«...Голоса…опять они мучают мою голову. Каждый говорит что попало. Один мямлит, чтоб я не делал этого. Другой, иронизирует: «подумай, в общем». Еще один кричит, как резаный: «делай, делай… быстро, без раздумий». Либо во мне три личности, либо я сошел с ума? Да, но это не избавляет меня от содеянного».

Ладони мыслителя, вонзились  в виски, пальцы загребали волосы. Он сидел на кресле, раскачиваясь на нем, словно на лодке. Яркий свет, бережно охватывал все углы, пестро обставленной, комнаты. Комната напоминала брачную обитель, вот только уют в ней, заменили излишней вычурностью. Не к месту, стоящие по контуру, шкаф и разнообразные полки, захламляли, а не намекали на быт, шторы, собирали пыль с пола, а два декоративных торшера по углам, слишком выделялись, своим ярко красным цветом. Огромное ложе, стоящее в центре комнаты, указывало на ее принадлежность. Спальня. По всему периметру стен, удобно располагались семейные фотографии. По всей видимости, снимки в рельефных рамках, говорили о том, что молодожены чувствовали себя счастливо. Они оба позировали, дурачась, высовывая языки, округляя глаза, то на фоне Эйфелевой башни, то с голубями в руках, на площади Венеции. Бесконечные поцелуи, умножали коллекцию снимков, а рассвет и закат, придавал им контраст романтизма. Сразу прослеживалась профессиональная  рука фотографа.

 И вот парень, тот самый парень, из многочисленных фотографий, теперь уже неподвижно сидел напротив них, смотря, куда то сквозь стены. Тишина сковала все живое вокруг: кота, вяло виляющего хвостом, по центру кровати; неугомонно снующих рыбок в аквариуме. Сковала напряжением, не безразличием. Только нервный тик, дергающейся ритмикой, под глазом, выдавал, что-то живое, в единственном человеке, находящимся в квартире. Он был точной копией снимков, если отбросить коллекцию чувств, отображающихся через негатив на пленке. Сейчас, он пусто присутствовал, казалось, он покинул это измерение, чтоб мыслями своими понять то, другое. Его светло-зеленые глаза, превратились в хрусталь, а каштановые волосы, в пучок из лохмотьев.

 Парень, вдруг не с того не с сего, скованным движением нагнулся, и достал из под ног треснутое стекло, под которым изображался портрет его супруги. Ослепительной красоты девушка, лучезарно улыбалась, оживляя своим взглядом «проявленную» себя. Ее, больше даже синие, а не голубые глаза, блестели, слегка вздернутый носик, выдавал породистость ее особы, а пухлые губы, указывали на чувственность ее души. Черные, густые, волнистые, длинные волосы, немного скрывались под царапинами треснутого стекла.

Стук, еще один и стекло совсем превратилось в паутинную прорезь. Он бил по портрету с такой яростью, что осколки впивались в костяшки кулака, оставляя на фото кровавые отпечатки. Потом он швырнул остатки в стену напротив так, что рикошетом увлек другие фотографии. Гнев, красным оттенком, подступил к его щекам. Молниеносной ходьбой, он покинул комнату, сменяя меланхолию холерой. Маяча из стороны в сторону, он спотыкался об палас. Пару раз он даже ударился о диван, с такой силой, что тот сдвинулся с места. Глаза его бегали, в поисках не понятно чего. Затем его взгляд резко остановился, вернее сказать застыл. В проходе между залом и кухней, растелилась жирная полоса, алого цвета. Супруг медленно, переводя дыхание, пошел по следу. Сердце его билось чаще, зубы до ссадин закусывали губы. Казалось, он предвкушал что-то опасное. Алая полоска коварно петляла. Начерченному пути не было конца, как и страху охватившему путника. Выложенная дорожка кончилась, под грудой разбитой посуды, а возле, бездыханно лежало, тело девушки. Той самой девушки с бесконечных фотографий в спальне. Ее магическая красота, застыла, на теперь уже, манекенном лице. Парень растерянно посмотрел на трагедию, и схватился за голову. В висках опять начался зуд. Триединство голосов опять напомнило о себе, хаотично что-то завывая… «Нет, нет, только не это» - мысли Купера, выражались в слух. Он присел рядом с мертвецом, и воссоздал туже картину, что и в спальне - опять начал раскачиваться и что-то бормотать под нос.

