Короткое описание: Возможно, кому-то покажется банально, но рассказ о борьбе со стихией, и способности устоять перед тем, что мы контролировать не в силах...
Николай крепко сжимал в руках старый испещрённый трещинами руль. Так крепко, как будто этот руль был единственным и последним средством хоть как-то контролировать всю его жизнь. Но, если свою жизнь он и мог контролировать, то автомобилю было глубоко плевать на силу его рук и желание как можно скорее покинуть эти снежные просторы необъятной Сибири. Старый УАЗик уже долгие годы доставляет всех желающих добраться до ближайшего аэродрома из посёлка старателей, всё надеясь на заслуженную пенсию в виде определения в металлолом для более высоких и доблестных целей. Ну а если и повезёт, то в виде памятника от благодарных старателей, которым он не раз помогал добираться до своих семей, или просто более тёплых и приветливых краёв. Вот и сейчас он, как обычно грёб снег намотанными на колёса цепями, и метался по колее так, как ему хотелось, абсолютно не обращая внимания на конвульсивные попытки водителя подчинить его. Он был ветеран этой дороги – ему было виднее… Николай тихо матерился на дорогу, на автомобиль, на свою работу и, как обычно, на правительство и всех, «кто это придумал». А про себя благодарил снегоуборочный трактор, который за час до него воссоздал колею, которую так усердно пытается каждую ночь скрыть природа. Ну и конечно, молился на двигатель, дабы тот не заглох, и не раскрошил его мысли о жарком и почти мистическом средиземноморье. Панорама, открывающаяся из кабины была на столько однообразна, что держать глаза открытыми не было никакой нужды – достаточно было знать направление, и следовать ему, но Николай уже давно привык к тому, что можно было без проблем видеть горизонт в любом направлении. И Николай непременно заснул, если бы его ноги не были словно в бетон залиты в этот проклятый холод. Мысли о средиземноморье тянули его сквозь эту залитую солнцем снежную пустыню, как трос лебёдки, находясь уже давно где-то за горизонтом. Но кому-то или чему-то было угодно оборвать этот невидимый трос. Двигатель усилил вибрации, и замедлил ход так, что можно было сосчитать каждый такт. Каждая вибрация становилась сильнее и громче с каждой секундой, как буд то старый УАЗик с кем-то спорил, и пытался что-то усиленно доказать. Через несколько вибраций сердце этого сибирского челнока остановилось… - Даже не думай. – вполголоса со злостью и страхом проговорил Николай. Он всё ещё продолжал крепко сжимать руль. Он не не верил. Не хотел верить! Через пару секунд опомнившись, он начал лихорадочно манипулировать ключом зажигания – он знал, что у заглохшего двигателя в Сибири счёт идёт на секунды, после чего можно уже не стараться. Страх горячей волной накрывал Николая. С каждой долей секунды вес и температура этой волны увеличивались. Волна выгнала Николая из машины. Он бросился толкать машину, отдавая дань панике. Бегая от капота к задней двери, Николай всматривался в оба конца дороги – это только усиливало панику, не давая замёрзнуть. Холодный порыв ветра внезапно вернул путника к реальности. Николай наконец взял себя в руки и покорно похоронил мысли об автомобиле. Немалый опыт борьбы с критическими ситуациями заставил вырабатывать план действий. Для начала нужно было прикинуть ситуацию схематически – от посёлка он отъехал километров на семьдесят. До аэродрома примерно столько же. По схеме он должен был доехать до аэродрома, не заглушая УАЗик передать его прибывшим, а сам сесть на самолёт. Значит его будут ждать! Но ждать могут и до завтра – а этого хватит для того, что бы… Стоп! Никаких «что бы…»! Ясным был только один факт – холод не прощает покоя! В таких условиях ты живёшь пока движешься! Часы показывали полдень – рассчитав в уме среднюю