Она умерла в тот же день,
когда и родилась.
Вернее, в ночь. В бесснежную зимнюю ночь 1984-го.
До Нового года оставалось несколько дней. До ее тридцатилетия – считанные минуты.
В детстве она перенесла тяжелую болезнь, давшую осложнения, и врачи сказали, что у нее никогда не будет детей.
Родители, обожавшие своего единственного и позднего ребенка, возили ее по разным клиникам, специалистам, целителям и магам, но диагноз был один – «Никогда».
Наверное, со временем она свыклась с этой мыслью, поэтому когда за ней стали ухаживать юноши, а позже мужчины, она сразу признавалась, что детей иметь не может.
Когда ей исполнилось двадцать шесть, она встретила мужчину, в которого влюбилась с первого взгляда при первой же встрече. Потом заново на второй, затем на третьей. А далее они уже не расставались, наслаждаясь взаимной теплотой и любовью.
Она честно рассказала ему о своем диагнозе, но он, нежно обняв ее, ответил, что их дети будут самыми удивительными и необыкновенными – красивыми, как она, и умными, как он. Она тогда рассмеялась, а он с улыбкой сказал, что так оно и будет. И она поверила ему, потому что привыкла доверять уже только родным.
Однажды они стояли у магазина, к ним подошла цыганка и неожиданно сказала, что им не следует волноваться – первый ребенок от этого мужчины у нее будет в двадцать девять лет. Именно в двадцать девять. Ни до ни после. Их первый ребенок. «Единственный», – добавила она. И ушла.
После болезни она не верила ни провидцам, ни гадалкам, ни в их предсказания. Не верила она и в приметы, талисманы и в магию чисел. Тем более сейчас, когда была так счастлива.
Она была абсолютно убеждена, что скоро, очень скоро непременно должно случиться чудо и их ребенок родится гораздо раньше, чем сказала цыганка. Поэтому сразу забыла услышанное. К тому же ее мужчина, ее муж, делал для нее все, покупая лучшие лекарства, консультируясь у лучших врачей, отправляя ее на лучшие курорты и в лучшие лечебницы. Но прошло несколько лет, а забеременеть так и не удавалось.
А потом, примерно за месяц до этого Нового года, накануне ее тридцатилетнего юбилея, ее мужчина, ее самый нежный, любимый и любящий мужчина, разбился на машине. Насмерть.
Неделю она не жила. Возвращалась к жизни только когда надо было идти к врачу – с единственной надеждой, что Господь так щедр, и за все ее страдания подарил ей зачатие, и что родится то чудесное создание, в котором будет жить ее любимый мужчина. И всегда слышала – «Результат отрицательный». Она впала в отчаяние и уже не знала, на что надеяться.
Как-то она прочитала, что над дверью лаборатории Нильса Бора висела подкова. Когда его спросили, верит ли он, что она приносит счастье, он ответил: «Конечно, не верю. Но подкова приносит счастье независимо от того, верю я в это или нет». И хотя в чудеса раньше не верила, но подкову купила.
Последний раз она была на приеме у врача недели за две до своего юбилея, и, когда ей сказали, что беременности нет, силы и вера покинули ее. Она вернулась домой, сняла с двери подкову и больше в поликлинику не ходила.
Ночью, накануне своего тридцатилетия, она вспомнила слова цыганки: «Именно в двадцать девять. Ни до ни после».
А ведь завтра ей будет тридцать...
И она умерла. За семь минут до своего рождения.
Вместе с ней умер их ребенок, который жил в ней двадцать восемь дней.
Из этого могла бы получиться хорошая история. Ну, в смысле, пробирающая на эмоции, тяжелая, заставляющая приподзадуматься. Но в тексте, как мне кажется, отчаянно не хватает красок. Чтобы чуть ли не "осязать" всю тяжесть ситуации, надежду героев и грохот, с которым эта самая надежда разбилась. Пока что это больше похоже на историю, которую на кухонке тесной рассказывает старый товарищ. С которым лет сто не виделись, а у него такие фортели происходили в жизни. По стилю повествования что-то напоминает, но не могу понять, что.
0