Ему вспомнился Париж. Тот счастливый Париж, в котором три года назад они провели медовый месяц. Они стояли на самом верху Эйфелевой башни. Она смотрела в бинокль, а он придерживал ее за руку. Небо угасало под солнцем, которое чуть задевало взбитые тучи, а мягкий ветерок играл с людьми, теплой непосредственностью. Его любимая девушка, а теперь еще и жена, выглядела так свежо и чисто, как девственный лепесток, только что распустившегося, бутона розы.

- Купер, - только она одна, могла назвать его Купером как-то по особенному, с присущей ей интонацией, сквозь ложбинку передних зубов – мне не когда не было так хорошо…

- Мне тоже - отвечал он. Она резко прислонила к его губам, указательный палец, сосредоточив на нем взгляд:

- Подожди, дай мне сказать. Я никогда не говорила тебе о самом главном. – Сердца двух, прекратили биться, сознание, как-то странно, витало в облаках, все живое вокруг, перестало жить, когда она полушепотом произнесла – Я люблю тебя.

Купер зачарованно смотрел в ее глаза, не промолвив не слово, он притянул ее к себе и крепко поцеловал.

- Элиза. Элиза. – Говорил он ей на ухо – Я тоже тебя люблю, безумно люблю. Ты моя, единственная.

Затем мысли Купера плавно перенеслись в будущий год, в вечно романтическую Венецию. Там он с Элизой, отмечал второй медовый месяц. И уже стоя на площади, ловил миг за мигом, лишь бы эта сказочная осень не кончалась. Элиза кормила с рук голубей, больше танцуя, нежели гуляя. Молодожены кружились на веду у всех, не стесняясь открыто демонстрировать свои чувства. После, влюбленные еще долго вспоминали, как Купер оттирал с головы белое пятно - метку голубя. Она так беззаботно смеялась, когда говорила об этом. А теперь, она холодная, с торчащим ножом в груди, безмолвно лежит, прямо посреди кухни. Он прилег рядом и обнял усопшую:

- Зачем, зачем ты меня предала??? Я не хотел, я бы простил…просто эти голоса, эти жуткие голоса, спровоцировали меня. Я даже толком не помню, с чего все началось. Ты как обычно пришла поздно после работы и сказала «Милый, а вот и я», я спросил «любимая, помнишь, мы пообещали друг другу, что будем вместе, пока смерть не разлучит нас?» А затем «бац», эти болезненные колики в висках и вот ты тут, мертвая, а на моих руках кровь. – Монолог сопровождался вибрацией в голосе, нервы дали о себе знать. Вдовец высунул из кармана розовый мобильный телефон, зашел в меню сообщений, и пусто посмотрел, на появившейся там текст. «Классно мы с тобой сегодня, прямо в лифте. Ты такая страстная кошечка. У меня от тебя башню сносит». Потом следующее, с другого номера «Будь аккуратней, пока наша стратегия, что ты будто бы задерживаешься на работе, срабатывала, но все может быть».

- Стратегия? Как можно быть такими небрежными и так открыто переписываться. С разных номеров еще… – Купер устало катнул, по паркету, сотовый от себя.

 Зазвонил домашний телефон. Купер приподнялся, и вяло снял трубку:

- Да – в ответ молчок. – Говорите, я вас слушаю – опять тишина, далее короткие гудки. Парень, исподлобья, посмотрел на черную радио-трубку. «Это точно был ее любовник, проверяет, видимо…»Затем хихикнул, заглушая мысли, и резким движением вырвал антенну. Из прихожей послышался звук, открывающегося дверного замка:

- Милый, а вот и я …представь, забыла сегодня свой телефон, с клиентами никак не могла поговорить.

Купер растерянно огляделся по сторонам, сумбурно двигая руками. Заглянул на кухню – кроме разбитой посуды, ничего не обнаружил.