скорость пешком и расстояние, Николай решил идти в сторону посёлка – так больше шансов кого-то встретить. Проведя жёсткую и тщательную ревизию всего пространства УАЗика, Николай взял сумку со своими вещами, сумку с инструментами (чем чёрт не шутит!), два верблюжьих одеяла и бутылку с алкоголем – пить не собирался, но в снегах пригодиться. Отойдя от машины несколько шагов, он вспомнил ещё об одном. С помощью шланги и канистры он разжился десятью литрами топлива. Правда, теперь вес поклажи увеличился, - что бы не рисковать, свои вещи и алкоголь оставил в машине, всё остальное взгромоздил себе на спину. Взглянув на ожидающего врага, Николай шагнул в белоснежную бездну. Ни многослойная одежда, ни тулуп из двойной телячьей кожи на овчине, ни валенки поверх плотно замотанных ног – ничего не в состоянии защитить человека посреди Сибири. Он шёл уже около часа, и единственное, что не подпускало смерть, это постоянное движение и природная упёртость. Пока снег был неглубокий рядом шли Смелость с Надеждой – не совсем верные спутники в подобных ситуациях. Когда Николай начал чувствовать, как замерзают пальцы ног, Смелость сошла на обочину, и её место начал занимать Страх. Примерно через час пути положение, казавшееся в начале в более-менее бодрых тонах, начало подмешивать мрачноватые краски – ноги и спина начинали ныть, ветер усиливался, открывая Николаю новый взгляд на болевой порог кожи лица, и всё сильнее заставляя закрывать глаза, и опускать голову. От этого спина ныла ещё больше. А в голове Николая всё сильнее и отчётливее, почти по слогам пульсировала команда – «Не сдавайся! Не смей!». И внушительности этой команде придавала боль от стиснутых зубов. Ветер, размяв Николая, уступил своё место метели. Теперь на него давило с двух сторон – сверху груз, спереди метель. Рядом уже не было ни Страха, ни Смелости, в этом белой свистопляске шума, боли и холода было уже трудно разглядеть своих спутников. Шли рядом Надежда, Вера или Отчаяние? Шёл с ним вообще кто-нибудь!? Николай понимал, что он уже давно идёт не с той скоростью, с которой шёл раньше, теперь он шёл вдвое медленнее. Лицо начало болеть, как от обширного ожога, пальцы рук выкручивало от боли, пальцы ног занемели, и только ноющая боль давала понять, что они ещё не отморожены. Казалось, что снег, повинуясь силе стихии вставал с земли вертикально, и бесконечной стеной шёл на Николая. И тут сознание выдало страшную мысль! Именно ту, которой он больше всего боялся! – он уже долгое время идёт вперёд, а ведь незадолго до того, как заглохнуть он проходил длинный поворот! То есть, но ушёл с дороги далеко влево! Когда!? Как далеко!? Благо на панику сил уже не было. Прокрутив в голове путь на автомобиле, и путь пешком, Николай решил повернуть на сорок-сорок пять градусов южнее, то есть вправо, где по его мнению должен был находиться посёлок. Бросив прощальный взгляд на Надежду, он продолжил путь, поддерживаемый только Упёртостью и Желанием Жить. Остатки сознания и наступающее бессилие натолкнули его на мысль о том, что костёр при такой метели он развести не сможет, а стало быть тащить на себе канистру с топливом нет смысла. Избавившись от канистры, Николай пошёл чуть легче, но всё так же медленно, хоть и ступать по глубокому снегу стало легче. Сектор его мировоззрения максимально сузился до маленькой точки на горизонте, если горизонт вообще существовал. Иногда ему казалось, что эта белая плотная бездна из ветра, снега и боли и есть весь мир, в котором он будет идти бесконечно, не имея возможности сориентироваться ни по звёздам, ни по луне, ни по солнцу. Руки уже не держались за ремни рюкзака, они бессильно свисали и раскачивались в такт шагов, если так можно назвать переваливание тела вперёд. От боли и холода лицо стало каким-то чужим, и казалось, что