульный городок. Население преимущественно двух цветов, хаки и белого. Через здание института пробиты две дороги. Дороги ведут к огромной воронке, котороя в один миг поглотила город. Двести восемьдесятдевять тысяч человек, в одно мгновение сползли в тартары. Информационные агенства тиражировали версию невиданного доселе по масштабам взрыва сланцевой разработки. Но трансляции вскоре прекратились. Вызванная взрывом атмосферная аномалия, постепенно выводила из строя технику. Первой пала спутниковая связь, за ней и все беспроводные комуникации. Действенными остались радио и телеграф. Которые в свою очередь были разрушены гражданской войной. Отказывала техника напичканная электроникой. По округе и дальше разлетались слухи о Тесла-пушке и молва выстраивала свою мозаику версий. Кто и откуда и каким способом и с какими намерениями. Народ знает все. Народ стал говорить после раздора и затворничества. люди вышли в свет. Толчок оправдан, говорили...
В серый зал модуля вошел человек в халате, преследуемый другим, в форме, с генеральскими нашивками.
- Белоручко, вы так мне и не ответили что произошло... Где группа?
- Не обладаю никакой информацией. Сами видели что капсула вернулась пустой.
- Так может, они вышли? - не унимался генерал - на разведку. Без приказа, черте что творится. Где порядок?
- Его давно уже нет. А выйти они не могли. Защитных костюмов подобного доступа попросту нет, сюда только скафандры, да и они бездейственны, когда мы можем пользоваться только ламповыми приборами, да и они вскоре уйдут. Вернемся в великий век парового прогресса.
- Черте что... А может они и не спускались вовсе? Группа то была создана из "аистов", а их то во время войны я повидал в бою. Подготовка у них скажу я вам. Хотя и накрывали мы их реактивными, а уходили черти.
- Черти ушли, на моих глазах они спустились и скрылись в парах газа. И не вернулись. Бросьте подозрения. Делить кроме необъяснимой катастрофы нам больше нечего.
- На восьмом кордоне, штабной посыльный, обнаружил тела начальника заставы и двух бойцов. И кому это под силу? Тот район днем усиленно патрулируется. Разве ночью. Но ночи то у нас какие?
- В вакуумной тьме невозможно выжить.
- То-то и оно, а оказывается возможно. Последняя запись в журнале, аккурат после всполохов. И запись сделанна не диверсантами. Так что так, господин профессор. Мы следим за вами.
- Не смею вам припятствовать.
Доктор Белоручко, прибыл из столицы на второй день после толчка. Аномалии земной коры и движение плит. Живая планета с детства будоражила воображение Коли, Николая Сергеевича, заведующего кафедры. Приехав в составе ученной группы, он был взбудоражен не на шутку. Эдакие трансформации в центре спокойного региона, который покоился на самой огромной и незыблимой из плит. Но радость спадала с ростом воронки и атмосферных аномалий. Версии рассыпались как карточные домики. Ни одной опорной. Великая ночь поглотила уже и столицу. Геометрический рост не подавался расчетам. Мысли путались в голове Николая, недельная бессоница, круги под глазами, щетина. Спальный модуль, отдельный кубрик, койка. Спать.
Сон разметал Колю по стенкам естевства. Осторожно ступая по водянистым мозгам, он направился к дверям. Мозги под ногами не вызывали сомнений, Коля был уверен что эта та самая материя. Дверь в перспективе оптической иллюзии, рука тянется и открывает ее. За дверью пламя, его языки проникают, лижут, играют. Серая масса шипит выпуская струйками пар. Пар заполняет естевство, мелькают стрелы огня. Коле тесно, он сворачивается, он в коконе, кости хрустят. Кровь заполняет естевство. Круги ведут хоровод, солнцеворот во вспышках...Зеленные всполохи...
Внутри бескрайнего куба, черные и белые клетки в магнетическом мигании. Коля в смирительном костюме ферзя, он на каждой черной клетке, он смотрит в свои глаза. Нарастающий жар обжигает и персонифицуется. Меж ферзей ходит рыжий конь, его всадник в вытянутой руке держит исполинский меч. Поочердно он срубает головы ферзям. Из обрубков выбивается пламя... Я рождаю слово, забираю мир и даю слово...
Белоручко проснулся, над ним стоял дежурный, отчаяно жестикулируя и призывая бежать скорей на кухню.
- На кухне чп, профессор...
Крыса не стала есть. Вскоре за окном послышался автомобиль.
- А вот и твой провожатый - встал из за стола Захар . В фойе ввалился дюжий детина, с грязным лицом и автоматом на перевес.
- Здоровеньки, Заха. Кофем угостишь?
- Здорово, Андрон. Давай к столу, сейчас все устрою.
- Какое диво тут сидит. Доброе утро, барышня.
- Доброе утро - Крыса отодвигается, хотя места за столом хватает.
- Видишь какую попутчицу я тебе сработал? - Захар разливает по чашкам кофе.
