Как выяснилось, я ошибся. Боль и не думала никуда деваться. Иногда она затаивалась где-то глубоко внутри, но только для того, чтобы вернуться в более пугающем обличии.

Звук двигателей космолёта. Похоже, взлетает. Всё вокруг действительно настолько белое? Миниатюрная фигура тёмно-сером скафандре. Костюм Тени. Как на плакате. «Я думал, что ты убила моего брата» - хотел было сказать я. Из горла донесся тихий хрип. Ледяная рука легла мне на лоб. Как хорошо. Я закрыл глаза.

Игра в прятки с собственным сознанием. Иногда получалось находить его. Потом оно снова терялась в плотных слоях беспамятства и бреда.

Я очнулся, когда мы прошли через портал. Это ощущение ни с чем не перепутаешь. Не стоило. К горлу подкатила тошнота. Я попытался перевернуться на бок. Бесполезно. Ремни мягко, но крепко прижимали к койке. Если вырвет, я захлебнусь. Боль словно нашла повод распоясаться окончательно. К счастью, больше не тошнило. Я вновь прыгнул в спасительную пучину забвения. К сожалению, пучина оказалась не глубокой. Вскоре я очнулся от того, что задыхаюсь. Похоже, всё-таки вырвало. Сдохнуть, захлебнувшись блевотиной в открытом космосе – немного не так я планировал окончить стажировку. Отчаянная попытка перевернуться на бок в этот раз увенчалась успехом. Однако дышать было по-прежнему нечем. Глаза открыть тоже не получалось – веки были словно склеены. Да что ж это такое! Я потянул руки к лицу. Изо рта тянулся гибкий шланг.

«Он очнулся! Доктор, слышите?! – раздался совсем молодой женский голос. Откуда на космолёте взялся доктор?

«Сержант, постарайтесь успокоиться» - похоже, девчонка обращалась ко мне. С сержантом она явно польстила. «Сделайте медленный глубокий вдох. Вы находитесь в рекреационном геле уже несколько суток и пока что не задохнулись. Пусть так и будет дальше». Я последовал совету. Вдох удался. Я так же медленно выдохнул. Процесс вдохновлял на продолжение. Неспешный доктор подошёл лишь тогда, когда дыхание через трубку стало привычным.

- Сержант Уэйнвуд, вы находитесь в рекреационном геле – раздался мужской голос. Ага, я тут несколько дней и могу дышать через трубку. Зови следующего, пусть расскажет ещё раз. Но дальше было интереснее. – Вы находитесь в госпитале при военно-медицинском училище на платформе «Змея и чаша» в седьмом секторе. Мы провели необходимое вмешательство… детально обсудим позже… и теперь вы идёте на поправку. Честно сказать, я удивлён, что вы очнулись так быстро - в геле помимо восстанавливающего состава также содержится седативный препарат. За глаза не переживайте – это вынужденная мера. Долгое взаимодействие роговицы с раствором уж точно не сделает зрение лучше. Не хватало ещё и роговицу имплантировать.

«Ещё и?» - к сожалению, разговор происходил в одностороннем порядке.

- Ох, пульс и давление повысились. Я понимаю, у вас есть вопросы, но с ними лучше повременить.

«Хорошо, так и быть. Постараюсь сдержаться и ничего не спрашивать!»

- Сестра, добавьте в раствор – дальше он понёс какую-то медицинскую тарабарщину, но и так было ясно, что добрый доктор предпочитает видеть меня спящим. Я тоже ничего против не имел.

Через пару минут сознание вновь начало путаться, но это была не та кровавая вязь из боли, а нежная пелена желанного забытья. За секунду до того, как отрубиться, я мысленно показал средний палец недобитому куску говна, который стал причиной внезапного оздоровительного тура. Надеюсь, Эльза размазала тебя по бетону достаточно тонким слоем. Хотя какая сейчас разница? Я жив, ты – нет. Только это важно.

- А я ей такой и говорю, снимай все побрякушки, которые я на тебя повесил за этот год! А она такая, мол, забирай, иначе как побрякушками это и не назовёшь. Таким и в борделе не расплатишься. Ну ты прикинь! – возбуждённый мужской голос разогнал остатки дрёмы.