- Почему ты молчишь??? Ты как-то странно на меня смотришь…

«А вот и она, все такая же веселая, и все такая же красивая. Вот она, живая. Улыбается…Что я должен был ответить? А, вспомнил».

- Любимая, помнишь, мы пообещали друг другу, что будем вместе, пока смерть не разлучит нас?

В его руке сверкнуло, что-то похожее на сталь…

- …представляешь Трой, сегодня познакомился с такой девушкой. Сиськи во, попа во (изобразил на себе). Представилась Сабриной, я и намека не давал на секс, а она меня потащила,… спроси куда?

В угарном дыму, за бутылкой виски и прочей столовой утвари, сидели двое зрелых человека, на вид лет тридцати-тридцати трех. Говорящий, постоянно шмыгал носом, в периоде двух минут, обычно это профессиональная привычка любителей кокса. Барная стойка, за которой они пребывали, кишела разнообразием людей: кто-то заливал в себя просто градусы, кто-то флиртовал с очередной девушкой, а кто-то и вовсе дошел до кондиции и абстрагировано лежал на столике или диване.

- ну, не томи, куда потащила-то? Нет желания и терпения играть в загадки и отгадки с тобой. – Отвечавший, напротив, выглядел бодро и сконцентрировано, спортивное телосложение и заискивающий взгляд выдавали в этом человеке властную натуру.

- В лифт.… Да! Да! В лифт. Я, конечно, понимаю, что мест не много было, особенно если учитывать, что мы с ней только познакомились. Но такого я точно не ожидал. Девочка-ураган, набросилась на меня… короче, такого у меня никогда не было.

- Ты хоть телефончик взял? – Трой, лукаво ухмыльнулся.

- А вот в этом-то, друг мой Трой, и состоит весь казус моего положения – он пододвинулся к собеседнику, чтобы уже говорить полушепотом, иначе, сквозь играющую музыку, мало, что можно было расслышать. – Она дала мне телефон, но почему то не отвечает на мои звонки, а вчера не ответила на мою смс… все это, очень странно.

- Нет ничего странного Гати – Трой еще раз улыбнулся, своей фирменной, лукавой улыбкой, - девочке просто захотелось необычного секса. Видимо просто все приелось или надоело. Дала тебе, первый пришедший на ум, номер телефона и была такова. А ты как маленький ребенок повелся, и пытался дозвониться до номера, которого и вовсе, может, не существует…

- Нет,… гудки поступали, смс дошла до абонента… может???

В этом же баре, за столиком напротив, беседовали еще двое представителей сильного пола. В отличие от выше упомянутых, они явно представляли другую касту людей. Выглядели как офисные сотрудники, немного взбалмошные, уставшие от рабочего дня, чтобы теперь восторженно праздновать выходные, с кружкой нефильтрованного пива:

- Да? Он прямо так и сказал ей? – поддерживал разговор один из собеседников.

- Представь, все так и было, я не капельки не приврал – продолжал другой, более тучный и более выпивший коллега. Потом он резко оборвал мажорную ноту, и уперся взглядом в пивную пену. Веселая мимика, мгновенно сменилась печальной физиономией. – Знаешь? – он перевел взор на слушателя так, что тот почувствовал, всю серьезность, дальнейшего разговора. – Ты же слышал, что произошло вчера с Элизой?

- Да,…но думаю, что не стоит, об этом вспоминать… мы так хорошо расслабляемся.

- Нет, нет… ее муж. Не понимаю ничего. У них, должна была, в скором времени, состояться особая дата, что-то вроде годовщины. – Он достал, из внутреннего кармана пиджака, носовой платок и вытер пот со лба. - Такая милая… хотела устроить подарок ему, поэтому оставалась допоздна на работе и что-то разрабатывала-мастерила. – Толстячок хмыкнул и расстроено посмотрел куда-то в сторону. Я ведь тоже принимал в этом, ее плане, участие. Даже смс ей послал, чтоб аккуратней там, со своей задумкой была. Ведь она мне нравилась, нравилась по настоящему. Я бы никогда с ней так не поступил.

- Да… теперь сто раз подумаю, прежде чем дать, на алтаре, обещание своей супруге – « ПОКА СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ НАС».