вот-вот отпадёт. Ступни уже не откликались на попытки их почувствовать. Угасающее сознание выронило одну лишь мысль – «Хорошо быть роботом»… Но его сознанию не суждено было угасать долго. Справа раздался звук, который по степени опасности мог смело конкурировать с любой метелью – он слышал этот звук много раз. Но когда слышишь его сидя перед камином, а рядом в сейфе стоит ружьё, этот звук лишь придаёт вечеру некий уют. Николай прислушался. Может ему послышалось!? Может это воет метель!? Нет! Метель не воет с трёх сторон, и вой метели не кружит вокруг тебя!.. Николай не почувствовал страха, не стал паниковать. Он лишь отчётливо понял, что его тело не настолько стало бесчувственным от мороза и боли, что бы спокойно принять клыки. Да, это были волки! Их было трое по меньшей мере, двигались быстро и слаженно. Рычания ещё не было слышно, а значит они ещё не готовились напасть. Решили покружить, в надежде, что жертва обессилит совсем и остановится. - Хрена с два!!! – метель мгновенно проглотила ярость брошенную Николаем своим новым спутникам. - Обломитесь!!! – Николай нарочно шумел, давая волкам понять, что он их заметил, и сдаваться не собирается. Но что он собирается делать? Факторов стремящихся его убить было больше, чем тех, что способствовали его выживанию. А точнее, соотношение факторов было два к нулю, и один из двух этих факторов уже сжимал кольцо. Правда, к его упёртости добавилась бешенная ярость, вызванная столь наглой попыткой лишить его жизни. И от этого он зашагал ещё увереннее и быстрее. Однако, и этот стимул исчерпал себя довольно скоро – ноги уже не слушались Николая выше колен, и он то и дело падал на колени, боль была по всюду в его теле, он состоял из неё. А вот сил уже не было. Не было и Надежды. Да и на что ему было надеяться? Если вдруг случится чудо, и он выживет, да ещё и его найдут, то всё равно половину по отрезают, ведь он наверняка уже столько всего себе отморозил… - «Вот и ночь наступила…» - спокойно и обречённо подумал Николай, увидев, что стена перед ним стала уже чёрной – «Давайте, ребята, ваш выход…» - обратил он свои мысли к тем, кого не видел, но кто хорошо видел и чуял его. Продолжая полуползти, Николай ожидал почувствовать спиной быстрый и сильный бросок, затем горячее рычание. Но вместо этого упёрся головой в чёрную стену, словно достигнув края земли. Сознание отказывалось понимать этот факт, но это был факт – перед ним была твёрдая стена! И только упёршись в неё плечом, Николай поверил, что перед ним настоящая стена из брёвен. «Изба! Откуда она здесь!?» - сказал, а может подумал Николай. Облокотившись на стену плечом, и протащив своё тело вдоль этой стены, он дошел до двери. В неё нужно было постучать! Но для этого нужно было поднять руку – задача не из лёгких. Николай отшатнулся назад, и толкнул дверь всем телом. Может, его обездвиженное тело было тяжёлым, а может дверь была не сильно заперта, но она распахнулась. Николай ввалился в дом, и продолжая считать всё это бредом своего умирающего сознания, встретился с дощатым полом. Пол был покрыт тонким слоем снега, что говорило о длительном запустении избы. Но слой снега был тонкий, а значит, укреплён дом был хорошо. Николай перевернулся на бок, и ногами закрыл за собой дверь, оставив в той самой бездне, где он только что был безжалостную метель, волков и бесконечную стену. Теперь Смерть с любопытством заглядывала в окно. Привыкнув к тому, что всё вокруг уже не состоит из ветра, шума и холода, Николай осмотрелся, лёжа на полу. Он лежал как раз головой к камину! Зажигалка у него была, осталось только… Есть! Возле камина у стены красовалась аккуратно сложенная горка наколотых дров, а в ней торчала заботливо вставленная стопка газет… После нескольких минут занемевшие и бесчувственные пальцы всё же