Короткое описание: Продолжение истории,которая в этом отрывке не закончится.
Подъехав к турбюро, Армен помог выйти из салона женщинам и не заметил, как подошел Рубен. Курортники только что вернувшиеся из поездки и полностью находясь под впечатлением от увиденного, ту же принялись расхваливать организатора, то есть его, Рубена, за чудное путешествие и незабываемые минуты, проведенные ими в плену нетронутой природы. Они долго делились впечатлениями, пока наконец то распрощавшись и пообещав, что обязательно в ближайшие дни совершат еще какое-нибудь путешествие, всё же разошлись. Армен всё это время молча стоял, прислонясь к своему автомобилю, не пытаясь даже вмешиваться в интересный для всех разговор. Но как только все разошлись, он тут же подошел к Рубену. Рубен, предчувствующий, что хочет сообщить ему его служащий, предугадал его ,начав разговор первым: - Ну что, скажи еще, машина сломана. Нет, ты посмотри. Какую радость мы дарим людям, они же как дети счастливы. А думаешь, когда-нибудь это забудут – никогда это не забудут! - Возить людей на сломанной машине – опасно! Следующая поездка может закончиться трагедией! - Э-э-э, кез ми гци додери бахчек ! Юхес варум ? – выругался Рубен по-армянски, видимо, страсти кипели в нем так, что русские слова он забыл, и уже немного успокоившись, продолжил. – Ну что может случиться, ну сломается она где-нибудь в горах, ну позвонишь мне, я тебе аварийку пошлю, не починят, так притащат на трассу! Ну! Если не поедешь – деньги потеряем, я тебе по секрету скажу, - Рубен приблизился к Армену и, словно заговорщик, склонившись к нему над ухом, шепотом продолжил. – Ты сейчас очень уважаемых людей повезешь, понимаешь? Очень уважаемых! Они поедут вчетвером, и не хотят, чтобы ты им красоты наши казал, они сами с Кавказа, они просто хотят выехать в горы, пожарить шашлык-башлык, погулять, повеселиться, ну, тебе спокойно, привез – пусть гуляют, а ты отдыхай, хоть спи, понимаешь. Потом увезешь назад. - Хорошо, Рубен Ашотович, этот рейс я как-нибудь сделаю, но это последний рейс сегодня! Потом я уеду на ремонт. – Согласился Армен, хоть и с условием. - Последний, предпоследний, что гадать, мы с тобой, что, бабушки? Приедешь, посмотрим! – Как всегда больше чем неопределенно, но явно с уклоном в свою сторону ответил Рубен. – Жди клиентов. Сейчас подойдут, - а сам скрылся в помещении турбюро. Клиентов пришлось ждать не меньше получаса. Армен успел заснуть и даже сон какой-то посмотреть. Разбудил его сильный толчок в плечо и громкий голос толкавшего, явно с кавказским акцентом: - Ну ты, холдей, спишь на работе! Армен, протерев глаза, пытаясь по-быстрому сориентироваться в ситуации, взглянул на своего обидчика. Огромное черное лицо, заросшее, видимо, годами несбриваемыми космами, бородой и усами, натолкнуло Армена на мысль, что он еще спит, а это ни кто иной, как чёрт ему снится. Но, зажмурив глаза и потрясся головой, он медленно открыл их вновь. Чёрт не исчез, а как-то заулыбался и немного прищурился, что, в общем то, всё равно не делало его вид добродушнее. - Смотри, Магомед, а наш холдей еще и шутит, он, наверное, думает, что я ему привиделся. – Он громко засмеялся, обнажив при этом ряд огромных, словно лошадиных, зубов. Рядом с первым лохмачом откуда ни возьмись появился второй, точно такой же, Армен даже вначале подумал, что это большое зеркало поднесли, в котором появилось изображение от первого, но потом, повнимательнее рассмотрев, он обратил внимание, что у второго во рту передних зубов не было, как вверху рта, так и внизу. Они громко смеялись , глядя на заспанного Армена, а Армену хотелось кричать. - Ну что, ара, пришел в себя, ущипни себя за ляжку, убедись, вот он я, живой, - орал один из них прямо в лицо Армену. - Анвар, может, ему гранату под задницу сунуть, тогда точно проснется, - никак не унималась парочка лохмачей. На шум выскочил Рубен и учтиво обхаживая, все же успокоил не на шутку развеселившихся клиентов. - Эй! – Обратился к Армену один из вакхалов. – Давай, укладывай наш багаж в свою колымагу, а то нам нужно еще своих коз погрузить. – Тут Армен заметил трущихся рядом с этими черными-пречерными и во всём черном головорезов двух смазливых, размалеванных блондинок в легких летних просвечивающих платьицах, под которыми, собственно, ничего больше из одежды и не было. Они тоже похихикивали иногда, видимо, остальное время раздумывая, пришла пора хихикнуть или нет, и бессовестно висли на шеях своих кавалеров. Армен взял в руки какой-то баул и принялся укладывать его в багажное отделение. Второй баул схватил Рубен и тоже примостил его рядом с первым. - Ну и клиентов ты мне подогнал, Рубен. Тоже мне, уважаемые! - полушепотом сквозь зубы прошипел Армен, когда Рубен стоял рядом с ним. - Ну, платят по двойной таксе, а кто платит, тот всегда уважаем. – также полушепотом парировал ответ Рубен. - Эх, Рубик ты, Рубик, уже яйца поседели, поди, а такую, извини меня, пургу несешь. – Впервые, наверное, позволил себе Армен выразиться по отношению к Рубену. У того даже дар речи пропал от неожиданности. - Ладно, - громко скомандовал полностью проснувшийся и грамотно оценивший ситуацию Армен. – Давай, живодёры, занимай плацкарт, лежачих мест в моем купе нету, но тем, кому хочется, могу под днищем устроить, правда, после этого возжелавший не со мной в горы цветы нюхать поедет, а на скорой в ближайший морг. Ну, что стоите, рты пораскрывали, живо в катафалк. – Армен нарочито грубо разговаривал с непонравившимися ему клиентами, в надежде, что начнется какая-нибудь буза и поездка каким-то образом сорвется. Но на своё удивление, он еще больше развеселил потенциальных туристов и туристок, одна из которых, закатившись в долгом ха-ха, даже замочила ноги, причем как свои, так и своего кавказского друга. - Вот, - кричал тот, которого звали Анвар, - Вот, сразу видно, настоящий кавказский джигит, молодец. Ну что, народ собравшийся, для разврата готов? – спросил он своих спутников, а те, в свою очередь, в один голос крикнули: - Дааа! Они забрались в машину