Пермь-Триас Степень критики: прочитать несколько раз
Короткое описание: Кажется, это мой последний рассказ перед долгим вынужденным перерывом.
Взрыв, остановка дыхания: не кажется ли тебе, что все идет не так, как нужно? Нет, я так не думаю — ответ не слишком уж правдивый. Я думаю, что мы зашли в тупик. Ты лежишь совсем один у какой-то серой стены, вокруг грязь и видны только подошвы ботинок, в маслянистой воде привкус крови. Ты напрасно так беспокоишься, не нужно. Кто кому нужен. Я знаю, все пустые слова. Ты говоришь слишком громко, нас слышат, пусть слышат, я не хочу чтоб нас слышали, а мне плевать, тебе всегда было плевать, не смей так говорить, почему, это неправда, нет правда, потому я один! Хорошо. Мне все понятно. Зачем ты так громко дышишь? Нервы, сдают. Я сейчас успокоюсь. Да, сделай одолжение, твой характер меня бесит. Ну надо же. Да, давай поговорим о бессмысленных вещах. Мы только этим и занимаемся. Чувствуешь, как тут становится плотно, трудно дышать. Это у тебя от нервов. Возможно, наверно, ненавижу это состояние. Состояние конца? Я всегда нахожусь в конце. Преувеличиваешь. Тебе виднее. Они стоят друг напротив друга, каменистая земля отражает яркий желтый свет, а вдали что-то зеленеет. Они не одни на этой планете, жизнь кипит, как в последний раз: взрыв, остановка дыхания. Яркие звезды, холодный снег: а помнишь, как все начиналось? Да, я говорил, что это похоже на огонь. Нам же было весело, почему все так? Ты хочешь все контролировать. Вовсе нет, ты не прав. Да, я всегда неправ. Не начинай, действительно не будем начинать, так может быть вещи соберешь, твои или мои, чьи хочешь мне плевать, только не надо строить из себя, что строить, оскорбленное достоинство, во мне нет никаких достоинств, ты перевираешь мои слова, нет цитирую дословно, я вовсе другое имел в виду, но сказал именно это, другим тоном, смысл же не меняется, я не хочу тебя больше видеть. И куда же ты пойдешь? Какая разница. Но куда пойду я? Мне до этого тоже дела нет. Ты слишком красив. Поэтому мне на тебя плевать. Я убью себя. Смешно. Убивать себя от несчастной любви — по-твоему это смешно. Это самый глупый повод, ты все равно умрешь. Предлагаешь мне ждать? А что если я проживу сотни лет и буду вспоминать каждый последний разговор? Я сойду с ума, это место слишком пропахло тобою. Да, в чужом доме, не знаю зачем я это сделал. Мы оба согласились, мы оба хотели. Точка на прямой делит ее на два луча, но что если прямые параллельны и пересеклись случайно? Тогда на планете окажутся два человека, встретившиеся, чтобы забыть друг друга. Они стоят и видят нечто, что их не объединят: разница в словах, не разъединяет, а не объединяет. Они очень похожи друг на друга, но кто-то лишь улучшенная версия первого. От этого испытывают боль, в которой не признаются или не признается: яркие звезды, холодный снег. Что, если бы у динозавров была цивилизация — не цивилизация, выученная нами с позиций человека, а своя, особая цивилизация, соединявшая их в общность, когда весь мир подчинялся только им: те же связи, общность интересов, страсть к познанию и мечты о нескончаемом будущем, в которых нет места внезапной смерти, или даже цивилизация нашего толка — невозможно доказать самих динозавров, в них просто верят, почему бы тогда не поверить в существование у них городов и магазинов — все же это было столько лет назад, от которых остались только кости, вряд ли динозавры замешивали бетон, к тому же человеческое сознание сильно ограничено, оно может представить только нечто близкородственное, поэтому все инопланетяне имеют в себе земные черты. Но и это не имеет никакого значения — все окончено. Я тебя люблю — мне нечего сказать. Я тебя хочу — я хочу вишню. Я тебя никогда не забуду — ты не знаешь, кого можно устроить на эту вакансию? Я скучаю по тебе — у меня депрессия. Зачем кричать, надеяться и верить, ведь ты же знаешь, в чем исход. Зачем ты просишь меня говорить не понятно, ты же не понимаешь ни одного моего слова. Однажды ты спрашивал меня: почему я не доверяю. Все идет из детства, ты же знаешь. Я так боялся их расстроить, что молчал и теперь это неискоренимая привычка, суть которой — недоверие. В воздухе витают образы прожитых дней, древних ситуаций, убийства и безумия. Но фоне белых ковылей мужчина поднимает руки к небу и страшно стонет: это песня к высокому. Мы не умерли, еще нет, путешествие не окончено, остался запас невысказанных слов, но один луч стремится в