смогли скомкать и уложить на дно камина несколько газетных страниц. Николай всё ещё не мог встать, и передвигаясь на четырёх конечностях он курсировал от горки с дровами к камину, и обратно. Когда замок из дров был воздвигнут на газетном ложе, оставалось зажечь зажигалку… Но как!? Николай пробовал её зажечь упирая в пол, зажимая во рту – ничего не выходило. Тогда он взял кусок газеты, зажал зажигалку между колен и провёл максимально твёрдо мягким местом ладони по барабану зажигалки. Фитиль сжалился над ним, и запахло палёным бензином. Тусклый огонёк передал надежду на спасение куску газеты, а та в свою очередь отправилась с радостным известием в камин. Бросив горящую газету в камин, Николай упал на пол. Всё! Это всё на что ему хватило сил… Проваливаясь в полубред-полусон, Николай успел увидеть, как на потолке его убежища отблески языков пламени начали божественный Танец Жизни. * * * * * * В Сибири по утрам не поют птицы. В Сибири начало новой жизни знаменует тишина. Тишина означает, что смерть и её снежная армия отступила! Человек может спокойно праздновать свою победу, и готовиться к новому бою. Бой будет следовать за боем, и продолжать бесконечную войну. Войну, в которой если ты не умер, значит стал прочнее стали. Лицо Николая нагрелось, он открыл глаза. Первое, что он увидел, был свет – яркий безудержный свет, врывающийся через окно, точнее через ту его часть, которая была не заметена снегом. Всё его тело болело, но оно болело – и пальцы ног, и пальцы рук, и лицо – всё болело, он их чувствовал. Сделав два глубоких вздоха, Николай встал на ноги. Голова закружилась, в ушах зашумело, мир на несколько мгновений ускользнул от его глаз, руки рефлекторно упёрлись в стену, поддерживая тело. Придя в себя, Николай опять разжёг огонь в камине – на этот раз ему это далось гораздо быстрее. Вдохнув жар костра, и наполнив тело очередным теплом, Николай подошёл к двери и уверенно открыл её. Шагнув вперёд, он окинул мир взглядом победителя. Перед ним во всех направлениях расстилалась идеально ровная снежная степь. Даже малейший ветерок не осмеливался её побеспокоить. А Солнце! Свет от него превышал все уровни яркости, стена из снега опять улеглась горизонтально, и уступило место стене света! Вдали, в нескольких километрах к югу виднелись постройки посёлка, того самого, из которого он отправился в новую жизнь, но… вернулся. Николай уже не хотел ни на какое Средиземноморье, за эту ночь он стал частью Сибири, которая приняла его, и закалила до состояния булата. Нигде на этой планете Солнце не будет светить ему так ярко и радостно, как здесь! Нигде ему не будет так тепло, как у этого костра! Никого он не будет уважать так, как этих волков, которые не дали ему сдаться, и заставили идти дальше. Ещё не раз Николай будет возвращаться в эту избу, что бы проследить, есть ли дрова и стопка газет – он был уверен, эта изба спасёт ещё не одну жизнь того, кто этого стоит...
Добрый вечер Как мне кажется, рассказ очень хороший. Доработать стоит только конец - он как-то блекл, по сравнению со всем остальным. Лаконичен, что-ли. Добавить красок, мыслей, эмоций, чувств... "Николай уже не хотел ни на какое Средиземноморье, за эту ночь он стал частью Сибири, которая приняла его, и закалила до состояния булата." - может лучше что-то в таком духе: "Николай чувствовал, что изменился. Его дух стал крепче, в душе не было страха, появилась уверенность"... И в добавок: "из которого он отправился в новую жизнь, но… вернулся. "- вернулся к прошлой жизни? Не думаю. Человек ведь и изменился, и жизнь не будет прежней. Вероятно, вы имели в виду "вернулся в деревню", но читателю так не кажется. Спасибо за приятно проведённое время за вашим рассказом Прямо почувствовала истинно-Русский дух
0
Прямо почувствовала истинно-Русский дух 