и, долго примеряясь, кому куда сесть, наконец то скомандовали Армену: - Вперед, командир! Покажи нам нашу будущую землю! Армен, не поняв, о чем они, по привычке мельком глянул в зеркало заднего вида. НА него смотрели две грустные обросшие морды, почему то с перекошенными ртами. Армен, переведя взгляд вперед для того, чтобы тронуться, вдруг подумал, что это с ними случилось, что то как то не очень они выглядят, то ржали как кони, и вдруг загрустили. Армен посмотрел в зеркало повнимательнее и понял, в чем дело. Это были не морды, это просто девушки, расположившиеся напротив зеркала, раздвинули ноги. Армен резко повернул зеркало на сто восемьдесят градусов, решив при этом, что сегодня обойдется и боковыми зеркалами для просмотра ситуации на дороге сзади. Пассажиры сильно раскачивали машину, вскакивали, выкрикивали всякие лозунги , оскорбляли прохожих. Не раз проезжая мимо мирно идущих по своих делам прохожих, они устраивали что-то вроде охоты, целясь и швыряя по прохожим орешками, громко и триумфально при этом празднуя попадания. Нет, Армену было знакомо то, что приезжие курортники неосторожно нагрев голову под палящим солнцем, вели себя, мягко сказать, неадекватно, но чтобы Сочинское солнце напрочь расплавило мозги…, видел впервые. - Эй, Ара, - крикнул ему один из дикарей, - Прибавь скорость! Что плетемся как черепахи? - а куда, собственно, плетемся? Куда везти то вас, уважаемые? – задал вопрос Армен, действительно не понимая, что хотят увидеть эти, так сказать, особи троглодитов. - Э, ара, нам нужно высоко в горы, откуда можно всю землю вокруг посмотреть, так высоко, куда орлы не летают, куда ветер не задувает, де можно рукой солнце погладить и сказать ему «Здравствуй, это я, Анвар, в гости пришел, шашлык на тэбе жарить». – И они вновь разразились диким хохотом. - Дак вам не машину надо было заказывать, а Шатл нужно было брать, - не поняв ничего из сказанного, а самое главное, чего всё же они хотят и пытаясь всё же выяснить, что нужно, пошутил Армен. - Возьмем, ара! Скоро мы всё возьмем! Кавказ наш будет! Русский царь Петька когда-то отобрал эту землю у кавказского народа, а мы, чеченцы, вернем её! Понял, ара? - Да что же тут не понять то. Не понятно только, сейчас -куда едем! – добивался Армен ясности. - Э, ара, мы с братом на отдых сейчас, устали стрелять, взрывать. Вот и решили к морю мотануться, отдохнуть. Тела в порядок привести, расчесаться, с белокурыми овечками на лужайке порезвиться, а, ара, красиво? Вези где красиво! - Понял, уважаемые, сейчас доставим, там и порезвитесь, и начешетесь. – весело ответил Армен и нажал педаль газа на своей антилопе, которая издала из своего износившегося мотора хрип, очень похожий на последний храп умирающей лошади, и пыхнув из выхлопной трубы черным зловонным облаком, тоже очень похожим на последний пук той же лошади, собрав остатки своих возможностей, поползла в горы. Место, куда привёз Армен всю компанию, действительно было потрясающим. Небольшая, ярко освещенная зеленая лужайка просто дышала ароматом нетронутых трав. Окруженная со всех сторон склонами гор и непроходимыми зарослями, поляна была надежно защищена от всех перипетий и невзгод капризной в этих местах природы. Стекающий с правого склона ручей, словно бриллиант, сверкал от лучей солнца, мирно перекатываясь через валуны и ласково журча, как бы с тоской прощался с этим местом, уходил вниз по склону в долину. Пассажиры с шумом выбрались из машины, мельком огляделись, как бы приняв всё как должное и, словно голодные волки, накинулись на, в общем то, несопротивляющихся дам. Посрывав с себя все черные одеяния, но при этом став еще чернее от жгуче-смолисто-черной растительности, сплошняком покрывающей их тела, они, прыгая и скача, носились за обнаженными дамами, пытающимися скрыться от неожиданно предъявленной им действительности. «Эх, жаль, фотокамеру не взял, - пожалел Армен в мыслях, - Сейчас бы таких фоток наделал, в журнал «Научная фантастика» бы послал, вот мол, в горах Северного Кавказа двух снежных человеков обнаружил, ну вылитые «йетти», может, какую-нибудь премию бы дали, - рассуждал Армен, но немного подумав, сам же опроверг свои первые выводы. – Нет, не дали бы, нашлись бы скептики, сказали бы, что подлог, что съемка велась не на Северном Кавказе, а где-нибудь в Африке, и что два гиббона, соблазненные подвыпившими американками, забыв о своих настоящих гиббонских гаремах, пустились во все тяжкие, пытаясь поиметь довольных американок, ищущих разнообразия в сексе и желающих новых ощущений… Ну что-то долго, - прервал свои мечтания Армен, вспомнив о главном. – Где же настоящие хозяева поляны, что-то долго они наблюдают за проделками этих посетителей. А, нет, вон, вон они, начинают кучковаться». Черные волосатые люди всё же смогли настигнуть своих жертв прямо на краю поляны, и сейчас, громко шумя и образовав один общий комок черное-белое, в котором со стороны трудно было понять, что происходит, они занимались какими-то своими, только им понятными действиями, совершенно не интересуясь тем, что происходит вокруг. А вокруг собирались осы. Армен издалека заметил, как над комом тел кружило облако, состоящее из диких ос, с каждой минутой прирастая в размере сразу вдвое, и уже через какие-то минуты куча черное-белое стала заметно проигрывать в размерах тому облаку, которое кружило и жужжало над черным-белым. В какой то момент Армен дажзе перестал слышать журчание ручья, над поляной стоял жуткий звон миллиарда маленьких вооруженных охранников, сплоченных одной идеей прогнать - непрошенных гостей. Армен, наблюдающий за всем происходящим со стороны, видел, как куча черное-белое, закончив, видимо, то, зачем она образовалась, распалась на составляющие, и сейчас каждый в отдельности элемент отдыхал на травке. Полчище ос, словно по команде невидимого фельдмаршала, разделилось на четыре армии и, маша алибардами и выставив вперед остро заточенные копья, с криками «в атаку, девочки», обрушили всю свою мощь на распростертые в блаженстве тела. Четыре отдельно