Короткое описание: Сажель медленно приоткрыл глаза, и мягкий свет скользнул сквозь его ресницы. Взгляд упал на небольшой книжный шкаф забитый книгами в разноцветных переплетах, затем на темно-зеленые портьеры на окне, словно призывающие своим откровенным цветом успокаивать сознание.. Сквозь простенькую занавеску виднелась часть улицы.
Сажель медленно приоткрыл глаза, и мягкий свет скользнул сквозь его ресницы. Взгляд упал на небольшой книжный шкаф забитый книгами в разноцветных переплетах, затем на темно-зеленые портьеры на окне, словно призывающие своим откровенным цветом успокаивать сознание.. Сквозь простенькую занавеску виднелась часть улицы. Крупная железная подставка для комнатных растений удивляла разнообразием плетущейся, кустистой зелени. Слегка облупившаяся белая краска, выдававшая наблюдателю ржавчину металла, вовсе не портила впечатления. Зато обои бледно-салатного оттенка, отставшие где-то у потолка, красноречиво говорили, что дела у владельца кабинета идут, вовсе не так хорошо, как ему хотелось. Как бы то ни было, Авраам Давидович продолжал : - Теперь вы более четко вспомнили Ваш сон ? Перед ним на вместительной тахте лежал худой парень двадцати двух лет. Руки, покрытые вьющимся черным волосом,, сцепленные, как у покойника, лежали на груди. Ноги скрещенные в лодыжках , отбивали такт мыслям хозяина. Крупные карие глаза в обрамлении длинных, густо посаженных ресниц, смотрели прямо в потолок, скорее всего , исследуя замысловатые узоры трещин давно нанесенной побелки. - Да, кажется, я вспомнил некоторые подробности. Думаете это так важно – мои сны? Всем снятся сны доктор, у всех они разные и хорошие, и неприятные. Я не влияю сам на свои сны. Они приходят сами, зачем же мы их всегда так тщательно разбираем? – Сажель повернул голову налево и посмотрел ярко-карими с темными вкраплениями, глазами прямо в лицо доктора. Такие ясные и яркие радужки редко встречаются – про себя отметил Авраам Давидович. - Потому что в Вашем случае мы работаем не только с сознанием, но и с подсознанием. И прошу Вас, называйте меня по имени отчеству. Я сейчас не практикующий врач. - Хорошо , доктор . – Сажель вновь уставился в потолок, продолжая свой зрительный путь по узорчатым завитвлениям трещин побелки. Авраам Давидович разглядывал сначала кустистые брови пациента, затем переключился на касающиеся бровей ресницы, по обе стороны век, плотным черным полукругом, прилегавшим к тонкой коже. Доктор даже смог рассмотреть роговицу ближнего к нему глаза и уловить в ней световой отблеск из занавешенного тюлью окна. Странные сумбурные чувства выпирали из груди Авраама Давидовича каждый раз, когда появлялся этот спокойный и меланхоличный молодой человек на пороге его никудышного кабинета . Он был вне сомнений, очень интересным пациентом, но было в нем и что-то еще. Некая примесь, загадка, как секретная специя, добавленная старательной домохозяйкой, придает удивительный и неповторимый вкус ее блюду, так и в нём было что-то неуловимое, интригующее и прекрасное, каждую их встречу на протяжении последних двух месяцев. - Думаю, я видел еще одну версию апокалипсиса. - С чего Вы так решили? - Там повсюду были мертвые люди. Сначала они просто лежали и из них вытекали лужи крови. Такой черной липкой крови. Собаки бегали промеж трупов и иногда лизали эту кровь, с таким чавкающим звуком, будто они ели тягучий кисель, или манную кашу. - Манную кашу? - Да, кажется, мама мне в детстве варила такую манную кашу, она была очень густой, но при этом жидкой, понимаете? – Сажель вновь уставился в лицо своего врача. - Э-э-э, думаю, я вас понимаю. Так что все-таки было дальше? - Как только собаки заканчивали пить эту кровь, они тоже умирали. Но из них ничего не вытекало. Они просто лежали. А люди вскоре начали подниматься. Мертвецы вновь как бы ожили, но глаза их были пусты, вместо глаз зияли черные дыры. – Сажель остановился, вспоминая противоестественное видение, и потер руками свои глаза, словно проверяя на месте ли они. - И они проходили мимо меня, медленно шаркая ногами, как будто им было очень тяжело идти. Я бы даже сказал, они волочили себя сами в прямом положении. - Понятно, а кто в этом всем действии были Вы? – сцепив ладони в замок, спросил Авраам Давидович. - Я? Не знаю. Наверно тогда еще просто собой. - И что вы чувствовали, находясь там, среди оживших мертвецов? Вы их боялись, или они казались вам дружественными, или отвратительными? - Мне казалось, что они меня не видят. Меня там как