- Знатная сука – без удивления прокомментировал второй голос. – А я тебе ещё тогда говорил, что…

- Погодь-погодь, я ведь тоже за словом в очереди не стою. В борделе, говорю, может, и не расплатишься, а тебе вполне хватило.

Раздался дружный смех.

- Тааак, кто тут у нас? Сержант Джеймс Уэйнвуд. Ранен в бою. – один из них удивлённо присвистнул. – Ранен с большой буквы Р. Крепкий чёрт. Это ж сколько он до сюда летел? Сутки?

- Да не ори ты! Слышит же, небось. На пульс взгляни.

- Пульс, он у каждого свой. – многозначительно протянул один. - Нисимура вкатил ему наркоза пару дней назад. Ещё сутки проспит железно.

- Погодь-погодь… это ж тот самый с восьмого сектора. Планета… фиг выговоришь. Чёрный лёд, короче. Там где эта… бой-баба из Теней.

- Да ну тебя. Он в другом отделении.

- На экран взгляни, додик! Читать обучен?!

Теперь санитары всё делали молча. Лучше бы они трепались и дальше. Тишина, в которой проводились процедуры, отдавала трауром. Вскоре гель ушёл из камеры, и я на себе ощутил, что чувствуют новорожденные. Впрочем, камера сразу же наполнилась водой, которая смыла остатки геля с тела. Наконец-то веки разлиплись. Я медленно открыл глаза. Просторное помещение, на сколько хватало глаз, было заставлено такими же камерами. Мягкий свет, абсолютная чистота. Двое парней моего возраста смотрели через стекло. Синяя медицинская форма, на груди маленькие эмблемы в виде чаши, обвитой змеёй. Через несколько секунд вода ушла вслед за гелем.

- Ну вы как? – спросил один. Всё ещё являясь обладателем шланга в горле, я жизнеутверждающе кивнул и показал большой палец. Сознание по-прежнему было спутанным. Разум, словно вяз в липкой дремоте.

- Спасибо, ребята. Дальше я сам – раздался знакомый голос. Теперь я мог видеть доктора Нисимуру воочию. Немолодой, плотно сбитый, узкие глаза, волосы цвета соли с перцем. Санитары отошли в сторонку. – Ну как вы?

Я вновь кивнул.

- Вот и славно. Лежите спокойно, а я извлеку дыхательную трубку. Будет неприятно, но после того, что вы пережили, даже не заметите.

Доктор ловко вытащил гибкий шланг изо рта. И впрямь не заметил. Санитары помогли сесть и надеть бежевый халат. Я начал было заваливаться на бок, но один осторожно придержал за плечо.

- Давно я здесь? – речь давалась с трудом. Каждое слово, как будто оставляло ссадины в гортани.

- Почти две недели. – немного подумав, ответил доктор. – Было проведено несколько операций, чтобы вернуть вашей руке прежние функции.

Я взглянул на плечо, куда пришёлся удар йотуна. Ни единого шрама.

- Протез? – я медленно поднял руку на уровень плеч и согнул в локте.

- Бионика, молодой человек. – ответил доктор и спешно добавил – последнее техническое достижение. Полное сращивание с повреждёнными нервными окончаниями, кровеносными сосудами и даже плотью. Чувствуете?

Нисимура вежливо ткнул пальцем во вновь обретённое предплечье. Я чувствовал.

Последующая регенерация также имеется. Порежетесь и не надо возиться с биоклеем. Немного терпения и само всё зарастёт. К слову, гораздо быстрее, чем на родной правой.

Я пошевелил пальцами. Разницы не чувствовалось. Может быть, дело в ещё действующем наркозе? Доктор продолжал петь дифирамбы медицинскому чуду.

- Масса регулировок. Болевой порог можно поднять, а можно просто отключить. Хотя я бы не советовал. Кожу можно поменять на огнеупорную, бронированную или устойчивую к кислотам и обморожению… хотя тут уже придётся доплачивать. Так как вы были не в состоянии что-то решать, я позволил себе выбрать вариант с армированными костными тканями и усиленными мышечными волокнами. Звездолёт не поднимите и бетонную стену не прошибёте, но разница, думаю, будет заметна при первой же физической нагрузке. – Нисимура хитро улыбнулся и подмигнул. – Военные решили раскошелиться на простого сержанта, почему бы не воспользоваться?