мечущиеся кома, в мгновение ока меняющие свою форму и место положение в пространстве, завелись в каком-то диком лесном танце, завораживающим своей неповторимостью и в тоже время пугающим своим ритмом. «Нет, всё же зря я фотоаппарат не взял», - вновь пожалел Армен, созерцая столь грандиозное зрелище, практически устроенное только для него. Криков от центрообразующих этих комов слышно не было, хотя Армен догадывался, что скорее всего они имели место быть. Но та музыка, с которой, казалось бы, обыкновенная оса творит эту симфонию, сливаясь в оркестр и полностью гармонируя с визуальным эффектом, демонстрируемым на сцене, несомненно заслуживает самых дорогих площадок мира. Командообразующие, видимо, интуитивно понимая, что спасение для них только одно, перемещали свои формы по направлению к ручью и, достигнув его, туту же падали, распластавшись так, чтобы скрыть свои тела под водой. Осы, не желающие принимать водные процедуры, вздымались вверх, вновь образуя единое облако. Ещё какое-то время это облако покружило над ручьем, но потом, видимо, усталость да изрядно потрепанная амуниция заставили их покинуть всё еще скрывающиеся под водой тела и отправиться восвояси. Армен спокойно достал из кармана мобильник и набрал номер Рубена. - - Рубен Ашотович, - заговорил он, когда Рубен ответил. – У меня тут ЧП, прямо не знаю как сказать. - Что случилось, говори, - нетерпеливо требовал Рубен. - Да тут такое дело, в общем, клиентов наших осы покусали, я думаю, скорую сюда срочно надо, я на своей их не довезу. - Как покусали? Какие осы? Ты что мне мозг делаешь, а? - Да говорю тебе, рой ос напал на клиентов, вон, в речке все лежат, стонут. Рубен, видимо, понимая, что с ним не шутят, сменил тон негодования на сочувствие и желая всё же побольше выяснить. Продолжал расспросы. - Сильно покусали? - Думаю, что да, судя по тому, как они все сейчас воют, очень сильно, а у дамочки одной груди, вон, из речки торчат, раньше был третий размер, сейчас, наверное, тринадцатый. - А, маман пайти ! Ара ай поли шор ! – Рубен, всегда, когда сильно переживал, забывал русские слова и говорил по-армянски, обычно ругаясь. Армену, надоевшему выслушивать своего хозяина и вообще уже плюнувшему на всё, не понравилось последнее высказывание Рубена, и он в том же духе, в довольно резкой форме тоже высказался: - Натури банес асум ?! Ахчин бабота, ара ! Короче, Рубен, давай скорую на осиную поляну присылай, мы здесь, пусть этих забирает. А я своим ходом домой на ремонт. Всё, больше никаких рейсов! И вообще, шел бы ты на хрен со своей работой! Ищи себе другого водителя, а Флора всё равно моя будет, как-нибудь и без тебя обойдемся. Осиную поляну в округе знали все, и Армен, конечно, знал. Красивейшее и нетронутое человеком место благодаря своим сторожам, свившим вокруг этой поляны тысячи гнезд, и сохранило свой первозданный облик, потому как люди, не желая подвергать себя опасности, обходили стороной это место. Скорую пришлось ждать около часа. ЗА это время пострадавшие выбрались из воды с криками и стонами, не в силах передвигаться, лежали на траве. Армен, подобрав какие-то тряпки и соизмерив размеры платьицев с теперишними размерами их хозяек, бросил их им со словами: - Нате, хоть прикройтесь, всё равно на вас теперь ничего не одеть, даже в магазине «Гигантсткая леди» ничего не подобрать. Чеченцы с ярости выдергивали из своих тел запутавшиеся в зарослях волос тельца геройски погибших ос, всё же успевших в предсмертных муках всадить свои копья. Взвывая от боли, когда эти копья удавалось выдернуть, они ничего не видя полностью затекшими глазами, с ненавистью отшвыривали трупы ос от себя подальше. Армен, понимая, что столь грозные боевики в таком виде не представляют для него никакой опасности, спокойно сел на травку неподалеку и как мог принялся их успокаивать: - Эх, уважаемые, ай, ай, ай, как же так неосторожно. Одна пчелка в лесу был, вы и ту умудрились разозлить, что она вас всех покусала. - Уаууауу! – один из чеченцев попытался что-то возразить, но кроме мычания ничего не смог выдавить. Армен качнул головой, мол, понял его, и продолжил: - Ну две пчелка, какая разница, зачем надо было руками махать ,ногами топать, они, маленькие, прилетели, побоялись, кусаться начали, да. Армен со свойственной, наверное, всем армянам невозмутимостью рассуждал, как нехорошо обижать и пугать маленьких пчелок, живущих высоко в горах, день и ночь проводящих в трудах и заботах, и совсем не желающих ни на кого нападать, а тем более кусать. Но приехала скорая, и санитары с носилками принялись загружать тела в машину. Уже прощаясь со своими бывшими клиентами, Армен произнес: - Ладно, ребята, выздоравливайте и помните, что маленькая безоружная оска вас с леса выгнала, а вы мечтаете Кавказ забрать, вы еще скажите спасибо, что в гости к шершням не попали. Эх, ребята! – Двери закрылись и машина скорой потихоньку тронулась, увозя в себе несостоявшихся хозяев Кавказа и подвыпивших американских подруг африканских гиббонов. Армен также завел свою антилопу и, любя поглаживая её по передней панели, попросил, чтобы она собралась и постаралась доставить их обоих до дома, где они непременно приступят к её лечению. Антилопа хрипнула, дернулась и медленно переваливаясь с бока на бок, покатилась, управляемая своим хозяином, оставив позади себя облако черного вонючего газа. Добравшись до дома и даже заехав в гараж, антилопа в последний раз издала звук, уже даже не похожий на предсмертный храп, и заглохла, погасив вместе с этим все лампочки и бортовые приборы. - Слава тебе господи, умница, дотянула до дома, хоть по дороге не сдохла. – поблагодарил Армен свою верную подругу. – Здесь то я тебя вылечу, завтра резвее новой скакать будешь, но вот сегодня я, пожалуй, посплю. Устал я, «Анти», да и не спал, сама знаешь. Из гаража он поднялся по лестнице в комнату, нажал какую-то кнопку, и выкатилась большая кровать, в которую Армен упал, не раздеваясь, и тут же заснул. На следующий день его разбудил голос домашнего оповещателя. Скрипучим нечеловеческим