будто не было. Знаете, как в фильмах показывают, человек попадает в сознание или воспоминания другого человека – и просто наблюдает за происходящим? Никто его не видит и не ощущает. Вот и я примерно так. Я их не боялся, и не радовался им. Просто наблюдал. Я ждал. Ждал того, что будет дальше. Так как повсюду витало ощущение, что сейчас должно что-то произойти. - И что же произошло? – обратился к Сажелю доктор, быстро записывая что-то в своем блокноте. - Произошел большой взрыв, или просто яркая вспышка – не очень как бы понятно. Но все на несколько мгновений озарилось ярким обжигающим светом. То есть, для всего окружающего это было обжигающе – так как люди сгорели до костей за секунду, в зданиях лопнули все окна, дома вмиг почернели, и даже небо покрылось серо-грязными облаками. За пару секунд исчезли все деревья, трава, птицы, все живое. Я просто стоял и наблюдал за этим. И вот теперь уже такие белые скелеты бродят вокруг меня тихо поскрипывая сухими суглобами, даже слышится как костяшки стоп бьются об асфальт . И все идут, стремятся в одно место – а там, просто посреди улицы висит небольшой шарик энергии. И он просто висит в воздухе и светится, и все скелеты к нему тянутся. А потом из ниоткуда появляется какая-то фигура в плаще, знаете в таком, какой обычно в средних веках колдуны носили, с капюшоном? И вот этот человек становится прямо в этот энергетический шар и забирает его, впитывает в себя. И все. На этом я проснулся. Как думаете, что это все означает? - молодой человек сменил позу, положив обе руки себе за голову, и снова стал разглядывать потолок. Предоставив доктору сделать свой глубокомысленный анализ. - Я как всегда, не берусь утверждать. Но давайте подумаем вместе. – предложил Авраам Давидович, с видом знатного ученого.- Думаю, что сам апокалипсис, как Вы изволили его назвать – это как раз то, что происходит с Вами сейчас – преждевременный уход из жизни вашего друга. Для вас это стало большим потрясением, чем вы думали на самом деле. Возможно, то, что вы сами не погибаете во время вспышки, означает, что вы все таки принимаете факт его ухода и стремитесь жить дальше. То же самое проявляется и в оживлении мертвецов. Вспышка, взрыв – они уже скелеты – а все еще идут вперед. Понимаете? – Авраам Давидович теперь смотрел на сидящего Сажеля, грустно понурившего плечи. Голова его смотрела в пол, руки крепко сжались в кулаки. Взгляд почему-то зацепился за костяшки пальцев, чересчур выпирающих сквозь кожу, плавно поднялся до запястий, с торчащей косточкой покрытой ровными черными блестящими волосками. Доктор уставился на эти волоски и подумал, какие должно быть они гладкие, раз так блестят. Он невольно глянул на свою руку – никакого отлива и блеска. Может это армянская особенность? Или только его? Молодость? - Значит, этот сон говорит, что я все переживу ? – выдернул доктора из раздумий Сажель. - Я не берусь утверждать, но это хороший знак. Думаю, этот сгусток энергии к которой стремятся скелеты – и есть символ жизни. – поразмыслив добавил доктор. - Так значит, тот человек в плаще – это я? Я выбираю жизнь? – слова Сажеля прозвучали с ноткой недоверия и удивления. - Думаю – да. – утвердительно кивнул врач. – В конце концов, к этому все и шло. Молодой человек снова лег на тахту и сцепив руки на груди – уставился в потрескавшийся потолок. В кабинет через открытую в дальнем окне форточку, влетела оса, и начала кружить по комнате. Никто из присутствующих не обратил на это никакого внимания. Пациент размышлял о жизни, смерти, лучшем друге, и причинам нахождения здесь, в эту минуту, его отражения в стекле книжного шкафа. А доктор поймал себя на мысли, что уже некоторое время исследует четкие очертания губ своего молодого пациента. Немного испугавшись собственных действий, доктор порывисто поднялся с кресла и подошел к окну. Отодвинул занавеску, открыл одну створку двойного окна, достал из кармана пиджака сигарету, подкурил спичками и глубоко затянулся. Выпуская клубы синеватого дыма на осеннюю улицу, и разглядывая прохожих, Авраам Давидович выудил из детских воспоминаний небольшую сценку: он приходит домой из школы, ему 11 лет, и говорит маме , что, кажется, ему нравится Миша, с которым он сидит вместе за партой на уроках английского языка. Мама отводит его от окна вглубь квартиры, и долго объясняет, что ему не может нравится Миша никак иначе как лишь в качестве друга, а вот кто действительно ему нравится – так это Алина с первого этажа. И дает ему