- В смысле?
- Мне надо в Центр...
- Ей надо в Центр, подберешь сиротку?
- Там жесть что творится сейчас, я сам не в курсах, но говорят на каком то кордоне три двухсотых. И вроде как ночью их того. Так что даже не знаю.
- У ней телеграмма, от мужа. Он из аистов.
- Телеграмма из Центра? Разводишь меня что-ль? Оттуда никто не телеграфирует.
- Ей принес посыльный, на своих двоих. Продов то давно нет...
- Вы возьмете меня? - Крыса стала заметно нервничать.
- Возьму что ж с тобой делать. Но до КПП естесвственно. А дальше по своему аусвайсу, хаха. Не бойся, попадешь в Центр. А то приуныла, гляжу...Ладно, времени в обрез как всегда. Захар я тебе ящик на пороге оставил... А на большой земле эпидемия. Новорожденные обескровленны на выходе. Больше сотни, так то...
Андрон осекся и посмотрел на выпирающий живот Крысы. Она стояла непроницаемая, с рюкзаком в руках.
- Да ты не периживай, там местный какой то вирус... Ну все, в путь. Заха, наше вам и не хворать. Мадам, прошу в лимузин.
Неопределенного цвета "уаз", мерно гудел мотором прям под крыльцом. Крыса подошла к пассажирской двери, она распахнулась перед ее носом.
- Садись поудобней в мою "буханку". Ездила раньше на такой? Я сиденья поменял, штатные никудышные, а эти поудобнее, мерсовские.
Подпрыгивая на неровностях, машина уверенно взяла курс в лесную чащу. Крыса довольно сносно расположижась, с рюкзаком на коленях. Ветки терлись о бока авто, где то внизу шумел и чадил двигатель, Андрон не переставая, говорил и по всей видимости часто о чем то спрашивал ее. Обескровленные младенцы хрустели под колесами. В мир они должны были прийти полностью укомплектованными. Как и происходило до сих пор. До этих пор многое было другим... Луна не уходила днем, она казалась неудачным вкраплением в небесную гладь. И все же Крыса не могла отвести от нее взгляд, она росла. Луна росла и всасывала в себя всю округу, космический пылесос, работал на славу... Толчки изнутри, шевелится жизнь. Крыса гладит живот.
- Что за черт?! - Андрон резко бьет по тормозам, но машину юзом несет прям в бездну выросшего вдруг, посередине дороги, оврага. Машина кубарем летит на дно, в салоне все в движении, космический хаос. Планеты Астеройды Канистры Ящики Кометы Андрон Бумаги Луна Мусор Крыса ... Парад Алле.
Белоручко вошел в столовый модуль и с головой окунулся в происходящий там беспорядок. На полу валялись миски с остатками казалось, еды, но черная желейная масса не походила ни на одно из блюд. Несколько солдат, бездыханные лежали на том же грязном полу, другие стремясь спровоцировать рвоту, пихали в рот пальцы. Третьи на кухне избивали поваров. Белоручко, в первую очередь направился в кухню и прекратил избиение.
- Не виноваты мы - откхаркивая кровь и зубы, шепелявил старший по кухне - Оно само испортилось...
- Конечно же, само ... - не унимались голодные бойцы.
- Когда это произошло? - Белоручко подошел к одной из кастрюль, помешал половником, содержимое походило на расплавленный битум, нарезанный хлеб стал кусками угля.
- Двадцать минут назад, или больше. Мы только пришли завтракать. Первая караульная смена.
- Все продукты пришли в негодность? А на складе?
- То же самое, прапор приходил, докладывал.
Белоручко присел на край стола. Вспомнил о забытой в кармане плитке шоколада, достал ее, развернул фольгу. Кинул на пол. Вбежал генерал без кителя...
- Что произошло? - профессору - Наука, вы как то можете обьяснить почему вместо чая сегодня отработка?
- Нет, я ничего не могу сказать - Белоручко растерянный, все больше уходил в дебри своего сознания, где защитный панцирь. збраться туда и перезимовать.
- Я начинаю эвакуацию своих людей. Немедленно. Капитан, соберите личный состав по тревоге. полная готовность пять минут. В парк, машины готовить ...
Приказы разлетались по всей територии лагеря. Суета не вязалась с дисциплиной, паниковали все. Рой, жужание людей и скрипы машин. Никто не заметил опутавшую лагерь сеть трещин и легкие толчки. Лишь профессор оставшись в камбузе, заметил необратимое. Толчок вывел его из оцепенения, под ногами росли извиваясь трещины. Как ужаленный, Белоручко вылетел из кухни и устремился к воронке. Стены института угрожаище нависали и их колебание становилось заметнее с приближением к воронке. Успеть бы, думал профессор. Записи погружений остались в кабине капсулы. Вот и кабина уже, в три прыжка, дверь открыта. Судовой журнал, профессор на капитанском мостике и море за дверью спало. Лишь переступил порог, Белоручко напрвился к сейфу. И тут округу залил рев. Рев подбитого яка, пыль вздыбилась, закрыв небо и солнце, воронка ширилась в мгновения, вбираяв себя лагерь. Профессора бросило на пульт, он потянул рычаг. Двери захлопнулись и Белоручко ушел в бездну, накрытую грибом пыли...