произношением он закричал на весь дом заранее снабженной Арменом фразой «Ахтунг! Ахтунг! В периметре неизвестный!». Осознав, что он проспал уже почти сутки, Армен взглянул на монитор камер слежения. Прямо перед входными дверями в дом стояли и что-то обсуждали Рубен и его знакомый бизнесмен, владелец многих отелей на побережье и туристических агентств, в том числе и бюро Рубена Давид. Армен выругался, что принесла нелегкая, в общем то совсем нежелательных гостей. Всё же скомандовал, чтобы двери открылись. Двери перед гостями открылись, и тот же оповещатель добродушно сказал, обращаясь к гостям «Добро пожаловать, прошу следовать за бегущим огоньком, никуда не сворачивать. Хозяин вас ждет!». Армен тем временем у большой панели с множеством кнопок заказывал завтрак. Он заказал три кофе и три глазуньи из двух яиц каждая, а еще три салата из помидор и зелени. А сам быстренько побежал принять душ. Обалдевшие гости, изумленные увиденным, прошли туда, куда привел их светящийся указатель. Большой, сверкающий стол, сервированный на троих и три ароматно пахнущих кофе, разлитых в чашки, не оставляли сомнения, что их ждут. Но вот хозяина не было видно. Рубен сам здесь оказался впервые, Армен даже Флору сюда не приводил, и поэтому удивление Давида, второго посетителя, Рубен переживал и сам Они вдвоем осматривали помещение, показывали руками, охали, искали какие-то объяснения, и не на все вещи увиденные, а находя их, с завистью восклицали. Армен, приняв душ, не заставил себя долго ждать. Войдя в комнату, он поздоровался с обоими за руку и, пригласив гостей позавтракать, сел и сам. - Чем обязан, Рубен? – сразу же спросил Армен своего бывшего начальника. – Если на работу звать пришел, я к тебе больше не пойду, я тебе всё сказал, я думаю, больше не о чем говорить. - Что ты, что ты, дорогой, мы вот с Давидом, я даже не знаю, - Рубен явно волновался, было непонятно, зачем они сюда шли, но то, что они здесь увидели, просто смутило им все планы. - Понимаешь, Армен, - вмешался в разговор Давид, видя, что Рубен и двух слов связать не может. – Рубик обратился ко мне, сказал, что ты не хочешь с ним больше работать , твоё право, Армен, поступай как знаешь. Но Рубик попросил меня, чтобы мы вместе с ним поговорили с тобой по поводу твоей машины. - А что моя машина, что о ней говорить, я сам её починю, мне от Рубена ничего не надо. - Нет, нет, дорогой, понимаешь, Рубик хочет купить у тебя машина, очень уж она ему подходит и нравится. На этот раз пришло время удивляться Армену, но ухмыльнувшись, он ответил: - А я не хочу продавать машину, она мне самому очень подходит и нравится. - Нет, нет, Армен-джан, когда мы сюда ехали, мы не думали, что увидим здесь такое чудо. А Рубик говорит, что это всё ты своими руками сделал? Ай, молодец! Не обижайся, Армен, на Рубика, у него не было детства, играл деревянными игрушками, а когда немного повзрослел, совсем с дерева головой о земля ушибся. Ай, ай, ай. – шутил Давид с одним нескрываемым желанием поддеть своего недалекого товарища. – Ну вот, когда я это всё увидел, я хочу сказал тэбе, Армен, какой ты молодец, понимаешь! А дом твой просто чудо, что машина, Армен, продай мне дом, я куплю. Армен еще больше удивился, и резко категорично отверг предложение. - Э-э-э, Армен-джан, не спеши, вы, молодые, любите быстро говорить, а потом долго думать. Сделай наоборот. Тогда и поговорим. - Я в последний раз заявляю, ни дом, ни машину я не продам! Поэтому, если у вас больше нет ко мне вопросов, прошу меня оставить, у меня еще много дел. - Всё же не спеши с ответом, Армен, жизнь, она не любит суеты, подумай, взвесь, я хорошо заплачу, очень хорошо. – Не унимался Давид, пытаясь уговорить Армена. И уже прощаясь, всучил Армену свою визитную карточку, сказав, что может звонить в любое время. На что Армен сказал, что возьмет визитку из вежливости, но она ему, вне сомнений, никогда не пригодится. Армен проводил взглядом отъезжающий от его дома джип гостей, отметив про себя, что двигатель тоже пора чинить, и пошел к своей антилопе заниматься её здоровьем. Он весь день откручивал, снимал, мазал, менял, проверял, закручивал, снова откручивал. Вечером зазвонил телефон, это была Флора. Армен хоть и не хотел разговаривать вообще ни с кем, он был занят, но всё же ответил: - Здравствуй, Флора. - Армен, папа мне сказал, что ты уволился? - Можно и так сказать! - И что же теперь с нами будет? - Флора, цветок мой, поверь, с нами будет всё хорошо, я тебе гарантирую! Я, кажется, до конца понял, чего твой папа добивался. Он просто хотел из меня идиота сделать. И ведь у него почти это получилось. Даже ты начала ему верить, что я неполноценный. - Армен, не говори глупости, я всегда тебя любила. И то, что мой отец, такой хитрый, на тебя просто наговаривает, я же понимала всё. - Вот оно как, так ты что, всё понимала и знала? Может, вы с папой на пару, экспертизу, так сказать, надо мной проводили? - Не говори глупости. Армен, ты же мужчина, ты сам должен был во всём разобраться и принять решение. Ну вот подумай, что бы было, если бы я вмешалась в твою защиту? Ну, подумал? - А ты, как всегда, права, Флора, какая же всё-таки ты у меня умная. Я тебя никому не отдам! - Ну слава богу, понимаешь! Завтра заедешь за мной? - Конечно, Флора, целую, дорогая! - Пока, Армен, до завтра! Армен поговорил с Флорой, и все сомнения, которые хотя и были в крошечном виде, по поводу своего поведения, полностью улетучились. Армен счастливо улыбнулся и повернул ключ зажигания в своей антилопе, чтобы проверить её состояние после ремонта. Антилопа работала как швейцарские час, доведя радость Армена до состояния эйфории. Он сидел в автомобиле, закинув руки за голову и громко смеялся. Смеялся радости прекрасных отношений с Флорой, их полной совместимости и обоюдному взаимопониманию, смеялся вновь обретенной свободе, смеялся полному освобождению и очищению своего разума, смеялся исправной работе своей антилопы… - Ты что, тоже ширяешься? Вот прикол. – Услышал Армен совершенно незнакомый голос прямо у себя