совет-приказ почаще ходить к ней в гости и угощать печеньем всякий раз. С тех пор мама стала печь песочное печенье каждую субботу. В 14 лет, когда Алина первой призналась ему в любви, он, недолго думая, ответил ей тем же. Хотя до конца не был полностью уверен, что именно это чувство испытывает к ней. «Возможно – продолжал размышлять доктор – тот факт, что первый половой контакт произошел именно с девушкой, и очертил мой дальнейший путь? Может, не влюбись в меня тогда соседская девочка Алина – я бы был сейчас совсем другим человеком? Без семьи и детей? Возможно ли это? Возможно ли, что я гей? Или я бисексуал? Как понять?» Авраам Давидович припомнил секс с женой на прошлой неделе – ее запах, мягкость тела, знакомые поцелуи, привычные вздохи и восклицания. Он почувствовал в штанах легкое возбуждение, и уже мысленно поздравил себя с «нормальностью» как вдруг его размышления потекли дальше : он представил вместо любимой жены и ее тонких, пахнущих домом губ – полные крепкие губы Сажеля. Всего на секунду! Но его как током пробило сквозь макушку до пят, он даже слегка дернулся. Пепел сам упал с сигареты, а доктор уже почувствовал, что его мужское естество находится в состоянии крайнего возбуждения. Он перевел взгляд вниз – неприличный бугор топорщился в брюках. Авраам Давидович быстро глянул в сторону кушетки – но Сажель все так же спокойно лежал, глядя в потолок. Быстрыми шагами Авраам Давидович пересек остаток кабинета и буквально вбежал в туалетную комнату. Открыл кран с холодной водой и умылся. В голове роилась куча мыслей – но чего-то конкретного в мозгу пока не всплывало. « Не каждый день узнаешь, что тебя возбуждают мужчины.» - подумал доктор, глядя на себя в зеркало. Он ходил кругами по крошечной уборной, ожидая что «бугор» спадет сам. Но прошло уже около 10 минут, а все оставалось на месте. - Авраам Давидович, с вами все в порядке? – голос по ту сторону двери пригвоздил доктора к месту. - Да, Сажель, ты что-то хотел? – стараясь говорить спокойно и обыденно, доктор незаметно для себя прищемил свой мизинец. - Мое время закончилось. Пора домой. Так что я уже ухожу, Вы не против? - Нет, конечно, жду в следующую среду, как всегда! - Хорошо. До свидания! Авраам Давидович подумал, что еще никогда за всю практику, такое прощание не звучало в его понимании более двусмысленно. Спустя полчаса, окончательно успокоившись, немолодой доктор сидел в своем кресле и размышлял о своем недавнем открытии. Он еще не принял решения, что с этим делать, и как быть. Говорить ли лучшему другу, и сказать ли жене и детям. Хотя, впрочем, зачем детям и жене знать об этом? Авраам Давидович, всегда считал, что небольшая ложь скорее укрепляет брак, чем разрушает его. Он представил себе глаза полные непонимания и недоверия любимой жены. Он не сомневался в том, что любит свою жену. Да, скорее, просто это любовь иного рода – старая и добрая, сравни дружбе, полная отдачи, стабильности, спокойствия. А Сажель, любит ли он его? Конечно, нет - это влюбленность. Разница есть. Но может ли она перерасти в любовь, в случае ответной заинтересованности? Он пока не знал… А вот в том, что жена не поймет его – сомнений не вызывало. Это причинит ей боль, и извинениями ничего не исправишь. Счастливый брак будет разрушен, так что говорить ей категорически не стоит. Детям тоже – им уже в принципе, все равно, и они более продвинуты в новомодных понятиях и течениях, чем их мать – но зачем им это нужно? Что это изменит? Ничего хорошего точно не принесет, так что Авраам Давидович принял решение не говорить семье. А вот насчет друга… Тут вопрос стоял более остро. Хранить в себе эту тайну он долго не сможет, да и мыслями привык делиться. Он достал из кармана мобильный и набрал знакомый номер: - Алло, привет, Гриша! Есть минута? Я хотел бы с тобой на днях встретится вечерком после работы. Ты как, не занят? - Привет, нет, давай в пятницу? В нашем баре? - Да, подходит. Давай, до встречи. – он положил трубку, и еще раз задумался о своем намерении. Стоит ли открываться так сразу? Может это ничего и не значит вовсе? Может, он зря переживает? Или наоборот, теперь его жизнь изменилась навсегда? Устав от размышлений, он поднялся, оделся и вышел из кабинета, заперев дверь. Встретится с Гришей, расскажет все как есть, возможно, он что-то ему подскажет, даст дельный совет, или просто посочувствует. В любом случае, в пятницу он примет некое решение. А сейчас, просто пойдет домой к жене и детям, и выпьет чаю с песочным печеньем.