- Капрал… - проскрипел я.

- Нет-нет, я гражданский, работаю по контракту – замахал Нисимура. Я покачал головой.

- Я капрал. Не сержант.

- Да? Странно… Напутали, видать. Плох тот капрал, что не хочет стать сержантом. – он опять улыбнулся, довольный собственной находчивостью.

Я разглядывал новую конечность. Надо же, даже шрамы на костяшках перенесли. Не наблюдая признаков восторга, доктор заговорил о другом.

- Никак не получилось спасти руку, уж не обессудьте. Такие повреждения! – доктор со значением поднял пухлый палец. Лопатку и ту «Медтроник» собирал, как пазл.

Меня снова повело в сторону, и теперь другой санитар уберёг от падения.

- Думаю, разговор, можно будет отложить. Давайте-ка переправим вас в палату.

Откуда-то сверху вынырнули гравитационные носилки и послушно остановились у моих ног. Через минуту я был уложен, а доктор сказал чуть громче обычного.

- Третье отделение, палата одиннадцать. – он вновь подмигнул. – Отдельная, для офицерского состава. Приказ полковника Леннарта – всё лучшее для героя Федерации. Я скоро подойду вас проведать, молодой человек. Ребятки, а вы давайте-ка следом. Поможете сержанту освоиться.

Носилки оторвались от земли на метр и, тихо урча гравитонными двигателями, повезли меня в третье отделение. Чуть позади следовал торжественный эскорт из двух санитаров. Ряды рекреационных камер, казалось, будут тянуться бесконечно. А когда впереди показался широкий круглый проём с раздвижными дверями, я внезапно осознал масштабы собственного паскудства. Расспросил про руку, уточнил про звание, но даже не вспомнил про Эльзу. А что, если атака возобновилась и она приняла последний бой? Кто сказал, что йотуны не могли напасть повторно? Почему не узнал? Зато рассмотрел каждый шрам на новой клешне. Для людей вроде меня ещё давно придумали термин. Испокон века их называли мудаками. Мы подошли к дверям, и тяжёлые створки медленно уходили в стену.

- Всё путём, сержант? – спросил санитар. Видимо, заметил, как я ёрзаю на носилках. Я пытался начать говорить, но даже тихая работа дверного привода глушила голос. Санитар наклонился над носилками.

- Лейтенант Фиори. – Парень непонимающе уставился на меня. – Баба-лейтенант… планета из чёрного льда. Жива?

- Так это… - неуверенно начал он. Меня бросило жар.

- Жива-здорова. – заговорил второй, более сообразительный. После чего он обратился к коллеге - А ты нашёл, когда тупого включать. Чего жилы из человека тяняшь? Вместе ж про неё смотрели на прошлой неделе. Вас тоже показывали, сержант.

Я опустился обратно. Эльза в порядке, и это главное.

- У нас тут теперь портал работает. Симптомов, что с межсекторными бывают, нет – решил исправиться мямля. - Отсюда за секунду прямо к третьему отделению. Но можно вокруг прогуляться, по «обручу». Далековато, правда.

Я вспомнил свой последний полёт через портал и нарисовал в воздухе полукруг. Санитары горестно кивнули.

Наше шествие продолжалось довольно долго. Бесконечные белые коридоры сменяли один другой. Каждый имел собственный букет лекарственных запахов. Иногда на пути попадались носилки с такими же бедолагами, пару раз встретились люди в военных мундирах. Стайка студентов-медиков в фиолетовой форме спешила за своим наставником. Они остановились, пропустили нашу короткую процессию, после чего с удвоенной скоростью бросились в погоню за исчезающим вдали врачом. Мямля всю дорогу снабжал меня полезными знаниями об этом месте. Как выяснилось, университет Змеи и Чаши это вторая по величине платформа в седьмом секторе и четвёртая во всей обжитой вселенной. Как бы то ни было, вещал он, это первое и единственное место, где используются локальные порталы. «Которыми ты не захотел воспользоваться. А нам теперь гулять тут с тобой до конца смены!». Иногда не озвученные мысли бывают очевидны. Время от времени я проваливался в сон, а когда просыпался, новый занимательный факт был на подходе. Сто сорок операционных, почти все оборудованы «Медтрониками», десять тысяч рекреационных камер и пять тысяч палат… или наоборот? Когда мы добрались до третьего отделения, я начал ненавидеть это место вместе со всеми его камерами, палатами и одним не в меру просвещённым санитаром.