за спиной. Он резко обернулся. Перед ним стоял похудевший, заросший человек в каком-то джинсовом костюме и с сумкой, перекинутой через плечо. В тяжелом, усталом взгляде, покрытом морщинами лице Армен с трудом узнавал что-то знакомое, до боли близкое, но никак не мог понять, чего-то не хватало, что-то не вписывалось в общую картину, чтобы можно было вот так запросто вскрикнуть «Ба, ба, это ты!». - Кароха гитес эсор цнундта, ара ? Брата родного не узнаешь? - Вартан! – искренне обрадовался Армен, узнав наконец-то брата в незнакомце. ОН бросился на брата и, повалив его на пол гаража, долго обнимал, целовал и смеялся, смеялся. - Вот тебя таращит, Армен! – выражался брат, пытаясь привести в норму чересчур буйную радость Армена. - Вартан! Как мне тебя не хватало! Где ты был? Почему так долго не приезжал? Вартан? Как я рад, Вартан! - Да ладно, хватит, Армен, лирики. У тебя пожрать есть что-нибудь? Я уже дня три на очко не ходил, представляешь, нечем! - Да, конечно, брат, конечно, пойдем, пойдем в дом, пойдем в дом! – Армен получил в последние минуты такой огромный заряд положительных эмоций, что, наверное, эндорфины, выброшенные в его мозг, уже начали превращаться в тротил, который мог в любую минуту разорвать его голову. - Армен! Да успокойся ты! Что прыгаешь как сперматозоид в презервативе? – восклицал старший брат, видимо, осознавая, что Армен чересчур раздухарился. – Ты чем ширяешься то хоть, ханкой или гречкой, - допрашивал Вартан у приходящего потихоньку в нормальное состояние Армена. - Да ты что, Вартан, брат, какие наркотики? Я не травлюсь, ты что, я даже не курю, ну, брат, ты даешь. – оправдывался Армен, не понимая, как это брат заподозрил его в употреблении наркоты. - А что же тогда такой разогретый, я вот чуть тепленький, а ты прямо домна! – допрашивал Вартан брата, видимо, не удовлетворившись прямым ответом. - Да, Вартан, день у меня сегодня отличный! С подругой, будущей женой помирились, можно сказать, хотя, в общем то и не ругались, просто плохо было, а сегодня поговорили и так хорошо. Любим мы друг друга, понимаешь, брат! - Любите, это хорошо! А я смотрю, ты шикарно живешь, тачка крутая, домик всем нашпигован, по последним пискам, молодец, братан! Эта твоя любовь, она что, дочь миллионера? А? - Да при чем тут это? Ты что, Вартан? - Что, что, знаю что, пежишь, небось, дочку буржуя то? - Дурак ты, Вартан, вроде раньше я тебя умнее считал, а вот сейчас смотрю – дурак! Ладно, что есть то будешь? Приготовить что-нибудь? Вот курица есть, поставить? Могу гриль сделать. Будешь? - Да, Армен, пока гриль приготовится, я совсем обмякну. Давай что-нибудь по-скорому, бутерброды, что там у тебя? Армен открыл холодильник и собрал быстрый перекус. - А выпить есть что, Армен? Веришь нет, я по чаче соскучился. В Питере не попадалась она мне! - Есть у меня, кто-то приносил, не помню уже, ну вот, есть баллон. Пока Вартан почти не жуя глотал всё, что было на столе, Армен всё же включил автоматику по приготовлению курицы, салатов, аджики и чая для себя. - Не, ну круто живешь! Откуда всё, Армен? – Не переставал допытываться Вартан. - Когда ты всё бросил и уехал, я подумал, подумал, да и взялся дом строить, жил в сарае, пять лет строил, сам, ну и соседи помогали, кто чем мог. - Да ну? Что, неужели всё сам построил? – удивлялся Вартан. - Да, сам, - спокойно ответил брату Армен. – И машину сам сделал, ту, что сейчас в гараже ты видел. - Ну ты даешь! Нет, я конечно, помню, что ты всякую ерунду собирал и двигаться учил, но чтоб такое. – Вартан всё ел и пил, подливая и подливая себе чачи. - Ну давай хоть за родителей со мной выпей. – Упрекнул Вартан брата, сразу же отказавшегося с ним пить. Армен молча поставил перед Вартаном пустую рюмку, предоставив ему право налить себе. - Пусть земля им пухом будет . – произнес тост Вартан. И они выпили, не чокаясь, закусили, немного помолчали. - Ну а у тебя дела как? Сюда насовсем или так, погостить. – начал разговор Армен. Вартан молчал. Он уже утолил свой зверский аппетит и сейчас жевал понемногу, скорее не в силах остановиться, чем из-за голода. Вартан налил себе рюмку, выпил её, не морщась и по нему было видно, что он не хотел о себе рассказывать. Армен заметил это и как бы предупреждая, обратился к Вартану: - Ну, не хочешь, не говори, потом расскажешь, ты ешь давай, ешь. - Ну почему же потом, я сейчас немного захмелел, про мою жизнь только пьяным и можно говорить. Я вот, Армен, всё гнался. Гнался за деньгами. В результате вот! Всё, что со мной – это всё, что нажил, да еще и долгов столько, что за всю жизнь теперь не рассчитаться. Так то вот. – Вартан замолчал, снова налил себе и сразу же выпил, закусил листиком салата и продолжил свою историю. – Я, Армен, вот на игле сижу, плотно сижу, уже лет пять, ширяюсь. Всё потерял с этой дурью, всё, а теперь вот и жизнь, похоже, скоро потеряю. - Ну что ты, брат, сейчас мы вместе, вместе со всем справимся. – пытался успокоить брата Армен. - С чем ты справишься, Армен, ты даже не знаешь, что это такое, когда дозы нет, а надо, не знаешь, что это, брат, такая мука, такая боль, что ногу или руку себе без наркоза пилить – это всё равно что комариный укус по сравнению с этим. Как ты с этим справишься? Я, знаешь, сколько раз хотел спрыгнуть, но больше трех дней кумаров не мог выдержать. - Эх, брат, не знаешь ты человеческих возможностей. Человек всё выдержит, всё может! Ты думаешь, мне легко было одному, без денег, без ничего, вот это делать? Тоже не раз изломанному и униженному, хотелось послать всё к чертям, а потом полежишь, помучаешься, и вновь за камень берешься. И с твоей бедой справимся! Верить надо! Понимаешь! Верить! Вартан, действительно захмелев, только засмеялся, как-то на грани срыва в слезы, а потом резко прекратил и как-то полушепотом заговорил: - Да мне сейчас уже и ни к чему. Справляться то! Меня вот-вот грохнут, я уже труп, понимаешь, ходячий труп! - Да что ты мелишь, Вартан, какой ты труп, ты вот, пьяный, да поспать с дороги надо… - Ты ничего не знаешь, ничего! Я у чеченцев