грустно понурившего плечи ---- Эт как? Голова его смотрела в пол (глазами)... ГОЛОВА СМОТРЕЛА В ПОЛ (мозгами)
Взгляд почему-то зацепился за костяшки пальцев --- ЗАЦЕПИЛСЯ ЗА КОСТЯШКИ ПАЛЬЦЕВ... ...до запястий, с торчащей косточкой покрытой ровными черными блестящими волосками ----- ты меня пугаешь... Доктор уставился на эти волоски и подумал, какие должно быть они гладкие, раз так блестят ---- Это ему, доктору нажна помощь... Точно... Он невольно глянул на свою руку – никакого отлива и блеска --- того и гляди щас начнёт искать блох у пациента ))))))))) Примитивное поведение!
Может это армянская особенность? --- ох ты! Многонациональный рассказ ))))))))) Я думала, у армян не бывает психологических проблем )))))))))
Молодой человек снова лег на тахту и сцепив руки на груди – уставился в потрескавшийся потолок. --- сто раз уж писала, что он уставился в потолок, и что он потрескавшийся!
В кабинет через открытую в дальнем окне форточку, влетела оса, и начала кружить по комнате. Никто из присутствующих не обратил на это никакого внимания. --- только автор и обратил. Остальным нах не надо )))))))))
подкурил спичками --- прикурил Он что, ГЕЙ???? Фу, как некультурно!
пахнущих домом губ %)
пересек остаток кабинета и буквально вбежал в туалетную комнату%) %)
- Да, Сажель, ты что-то хотел? ---- Продолжить про Апокалипсис! А вы тут со своим членом возитесь!
доктор незаметно для себя прищемил свой мизинец. --- Аааа! Намёк, что маленький? Ясно-ясно
Детям тоже – им уже в принципе, все равно, и они более продвинуты в новомодных понятиях и течениях --- да, они будут очень рады, что их папа - гей. Это щас так... модно
Вощем, плохо! Очень плохо! Слишком быстрое решение доктора, слишком глупо ты ПЫТАЛАСЬ переплести гейство и Апокалипсис (в голове не укладывается...)
Дела идут не таки хорошо, как ЕМУ???? хотелось КОМУ? И откуда взялся еврей?
Перед ним на вместительной (на одного человека она, обычно) тахте лежал худой парень двадцати двух лет. Руки, покрытые вьющимся черным волосом (волоСОМ? Одним?), сцепленные, как у покойника, лежали (два раза "лежал/и") на груди. Ноги скрещенные в лодыжках , отбивали такт (они качались, но не бились) мыслям хозяина (глупо как-то... хозяина...). --- здесь всё тот же фокал перескакивает. То сначала Сажень... Сажель смотрит, потом доктор...
густо посаженных ресниц --- ???? Кто ж их посадил?
Обычно врачи сидят по правую руку от пациента (считается, что правая рука отдающая/передающая)
Такие ясные и яркие радужки редко встречаются – про себя отметил Авраам Давидович. ---- ваще неуместно!