сторону, противоположную другому, встретились, чтобы разойтись, запомнили, чтобы забыть или же это только один запомнил. Нить тянется от посыпанных желтой пылью веков к мегаполисам наших дней, и под каждой песчинкой зарыт труп. Мужчина уходит, ковыли колышутся под ветром, сдери их с земной кожи и под ней найдутся поля погребальных урн. Пшеворская культура и Парфенон, абашевские колесницы и битва при Мегиддо — торжество контрастов, как ты и я. Разве мы не встречались раньше в разных ипостасях? Своей печатью ты подписывал любезное письмо к другу и брату, на своих конях тащил привязанное за ногу тело под стенами города, папоротники до неба, неуслышанные прорицания, осколки чаши и ошметки головы, мозг на мече, тризна золотому тельцу и разрыв, вновь разрыв, временной, пространственный, темные века, переговоры, конгресс женщин перед страшной войной. Мы прожили все вместе, но при этом врозь. Мне нечего сказать: я слишком занят своей жизнью, но ты уже сказал так много слов, но на этом все конец, не знаешь ли, кого устроить на это место, я спрошу, угу, есть одна на примете, нет, слишком молода, перестань рефлексовать, спасибо, так не за что, теперь же замолчим на веки, нужно было правильно использовать отпущенное время, были глупцами, два напротив, что же произошло. Многие видели горящие огни в небе, когда суше был отведен свой угол, а воде свой, когда едины были все в разуме и глупости, но, увидев, приходит время умирать, мы не сможем рассказать никому, но лучше пусть не помнят этого дня, когда кипел океан и трескалась земля, когда друзья и враги — все умирали единой смертью, их тела кристаллизовались в осадках, засыпаны песком, политы водой, теперь только воспоминания, их воспоминания где-то рядом в воздухе, хотя прошли миллионы лет, а с других планет только увидели катастрофу, быть может мчатся на помощь и поспеют к катастрофе новой, быть может нам следовало погибнуть, чтобы дать спасение позаследующему поколению, но только я не хочу погибать ради тех, кто будет, я хочу второго шанса прямо сейчас, мне нечего сказать. Давай допустим, что несказанные слова тоже оживают, их можно прочесть в умолчании и знаке, знак не принадлежит структуре. Нет, это центр вынесен за ее пределы. На скольких разных языках мы говорим! Боже мой, если ты только существуешь, помоги нам. Разве не Бог приговорил нас к смерти или жизни? Это дар, наверное. Или же наказание. Не узнаешь никогда, даже рая и ада не существует, их выдумали ради надежды, что когда-то будет подведена сумма всех вещей. Наощупь. Я способен видеть в темноте, но не далеко, дальше бреди в тишине. Ты сказал? Да, бреди. Созвучно с бредом. Отрывки этой тишины приходят тебе во снах. Вот почему я всегда молчу? Я так думаю. Я разговариваю, когда сплю, но этого не слышат. Но чьи-то глаза все равно устремлены на тебя. Ты знаешь, что мы сейчас не говорим, а только представляем? Знаю, я говорю твои слова. Нет, не мои, я только бы хотел их услышать. Почему тогда не заставишь меня сказать самое важное? Потому что тогда я сойду с ума и потеряю надежду навсегда. Так не бывает. Потому что между нами притяжение Земли. Оно все взрывается и гибнет. Первыми исчезли те, кто были рядом, другие задохнулись, третьи умерли от голода, только пиршество для мелких паразитов, которые устояли и начали расти. Хищничество — эволюция паразитизма, симбиоз древнее и глупее, он забыл, что его упразднили. Видишь эту кость? Она принадлежала большому животному. У него была либо одна самка, либо каждый сезон разные, они гнали его прочь, чтобы защитить потомство. Да, так происходит сейчас. А происходило ли раньше? Прочти по губам. Нет смысла, все прошло. Странно, что жизнь уцелела, чтобы родились мы. Мертвое тело всегда удобрение. Нужны воспоминания, много воспоминаний, иначе утратится смысл жизни. Вокзал, запах поездов, огни в ночи, спешат, ищу, не вижу, скрываюсь, нельзя, снова дам надежду, где же, прошел мимо, плачет или нет, он всегда сдерживался, включите свет в комнате. Разнесло по разным уголкам. Пермь-Триас, вселенская катастрофа локального масштаба, Пермь-Триас, когда погибают великие и убогие, Пермь-Триас, время уничтожения различий. Перед смертью посмотри на меня. Увидимся в мечтах.
Мгм... Ну, диалог с самим собой это нормально, но зачем же писать его так сумбурно? Разделили бы что-то реплики двух "я" ГГ. Читать невозможно. Только оскомину набивать и глаза резать. Пхх. И добавьте сюда что-нть кроме мыслей, ну ужасно же.
0