курьером был, наркотики возил, а в последний раз у меня украли на двести тысяч зелени, понимаешь, двести штук! Где мне их взять? Но Армен не слушал Вартана, он выкатил кровать и, помогая брату, уложил его. - Вартан, дорогой, давай, спи, тебе надо поспать. Завтра поговорим. У нас теперь много времени будет, наговоримся. Вартан, икая и выкрикивая обрывки фраз, всё же потихоньку угомонился и уснул, иногда во сне вздрагивая и опять что-то бормоча. Армен сидел рядом и разглядывал спящего брата. Исхудавшее тело, впавшие глаза, с каким-то синеватым оттенком кожа, бровь над правым глазом, видимо, от нервного тика, вздрагивала. Вся его сущность в этот момент напоминала Армену о превратностях судьбы: - Эко тебя, братец, помяло. – сказал Армен вслух. – Ладно, справимся, антилопы лечатся, и загнанного оленя вылечим. Армену совсем не хотелось спать и вдобавок ему в голову совершенно неожиданно пришла идея одного механизма. Он, вооружившись карандашами, линейками и бумагой, устроился за письменным столом и, умело орудуя всем своим оружием, принялся обдумывать свою идею, время от времени изображая что-то на бумаге. Утром, если бы какой-нибудь случайный прохожий оказался недалеко от дома Армена, то он, скорее всего, созвал бы всё поселение, чтобы односельчане сами могли убедиться, что умный дом Армена забузил. Дикий лязг железа, крики, грохот, трясущиеся стены, все эти шумовые эффекты сопровождались появлением из дверей дома крайне возбужденного и взъерошенного Армена, его минутным прохаживанием возле дома взад-вперед, и затем вновь яростным вбеганием внутрь дома. Какие еще ассоциации могла вызвать такая сцена у сельского обывателя, привыкшего, что его трудопокорная супруга, нещадно эксплуатируемая и днем, и ночью, иногда берется за швабру, признанное оружие всего мирового сообщества слабой половины, и вот тогда начинается то, что и происходит у дома Армена. Ну а поскольку супруга Армена – это технический прогресс в обличии дома, то, по всей видимости, сейчас достается Армену именно от дома. Пока Вартан спал, Армен переместил его ложе в угол, оборудованный для экстренных случаев прочными металлическими стенами и дверьми, очень похожий на тюремную камеру. И пробудившийся Вартан, прихвативший с собой несколько доз, уже хотел быстренько подравняться, как вдруг обнаружил, что он находится в полной изоляции. Приведя свои оставшиеся мозги в состояние повышенной проницательности, через какое-то время Вартан понял, что он не в тюрьме, не у бандитов, а у родного брата Армена, причем полностью лишенный каких-либо препаратов для существования, к тому же еще и закрыт. Не стоит рассказывать, какими словами, нет, даже не так, то, что звучало из уст Вартана в адрес Армена, словами назвать нельзя, пусть лучше будет, какими звуковыми наборами извергался Вартан, какими угрозами, сопровождавшимися демонстрацией способностей на стенах, на окнах, на кровати, на мисках, в общем, на всём, что было в этом помещении. Но Армен был непреклонен. Освобождать Вартана он не желал. В конце концов, призвав по очереди всех мам, каких он только знал и высказав свой последний аргумент – «Чтоб твоя жена одних девочек рожала» - Вартан уселся на кровати, обхватил голову обеими руками и сник. Через некоторое время к металлической двери подошел Армен. Их отделяла непреодолимая стена, и лишь одна узкая зарешеченная полоса в стене, тянущаяся от потолка до пола и совсем не похожая на те смотровые окна, какие бывают на тюремных дверях, позволяла им общаться. - Зачем ты это делаешь? Я к тебе как к брату приехал, а ты меня тюрьму закрыл, вай, мама-джан, как нехорошо поступаешь. – Устало и страдальчески, вероятно, в надежде разжалобить, … Вартан. - Вот смотри, слушай и запоминай, второй раз говорить не буду. – строго и совершенно серьезно охладил надежду Вартана на милость Армен. – Ты больной, как сам говоришь, еще и в загоне, так что жизнь твоя и гроша ломаного не стоит, поэтому смирись, если не выдержишь курса и сдохнешь здесь, ничего не потеряешь, по сравнению с перспективой наверняка сдохнуть на помойке или от пули своих загонщиков. Вартан слушал, не перебивал, он внимательно вслушивался в каждую фразу Армена в надежде, что тот совершит какую-нибудь ошибку в своих умозаключениях и он, Вартан, сможет поломать всю цель рассуждений своего брата. Но брат пока был прав. - Я вчера покопался в интернете и узнал, как таких как ты вернуть в жизнь. Так вот, эта клетка у тебя на десять дней! Ты не выйдешь отсюда десять дней. Пять дней ты будешь сам один бороться с собой, без лекарств, без допингов. Вартан с ненавистью взглянул на брата, округлившиеся зрачки, даже оскал лица выдавали его желание прямо сейчас кинуться на решетку, перегрызть её зубами, а затем, впившись в шею брата, душить, душить, душить. - Ты с ума сошел, доктор хренов, я же сдохну! – зло выкрикнул Вартан. - Не сдохнешь! Ты должен эти пять дней пережить! Чтобы потом, когда будешь здоров, никогда не тянуло к легкому кайфу, и ты всегда помнил, что выход из этого кайфа страшный! - Ты ничего не понимаешь! Наркоманов бывших не бывает! Еще никто не спрыгнул с иглы, все рано или поздно возвращаются! – кричал Вартан. - Не ври! – стараясь хоть перекричать, если переубедить пока не получается, выкрикнул Армен. – Люди по разным схемам возвращаются в жизнь! Много людей, если ты кого-то знаешь, кто не смог, это совсем не значит, что это всё! Ладно, слушай дальше, после пяти дней я привезу тебе лекарства, следующие пять дней ты будешь сидеть на таблетках, и через десять дней ты будешь здоров! - Ну и дальше что, выйду, пристрелят, да и куда мне идти? – пессимистично рассуждал Вартан. - Не пристрелят! У меня есть план, через десять дней мы с тобой вдвоем поедим к твоим кредиторам и ты отдашь им деньги. - Ха, где ты их возьмешь? Ты что, пока я здесь буду подыхать, банк ограбишь? - Я тебе говорю, отдашь деньги, значит отдашь. И грабить я никого не буду. - Да это ничего не изменит. Отдам деньги, вдвоем поедим, так они просто вместо меня одного нас обоих грохнут! - Вартан, давай