И ещё... Что-то мне кажется, что пациента не положат лицом к улице... Скорее, к стене, чтоб не отвлекался и не отвлекало ничего
И прошу Вас, называйте меня по имени отчеству. Я сейчас не практикующий врач. - Хорошо , доктор --- как это всё вообще между собой стыкуется? Доктор - это в основном по образованию (практикует или нет - не важно), к тому же, пациент, я так поняла, не стал называть его по И.О. Больной говнюк )))))))))
Авраам Давидович разглядывал сначала кустистые брови пациента, затем переключился на касающиеся бровей ресницы, по обе стороны век, плотным черным полукругом, прилегавшим к тонкой коже. Доктор даже смог рассмотреть роговицу ближнего к нему глаза и уловить в ней световой отблеск из занавешенного тюлью окна. --- ))))))))))))))))))))))))))))))))))))))) Ну, во-первых, ТЮЛЕМ (а не пианином ) - мужской род, 2-е склонение (не женский род) Во-вторых... Вот это вы вдались в подробности описания растительности на лице. Смешно! Врач должен анализировать, а не пялиться
Странные сумбурные чувства выпирали из груди двумя сиськами )))))))))
Некая примесь (углеводорода), загадка, как секретная специя, добавленная старательной домохозяйкой, придает удивительный и неповторимый вкус ее блюду, так и в нём было что-то неуловимое, интригующее и прекрасное, каждую их встречу на протяжении последних двух месяцев. -- ))))))))) Сравнение ваще некудышное. Прям так и вижу сумасшедшую бабу, варящую мужика в кастрюле. Ещё так нога волосатая в носке торчит )))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
лужи крови --- ну, если быть педантичной, то лужи не вытекают. Это то, что образуется ПОСЛЕ вытекания чего-то
Собаки бегали промеж(ность) трупов и иногда лизали эту кровь -- лучше МЕЖДУ (промеж как-то устарело) - Э-э-э, дык... Ммммм... Да-на, думаю-на, я вас понимаю-на ----- не говорят так врачи! Они чётко каждое слово произносят!
глаза их были пусты, вместо глаз зияли черные дыры --- уже ГЛАЗА, не могут быть ДЫРЫ
Я их не боялся, и не радовался им. --- ещё бы... радовался
Весь рассказ о конце света из уст пациента звучит как рассказ пятилетнего! А он, а потом, а ещё такой вот... И потом БАЦ! --- А как вы думаете, что это значит?
То же самое проявляется и в оживлении мертвецов. Вспышка, взрыв – они уже скелеты – а все еще идут вперед. Понимаете? ------ НЕА! Ни фига Д не будет доктор выкладывать о своих выводах! Он не гадалка!
словно призывающие своим откровенным цветом успокаивать сознание.. --- такой абстракт! Такой абстракт!!!
Сквозь простенькую занавеску виднелась часть улицы. Крупная железная подставка для комнатных растений удивляла разнообразием плетущейся, кустистой зелени. Слегка облупившаяся белая краска, выдававшая наблюдателю ржавчину металла, вовсе не портила впечатления. Зато обои бледно-салатного оттенка, отставшие где-то у потолка, красноречиво говорили, что дела у владельца кабинета идут, вовсе не так хорошо, как ему хотелось. Как бы то ни было, Авраам Давидович продолжал : - Теперь вы более четко вспомнили Ваш сон ? -------------- Что это вообще такое??? Часть улицы... Ну хоть пара слов, что я должна представить Да и плевать мне на подставку! К тому же, как ОНА может УДИВЛЯТЬ РАЗНООБРАЗИЕМ ЗЕЛЕНИ, да ещё и ПЛЕТУЩЕЙСЯ И КУСТИСТОЙ одновременно??? Зафиг мне знать про облупившуюся краску, которая не портила впечатления от... подставки??? Не там акценты, не там!
но глаза их были пусты, вместо глаз зияли черные дыры - по-моему это нужно исправить...
Так, теперь о обо всём остальном - тема не нова, но в тоже время многие обходят подобные направления стороной - но я к таким людям не отношусь)
Стиль написания, подбор слов и сравнений - всё понравилось, а вот к кое-чему в сюжете захотелось придраться. Ваш главный герой - человек уже немолодой + в детстве у него уже проявлялся интерес к противоположному полу. Как могло такое случиться что за столько лет, он впервые почувствовал влечение к мужчине? Тем более при такой работе ... - верится в подобное со скрипом...
+ мне лично не совсем ясно для чего вы расписывали в начале сон парня? Чтобы текста было больше? Что бы показать работу психолога? Или для чего? Может я что-то упустила в сюжете? Или вы так пытались раскрыть характер парня? - так сон его не раскрыл его ни коим образом... Короче - этот вопрос остаётся для меня открытым...
Удачи в будущих начинаниях! Написано отлично! ( на столько, что хочется говорить о героях - а это многого стоит)
0
%) 
Намёк, что маленький? Ясно-ясно 
) - мужской род, 2-е склонение (не женский род) 