Вскоре я лежал на удобной кровати (назвать это роскошество койкой не получалось) и рассматривал свои новые апартаменты. Как ни крути, а привилегированная палата чем-то до боли напоминала мою комнату в «Шилтроне». Похоже, все казённые помещения имели одного общего предка.

- Вам тут передали. – сообразительный открыл шкаф и достал запакованные в прозрачный целлофан вещи. Синий спортивный костюм, шарик-ретранслятор и рамка с фотографией. Горячий привет с ледяной планеты. Меня захлестнула внезапная волна эмоций. Не хватало ещё пустить слезу на глазах у этих балбесов.

- Вешь! – уважительно закивал мямля, глядя на ретранслятор. – Это какая серия? Би-Третья?

Я показал четыре пальца.

- Так и думал. Катнуть? – я кивнул. Мямля взял шарик и бросил на пол. Тот мгновенно разобрался с площадью и активировал последнюю недосмотренную запись. Генетические бои. Крокодил-скорпион против кислотного уродца. Будто бы это было целую жизнь назад. А ведь и месяца не прошло.

- О, это я видел! Финал – бомба.

Интересно, сколько времени понадобилось бы одному йотуну, чтобы превратить всю эту искусственно выращиваемую дрянь в решето? Я вновь услышал звук рвущейся плоти.

- Ну мы это… пойдём? – похоже, выражение моего лица не располагало к общению. – Тут робот дежурит, но если что – зовите.

«А ещё лучше – не зовите». Похоже, вместе с протезом мне пересадили телепатические способности.

Оставшись один, я поставил рамку на столик рядом с кроватью. Извини, братец. Моё расследование закончилось, не успев начаться. Уверен, что твою жизнь она тоже пыталась спасти. Вялым движением руки убрал мутантов. Надо же, не так давно смотрел бои взахлёб. Кто-то из древних сказал, что пуля многое меняет в голове, даже если попадает в задницу. Похоже, для моей ситуации утверждение тоже было актуально. Ретранслятор расслышал команду «Йотунхейм, новости за месяц» лишь с третьего раза – мой голос по-прежнему подходил лишь для разговора шёпотом.

Экран ожил. Теперь большая часть палаты превратилась в поле боя. Нарезка из записей, сделанных дронами-разведчиками, сопровождалась взволнованными комментариями диктора. Пулемётный шквал, взрывы мин, чёрные с зелёными проблесками тени, метающие блестящие иглы. Вот-вот, твари, пусть в этот раз все вами полюбуются! В особенности придурки из Совета Недр. Проблемы и чаяния, связанные с ледяной планетой, остались для меня позади. Тем не менее, злорадство из разряда «А ведь вам говорили!» переполняло через край. Проект свернули – в этом не оставалось никаких сомнений. Репортаж готовил человек опытный и направленный твёрдой рукой. Моё неподчинение приказу командира было подано, как подвиг. Во время побегушек по внутренней территории зазвучала драматическая мелодия. Накал напряжения был настолько велик, что я и сам начал переживать за собственную жизнь. Боль в плече прорвалась сквозь заслон из наркоза – прямо посреди палаты шипастая лапа казавшегося дохлым йотуна подняла меня в воздух. Как будто пришлось пережить всё вновь. Провисел я лишь пару секунд – «Плохиш» одним махом отсёк лапу, а второй прикончил гнусного недобитыша. На этом нарезка с камер заканчивалась. На «Шилтроне» наверняка сохранились все данные. Вот только захочу ли я смотреть их? Ответ у меня уже имелся. Однозначно нет. После этого в кадре несколько раз мелькнула лейтенант. О, знакомый взгляд. Господа репортёры, интервью вы не получите. Несмотря на популярность, медийной личности из Эльзы не вышло. Тот же Крис Моррель смог срубить на таком инциденте кругленькую сумму. «В связи с атакой, произошедшей впервые почти за два года, частная военная компания «Безмолвие» (помяни дьявола) уже отправила свои силы для патрулирования территории и поддержки пострадавшего от нападения «Шилторона». Напоминаем, что экзопланета Йотунхейм была выбрана для проведения экспериментального запуска сверхновой бурильной установки RF-42, который должен стартовать в течение месяца».