сейчас не будем плохие планы на песке рисовать. Ты думай лучше о предстоящей пятидневной борьбе. А вот следующие пять дней, когда ты потихоньку начнешь походить на человека, мы с тобой будем много говорить о будущем, и поверь, и у тебя, и у меня оно прекрасно. - Да ну, ты еще о тридевятом царстве, тридесятом государстве расскажи, чтобы я тебе наверняка поверил. Мол, мы с тобой, братец, хоть и дураки, но если попадем в сказку, там нам точно повезет, ибо дуракам только в сказках и везет. А в жизни всё по-другому, Армен, везет тем, у кого за плечами есть опора, и чем она мощнее, тем больше и везет. Мы с тобой изначально, Армен, родились мечеными, неудачниками. Во-первых, в глуши, во-вторых, родители рано погибли. Мы с тобой остались пацанами вдвоем вообще без ничего. Старт, так сказать, был без подставок для ног, и даже не по дорожке. Ну ладно, я свою жизнь загубил, уничтожил, но вот ты? Вот ты дом такой отгрохал, машину собрал, и что, ты добился положения, уважения? Сомневаюсь! Даже местные жители, наверняка о тебе думают точно также, как о каком-нибудь беспробудном пьянице. - Это как это. – Задал вопрос Армен, внимательно слушающий своего брата. - Ровно! Без эмоций! Только о пьянице говорят «колдырь конченый, кроме водки ничего не знает», а о тебе, как о фанате ключа и молотка, конченом, кроме гаек ничего не знающем. - Да пусть говорят, как хотят. – Наконец то уяснив главную мысль брата, сказал Армен. – Я же, в конце концов, не для них всё это делаю и буду делать, не для того чтобы они меня в лавры одели да на небеса вознесли. Я для себч всё это делаю, я от того, что я могу делать то, что задумываю, и то, что хочу, покруче твоих уколов, братец, кайф получаю. - Ну вот видишь, сам сознаешься, что точно такой же наркоман как и я! Ну и чем ты тогда лучше меня, наркоша гаечный? -обрадовался Вартан кажущейся удаче, что наконец-то брат прокололся и совершил ошибку, теперь то он, Вартан, заведет его в нужный лабиринт мыслей. Но он ошибался. - Да хотя бы тем, что моя наркомания созидает, а твоя разрушает. Я, получая удовлетворение, оставляю на этом свете что-то, что еще и людей радует. А после твоей наркоты остается разруха, смерть, нищета. Я благодаря своей наркоте созидаю новый мир, в котором будет хорошо и телу, и душе. А ты под воздействием своей наркоты теряешься в иллюзиях, которые, может быть, и делают твою душу комфортной, но полностью разрушают тело. Так что, Вартан, моя наркота - это красота и здоровье души и тела, а твоя – это грязь болезни и труха. Вартан молчал, отчасти его затронули мысли брата, но только отчасти, потому что желание побороть ту боль, которая начала охватывать весь его организм, судорожно заставляло мозг искать выходы в, казалось бы, полностью безвыходной ситуации. - Ну вот, Армен, красиво ты…- Начал было Вартан осуществлять один из своих планов, но Армен жестко перебил его. - Всё! Разговоры на сегодня закончены! Я знаю, что все разговоры действующего наркомана ведут к одному, поэтому пока не победишь в себе этого зверя, мы с тобой больше по душам говорить не будем. – Армен встал и уже хотел уйти, как вспомнил нечто важное, развернулся и высказал Вартану еще одну фразу напоследок. – Да, братец, а старт в этом мире у всех один, все мы сюда приходим голыми и сморщенными. И финиш один у всех, надгробный камень. А вот результат, который можно сравнивать – это та линия с изгибами и узлами, которая зовется От и До, и записывается не кардиографом, а прибором, который называется «людская память». Ну ладно, бывай, пациент, борись! – и Армен, на этот раз твердо решивший уйти, развернулся и не обращая внимания ни на что, вышел из комнаты. Вартан еще кричал, звал, стучал некоторое время, но никто к нему не подходил, и он сдался на волю своей судьбы. Армен вышел из дома и, устроившись на деревянном стульчике под ветвями старого дерева грецкого ореха, с жадностью вдыхал воздух, словно это последний воздух, и вот-вот у него его отберут. Надышавшись так, что от обильного притока кислорода закружилась голова, Армен достал визитку, еще раз внимательно прочитал, что на ней было написано и набрал номер. - Алло, Давид? – спросил он в трубку, когда ему ответили. – Это Армен. Вы вчера с Рубиком ко мне приезжали по поводу машины и дома, да, да, точно так, Давид, я готов продать и дом, и машину. Нужно встретиться и обсудить. Хорошо, через час я буду у тебя. До встречи. Армен отключил телефон и, совсем не огорченный, а наоборот, очень даже бодрый, пошел выгонять свою антилопу. Армен подъехал к отелю, в котором они условились встретиться с Давидом. Небольшой частный отельчик в четыре этажа с видом на море, отель, каких сотни на побережье курортов. Он показывал своим видом, что хозяин, решивший его воздвигнуть, особо не заморачивался с архитекторами и дизайнерами, а выбрал обычную схему постройки, нанял таджиков и те ему в короткий срок кирпич на кирпич подняли этот, с позволения сказать, шедевр «На, хозяина, моя твоя, любуся и радуся!». Он их, как водится, обманул на бабки или вообще кинул, на том и расстались. А через пару годков выяснилось, что таджики тоже не лыком шиты, и парочку сюрпризов оставили, чтобы память о них не канула во времени. В одном месте стена затрещала, в другом крыша потекла, в третьем пол провалился… В ванной, когда открываешь кран холодной воды, течет холодная вода, когда открываешь кран горячей воды, течет опять холодная вода, когда смываешь унитаз, почему то бьет током, а когда включаешь лампочку, током бьет кого-то на унитазе из соседнего номера. В общем, всё как всегда, в типовом подходе, с типовыми решениями, и проблемы типовые. Армен зашел в ресторан, расположенный на первом этаже и, осмотревшись, заметил Давида, отчитывающего своего служащего за какой-то проступок. Армен подошел, они поздоровались как давнишние хорошие приятели и Давид, желающий закончить свой разнос подчиненного, предложил Армену присесть и минуту подождать. - Ну ты меня понял, Саркис? - Конечно, Давид Тигранович, я очень хорошо вас понял! - Вот и