Погожий летний денек. Солнце так и манило выйти на улицу, но на ближайший час я стал узником своей кухни. Отец загнал меня домой и заставил есть суп. Прекрасно зная как я ненавижу первое,  он специально взял самую большую тарелку и заполнил её до краев.  Оставив все свои дела,  он сел  напротив  и наблюдал как я давлюсь борщом. Ему это доставляло удовольствие.  На своей работе папа был спокоен, доброжелателен и обходителен, потому что весь негатив он  выплескивал дома на меня, нередко перегибая палку, но в этом его никто не мог упрекнуть. Я был единственным свидетелем его агрессии . Если ко мне не за что было придраться,  отец специально создавал такую ситуацию, в которой  мне было не избежать наказания.

          Я уже съел, как мне казалось, много ложек, но уровень супа не уменьшился даже на половину.  Обстановка нагнеталась. Папа положил руки на стол и чуточку наклонился вперед, в ожидании финала первого действия. Понимая, что это не сработает, я попытался  попросить отца о пощаде.

- Пап, я наелся, можно я больше не буду ? - спросил я дрожащим голосом.

          Уголок рта отца слегка дернулся.  Улыбка удовольствия хотела пробиться сквозь каменную гримасу, но была оперативно подавлена. Он прекрасно знал, что экзекуция не должна доставлять родителю удовольствия.

- Можно, - сказал папа как будто безразличным тоном. Но при этом он резко вскочил, выхватил мою тарелку и надел её как каску мне на голову. Я почувствовал как по затылку струйки борща побежали мне в футболку, а гуща неохотно через зазоры вываливалась мне на плечи и грудь. Капуста, словно альпинист без страховки, борющийся со смертью от падения с большой высоты, повисла у меня на носу.

       Отец развернулся и вышел с кухни. Время антракта. Я сидел, удивленный таким номером. Это было что-то новое. К такому нельзя привыкнуть.. Я почувствовал как спазм тисками сжал мне горло. Слезы наворачивались на глаза. Я  был готов разрыдаться от обиды и беспомощности. Да как смеет этот идиот такое вытворять? По какому праву ? Часто посещая   дома  друзей, я искренне завидовал их семьям.  Хоть они были и далеки от идеала, без конца показываемого нам в рекламах сырков по телевизору, но, наверняка, такого  произвола со стороны родителей там точно не было.  Мне было уже десять лет, плакать в таком возрасте позорно. Пытаясь убежать от реальности и хоть как-то сдержать слезы,  я пытался перенестись на год назад, в то время когда я был в детском лагере. В то время, когда я месяц не видел отца и был избавлен от его выходок. В самое счастливое лето в своей жизни. Наша вожатая работала не ради денег, а  потому, что любила свою работу. Она понимающе относилась ко всем нашим проблемам, умела пошутить или подбодрить. Вот она входит в нашу комнату чтобы сказать о новом...

Удар половника по каске вернул меня на кухню. Действие второе.

- Эй, сержант, а убирать кто будет ? - громким басом проговорил отец, имитирую, видимо, полковника.

От следующего удара я  вместе с альпинистом упал на пол, прямо в пролитый суп. Моё тело сотрясали судороги. Плача навзрыд, при этом сжимаясь в клубок, ч корчился в  пролитом борще, напоминающем лужу крови.  Папа поставил на меня ногу и сказал:

- Ничего, давай я тебе помогу, - и начал возить мной по супу словно половой тряпкой. Занавес.

      Позже, ночью, лежа в кровати, я не мог уснуть от пережитого стресса.. Спасение утопающего - дело рук самого утопающего. Не стоит ждать чуда. Все не образуется в один день само собой. Отец не изменится по волшебству. Нужны радикальные меры. Тогда во мне говорила злоба, единственный выход, который я к ужасу своему обнаружил это убийство. Но не себя. У меня ещё вся жизнь впереди, а вот такие люди как мой дорогой папочка, жизни не заслуживают. Я вышел на кухню, благо там было уже чисто, большая часть супа впиталась в мою одежду, которая после стирки  сохла на балконе.  Храп моего мучителя,  слышался даже здесь. Я выхватил самый большой нож, осознавая, что убийства я точно не совершу, но сам факт того, что я сделал к этому попытку, должен был на некоторое время принести мне успокоение  и здоровый сон. Я вошел в комнату к отцу и занес над его укрытым в одеяло тело нож. Успокоение не приходило. Электрический импульс пронесся по всему телу, мысли отключились и я вонзил нож. Странно... Тело даже не шелохнулось  и храп продолжался. Нож вошел легче, чем я себе это представлял. Откинув  одеяло в сторону, я к ужасу своему вместо отца обнаружил только подушки.  Тихий голос прошептал над моим ухом:

- Ты что же, сука, отца захотел убить ?

     Резкая боль пронзила мою спину. Это был второй по размеру нож с нашей кухни. Маленькая часть лезвия вылезла из моей груди. Снова борщ побежал по моему телу. Я упал на кровать, натянул отцовское одеяло и уснул... Навсегда.