По голубой кайме тарелки жук катит шар, тарелка заполнена мукой. С каждым кругом шар растет. В колобок вкатывается мусор, от того он в темных крапинках. При каждом обороте точек становится больше, они сростаются. Черные линии разрезают шар. Клетки. Жук в середине тарелки, сфера вращается на его спине. Печется колобок, до хруста, до оживляющего запаха. Корка темнеет и трещит, колобок рассыпается, пыль. Даниил сдувает пыль с тарелки, она искрит на солнце , перкатывается, спелтается и осев на землю являет всадника на черном коне... Привествую тебя воин, страху ты не знал. Всадник дотрагивается до лба Даниила мерилом, которое держит в вытянутой руке... И хлеба не узнаешь вкус, ведь ты пришел туда где хлеб тлен... Куда я пришел? Даниил оглядывается, темная пещера, раскрылась словно бутон, ослепив небесным светом. Земля под ногами поднялась зеленной травой и в горизонт уперся луг с рекой... Ты на обороте...Помер я, это рай?... Нет. Вот тебе весы, а вот тебе поле, а вот засуха и саранча. Ты живой...
- Лях, Лях, вставай!
По давней привычке осторожного сна, пробуждение пришло мгновенно. Даниил вскочил готовый на любое развитие. Перед ним стоял Хмурый.
- Эдичка, вернулся с разведки. Выход есть.
- Так валим из этого гиблого места. Может поспею на кп, сегодня моя гостья прибудет.
- Ты думаешь она приедет?
- Приедет. Профессор здорово с бумагой выручил.
Вторые сутки лабиринты пещеры томили группу из четырех диверсантов. На время ставшие подопытными иследователями. Первый выход оказался неудачей. Невероятно, но лишь покинув капсулу вся группа впала в спячку. Котороя, судя по хронометру длилась одну долю секунды. То есть потерянный отрезок времени был равен одному морганию. Проморгали капсулу, она ушла без них. И вот после суточных блужданий, долгожданный выход. Собрав нехитрые пожитки они пошли на выход. За выходом, за тем светом в конце могилы, которая должна была скрыть их навеки, стояло лето. В полном оперении. Тихое теплое. Они стояли у входа в пещеру слегка ослепленные и втягивали свежий, ароматный воздух.
-Черт вы слышите? Птицы...
- Ля, глянь, косой поскакал. Где это мы вылезли?
- Должно быть далеко от Центра.
- Очень далеко...
Из за кустов послышался слабый голос, он звал на помощь. Мгновено расредоточившись, группа стала окружать источник звука. Обойдя густую заросль, они вышли на поляну. Из задней двери лежащего на боку уазика, виднелось тело, наполовину придавленное коробками. Но звук шел из лобовой части машины. Протиснувшись внутрь, Эдичка и Хмурый, осторожно вытащили женщину.
-Крыса! - вскрикнул Даниил.
- Даниил - радость встречи, несмотря на искаженное от боли лицо. - Даниил, я рожаю.
- Как? То есть понятно. Ребя давайте салон освобождайте. Эдик костер. Аптечки все в кучу. Кто принимал роды хоть раз?
Молчание, на пришедшие в движение кусты направились дула коротышей.
- Я принимал - Белоручко на ходу снимает разодранный халат. - Воды вскипитите. давайте перевернем машину, не на улице же рожать.
- Профессор? Вот это хэппиэнд.
Роженицу перенесли в импровизированную палату. Воды хлынули, крик разрезал воздух, плиты двинулись. Человек пришел, человек вдохнул, человек крикнул. Живой. Верхом на бледном коне, последний всадник. Он несет рождение, имя ему Смерть. И дана им власть над жизнью... Младенец.
- Мальчик. Поздравляю, Лях!
- Ура командиру!
- Только не стреляйте.
Младенец с матерью в машине, отдыхают. Андрон под свежим холмом земли. Войны и профессор расположились чуть поодаль. Развели костер. Празднуют. Сумерки окутали округу. Спокойные, без всполохов, предвещающих гибель.
- Хорошо то как братцы.
На звездном небе, мигнув, высветилась голограмма.
" Привествуем Вас. Вы на обратной стороне Луны. Земля это изнанка Луны. Теперь вы снаружи. Доброй Лунной Ночи.
- Вот те на, интересно, это нам адресованно и видит ли ее кто нибудь еще?
Ответ застыл с приходом ночи. Мгновенный мороз остановил все живое. Лунная ночь.
- Опять не то. Утром запускайте крысу по новому кругу.
- Это уже десятый раз.
- До результата.
- До какого?
- Положительного...
+2