Сначала я решил, что ослышался. Никаких тебе «Должен был стартовать, но теперь отложен в долгий ящик» или «перенёсен на безобидный Велес-3». Атака йотунов никак не повлияла на решение Совета? Неужто их вера в головорезов Морреля безгранична? «Язык прибылей и рисков» - так говорила про Совет Эльза. Разве говорящим на этом языке непонятно, насколько возрос риск остаться без прибыли? Я вновь напомнил себе, что происходящее там уже не имеет ко мне отношения.

Дальше рассказывали про новоявленного героя Федерации. Оказывается, у нас братом под тёткиной опекой была очень непростая жизнь, полная лишений. Честное слово, в один момент даже стало жалко себя. Не поленились найти и преподавателей из академии – все как один пели мне хвалебные песни. Даже откопали где-то старого маразматика, который вёл на первом курсе основы квантовой механики. Блин, я даже имени его не помню. Уверен, что и он вспомнил курсанта Уэйнвуда лишь когда ему дали карточку с текстом и кинули пару монет на бедность. А вот потом была сброшена бомба. Под душещипательную музычку въедливые журналюги выложили всю историю о Кевине. В свете его гибели моё желание оказаться на Йотунхейме было сродни подвигу. Я ещё раз убедился, что правда похожа на искусственное освещение при съёмке – и тут и там главное выбрать нужный угол. Из недисциплинированного придурка, покинувшего пост, можно стать героем. Из недалёкого парня, полетевшего чёрт знает куда, чтобы сразиться с ветряными мельницами, можно стать бесстрашным продолжателем дела. Стоит лишь правильно расставить софиты.

Моя палата вновь стала просто палатой – информация по запросу себя исчерпала. Внезапно мне захотелось спать. Мозг, похоже, не до конца разорвал отношения с наркозом. Заставить себя думать выходило не всегда, зато прекратить думать я был готов в любой момент.

Отсутствие сновидений – признак крепкого сна.

Не успел я очнуться, как в палату, семеня короткими ножками, вошёл Нисимура.

- О, проснулись?! – счастливо улыбаясь, сказал он.

- Вроде бы… - неуверенно произнёс я. – Вы как будто не ожидали.

Нисимура мелко рассмеялся.

- Гляжу, ваш голос обрёл звук? – заметил док. – Рад, что лекарство пошло на пользу.

Я спустил ноги с кровати и дотронулся до пола.

- Я ничего не принимал. – сказал я и попробовал встать. В ногах всё ещё была слабость.

- Да вам и не надо было – с нескрываемым удовольствием доложил Нисимура и крутанул пальцем. – Трансдермальные препараты!

- Чего дермальные? – я пытался сделать несколько шагов и удержать равновесие. Словно вновь пытался справиться с «Плохишом».

- Стены сделаны из специального пористого материала, который выделяет в воздух необходимые для пациента вещества. Те в свою очередь усваиваются через кожу. На «Змее и Чаше» мы стараемся отойти от игл, капельниц и прочего рудимента, дотянувшего до наших дней. Большая часть препаратов поглощается человеком без его участия.

- Или согласия – дополнил я. Нисимура укоряюще улыбнулся. У толстенького азиата, похоже, имелся целый ассортимент улыбок на все случаи. – Например, когда врач считает, что можно поступать с пациентами, как с попугаями в клетке. Если вам кажется, что птице пора спать, вы просто накрываете клетку тряпкой.

- Уж простите великодушно. – виновато развёл руками доктор – Ваши пульс, давление и мозговая активность очень возросли. Препарат, в свою очередь…

- Не путайте меня с попугаем и останемся друзьями. Договорились? – Нисимура вновь засиял и кивнул.

Некоторое время он расспрашивал об ощущениях, в общих чертах обрисовал курс восстановительных процедур. В заключение док добавил, что выйду я отсюда не раньше, чем через три недели. Насчёт сержанта ошибки не было – за героизм, проявленный в бою, меня поощрили внеочередным званием.

- Ну вы знаете о нынешнем отношении общества к армии. Федерация готова лепить героев из кого угодно, лишь бы это положительно сказалось на их репутации. – мило улыбаясь, выдал доктор. Приходилось признать, что он был прав. – А вот вашего командира в этот раз слава, похоже, обошла стороной.

