Простая история, последняя Степень критики: буду рад исправиться
Короткое описание: Скорее всего, сие творение проследует для этого сайта не заметно. Между тем, это окончание истории. Буду рад любому комментарию.
Одинокий луч солнца пробился сквозь шторы, выжигая веки. Виктор попробовал застонать, но у него получилось нечто вроде злобного клёкота. Он, зажмурившись, закрылся рукой от солнца. Однако рука его не послушала и вместо того чтобы закрыть лицо хозяина от солнца, безвольно на это же лицо и шлепнулась. Ощущение холодной потной руки на лице отрезвило Виктора. Он открыл глаза. Зрачки его расширились, капилляры красной сеточкой покрывали белки. А солнце продолжало нещадно жечь. У Виктора было множество моментов в жизни, когда ему было больно, и вряд ли список их закончился. Сейчас он легко избежал источника боли - матерясь, перевернулся на бок. В животе тут же кольнуло. Но не только физическая боль терзала Виктора. Он считал себя полным ничтожеством. Ведь только вчера он дал себе обещание не пить. Еще вчера утром он готов был забыть про Неё и про алкоголь. Но не смог. Прошло уже два месяца. Все они прошли в пьяном угаре с недолгими просветлениями. В конце концов, его уволили с работы. Точнее неделю назад. Соседи, смотревшие на него изначально с жалостью, сейчас смотрели с негодованием, мол, сколько можно? Но Виктору было совершенно на все плевать. Он сел на кровати. В голове что – то щелкнуло и плеснуло, вероятно, кровь начала прибывать в мозг. Виктора подташнивало. Ситуацию исправило его недолгое пребывание в ванной. Он смыл с бороды накопившуюся грязь. Побриться он не решился, так как руки выделывали не зависящие от него фортеля. Любой фокусник позавидует. В холодильнике никого и ничего не было. Он, пошатываясь, прошёл в прихожую, надел домашние тапки, и спустился ко двору. Уличный воздух подействовал как глоток кофе, в понедельник с утра. Он почувствовал, как пола его халата потяжелела, сквозь тапки проникает теплая влага. Он опустил глаза и увидел мопса, мирно справляющего нужду прямо на его тапки. Именно в этот момент Виктор осознал, что вышел на улицу в халате. До мопса ему не было никакого дела. Виктор вернулся домой и оделся по – приличней. Он отправился на променад до кафе. В кафе никого не было. Светлое помещение. Красный с оранжевым цвета. Виктор сел в углу, чтобы видеть, кто заходит в эту тихую обитель фастфуда. Зачем ему это надо делать Виктор для себя не осознал. Да и не задался этим вопросом. Пошарив по карман, он достал измятую сотенную, заказал себе кофе. Солнце мирно просвечивало сквозь занавеску на окне, выписывая кружевом на столе Виктора. На столе лежал солдатик, лицом вверх, солнце освещало его лик. Суровый лик солдата, привыкшего убивать по приказу. Но его оставили одного в это пекле. Без оружия и без патронов. Виктор покачал головой и поставил солдатика на ноги. Но, то ли фабричный дефект, или игрушка слегка подплавилась, в общем, она упала на столешницу обратно. Солдат смирился со своей участью, и готов был умереть. Возможно, было время, когда солдат мог петь гимны, размахивать флагами. Считал служение Отечеству священным долгом. Но его патриотизм разбился о призму реальности. Вдребезги разворотило все, что он считал важным и вечным. Его никто не вспомнит, и только эта столешница станет его последним приютом. Принесли кофе. Официантка сонно попросила пятьдесят. Виктор отдал сотку, пробурчав: « Сдачи не надо». Он хлебнул кофе. И осознал что рай, так же как и ад находится на земле. Возможно, именно сейчас в этой оплеванной забегаловке Виктор почувствовал настоящее счастье. Он наслаждался каждым глотком. В кафе зашел русый парень и тут же увидел Виктора: - Витька, ты что ль? Сто лет тебя не видел. Хм. Видок у тебя тот еще. – Парень, улыбаясь, подходил к Виктору. Этот парень был другом детства Виктора, звали