молодец, запомни. Работать, работать, работать и тогда много заработаешь, и не опаздывать, хорошо? - Конечно, Давид Тигранович! - Ну хорошо, иди, и больше чтобы мы к этой теме не возвращались. Служащий быстро удалился, видимо, очень удовлетворенный, нет, не нравоучением, конечно, Армен даже мог процитировать, что сейчас по этому поводу говорит этот парень: «Да пошел ты, мудень старый, работник невидимого труда». Он ушел довольный, что наставление, обычно длящееся часами, на этот раз благодаря приходу гостя закончилось быстро. Но зато Давид, явно недовольный тем, что не смог в полной мере продемонстрировать на своем кролике все свои познания и остроту мозга, решил продолжить это с Арменом. - Молодежь, все вы спешите, торопитесь, мы то уже в этой жизни всё видали, и знаем, что делать в той или иной ситуации. Знаешь, Армен, поговорка «Молодо-зелено»? - Знаю, конечно, но я еще одну хочу напомнить, «Старый гриб всегда червивый». – Давид внимательно взглянул через запотевшие очки в золотой оправе на Армена, хитро улыбнулся, махнул рукой и высказал: - Да ну вас, живите как хотите! - Вот-вот, это правильно, ни себе нервы не мотаешь, ни другим. Этот мир – джунгли, каждый за себя. Я вообще то, Давид, по делу пришел. - Да, да, конечно, я еще не забыл, несмотря на мою старость, но, дорогой Армен-джан, когда мы пришли вчера к тебе неожиданно, незвано, нас встретил на столе великолепный завтрак и ароматный кофе. И это правильно! Это закон гор, накорми человека, напои, а потом спрашивай. Неужели ты думаешь, что я начну говорить с тобой, не угостив. Ах, Армен-джан, может я и червивый, но законы чту. Кое-какие. - Что ты, уважаемый Давид, я и не думал тебя обижать, извини, если ты эту пословицу принял близко к сердцу, эта пословица придумана вековой народной мудростью, безусловно, позволяет вовремя остановить мудреца и не дать ему в порыве горячки, полагаясь только на один свой опыт, сделать неверный шаг, как ты знаешь, уважаемый Давид, еще одна пословица по этому поводу гласит «И на старуху бывает проруха». И это же не я выдумал! Народ! - Что ты, Армен, какие обиды, и слова твои словно мудрецом сказаны, хоть и молодым. Но на стол принесли в этот момент закуски, кушанья, бутылку коньяка, из которой официант налил в два бокала. Армен развел руками и как бы, извиняясь, взмолился: - Уважаемый Давид, знаю, что нельзя отказывать, но я же за рулем. И хоть я не боюсь наказания, у меня правило, за антилопу пьяным не садиться, она этого не любит. - Армен-джан, ты же ко мне продавать пришел, а сам думаешь опять на ней ехать. Если к Давиду кто-то с желанием приходит, эти желания непременно сбываются. Так что, Армен, давай выпьем за дружбу и понимание. Армен покачал головой, но делать ничего не оставалось, и он поднял бокал. Пока Армен и Давид угощались кушаньями, бокалы вновь наполнили, и Давид вновь взял слово. Потом еще, потом еще. После пятого тоста Армен всё же смог вставить слово по поводу дела, с которым он пришел: - Давид уважаемый, мы сегодня о деле говорить будем? - Э-э-э, Армен, дорогой, скажи, сколько ты хочешь и считай, что мы договорились, и сразу же отметим сделку. Армен минуту думал, что-то плюсовал, отнимал, было видно, что выпитый коньяк ему не помогал производить расчеты, зато, как оказалось в дальнейшем, очень помогал сократить процедуру торговли и договоров. - Давид, я скажу тебе правду, когда я шел к тебе, думал, запрошу полтора миллиона долларов, поторгуемся, …, глядишь, на мою сумму и выйдем, на миллион триста тысяч. А сейчас смотрю, ты человек хороший, я тебе еще сто тысяч сбрасываю, вот миллион двести тысяч долларов если даешь, считай договорились. - Нет! – громко сказал Давид, и даже встал из-за стола, ты мне делаешь приятное, а я тебе, что, не могу, я тоже вижу, что ты очень хороший человек и я тебе даю миллион триста тысяч! Если берешь, тогда по рукам. - Нет! – теперь Армен вскочил из-за стола. – Я первый снизил на сто тысяч, и ты не можешь мне отказать, или я обижусь. Они еще долго рядились, кто же всё же должен уступить в притязаниях на первичность, пока кто-то из них не догадался предложить «ни мне, ни тебе». На том и договорились. Один миллион двести пятьдесят тысяч долларов платит Давид, и дом с машиной становятся его. Утром Армен почувствовал легкие толчки в ногу и чей-то непротивный голос сказал: - Молодой человек, уже утро, я пришла уборку в номере делать. Армен открыл глаза, голова гудела словно улей, в котором нет выхода, а несчастные пчелы внутри рвутся на свободу, постоянно стукаясь о стенки. Он лежал на кровати во всей одежде, даже в ботинках, а перед ним стояла женщина в форменной одежде горничной. - Где я? – задал ей вопрос Армен, смутно и сам догадываясь об этом. - Отель Берег, номер с лоджией и видом на море номер 221. – Словно автоответчик ответила ему женщина. - Как я сюда попал? – вновь спросил у неё Армен. - Я вообще-то утром на смену пришла, что тут было вечером, не знаю, но…- Женщина подняла вверх голову и сделала два резких вдоха носом. – Судя по запаху в номере, с ресторана принесли. – Она вновь подняла голову и сделала еще два вдоха, потом немного постояла, вдохнула еще несколько раз и как бы что-то для себя уяснив, довольная, выпалила Армену. – Выпито ровно полкилограмма французского коньяка Мартель, двенадцать лет выдержки, и двести пятьдесят грамм шотландского виски Джонни Уолкер семилетней выдержки. Армен смотрел на неё, удивленно моргая, а она, как ни в чем не бывало, принялась протирать мебель. - Идея! - вдруг вскрикнул Армен. – В моем доме нюхоуловителя нету, а, оказывается, надо. В следующем доме обязательно сделаю. Он встал, пошатываясь, с кровати, и, думая, куда же ему теперь идти, вновь обратился к горничной: - Извините, а вы не подскажите, где мне Давида найти, хозяина этого отеля? - Да где, в ресторане, сидит, видимо, давно, очки запотели, ничего не видит, я мимо прошла, даже не заметил. – Не отвлекаясь от своих прямых обязанностей, ответила горничная. - Спасибо, - поблагодарил Армен и побрел искать выход.
-1