Это аукнулся тот спор с шишками из Совета Недр. Будем надеяться, что на этом они успокоятся. Хотя не думаю, что Эльза ревёт навзрыд по уплывшей звёздочке. Метила в начальство – не сидела бы два года на «Шилтроне», как дура конченая. Несмотря на загруженность, сознание не поленилось дать мне оплеуху. Ты обвинил её во всех смертных грехах и попёрся на Йотунхейм, а она после этого дура? Может быть, Фиори не стоило спешить и позволить йотуну доделать дело?

Док немного ушёл от темы и ударился в воспоминания.

- Нынешние спасательные модули – не чета старым. Комфортные, просторные. Опять же, концепция «один человек – один модуль» просто прекрасна! – узкие глазки доктора заблестели. Тема была ему близка. - У прошлого поколения было не так. По пять человек на посудине, можете представить? А ещё эти вечные сбои с системой навигации. Прежде чем добраться до нас, пролетит через пару-тройку лишних секторов. Иногда, бывало, констатировали смерть прям в модуле – не всем живыми удавалось добраться. Так что радуйтесь, молодой человек, что путешествовали с комфортом!

После высказываний Нисимуры я впадал в глубокую задумчивость. Доктор, как ни в чём не бывало, продолжал.

- Тут ведь как: всё решает время. Вы вот, допустим, прибыли к нам в последний момент. А ведь ни секунды не было впустую потрачено. Ваш командир – большая молодец. Всё как по учебнику. Остановила кровь, всадила антибиотиков с анальгетиками и сразу же в модуль. Поэтому и говорите сейчас со мной, а не с патологоанатомом.

- Постойте – перебил я – то есть, спасательный модуль уже ждал? Ему ж до нашей базы минут сорок лететь! - Разговорчивый врач задумался.

- Сейчас поглядим. – он развёл сжатые в пухлый кулачок пальцы и в воздухе возник маленький экран. В верхнем левом углу была вездесущая чаша со змеёй.

- Уэйнвуд… Уэйнвуд… А, вот. – Нисимура прекратил листать и некоторое время изучал мелкий текст. – Да, всё так. Время оказания первой помощи – чуть меньше пяти минут. Быстро, с учётом повреждённого скафандра. Потом сразу же в модуль. Про время ожидания тут не сказано.

- Получается, она вызвала модуль ещё до начала боя… - рассуждал я.

Док лишь развёл руками.

- Возможно. Если и так, это спасло вам жизнь. – он поднялся с места. – А крепкий сон и умеренные переживания помогут быстрее вернуть её прежнее качество.

Доктор улыбнулся на прощание и покинул палату.

Стажировка выдалась короткой, но яркой. Я потерял руку, но приобрёл дорогущий, оплаченный Федерацией (что вдвойне приятно) бионический протез. Не услышал ни единого слова одобрения от командира, но получил внеочередное звание. Не успел задать вопросы, но нашёл ответы. Странно, но ничего из этого не вызвало в душе отклика. Все мои ощущения от пережитого были смазаны. Вместо цельной картинки белые мучнистые разводы. Даже потеря конечности не особенно волновала. Сознание получило слишком много данных за рекордно короткий срок. А так как речь идёт о моём сознании, не приходилось сомневаться, что оно просто плюнуло на всё и взяло паузу. Так что не стоит давить из себя бутафорские эмоции. Режим овоща в ближайшие дни не помешает и мне. Нисимура бы точно одобрил.

Я просыпался, ел, потом снова спал, засыпал вовремя еды, просыпался и доедал. В перерывах между этими занятиями я успел сломать несколько вещей новой рукой. Регулировка подголовника треснула, как будто была сделана из тонкого фарфора. Начни я привыкать к протезу с уличной драки – наверняка бы уже был осуждён за убийство. С этим надо будет поработать. Док грозился занятиями с физиотерапевтом. Должны начаться через пару дней. Меня опять начало клонить в сон. Хотелось думать, дело в потребности организма, а не в чрезмерной любви одного врача к снотворному. Хитрая барсучья морда Нисимуры резко обесценивала данные им обещания.

Проснувшись я понял, что нахожусь в палате не один. В кресле напротив сидела Эльза.