его Митрофаном Яриным. Меньше всего Виктор хотел видеть знакомых людей в данный момент. Митрофан подсел к Виктору. И улыбаясь, заглянул ему в глаза. Взгляд у парня был колючий, прицельный. Высмотрел Митрофан и грусть, и пьяный угар, и все что хочешь. - Витька, тебя опять бросила девушка? Виктор вздохнул и утвердительно мотнул головой. Митрофан ни на грамм не удивился. Он был в курсе всех побед и поражений Виктора. И поведение Виктора считал вполне естественным. - Это была та самая? - Эта была - само совершенство, - прохрипел Виктор. - Знаешь, есть расхожие, мнения, мол, все бабы те то, а мужики те то, но как мы без них, так и они без нас жить не могут. Глянь сколько вокруг тебя единственных. Ты же парень хоть куда! Девушка? А Девушка? – спросил он у подошедшей официантки, - вы хотите сходить в кино с моим другом? Официантка оценивающе пробежала взглядом по Виктору перевела взгляд на Митрофана, стрельнула глазками: - Вот с вами бы пошла! Митрофан усмехнулся и развел руками: - Я бы с радостью, но уже женат. Виктор еще сильней съежился: - Митька, я ищу любовь, настоящую не поддельную, не абы какую. - Ах… лубофф….Чуйства…..Окстись …..мы живем в двадцать первом веке. Все хочешь найти ту единственную? Но ты же бухаешь? Встряхнись. Она не была той единственной. Забудь. Выкинь ее из головы, растопчи. Пусть для тебя она будет последней стервой, - Митрофан покраснел, каждое слово говорил, как резал по живому, глаза горели осознанием своей правоты. Виктор, молча, глядел на пустую чашку из - под кофе: - Рад был поболтать, созвонимся. Он встал и отправился к выходу. Напротив него, прямо через дорогу начиналась, черная после дождя тропинка парка. Шелестела вымытая, ослепительно желтая листва на деревьях. Внезапно ему в глаза бросилась фигура девушки в красном плаще. Она шла ему навстречу. Он шагнул через порог, не слыша, что ему сказал Митрофан, да это было и не важно. Вот она! Та единственная. Деревья лили золотом, а она шла навстречу и улыбалась. И он шел, не сводя с нее глаз. Все было как в дешевый голливудской романической комедии. Но кто сказал, что такого не может произойти в жизни. Она приближалась, смотрела ему прямо в глаза, Виктор прочитал в её глазах беззубую улыбку старушки судьбы. Он шагнул на дорогу, сделал пару шагов по асфальту. Выражение ее лица изменилось. Она замерла в испуге и закричала. Виктор услышал визг колес, повернул голову и увидел только лобовое стекло автомобиля. Его с силой дернуло, куда - то в сторону. Он услышал хруст и провалился в темноту. Щека ощущала прелые листья. Он встал, отряхнулся от листвы и увидел спину, уходящей девушки, той единственной, в красном плаще. Он закричал, но она будто его не слышала, продолжала отдаляться. Он закричал сильней и побежал, но красная фигура уходила все дальше. Чадили костры из прелой листвы. Виктор бежал, выкрикивая ее имя, но она отдалялась. Дыхание сбивалось. Он рухнул без сил на листву. Было время, он мог бы ее догнать, но не сейчас. Он исчерпал все силы, он повернулся лицом вверх. Смотрел на ослепительно белое небо, тяжело дышал. Убаюкивающие, качались деревья, а он лежал и не мог отдышаться. Собрав последние силы, он выкрикнул ее имя. С трудом поднялся и, прихрамывая, пошел за ней, казалось, этот парк никогда не закончится, да он и не заканчивался. Туман стелился по земле. Красная фигурка сливалась с золотой листвой деревьев. Виктор продолжал погоню…
Слишком много повторов. Солнце, солнце, солнце, Виктор, Виктор, Виктор. Текст требует серьезной доработки. Несколько жутковатая фраза про солнце, выжигающее веки. "В холодильнике никого и ничего не было". То есть, гипотетически, там кто-то мог быть? В последнем абзаце слишком часто о прелой листве говорится - опять же, повторы... Хотя, на мой скромный взгляд, общее нстроение, несмотря ни на что, передано неплохо.
0
